Практический курс перевода (английский язык)

(учебно-методическое пособие)

Самара

Федеральное агентство по образованию

Международный институт рынка

К.А. Касаткина, Н.В. Аниськина

Практический курс перевода

(английский язык)

(учебно-методическое пособие)

Самара

УДК

ББК

К28

Рецензенты:

кандидат филологических наук,

доцент кафедры теории и практики перевода

НОУ ВПО «Международный институт рынка» (Тольяттинский филиал)

Т.Г. Никитина;

кандидат педагогических наук,

доцент кафедры теории и практики перевода

ГОУ ВПО «Тольяттинский государственный университет»

Е.А. Бугреева

К28 Касаткина, К.А. Практический курс перевода (английский язык) : учеб.-метод. пособие / К.А. Касаткина, Н.В. Аниськина. – Самара, 2010. – 166 с.

Учебно-методическое пособие предназначено для студентов языковых вузов, обучающихся на лингвистических и переводческих специальностях, и направлено на обучение практическому курсу перевода с английского на русский язык.

Рекомендовано к изданию научно-методическим советом НОУ ВПО «Международный институт рынка».

© Международный институт рынка, 2010

© К.А. Касаткина, 2010

© Н.В. Аниськина, 2010

Содержание

Введение [Назад]

Предлагаемое учебно-методическое пособие предназначено для студентов старших куров переводческих отделений вузов и имеет целью систематизировать имеющиеся компетенции в области письменного перевода, а также подготовить студентов к сдаче итогового экзамена по дисциплине «Теория и практика перевода».

Учебно-методическое пособие состоит из двух частей – теоретической и практической, а также методических рекомендаций для преподавателей. Теоретическая часть содержит основные положения по текстологическим аспектам перевода и переводческой эквивалентности. Практическая часть представляет корпус текстов повышенной сложности объемом 5-7 тыс.знаков по разделам «Экономика», «Лингвистика и межкультурная коммуникация», «Бизнес». В соответствии с заявленной целью предполагается полный последовательный перевод текстов с лингвистическим и переводческим анализом, а также редактирование переводов.

Методические рекомендации по организации занятий

по практическому курсу письменного перевода [Назад]

Учебно-методическое пособие предназначено для студентов языковых вузов, обучающихся на лингвистических и переводческих специальностях, и направлено на обучение практическому курсу перевода с английского на русский язык.

Общая характеристика, цели и задачи курса письменного перевода

Обучение письменному переводу начинается в 7-м семестре (III курс) и завершается в 10-м семестре (V курс).

Практический курс письменного перевода ставит своей целью подготовку квалифицированных переводчиков в области профессионального нехудожественного письменного перевода. В рамках вуза обучение письменному переводу ориентировано в основном на обучение переводу научно-технических, официально-деловых (коммерческих, юридических и др.), социально-экономических и иных нехудожественных текстов как с иностранного языка на русский, так и с русского языка на иностранный.

Обучение художественному переводу может производиться факультативно (в рамках дисциплин по выбору или кружков художественного перевода). Использование художественных текстов возможно и на аудиторных занятиях по практике письменного перевода для наиболее полной иллюстрации всей проблематики перевода.

Обучение редактированию письменного перевода может производиться 1) посредством анализа имеющихся несовершенных письменных переводов тех или иных оригиналов или разных и разнокачественных переводов одного и того же оригинала и 2) посредством поочередного выступления студентов в роли «заместителя главного редактора» (в рамках занятий по переводу в составе данной группы студентов при проверке их домашних заданий) при выполнении роли «главного редактора» преподавателем.

Профессионально значимые знания, умения и навыки по практике письменного перевода включают в себя:

- знания определенного набора межъязыковых стан­дартных соответствий (термины, клише, фразеологизмы, устойчивые словосочетания и т.п.), пригодных для использования в типовых контекстах и могущих быть изученными заранее (до начала процесса перевода текста);

- умения устанавливать нестандартные (контексту­альные, окказиональные) соответствия при неоптимальности для данных контекстов имеющихся стандартных (например, словарных) соответствий;

- умения преодолевать межъязыковую безэквивалентность различных типов;

- навыки определенной оперативности (скорости) письменного перевода (в зависимости от нормативов по годам обучения);

- умения и навыки оперативного и перекрестного использования различного рода словарей, справочников, «лите­ратуры по вопросу» и других источников информации в процессе письменного перевода;

- умение выполнять предпереводческий анализ текста по внетекстовым и внутритекстовым параметрам;

- умение определять на основе предпереводческого анализа адекватную переводческую стратегию;

- умение пользоваться разными типами словарей (в том числе в комбинации), справочной литературой и параллельными текстами;

- умение сегментировать текст на единицы перевода;

- умение правильно оценивать и выбирать языковые средства в процессе перевода (с учетом особенностей языковых систем, языковых норм и узусов ИЯ и ПЯ);

- умение идентифицировать термины в тексте оригинала и подбирать им терминологические эквиваленты;

- умение анализировать результаты перевода с точки зрения информационной, нормативно-языковой и стилистической адекватности;

- умение редактировать текст перевода с учетом выявленных погрешностей;

- умение обеспечивать адекватное графическое оформление текста перевода.

Обучение письменному переводу включает в себя обучение полному и реферированному переводу.

По окончании обучения полному переводу студент должен уметь:

- правильно интерпретировать значение слова с учетом взаимодействия системного значения единицы и контекста ее употребления (лингвистического/ ситуативного);

- анализировать сложные синтаксические структуры;

- осуществлять аналитический вариативный поиск переводческих соответствий;

- применять переводческие трансформации и определять оптимальную меру их использования;

- добиваться функционально-стилистической адекватности текста перевода;

- умение обеспечивать смысловую и коммуникативную целостность текста.

По окончании обучения реферированному переводу студент должен уметь:

- определять содержательную структуру оригинала;

- использовать приемы смысловой и языковой компрессии;

- четко формулировать мысли, избегая многословия и повторов;

- использовать средства смысловой и формальной когезии.

Формы контроля текущей успеваемости студентов по письменному переводу: аудиторные контрольные работы по письменному переводу с целью проверки качества письменного перевода и оперативности перевода текста оригинала опре­деленного объема (в печатных знаках) в нормативное время.

Формы конечного контроля качества и оперативности письменного перевода: зачетные и экзаменационные письменные работы по переводу соответственно годам обучения.

Языковой материал для обучения письменному переводу:

- тексты (или отрывки из них), публикуемые в газетах и журналах (общественно-политических, научно-технических, коммерческих, юридических и др.);

- тексты в справочниках по образцам различного рода деловой, технической и иной документации;

- тексты в учебниках по письменному переводу.

Предлагаемое пособие обеспечивает подготовку студентов к выполнению основных нормативных требований в области практического письменного перевода – выполнению полного письменного перевода повышенной сложности объемом 1500-1600 знаков за 60 минут. При этом предлагается следующая этапность работы:

- 1 занятие (4 часа): краткое повторение разделов теории, определение схемы лингвистического анализа. Перевод части текста из раздела «Лингвистика». Самостоятельный перевод дома данного текста.

- 2 занятие (4 часа): редактирование текста перевода, лингвистический и переводческий анализ. Знакомство с новым текстов раздела «Экономика».

Далее каждые 4 часа по данной схеме. Два раза в семестр рекомендовано проведение аудиторных контрольных работ. В конце каждого семестра проводится итоговая контрольная работа, предполагающая перевод текста данных разделов объемом 1500-1600 знаков за 60 минут, что соответствует нормам государственного экзамена.

Для проведения анализа предлагается следующая схема:

I. Определение основных текстологических характеристик предлагаемого текста.

II. Выявление уровней (типов) переводческой эквивалентности.

III. Объяснение основных приемов перевода.

Как правило, данная работа проводится после редактирования перевода, где выявляется единый инвариант.

Основные положения теории эквивалентности. Текстологические аспекты перевода

При рассмотрении вопросов, связанных с оценкой качества перевода, на первый план выходит понятие эквивалентности перевода. Безусловно, эта проблеме всегда находилась в центре внимания ведущих переводоведов России – Я.И. Рецкера, Л.С. Бархударова, А.Д. Швейцера. Однако трудно переоценить вклад в разработку переводческой эквивалентности В.Н. Комиссарова, труды которого отличает высокая научность и в тоже время прикладная направленность.

В данном пособии использованы выдержки из книги В.Н. Комиссарова «Теория перевода (лингвистические аспекты)», изданной в 1990 году и более не переизданной[1].

С глубоким уважением к ныне покойному В.Н. Комиссарову предлагаем изложение теории в его интерпретации.

Чтобы передать смысл текста, переводчик должен подобрать эквивалент. Неслучайно одной из центральных категорий теории перевода является категория «переводческая эквивалентность». В русском языке слово эквивалентность обозначает свойство по значению прилагательного эквивалентный, т.е. являющийся эквивалентом, равноценный, равнозначный, равносильный, полностью заменяющий что-либо в каком-либо отношении. Соответственно эквивалент – это нечто равноценное, равнозначащее, равносильное другому, полностью заменяющее его.

В определении слова эквивалентный следует обратить внимание на его некоторую противоречивость. В первой его части говорится о том, что сравниваемые объекты равны по ценности, значению, силе. Иначе говоря, они одинаковы, совершенно, т.е. абсолютно сходны. Во второй же части утверждается, что эквивалентно то, что полностью заменяет что-либо в каком-либо отношении. Таким образом, эквивалентность понятие относительное.

В самом деле, эквивалентность предполагает взаимозаменяемость сравниваемых объектов, но взаимозаменяемость не абсолютную, а возможную только в каком-либо отношении.

Понимание относительности эквивалентности в теории перевода, с одной стороны, важно для отграничения возможного от невозможного. Это отграничение помогает нам положительно решить вопрос о переводимости. Действительно, если рассматривать эквивалентность как основное свойство текста перевода в его отношении к тексту оригинала, то именно неабсолютный характер этого отношения позволяет избежать максимализма в оценке возможностей перевода.

С другой стороны, относительность, заложенная в самом понятии эквивалентности, ставит сложный вопрос о том, в каком отношении текст перевода оказывается равнозначным, равноценным, равносильным тексту оригинала. Этот вопрос пытается решить наука о переводе на протяжении многих столетий. Ведь именно характер отношений между ИТ (исходным текстом) и ПТ (переводным текстом) лежит в основе определения «верности» перевода и оценки правомерности переводческих действий.

В.Н. Комиссаров разработал теорию уровней (типов) переводческой эквивалентности, исходя из степени (полноты) передачи содержания при переводе.

Следует различать потенциально достижимую эквивалентность, под которой понимается максимальная общность содержания двух разноязычных текстов, допускаемая различиями языков, на которых созданы эти тексты, и переводческую эквивалентность - реальную смысловую близость текстов оригинала и перевода, достигаемую переводчиком в процессе перевода. Пределом переводческой эквивалентности является максималь­но возможная (лингвистическая) степень сохранения содержания оригинала при переводе, но в каждом отдельном переводе смысловая близость к оригиналу в разной степени и разными способами приближается к максимальной.

Различия в системах ИЯ и ПЯ и особенностях создания текстов на каждом из этих языков в разной степени могут ограничивать возможность полного сохранения в переводе содержания оригинала. Поэтому переводческая эквивалентность может основываться на сохранении (и соответственно утрате) разных элементов смысла, содержащихся в оригинале. В зависимости от того, какая часть содержания передается в переводе для обеспечения его эквивалентности, различаются разные уровни (типы) эквивалентности. На любом уровне эквивалент­ности перевод может обеспечивать межъязыковую коммуника­цию.

Эквивалентность переводов первого типа заклю­чается в сохранении только той части содержания оригинала, которая составляет цель коммуникации:

Maybe there is some chemistry between us that doesn't mix.

Бывает, что люди не сходятся характерами.

В примере цель коммуникации заключалась в передаче переносного значения, которое и составляет главную часть содержания высказывания. Здесь коммуникативный эффект достигается за счет своеобразного художественного изображения человеческих отношений, уподобляемых взаимодействию химических элементов.

Для отношений между оригиналами и переводами это­го типа характерно: 1) несопоставимость лексического состава и синтаксической организации; 2) невозможность связать лек­сику и структуру оригинала и перевода отношениями семанти­ческого перефразирования или синтаксической трансформации; 3) отсутствие реальных или прямых логических связей между сообщениями в оригинале и переводе, которые позволили бы утверждать, что в обоих случаях «сообщается об одном и том же»; 4) наименьшая общность содержания оригинала и перево­да по сравнению со всеми иными переводами, признаваемыми эквивалентными.

Во втором типе эквивалентности общая часть содер­жания оригинала и перевода не только передает одинаковую цель коммуникации, но и отражает одну и ту же внеязыковую ситуацию. Ситуацией называется совокупность объектов и связей между объектами, описываемая в высказывании. Любой текст содержит информацию о чем-то, соотнесен с какой-то реальной или воображаемой ситуацией. Коммуникативная функция текста не может осуществляться иначе, как через посредство ситуативно-ориентированного сообщения. Нельзя себе представить связного текста, который был бы «ни о чем», как не может существовать мысль без предмета мысли.

Более полное воспроизведение содержания оригинала во втором типе эквивалентности по сравнению с первым типом, где сохранялась лишь цель коммуникации, далеко не означает передачи всех смысловых элементов оригинала. Сохранение указания на одинаковую ситуацию сопровождается в переводах этого типа значительными структурно-семантическими расхождениями с оригиналом. Дело в том, что обозначаемая ситуация представляет собой сложное явление, которое не может быть описано в одном высказывании целиком, во всем многообразии его сторон, свойств и особенностей. Каждое высказывание описывает соответствующую ситуацию путем указания на какие-то отдельные ее признаки. Одна и та же ситуация может описываться через различные комбинации присущих ей особенностей. Следствием этого является возможность и необходимость отождествления ситуаций, описываемых с разных сторон. В языке появляются наборы высказываний, которые воспринимаются носителями языка как синонимичные («означающие то же самое»), несмотря на полное несовпадение составляющих их языковых средств.

В связи с этим возникает необходимость различать сам факт указания на ситуацию и способ ее описания, т.е. часть содержания высказывания, указывающие на признаки ситуации, через которые она отражается в высказывании. Пользующиеся языком способны осознавать идентичность ситуаций, описанных совершенно различными способами. А это означает, что в содержании любого высказывания присутствует информация, позволяющая судить как о том, какая ситуация в нем описывается, так и о том, какие признаки использованы для ее описания.

Идентификация ситуации - это отражение в содержании высказывания какой-то реальной ситуации путем одного из возможных способов ее описания. В свою очередь, способ описания ситуации – это отражение в содержании высказывания тех признаков ситуации, которые использованы для ее идентификации и обобщены в виде содержательных категорий.

Для второго типа эквивалентности характерна идентификация в оригинале и переводе одной и той же ситуации при изменении способа ее описания. Основой смыслового отождествления разноязычных текстов служит здесь универсальный характер отношений между языком и экстралингвистической реальностью.

Второй тип эквивалентности представлен переводами, смысловая близость которых к оригиналу также не основывается на общности значений использованных языковых средств. Вот несколько примеров переводов такого типа:

Не answered the telephone.

Он снял трубку.

You are not fit to be in a boat.

Тебя нельзя пускать в лодку.

You see one bear, you have seen them all.

Все медведи похожи друг на друга.

В приравниваемых в этих примерах разноязычных высказываниях большинство слов и синтаксических структур оригинала не находит непосредственного соответствия в тексте перевода. Вместе с тем можно утверждать, что между оригиналами и переводами этой группы существует большая общность содержания, чем при эквивалентности первого типа. Сопоставим, например, переводы:

(1) That's a pretty thing to say. – Постыдился бы!

(2) Не answered the telephone. – Он снял трубку.

В (1) речь идет о совершенно разных явлениях, между которыми нельзя усмотреть какой-либо реальной связи. Общность оригинала и перевода заключается лишь в том, что в обоих случаях можно сделать одинаковые выводы об эмоциональном отношении говорящего к предыдущему замечанию его собеседника. Во (2) несопоставимые языковые средства оригинала и перевода фактически описывают один и тот же поступок, указывают на одинаковую реальность, поскольку говорить по телефону можно, только сняв трубку. В обоих текстах речь идет о разном, но «об одном и том же». О таких высказываниях в обиходе часто говорят, что они «выражают другими словами одну и ту же мысль».

Для отношений между оригиналами и переводами это­го типа характерно: 1) несопоставимость лексического состава и синтаксических организации; 2) невозможность связать лексику и структуру оригинала и перевода отношениями семантического перефразирования или синтаксической трансформации; 3) сохранение в переводе цели коммуникации, поскольку, как мы уже установили, сохранение доминантной функции высказывания является обязательным условием эквивалентности; 4) сохранение в переводе указания на ту же самую ситуацию, что доказывается существованием между разноязычными сооб­щениями прямой реальной или логической связи, позволяю­щей утверждать, что в обоих случаях «сообщается об одном и том же».

Широкое распространение в переводах эквивалентности второго типа объясняется тем, что в каждом языке существуют предпочтительные способы описания определенных ситуаций, которые оказываются совершенно неприемлемыми для других языков. Особенно часто это имеет место в стандартных речевых формулах, предупредительных надписях и т.д. Услышав просьбу позвать кого-либо к телефону, по-русски спросят: «Кто его спрашивает?», а по-английски: “Who shall I say is calling?” Указать, в какую сторону открывается дверь, нужно по-английски надписью “Pull” или “Push”, а по-русски – «К себе» или «От себя». Теоретически можно по-разному предупредить о свежеокрашенном предмете, но по-русски обязательно напишут: «Осторожно, окрашено», а по-английски – “Wet paint”.

Третий тип эквивалентности может быть охарак­теризован следующими примерами:

Scrubbing makes me bad-tempered. – От мытья полов у меня настроение портится.

London saw a cold winter last year. – В прошлом году зима в Лондоне была холодной.

That will not be good for you. – Это может для вас плохо кончиться.

Сопоставление оригиналов и переводов этого типа обнаруживает следующие особенности: 1) отсутствие параллелизма лексического состава и синтаксической структуры; 2) невозможность связать структуры оригинала и перевода отношениями синтаксической трансформации; 3) сохранение в переводе цели коммуникации и идентификации той же ситуации, что и в оригинале; 4) сохранение в переводе общих понятий, с помощью которых осуществляется описание ситуации в оригинале, т.е. сохранение той части содержания исходного текста, ко­торую мы назвали «способом описания ситуации». Последнее положение доказывается возможностью семантического перефразирования сообщения оригинала в сообщение перевода, выявляющего общность основных сем. Так, в первом из приведенных примеров в оригинале и переводе в основе описания ситуации лежит понятие причинности, но расположение и взаимосвязь отдельных, сем различны. В оригинале: Scrubbing makes me bad-tempered – А каузирует В иметь С, обладающее (признаком) D. В переводе: «От мытья полов у меня настрое­ние портится» – С, принадлежащее В, приобретает (признак) D вследствие наличия А. Общность понятийной основы означает, что в оригинале и переводе ситуация описывается путем указания на одинаковые ее признаки. Сохранение способа описания ситуации подразумевает указание на ту же ситуацию, а приравнивание описываемых ситуаций предполагает, что этим достигается и воспроизведение цели коммуникации оригинала.

В пределах одного способа описания ситуации возможны различные виды семантического варьирования. Выбор содержательной категории, на основе которой будет описываться ситуация, не полностью определяет организацию передаваемой информации. Варьирование семантической организации высказывания создает синонимичные структуры, связанные значительной общностью наборов сем.

В связи с этим в переводах третьего типа наблюдается как полное совпадение структуры сообщения, так и использование в переводе синонимичной структуры, связанной с исходной отношениями семантического перефразирования, как это имело место в разобранном нами примере.

Сопоставительный анализ переводов показывает, что наиболее часто отмечаются следующие виды указанного варьирования: 1) степень детализации описания; 2) способ объединения описываемых признаков в сообщении; 3) направление отношений между признаками; 4) распределение отдельных признаков в сообщении.

Степень детализации описания. Описание ситуации избранным способом может осуществляться с большими или меньшими подробностями. Она может включать прямое указание на разное число деталей, характерных для данной ситуации. В результате синонимичные сообщения будут различаться по степени эксплицитности. Некоторые признаки в одних сообщениях будут названы, а в других останутся лишь подразумеваемыми, легко выводимыми из сообщения, но не включенными непосредственно в его состав. Подобные признаки могут быть признаны избыточными. Ср.:

Он постучал и вошел. – Он постучал и вошел в комнату.

Я не могу его сдвинуть. – Я не могу его сдвинуть с места.

Она сидела, откинувшись в кресле. – Она сидела, откинувшись на спинку кресла.

В приведенных примерах выбор большей или меньшей эксплицитности сообщения всецело зависел от источника. Однако нередко соотношение эксплицитного и имплицитного в сообщении определяется особенностями функционирования данной языковой системы. В качестве иллюстрации можно отметить большую имплицитность английского языка по сравнению с русским. В связи с этим в англо-русских переводах наиболее часто наблюдается большая эксплицитность перевода по сравнению с оригиналом. Вот несколько примеров из перевода романа Дж. Голсуорси «Конец главы» (Пер. Ю. Корнеева и П. Мелковой):

I saw there was a question asked. – Я видел в газетах, что был запрос.

They lay watching. – Они лежали и следили за Ферзом.

"Will you come here, my-Miss?" Jean went. – «Прошу вас, пройдите сюда, ми... мисс». Джин вошла вслед за ним.

Where Jean had been locked in Dinny waited some time. – Динни немного подождала в той комнате, где была заперта Джин.

People went into rooms as if they meant to stay there. – Каждый устраивался у себя в комнате так, словно собира­ясь обосноваться в ней навсегда.

Большая эксплицитность английского оригинала наблюдается относительно реже. Как правило, опущение каких-то деталей в переводе не является обязательным и может быть объяснено стремлением переводчика добиться большей лаконичности изложения:

Не opened a desk drawer, took out cigarettes and offered them to Christine. (A. Hailey) – ...и достав из стола сигареты, предложил Кристине.

Переводчики (Т. Голенпольский и В. Паперно) сочли возможным не переводить выделенную часть оригинала, выражающую очевидную мысль (чтобы достать что-то из ящика, нужно его открыть).

Способ объединения описываемых признаков в сообщении. Понятия, обобщающие избранные признаки ситуации, сочетаются в сообщении по определенным правилам его построения. Наряду с явлениями, общими для всех языков, каждый язык налагает свои ограничения на возможности сочетания отдельных понятий в составе сообщения.

Различие закономерностей построения сообщений часто делает структуру сообщения в одном языке как бы «алогичной» с точки зрения носителей другого языка, вызывая необходимость семантического перефразирования при переводе. Так, в английском предложении Не was thin and tentative as he slid his birth certificate from Puerto Rico across the desk соединение постоянного (thin) и временного признака (tentative) сочинительным союзом необычно для русского языка, особенно в связи с придаточным времени. (Ср.: «Он был худым и неуверенным, когда протягивал...»). Английские пословицы типа It is a good horse that never stumbles, It is an ill wind that blows nobody good, значение которых можно представить как «Лошадь, которая не спотыкается, настолько хороша, что таких лошадей не бывает» и «Ветер, который никому не надувает добра, настолько плох, что такого ветра не бывает», весьма вычурно, с точки зрения русского Рецептора, выражают содержание, аналогичное русским сообщениям «Конь о четырех ногах и то спотыкается» и «Нет худа без добра».

Направление отношений между признаками. При опи­сании ситуации с различных точек зрения синонимичные со­общения могут быть связаны отношениями конверсивности: «Профессор принимает экзамен у студентов. - Студенты сдают экзамен профессору». Крайним случаем такого различия являются отношения противоположности, когда синонимичность двух сообщений основывается на утверждении признака в од­ном из них и отрицании противоположного признака в дру­гом: «Он всегда об этом помнит. – Он никогда об этом не забывает», «Мы все время сидим дома. – Мы никуда не выходим», «Эта задача трудная. – Эта задача нелегкая» и т.п.

Аналогичные отношения часто обнаруживаются и между оригиналами и переводами рассматриваемого типа. Нередко конверсивное перефразирование не носит обязательного характера, а избирается переводчиком по стилистическим соображениям:

Не drove on. They had their backs to the sunlight now. – Он повел машину дальше. Теперь солнце светило им в спину.

Do I look all right? – У меня приличный вид?

Will you marry me, Lady Aline? – Хотите ли вы, чтобы я стал вашим мужем, леди Элин?

Особенно часто подобный тип отношений отмечается при переводе сообщений, в которых неодушевленные объекты выступают в качестве субъектов глаголов, значение которых относится обычно к одушевленному лицу, например: The lounge had been redecorated since his last visit, and had acquired several facilities.

Подобный способ описания ситуации гораздо чаще исполь­зуется в английском языке, чем в русском. В результате сообщение в переводе имеет иную векториальность:

Last year witnessed a sharp increase of production in this country.

В прошлом году в нашей стране отмечался резкий рост производства.

Как и в пределах одного языка, эквивалентные сообщения могут содержать противоположные признаки, например:

The American Railroad Union excluded Negroes from its membership. – ... профсоюз железнодорожников ... не принимал в свои ряды негров.

The mentality and methods of these "world-conquerors" need little comment. – Умонастроение и методы этих «завоевателей мира» не требуют пространных комментариев.

"You'll make yourself ill," said Betsey, "and you know that will not be good either for you or for my goddaughter." (Ch. Dickens) – Вы доведете себя до болезни, - заметила Бетси, - и это может плохо кончиться и для вас и для моей крестницы. (Пер. А. Кривцовой и Е. Ланна)

Распределение отдельных признаков в сообщении. Эквивалентные сообщения, относящиеся к одному и тому же способу описания ситуации, могут отличаться друг от друга и распределением признаков по отдельным частям сообщения. Возможность объединения и последовательность описания признаков оказывается порой неодинаковой в разных языках. В таких случаях порядок следования признаков в тексте перевода может быть иным, чем в оригинале, например:

Remarkable constitution, too, and lets you see it: great yachtsman. (J. Galsworthy) – Он отличный яхтсмен, великолепно сложен и умеет это показать. (Пер. Ю. Корнеева и П. Мелковой).

Особо следует отметить возможность перераспределения признаков между соседними сообщениями. Описание многих отдельных признаков обладает потенциальной нелокальностью. В связном тексте ряд высказываний, как правило, описывает ситуации, вместе составляющие более крупные отрезки дейст­вительности. Поэтому помимо выбора признаков, которые будут упоминаться в сообщении. Источник нередко имеет возможность выбрать сообщение в тексте, где будет указан тот или иной признак. Хотя связь между отдельными признаками сохраняется, возможно перемещение некоторых признаков из одного высказывания в другое в рамках описания более сложной ситуации. Ср. например: «Марина долго не приходила. Светлана ждала ее в лаборатории. Наконец, та вернулась. = Марина не приходила. Светлана долго ждала ее. Наконец, та вернулась в лабораторию».

Возможность перемещения признаков в смежных сообщениях нередко используется в переводе в стилистических целях, например, ради достижения простоты и естественности разговорной речи:

I haven't had а joint with you, old man, since we went up to Carmarthen Van in that fog before the war. Remember? (J. Galsworthy) – Помнишь, как мы взбирались в тумане на Кармартен Вэн сразу после войны? Это была наша последняя прогулка с тобой, старина. (Пер. Ю. Корнеева и П. Мелковой)

Как видно из приведенных примеров, семантическое перефразирование часто имеет комплексный характер, одновременно меняя способ объединения признаков, исходную точку описания, порядок следования и распределение признаков и т.д.

В описанных выше трех типах эквивалентности общ­ность содержания оригинала и перевода заключалась в сохранении основных элементов содержания текста. Как единица речевой коммуникации текст всегда характеризуется коммуникативной функциональностью, ситуативной ориентированностью и избирательностью способа описания ситуации. Эти признаки сохраняются и у минимальной единицы текста - высказывания. Иными словами, в содержании любого высказывания выражается какая-то цель коммуникации через описание какой-то ситуации, осуществляемое определенным способом (путем отбора некоторых признаков данной ситуации). В первом типе эквивалентности в переводе сохраняется только первая из указанных частей содержания оригинала (цель коммуникации), во втором типе - первая и вторая (цель коммуникации и описание ситуации), в третьем - все три части (цель коммуникации, описание ситуации и способ ее описания).

Выражение «часть содержания» не означает «часть высказывания» или «содержание части высказывания». Указанные части содержания не расположены в высказывании линейно, друг за другом, так чтобы в одной части высказывания содержалась бы цель коммуникации, а в другой – описание ситуации. Они выражаются всем составом высказывания, одна через другую, образуя как бы семантическую пирамиду: информация об отличительных признаках некоторой совокупности связанных между собою объектов дает описание ситуации, а описание ситуации выполняет определенную функцию.

Итак, мы рассмотрели переводческую эквивалентность I-III типов, передающую функционально-ситуативное содержание оригинала. При рассмотрении переводческой эквивалентности IV-V типов на первый план выходит семантика языковых единиц.

Функционально-ситуативные аспекты содержания высказывания не составляют всей содержащейся в нем информации. Содержание двух высказываний может быть различным, даже если они передают одну и ту же цель коммуникации, описывают одинаковую ситуацию с помощью одних и тех же общих понятий. Для полного тождества их содержания необходимо еще, чтобы полностью совпали составляющие их лексические единицы (слова) и синтаксические отношения между этими единицами. Любое сообщение строится из языковых единиц, каждая из которых репрезентирует определенную информацию, имеет собственное значение. Содержание высказывания не существует помимо значений языковых единиц, из которых оно состоит, хотя оно часто полностью не сводится к простой сумме таких значений. Кроме того что языковые единицы в высказывании совместно выражают функционально-ситуативные аспекты его содержания, они вносят в это содержание и дополнительный смысл, который также входит в пере­даваемое сообщение. В различных условиях коммуникации на первый план могут выступать отдельные смысловые элементы высказываний, и тогда выбор того или иного слова или синтаксической структуры приобретает важную роль в содержании всего сообщения.

Если в первых трех типах эквивалентности речь шла о передаче элементов смысла, сохранение которых возможно при значительном несовпадении языковых средств, через которые этот смысл выражается в оригинале и переводе, то теперь требуется найти эквивалентные соответствия значениям языковых единиц ИЯ. Поскольку значения единиц разных языков полностью не совпадают, замещающие друг друга элементы оригинала и перевода, как правило, не тождественны по смыслу. Тем не менее, во многих случаях в переводе удается воспроизвести значительную часть информации, содержащуюся в языковых средствах оригинала. В следующих двух типах эквивалентности смысловая общность оригинала и перевода включает не только сохранение цели коммуникации, указания на ситуацию и способа ее описания, но и максимально возможную близость значений соотнесенных синтаксических и лексических единиц. Здесь уже сохраняются сведения не только «для чего», «о чем» и «что» говорится в тексте оригинала, но отчасти и «как это говорится».

В четвертом типе эквивалентности, наряду с тремя компонентами содержания, которые сохраняются в третьем типе, в переводе воспроизводится и значительная часть значений синтаксических структур оригинала. Структурная организация оригинала репрезентирует определенную информацию, входящую в общее содержание переводимого текста. Синтаксическая структура высказывания обусловливает возможность использования в нем слов определенного типа в определенной после­довательности и с определенными связями между отдельными словами, а также во многом определяет ту часть содержания, которая выступает на первый план в акте коммуникации. Поэтому максимально возможное сохранение синтаксической организации оригинала при переводе способствует более полному воспроизведению содержания оригинала. Кроме того, синтаксический параллелизм оригинала и перевода дает основу для со­отнесения отдельных элементов этих текстов, оправдывая их структурное отождествление коммуникантами.

Сопоставительный анализ обнаруживает значительное число переводов, у которых существует параллелизм синтаксической организации по отношению к оригиналу. Использование в переводе аналогичных синтаксических структур обеспечивает инвариантность синтаксических значений оригинала и перевода. Особенно важным оказывается обеспечение подобного параллелизма при переводе текстов государственных или международных актов, где перевод часто получает правовой статус оригинала, т.е. оба текста имеют одинаковую силу, являются аутентичными. Стремление к сохранению синтаксической организации текста без труда обнаруживается и при сопоставлении с оригиналом переводов произведений иного типа, в том числе и художественных.

При невозможности полностью сохранить синтаксический параллелизм несколько меньшая степень инвариантности синтаксических значений достигается путем использования в переводе структур, связанных с аналогичной структурой отношениями синтаксического варьирования. В четвертом типе эквивалентности отмечаются три основных вида такого варьирования:

1) использование синонимичных структур, связанных отношениями прямой или обратной трансформации;

2) ис­пользование аналогичных структур с изменением порядка слов;

3) использование аналогичных структур с изменением типа связи между ними.

В каждом языке имеются синонимические структуры, которые можно вывести из исходной («ядерной») структуры или, напротив, свести к ней при помощи определенных преобразований (синтаксических трансформаций). Такие структуры обладают общностью основных логико-синтаксических связей, и в то же время каждая из них имеет и собственное синтаксическое значение, отличающее ее от значений других структур такого трансформационного (синонимического) ряда. Так, из исходной структуры с основным значением «деятель - действие» может быть выведен ряд структур, сохраняющих это основное значение и различающихся лишь дополнительными синтаксическими значениями:

Различия между синонимичными структурами неоднородны. Это могут быть различия между значениями противопоставленных друг другу форм в пределах одной синтаксической категории или одного типа предложения: «Мальчик бросил камень» - «Камень был брошен мальчиком». That he went there was a mistake.- It was a mistake that he went there. Это могут быть и разнотипные структуры, объединенные общим смыслом, например, предложный оборот («При описании данной теории...»), деепричастный оборот («Описывая данную теорию...»), придаточное предложение («Когда описывается данная теория...») и пр.

Во всех подобных случаях содержание высказывания имеет значительную общность, отличаясь лишь дополнительной информацией, содержащейся в каждой отдельной структуре. Иногда эта информация может оказаться немаловажной для содержания высказывания, особенно когда она указывает на преимущественное использование данной структуры в определенной сфере общения, т.е. определяет ее стилистическую маркированность. Так, в русском языке использование страдательной конструкции с кратким причастием обычно характерно для книжной и деловой речи: «Он был рожден под знойным солнцем юга», «Она была представлена к награде» и пр. Аналогичным образом, в английском языке к официально-деловому стилю относится бессоюзное придаточное предложение условия, например: Had a positive decision been taken at the General Assembly ... . Напротив, аналогичное бессоюзное предложение в русском языке употребляется, в основном, в разговорной речи: «Приди ты на часок раньше, все было бы в порядке».

В большинстве случаев замена одного члена синонимического ряда структур другим не влечет за собой существенного изменения общего содержания высказывания. Поэтому применение в переводе синонимичной структуры в рамках четвертого типа эквивалентности с достаточной полнотой сохраняет значение синтаксической структуры оригинала:

I told him what I thought of her. – Я сказал ему свое мнение о ней.

Не was never tired of old songs. – Старые песни ему никогда не надоедали.

It is very strange this domination of our intellect by our digestive organs. – Странно, до какой степени пищеварительные органы властвуют над нашим рассудком.

Использование в переводе аналогичной структуры часто оказывается возможным лишь при условии изменения порядка следования слов в данной структуре. Понятно, что речь идет не о таких случаях, когда изменение порядка слов связано с коренным преобразованием субъектно-объектных отношений типа «Танки закрыли кусты» и «Кусты закрыли танки», а о структурно идентичных предложениях с одинаковым спосо­бом описания ситуации.

Порядок слов в высказывании может выполнять одну из трех основных функций: служить средством оформления определенной грамматической категории, обеспечивать смысловую связь между частями высказывания и между соседними высказываниями (служить средством коммуникативного членения высказывания и текста) и указывать на эмоциональный характер высказывания. Несовпадение способов выражения любой из этих функций в ИЯ и ПЯ может приводить к несовпаде­нию порядка слов в эквивалентных высказываниях с аналогичной синтаксической структурой. Сравним переводы двух английских предложений:

A meeting in defence of peace was held in Trafalgar Square yesterday.

The meeting in defence of peace in Trafalgar Square condemned the apartheid policy in South Africa.

В обоих предложениях порядок слов фиксирован правилами построения английских предложений подобного типа. Для указания на характер коммуникативного членения высказывания английский язык использует различие в значении определенного и неопределенного артиклей. В первом предложении подлежащее оформлено неопределенным артиклем, указывающим на то, что оно является ремой, центром той части сообщения, которая содержит «новые» сведения. В русском языке при неэмфатическом повествовании такой коммуникативный центр сообщения тяготеет к концу предложения. Поэтому в переводе эквивалентное высказывание будет иметь иной порядок слов:

Вчера на Трафальгар-сквер состоялся митинг в защиту мира.

Во втором предложении определенный артикль при подлежащем указывает, что коммуникативным центром сообщения является не подлежащее, а группа сказуемого, составляющая конечную часть высказывания. Поэтому порядок слов в переводе может быть сохранен:

Митинг в защиту мира на Трафальгар-сквер осудил поли­тику апартеида в Южной Африке.

Использование в переводе структур, аналогичных структурам оригинала, может сопровождаться изменением типа связи между структурами в пределах более крупного синтаксического целого. Здесь возможно варьирование между простыми, сложноподчиненными и сложносочиненными предложениями. Различие между типами предложений имеет определенную коммуникативную значимость. Например, различие в значениях таких предложений, как «Начался дождь. Мы пошли домой», «Начался дождь, и мы пошли домой», «Мы пошли домой, потому что начался дождь», заключается в неодинаковом характере причинной связи между двумя событиями, в степени их самостоятельности, в степени экспрессивности изложения и т.п. Смысловые и стилистические функции одинаковых типов предложений в разных языках могут не совпадать, в результате чего эквивалентность при переводе будет устанавливаться между предложениями разных типов, но с идентичной внутренней структурой. Иначе говоря, в переводе будут отмечаться изменения типа и числа самостоятельных предложений:

There might be some small pickings left, from those who would be willing to continue, and later it would be necessary to decide if they were worth while. – Кое-что ему еще, наверно, останется – от тех, кто захочет продолжать дело. А дальше уже придется решать, стоит ли этим заниматься.

Для стиля английских газет и публицистических материалов характерно объединение в одном предложении разнородных, относительно независимых мыслей. Такое «нанизывание» в одном высказывании мыслей, слабо связанных логически, несвойственно русскому языку. Сохранение типа предложения при переводе в подобных случаях приводит либо к утрате истинного смысла высказывания, либо к созданию громоздких фраз, неприемлемых для русского языка. В переводе такому высказыванию часто соответствуют несколько самостоятельных предложений, например:

A police Advisory Board composed of twelve representatives from police authorities, nine from the Federation, three representing superintendents, and eight representing Chief Officers with the Home Secretary or Home Office representative in the chair, has a general consultative and advisory function on police matters but the Home Secretary need not accept its advice.

Это предложение включает, по крайней мере, три самостоятельные мысли: (1) состав консультативного бюро, (2) роль министра внутренних дел в работе бюро, (3) функции и права бюро. Последняя мысль разбивается далее на две, относительно независимые идеи. В русском переводе данному высказыванию будут соответствовать не менее трех самостоятельных предложений:

Существует также Полицейское консультативное бюро, состоящее из двенадцати представителей полицейских властей, девяти представителей Федерации, трех делегатов от старших полицейских офицеров и восьми представителей от главных констеблей. Председателем бюро является министр внутренних дел или представитель министерства. Бюро имеет общие консультативные функции по делам, касающимся полиции, но министр внутренних дел не обязан принимать его рекомендаций.

В четвертом типе эквивалентности изменение числа и типа предложений в переводе может осуществляться и в про­тивоположном направлении, т.е. в сторону уменьшения числа самостоятельных предложений:

Despite all opposition these sections have organized a powerful trade-union movement. The mass of the Civil Servants have successfully established important political rights for themselves. – Несмотря на все противодействие, эти слои государственных служащих организовали мощное профсоюзное движение, и большая часть государственных служащих добилась для себя значительных политических прав.

Иногда изменение типа связи между структурами происхо­дит в обоих направлениях и приводит к грамматическому и смысловому перераспределению элементов высказывания:

For five years Sandino conducted a heroic straggle in the jungles against the very much better equipped United States marines. Finally, unconquered, he agreed to a peace conference.

На протяжении пяти лет Сандино вел в лесных зарослях героическую борьбу против значительно лучше вооруженной морской пехоты США и не был побежден. Наконец, он согласился на мирные переговоры.

Синтаксическое варьирование в рамках эквивалентности четвертого типа может носить комплексный характер, когда при переводе одновременно изменяются синтаксические структуры, порядок слов и тип синтаксического целого:

And so, with sentinel in each dark street, and twinkling watch-fires on each height around, the night has worn away, and over this fair valley of old Thames has broken the morning of the great day that is to close so big with the fate of ages yet unborn. (J.K. Jerome) – Всю ночь на каждой темной улице стояли часовые, и на каждом холме вокруг города мерцали огни сторожевых костров. Но вот ночь прошла и над прекрасной долиной старой Темзы наступило утро великого дня, чреватого столь большими переменами для еще не рожденных поколений. (Пер. М. Салье).

В последнем, пятом типе эквивалентности достигает­ся максимальная степень близости содержания оригинала и перевода, которая может существовать между текстами на разных языках. Этот тип эквивалентности обнаруживается в следующих примерах:

I saw him at the theatre. – Я видел его в театре.

The house was sold for 10 thousand dollars. – Дом был продан за 10 тысяч долларов.

Не was sure we should both fall ill. – Он был уверен, что мы оба заболеем.

Для отношений между оригиналами и переводами этого типа характерно: 1) высокая степень параллелизма в структурной организации текста; 2) максимальная соотнесенность лексического состава: в переводе можно указать соответствия всем знаменательным словам оригинала; 3) сохранение в переводе всех основных частей содержания оригинала. К четырем частям содержания оригинала, сохраняемым в предыдущем типе эквивалентности, добавляется максимально возможная общность отдельных сем, входящих в значения соотнесенных слов в оригинале и переводе. Степень такой общности определяется возможностью воспроизведения в переводе отдельных компонентов значения слов оригинала, что, в свою очередь, зависит от того, как выражается тот или иной компонент в словах ИЯ и ПЯ и как в каждом случае на выбор слова в переводе влия­ет необходимость передать другие части содержания оригинала.

Семантика слов, входящих в высказывание, составляет важнейшую часть его содержания. Слово в качестве основной единицы языка фиксирует в своем значении сложный информативный комплекс, отражающий различные признаки обозначаемых объектов (предметно-логическое значение слова), отношение к ним членов говорящего коллектива (коннотативное значение слова) и семантические связи слова с другими единицами словарного состава языка (внутрилингвистическое зна­чение слова). Информация, составляющая семантику слова неоднородна, и в ней могут выделяться качественно различные компоненты. Взятый сам по себе, любой из таких компонентов может быть воспроизведен средствами иного языка, но нередко одновременная передача в переводе всей информации, содержащейся в слове, оказывается невозможной, так как сохранение в переводе некоторых частей семантики слова может быть достигнуто лишь за счет утраты других ее частей. В этом случае эквивалентность перевода обеспечивается воспро­изведением коммуникативно наиболее важных (доминантных) элементов смысла, передача которых необходима и достаточна в условиях данного акта межъязыковой коммуникации.

Некоторые потери информации, не препятствующие отношениям эквивалентности пятого типа, отмечаются в каждом из трех основных аспектов семантики слова: предметно-логическом (денотативном), коннотативном и внутрилингвистическом. Нередко оказывается, что в значениях эквивалентных слов в оригинале и переводе содержится разное число элементарных смыслов (сем), поскольку в них отражены неодинаковые признаки обозначаемого класса объектов.

Прямые значения русского «ошибка» и английского error часто выступают в качестве эквивалентных при переводе, но error подразумевает отклонение от какого-либо правила, прин­ципа или закона и этим дополнительным признаком отлича­ется как от «ошибки», где такое ограничение отсутствует, так и от mistake, которое тоже значит «ошибка», но связано обычно со случайным непониманием, недоразумением или «промахом».

Английские kill, assassinate, murder, slay эквивалентны русскому «убить», но kill означает прекратить существование как одушевленных, так и неодушевленных объектов (ср. – to kill an article, a plan, injustice, war, etc.), assassinate предполагает предательское убийство официального лица, murder – убийство намеренное и с преступным мотивом, slay – намеренное и насильственное, но необязательно преступное и т.п.

Закрепляя в значениях слов разные признаки обозначаемых предметов, каждый язык как бы создает свою «картину мира». Если по-английски муха «стоит» на потолке (A fly stands on the ceiling), то по-русски неподвижное положение мухи будет описываться уже иным образом: «Муха сидит на потолке». В результате в целом совпадающие семы в значениях слов разных языков могут различаться по характеру и числу объектов, которые обозначаются путем указания на данный признак.

Значение любого слова является частью семантической системы языка, и оно зависит не только от того, какие признаки обозначаемых объектов в нем непосредственно отражены, но и от наличия других слов, обозначающих те же объекты. Русское «лошадь» не идентично английскому horse уже, до-тому, что оно делит информацию об этом объекте со словом «конь». Английское dog не тождественно русскому «собака», поскольку оно охватывает и содержание русского «пес» и т.д.

Вследствие различий в норме и узусе ИЯ и ПЯ отказ от использования в переводе самого близкого по смыслу соответствия слову оригинала отмечается регулярно, препятствуя полной реализации эквивалентности пятого типа. Вот несколько примеров: She knew that he had risked his neck to help her. Neck-это, конечно, «шея», но по-русски рискуют не шеей, а головой. The children clapped hands with joy. По-русски дети должны «хлопать в ладоши». They sat in the dock, their faces held high. По-русски сидят «с высоко поднятой головой» или «высоко держа голову». She slammed the door into his face. По-русски можно лишь захлопнуть дверь у кого-нибудь «перед носом».

Нередко использование ближайшего соответствия вполне возможно, но более узуальным оказывается иной вариант. В английских оригиналах обычно «моют тарелки» после еды (wash dishes), «скребут полы» (scrub floors), «моют зубы» (wash teeth). Все эти сочетания возможны и в русском языке, но в русских переводах им, как правило, соответствуют более употребительные «мыть посуду», «мыть полы» и «чистить зубы».

Эквивалентность отдельных слов в оригинале и в переводе предполагает максимально возможную близость не только предметно-логического, но и коннотативного значения соотнесенных слов, отражающего характер восприятия говорящими содержащейся в слове информации. Наибольшую роль в передаче коннотативного аспекта семантики слова оригинала игра­ют его эмоциональный, стилистический и образный компоненты.

Эмоциональная характеристика значения слова может быть положительной или отрицательной. В любом языке существуют слова, совпадающие по предметно-логическому значению, но различающиеся по наличию или характеру эмоционального компонента в семантике слова. В следующих парах английских и русских слов первое слово нейтрально, а второе – эмоционально маркировано: dog-doggie, cat-pussy, womanly - womanish, to attack – to accost, smell – fragrance; кошка – кошечка, буржуа – буржуй, ребячий – ребяческий, сидеть – рассесться. Общий характер эмоциональности, как правило, может быть полностью сохранен при переводе. Обычно бывает возможным подобрать в ПЯ слово, выражающее такое же одобрительное или неодобрительное отношение к описываемому, какое выражено в слове ИЯ:

Sometimes I feel I'm here all by myself, no one else on the whole damn planet. – Иной раз мне сдается, что я один-одинешенек, на всей этой проклятой планете больше ни души.

Передача эмоциональной характеристики, как и других компонентов коннотативного значения слова, облегчается благодаря тому, что реализация этого значения в высказывании распространяет соответствующую характеристику на все высказывание: делает высказывание эмоциональным, стилистически окрашенным или образным. Поэтому в переводе этот элементсодержания может быть воспроизведен нелокально, т.е. в другом месте высказывания, в семантике совсем другого слова:

Sometimes I feel about eight years old, my body squeezed up and everything else tall. – А иногда покажется, что я – восьмилетний мальчишка, сам махонький, а всё кругом здоровенное.

Сохранение в переводе эмоциональной характеристики высказывания путем использования слов с соответствующим коннотативным значением представляет исключительную важность для достижения эквивалентности. Несоблюдение этого требования может сделать перевод полностью неэквивалентным:

Tom was in agony. At last he was satisfied that time had ceased and the eternity began. (M. Twain) – Том переживал мучительные минуты. В конце концов он с удовольствием почувствовал, что время исчезло... (Пер. К. Чуковского).

Неправильно переданная эмоциональная характеристика глагола to satisfy, употребленного в оригинале в нейтральном значении «не сомневаться, вполне увериться», исказила весь смысл высказывания. Разумеется, перепуганный до смерти Том Сойер не мог получить удовольствие при мысли о том, что его мучения никогда не кончатся.

Эквивалентность пятого типа предполагает сохранение в переводе и стилистической характеристики оригинала. Воспринимая слово, пользующиеся языком оценивают его как носителя дополнительной информации об уместности использования слова в определенном типе речи: разговорной, книжной или поэтической. Значительное число слов в любом языке стилистически нейтрально, т.е. употребляется в самых различных типах речи. Нейтральная стилистическая характеристика также расценивается говорящими как компонент коннотативного значения, на основании которого слово оказывается уместным или неуместным в соответствующих высказываниях. И здесь можно найти пары слов, у которых совпадает предметно-логическое значение, но отличается стилистическая характеристика: to end – to terminate, to begin – to commence, to go (to a place) – to repair (to a place), bloody – sanguinary, final – ultimate, wife – spouse, husband – consort; спать – почивать, идти – шествовать, сидеть – восседать, слушать – внимать, голос – глас, хозяин – владыка, приказ – повеление, маленький – миниатюрный, уважаемый – высокочтимый и т.д.

Наибольшая степень эквивалентности отмечается в тех случаях, когда слово в переводе, соответствующее переводимому слову по другим компонентам содержания, имеет и одинаковую стилистическую характеристику. Часто это достигается при переводе терминов, имеющих терминологические соответствия в ПЯ: radiation – радиация, cathode-ray tube – электроннолучевая трубка, ionizing event - акт ионизации, precipitations - атмосферные осадки, feedback – обратная связь и т.д. Однако рав­нозначные слова, принадлежащие к одному стилю речи, можно найти и среди общенародной лексики: fraught with-чреватый, afore-said – вышеозначенный, bearer – предъявитель, bark – челн, to slay – сразить, to repose – покоиться, to retire – уда­ляться, steed – скакун, to bolt – улепетывать, to show off – рисо­ваться, to funk – трусить, gluttony – обжорство и т.д.

Однако нередко соответствующие друг другу по основному содержанию слова двух языков принадлежат к разным типам речи, и стилистический компонент значения слова оригинала оказывается утраченным в переводе. В качестве примера можно указать на ряд англо-русских соответствий, в которых первое слово стилистически маркировано, а второе – стилистически нейтрально: slumber – сон, morn – утро, serge – сержант, to swap – менять; окрутить – to marry, скоропалительный – hasty, умеючи – skilfully и т.д. При использовании подобных соответствий нарушается эквивалентность стилистической характеристики слов в оригинале и переводе. Такое нарушение может быть легко компенсировано, поскольку, подобно эмоциональной характеристике, стилистический компонент значения слова стилистически окрашивает не только само слово, но и высказывание в целом как принадлежащее к определенному типу речи. Поэтому этот компонент может быть воспроизведен в переводе иного слова в пределах высказывания или даже в одном из соседних высказываний, обеспечивая необходимую степень стилистической эквивалентности. К такого рода компенсации нередко прибегают переводчики художественной лит

Дата добавления: 2014-11-15; просмотров: 843; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!