Студопедия

Главная страница Случайная лекция


Мы поможем в написании ваших работ!

Порталы:

БиологияВойнаГеографияИнформатикаИскусствоИсторияКультураЛингвистикаМатематикаМедицинаОхрана трудаПолитикаПравоПсихологияРелигияТехникаФизикаФилософияЭкономика



Мы поможем в написании ваших работ!




Глава первая. Ислам и политика советского государства в 1917 - 1940 гг

После февральской революции 1917 г. представители кавказской интеллигенции созвали съезд горских народов, на рассмотрение которого был вынесен вопрос о создании суверенного северокавказского государства. На этом съезде (1-10 мая 1917 г.) был сформирован Временный Центральный Комитет Союза объединенных горцев Северного Кавказа (с ноября 1917 г. - "Горское правительство"). Избранный комитет возглавили 17 представителей различных народностей (1). При этом лидировали две партии - социалистов, выступающих за революционные преобразования, и шариатистов, лидеры которого видели главную задачу в том, чтобы на Северном Кавказе было учреждено исламское государство по типу шамилевского имамата.

В решениях съезда прослеживалось явное влияние ислама. Религиозная секция, заседавшая с 3 по 5 мая, приняла решение об учреждении должности шейх-уль-ислама с резиденцией последнего в г. Петрограде. Назначенный на эту должность представитель религиозных кругов должен был пользоваться правами министра по мусульманским религиозным и политическим делам и мог влиять на жизнь горцев. По решению съезда для мусульман северокавказских областей предполагалось ввести должность кавказского муфтия с резиденцией в г. Владикавказе. Здесь же должно было находиться Кавказское духовное правление и высшее мусульманское учебное заведение - Юридическая Академия Шариата (2).

Особую активность в вопросе реализации идеи об имамате проявили Н. Гоцинский и шейх Узун-Хаджи. Для дальнейшего рассмотрения этого вопроса 19 августа (2 сентября) 1917 г. в высокогорном ауле Анди Дагестанской области было решено провести второй съезд горских народов (3). Однако из-за бездорожья большая часть депутатов (до 5 тыс. человек) задержалась в чеченском ауле Ведено. Среди собравшихся в Анди произошел раскол. Половина делегатов, поддерживающих установление советской власти, покинула съезд, чем сорвала его проведение. Делегаты в Ведено поддержали Н. Гоцинского и провозгласили его имамом Чечни и Дагестана. Почти сразу же после избрания на эту должность Н. Гоцинский обратился к муллам и прихожанам северокавказского муфтията с посланием, в котором объявил, что не допустит никаких проявлений анархии и будет неукоснительно вести борьбу с любыми преступлениями против норм шариата.

Согласно этому посланию все сельские общества должны были завести у себя добровольческую милицию, которая выполняла бы функции карательных органов. Контроль за подбором кандидатов в ее ряды возлагался на сельских мулл и людей, специально избранных ими для этой цели. Наказания для преступников определялись согласно предписаниям шариата - отсечение руки за воровство, смертная казнь за разбой и убийство. За преступления, совершенные против имущества и личности христиан, наказание ужесточалось - смертная казнь независимо от того, воровство это или убийство. Также был отдан приказ устроить для преступников особые "разбойничьи" кладбища и во время похорон не совершать над ними молитвы, так как "своими преступлениями они нарушили правила шариата и этим самым исключили себя еще при своей земной жизни из списка правоверных" (4). "Я считаю, - писал Н. Гоцинский, - необходимыми столь строгие меры в особенности в настоящее время, так как мы все должны поддерживать добрососедские отношения между нашими народами и русскими, дабы за преступников не пострадали невинные лица" (5).

Союз объединенных горцев просуществовал с мая по ноябрь 1917 г. Ориентируясь в своей деятельности на разрешение сложных национальных и межнациональных конфликтов, он выполнял роль законодательной и исполнительной власти на территории Дагестана, Кубанского края (современной Карачаево-Черкесии), Терского края (Кабарды, Балкарии и Северной Осетии), Ставропольской и Черноморской губерний, Закатальского округа (территория расселения лезгин в Дагестане) и Абхазии.

Выражая поддержку Временному правительству России, представители Союза рассчитывали, что в дальнейшем он войдет в состав новой Федеративной Российской Республики. Но после того как власть перешла к большевикам и в России началась гражданская война, Союз встал на путь отделения от Советской России. В борьбу за это включились не только местные народы, но и представители иностранных государств. В апреле 1918 г. на Северный Кавказ прибыл представитель германского правительства немецкий генерал фон Лоссов, который поставил перед Союзом вопрос об образовании Горской Республики. Тогда же руководство Союза обратилось к ряду государств Европы с просьбой о признании правительства Горской Республики. Кабардинец Пшемахо Коцев занял место председателя Совета министров Республики (6).

В то же время в каждой области существовали и свои сепаратистские тенденции. Так, в этот период ротмистр Даутоков-Серебряков из Коллегии правозащитников при нальчикском военно-революционном трибунале организовал Союз кабардинцев под названием "Свободная Кабарда". В программе указывалось, что эта организация выступает в защиту прав простого народа и ислама. Вооруженный отряд, организованный Серебряковым в станице Солдатской, 22 сентября 1918 г. захватил г. Баксан (Приэльбрусье). Руководители отряда призывали мусульманское население к борьбе против неверных-гяуров, говоря, что это богоугодное дело. Испуганные активностью мусульман русские и другие немусульманские народности обратились в Нальчикский окружной совет с просьбой о выдаче им пропусков для проезда в Россию и получили на это согласие (7).

В соседней Осетии бывший помещик И. Карабугаев и полковник А. Туганов собрали в пятничной мечети аула Магометановское местное население, призывая осетин мусульманского вероисповедания на борьбу с осетинами-православными и казаками. Организаторы мятежа говорили, что жители соседнего селения Христиановское совместно с русскими готовятся напасть на мусульманские селения Северной Осетии. В результате было принято решение оповестить по тревоге все близлежайшие кабардинские и осетинские мусульманские аулы о грозящей им опасности, призвать население немедленно взяться за оружие. Предотвратить братоубийственное столкновение удалось с большим трудом (8).

В 1918 г. в Кабарде возникло шариатское национально-освободительное движение под руководством командующего войсками Нальчикского округа Н. Катханова. Первоначально представители движения поддерживали советскую власть, считая, что она может быть союзником в деле закрепления в Кабарде шариата. Но уже через два года шариатисты отошли от большевиков, сменив примиренческий лозунг "Да здравствует советская власть, шариат и объединение народов" на радикальный "Если большевика зарезать, умыться его кровью, то кровь большевика заменит зидез" (омовение перед намазом) (9).

На этапе установления своей власти советское правительство было вынуждено считаться с мусульманскими окраинами. II съезд Советов принял обращение к народам Востока, в котором акцентировалось внимание на вопросе свободы вероисповедания мусульман, а 1 декабря 1917 г. И. Джугашвили-Сталин, занимавший в то время пост народного комиссара по делам национальностей РСФСР, пригласил для беседы в Смольный председателя Исполнительного комитета Всероссийского мусульманского совета, осетина Ахмеда Цаликова. Сталин заявил, что не требует от Исполкома мусульман заявления о солидарности: единственное, чего хотелось бы социалистическому правительству, - это лояльности со стороны мусульман. Развивая идею о возможных отношениях, Сталин высказал предположение, что они могут развиваться по трем направлениям:

образование единого Комиссариата по мусульманским делам, в состав которого вошли бы представители всех крупных мусульманских народов;

назначение на пост комиссара по мусульманским делам мусульманина-социалиста по представлению мусульманских организаций в лице Исполнительного комитета;

в случае несогласия с двумя вышеуказанными пунктами сохранение периодичных контактов для "безболезненного урегулирования различных мусульманских вопросов, возникающих в процессе революции" (10).

Этот проект так и остался нереализованным, и, несмотря на то что в составе Наркомнаца был создан комиссариат по делам мусульман, дальнейшее отношение государства к последователям ислама начинало постепенно охлаждаться.

11 мая 1918 г. на Батумской конференции было объявлено о создании Горской Республики и о ее признании Турцией и Германией, а через два дня горское правительство направило ноту в Народный комиссариат иностранных дел РСФСР об отделении от России. После протеста Советского правительства председатель правительства Горской Республики А. Чермоев обратился за помощью для борьбы с советской властью на Северном Кавказе к Турции. Один из руководителей Красной Армии (в 20-е гг. - председатель Кавказского бюро РКП(б)) Г.К. Орджоникидзе так характеризовал горское правительство: "...это было правительство, созданное турецкими агентами, и все время его местопребыванием была гостиница "Ориант" в Тифлисе... Только после занятия Петровска и Баку турками оно осмелилось перекочевать в Темир-Хан-Шуру (современный Буйнакск. - Н.Е.), но не смело двигаться дальше" (11).

Турция приняла призыв горцев незамедлительно. Главнокомандующий Кавказским фронтом турецкой армии Вехиб-Махмуд-паша 28 апреля 1918 г. сообщил телеграммой на имя закавказского правителя о том, что турецкое правительство признает независимость Северного Кавказа (12). Для успешной работы в этом направлении в Турции было создано Северо-Кавказское политическое общество (13).

В конце мая 1918 г. турецкий генерал Юсуф-Изет-паша был назначен командующим войсками горского правительства. В этот период Стамбул неоднократно посещали делегации Горской Республики. Турецкое правительство и северокавказские эмигранты принимали их, оказывая всяческие знаки внимания и проявляя неподдельную заинтересованность к их проблемам, на что пробольшевистски настроенная часть горцев реагировала резко отрицательно. Так Народный совет Терской области, узнав, что османское правительство активно контактирует с делегатами горского правительства, принял следующую декларацию: "Совет Терской области, узнав из депеши о присутствии в Константинополе совершенно неизвестных ему делегатов, утверждающих, что Северный Кавказ выделился как самостоятельное государство, заявляет от имени чеченского, кабардинского, осетинского, ингушского и казацкого населения, представители которых являются членами Совета, что население Северного Кавказа никогда не давало кому бы то ни было такого поручения. И если в настоящее время в Константинополе некие лица утверждают, что они делегированы от Северного Кавказа, то они являются лишь бандой проходимцев и самозванцев. Народный Совет Терской области заявляет, что Северный Кавказ составляет неотъемлемую часть Российской Федерации. Народный Совет Терской области категорически протестует против намерения закавказского правительства привлечь Северный Кавказ к акту отделения Закавказья от России" (14).

Турция обеспечивала войска Горской Республики различными видами вооружения, техники и транспорта, в связи с чем Наркоминдел России выразил резкий протест турецкому правительству (15). Но, несмотря на это, турецкие войска во главе с Изет-пашой вошли на территорию Дагестана, 10 октября 1918 г. заняв г. Дербент, 24 октября - Темир-Хан-Шуру (Буйнакск), а 8 ноября - г. Порт-Петровск (Махачкалу) (16).

Турцию, естественно, интересовало настроение населения Северного Кавказа. Причем здесь был явно заметен антагонизм между горскими князьями и мусульманским духовенством. Во время одной из встреч турецкого разведчика Мустафы Бутбая с князем Кайтмазом Алихановым, закрепившимся с 500 вооруженными людьми в крепости Хунзах близ Ведено, Бутбай спросил у него о причине таких раздоров, на что Алиханов ответил: "Муллы забросили свои непосредственные дела, становятся инструментом политических течений. Кто-то из них большевик, кто-то меньшевик. По этой причине я их не люблю". Относительно горского правительства князь добавил: "...под этим я понимаю единство Дагестана, Чечнистана, Терека и Кубани... Поскольку у Османского правительства есть политическая выгода в создании правительства Северного Кавказа, то пусть оно помогает военной силой" (17).

В оказание помощи горцам включился и Азербайджан, заключивший договор о создании Северокавказского Министерства вооруженных сил, подчиненного турецкому командованию, и выделявший неоднократно для этих целей денежные займы. Но, например, М. Бутбай довольно критически оценивал эту помощь. В своем секретном дневнике он писал: "Правительства Азербайджана и Грузии не смогли оценить и тысячной доли тех политических возможностей, которые преподнесла им судьба. Они не оценили величие предоставленного им случая. Азербайджан, Грузия и Северный Кавказ сочли, что Россия будет занята своими делами и, вместо того, чтобы объединиться против нее, каждая республика размечталась о приобретении земель. Азербайджан пожелал захватить Дагестан, Грузия - Абхазию, а в это время на их головы обрушился российский колосс, и они сами были сметены и раздавлены потоком русской оккупации" (18).

Позиции горского правительства, и без того недостаточно прочные, еще более ослабли в результате вторжения на Северный Кавказ Добровольческой армии А.И. Деникина. В начале 1919 г. Деникин занял Терек и, продвинувшись в Дагестан, назначил начальником Терско-Дагестанского края генерала Ляхова, который 3 февраля 1919 г. сообщил горскому правительству, что нужда в нем отпала. Правителем Кабарды и командующим кабардинской дивизией был назначен генерал Бекович-Черкасский, его помощником по военной части - Даутоков-Серебряков, а помощником по гражданской части - полковник Клишбиев (19).

Первоначально часть мусульманского духовенства поддержала Деникина, что нашло отражение в обращение к народам Северного Кавказа: "Каждый, кто способен носить оружие, должен взяться за него и немедленно поступить в ряды армии. Нам, мусульманам, ничего другого не остается, чтобы избавить 25 миллионов мусульман от большевистского ига, как взяться за оружие и идти рука об руку с Добровольческой армией, которая ведет борьбу за уничтожение большевиков... Теперь перед нами стоит лишь одна задача - победить нашего врага. Только после победы мы будем считаться свободной нацией. За оружие! Да будет Аллах с нами" (20).

Но руководство Деникинской армии не желало делить власть с кем бы то ни было. В ответ на его решение о роспуске горского правительства парламент Горской Республики принял резолюцию от 17 февраля 1919 г., в которой указывалось, что ультиматум Деникина будет рассматриваться как покушение на самоопределение горских народов Кавказа, о чем их правительство постарается довести до сведения всех великих держав и государственных образований на территории бывшей Российской империи (21).

К маю 1919 г. части Добровольческой армии заняли Порт-Петровск и Дербент, а затем вся власть в Дагестане перешла в руки деникинского командования. Мусульмане Северного Кавказа стали открыто выражать недовольство гнетом со стороны Добрармии и поддерживающих ее английских военных. Вступив в коалицию с большевиками, мусульманское духовенство и сторонники горской независимости восстали с требованием освобождения от деникинского "колониального ярма". Осенью 1919 г. ослабленная борьбой Добровольческая армия была окончательно сломлена 11-й Красной Армией. Разгром деникинцев сопровождался установлением большевистской власти на Северном Кавказе. Многие члены правительства Горской Республики эмигрировали в Турцию и европейские страны.

После окончания гражданской войны на Северном Кавказе были созданы несколько национально-государственных образований: 13 ноября провозглашена автономия Дагестана, а 17 ноября - Горская автономия, куда вошли кабардинцы, осетины, балкарцы, карачаевцы, ингуши, чеченцы, казаки и др. (22). 20 января 1921 г. председатель ВЦИК М. Калинин и секретарь ВЦИК А. Енукидзе подписали постановление о создании Горской Автономной Советской Социалистической Республики как части РСФСР в составе шести административных округов: чеченского, ингушского, осетинского, кабардинского, балкарского и карачаевского. Города Владикавказ и Грозный с их нефтяными промыслами выделялись в самостоятельные административные единицы, подчиняющиеся непосредственно Центральному Исполнительному Комитету (ЦИК) и Совету Народных Комиссаров (СНК) Горской АССР. Согласно постановлению, ГАССР снабжалась всеми финансовыми и техническими средствами из фондов РСФСР, а при распределении продуктов местной промышленности в первую очередь должны были удовлетворяться запросы РСФСР (23).

Исходя из сложности обстановки, в национальных автономиях Северного Кавказа как временная мера советской властью было оставлено шариатское судопроизводство. 21 апреля 1921 г. на учредительном съезде Советов Горской АССР с речью "О шариате" выступил С.М. Киров, который заявил, что советская власть не имеет ничего против религиозных постулатов, если они не проявляют попыток негативного вмешательства в политическую обстановку. "Можно молиться, верить и надеяться на что хочешь, - сказал Киров, - но когда вопрос идет о шариате, то тут затрагивается не одна религиозная сторона, но также и область общего управления. Мы укрепляем шариат для укрепления власти трудящихся. Как вы это делаете - этот вопрос нас ни с какой стороны не интересует. Это ваше дело... Если же, благодаря автономии, шариатскому суду и прочему, попытается развязать руки контрреволюция, мы тогда скажем: этот шариат не годится..." (24).

Еще в течение нескольких лет продолжался процесс активного районирования Северного Кавказа. Так, 1 сентября 1921 г. Кабарда вышла из ГАССР, и была образована Кабардинская автономная область. 16 января 1922 г. во изменение постановления ВЦИК от 1 сентября 1921 г. ВЦИК постановил образовать объединенную Кабардино-Балкарскую автономную область, непосредственно связанную с РСФСР. Для этого из состава ГАССР выделялась территория, занимаемая балкарцами для последующего объединения Балкарии с Кабардой (25).

13 февраля 1924 г. Президиум ВЦИК поручил комиссии по районированию выработать положение о Юго-Восточном крае. Через семь месяцев, 19 сентября 1924 г., проект был принят. Согласно этому документу Юго-Восточный край включал в себя 10 округов: Донской, Миллеровский, Сальский, Кубанский, Армавирский, Майкопский, Черноморский, Ставропольский, Терский, Грозненский (город на правах округа) и 4 автономные национальные области: Кабардино-Балкарскую, Карачаево-Черкесскую, Адыгейскую (Черкесскую) и Чеченскую. Краевым центром был определен г. Ростов-на-Дону (26). Юго-Восточная область (край) просуществовала недолго, уже 26 января 1925 г. М. Калинин подписал указ об образовании Северо-Кавказского края, в состав которого вошли Донская область, Кубано-Черноморская, Терская и Ставропольская губернии, город Грозный и те же 4 автономные области с прежним центром - в г. Ростов-на-Дону.

Одновременно с установлением советской власти начал проводиться в жизнь один из основных ее постулатов, выдвинутый на II съезде СДПР в 1903 г.: отделение церкви от государства. Один из пунктов программы РКП(б), принятой на VIII съезде РКП(б), гласил: "По отношению к церкви РКП не удовлетворяется дикретированным уже отделением церкви от государства и школы от церкви... Партия стремится к полному разрушению связи между эксплуататорскими классами и организацией религиозной пропаганды, содействуя фактическому освобождению трудящихся масс от религиозных предрассудков и организуя самую широкую научно-просветительскую и антирелигиозную пропаганду" (27).

Постоянную работу по борьбе с "опиумом народа" проводили активисты Союза безбожников, занимающиеся антирелигиозной агитацией и пропагандой фактически на добровольных началах. В докладной записке председателя Северо-Кавказского краевого совета безбожников, инструктора агитпропотдела крайкома ВКП(б) А. Ряхина на имя заведующего отделом Криницкого говорилось, что условия работы краевого совета Союза безбожников невыносимы. В частности, совет не имел в аппарате ни одного освобожденного работника, а на добровольных основах работать желающих не было. Ряхин писал: "Для работы в других обществах легче привлечь большее количество активов, могущих работать на их участках, но совсем как исключение бывает, кто берет на себя поручение по антирелигиозной работе (все мотивируют неподготовленностью), из-за чего работа держится на отдельных товарищах "любителях-безбожниках", которые также занимаются своей основной работой" (28).

В 1925/26 учебном году на Северном Кавказе функционировали 743 религиозные школы с 15 411 учащимися в них (29) (приложение 1).

Одновременно по всему краю функционировали 1 644 мечети (30). Большое число религиозных учреждений вызывало большую обеспокоенность агитационно-пропагандистского отдела ЦК ВКП(б), и по этому поводу заместитель заведующего орготделом, он же заведующий национальным подотделом ЦК ВКП(б) М. Кобецкий писал А. Ряхину: "Если бы ты знал, с каким боем приходится работать по вопросу об арабских школах... Во всяком случае, несмотря на заявление т. Луначарского, что арабские школы распространяют грамотность, возраст учащихся в них будет нормирован, и этот пункт надо считать победой. Независимо ни от чего мы, безбожники, в пропаганде должны и устно, и печатно выступать против школ - этот удел достался нам... Тут волей-неволей придется разбить работу по участкам и брать их по очереди. Работу повести по национальному признаку и в первую очередь взяться за те мусульманские национальности, среди которых коммунисты изжили религиозные предрассудки..." (31).

21 августа 1925 г. НКВД и Наркомпрос принимают инструкцию ? 446/72/цс, в которой указывается, что с этого времени преподавание мусульманского вероучения может проводиться только в мечетях с разрешения облисполкомов и только для лиц, достигших четырнадцатилетнего возраста и представивших свидетельство об этом. Согласно инструкции и на основании закона об отделении церкви от государства, религиозные предметы ни в коем случае не могли преподаваться в общеобразовательной школе. Чтобы получить разрешение на преподавательскую деятельность, представитель духовенства должен был направить заявление в административный орган, в котором указать свое социальное, общественное и служебное положение за время с 1914 г., принадлежность к тому или иному сословию до революции, время присоединения к данному религиозному культу и общественное положение (32). Сокращение религиозных школ шло постепенно, на протяжении нескольких лет.

На Северном Кавказе, как и везде, мусульманские школы делились на два типа: мектебе (низшая религиозная школа) и медресе (учебное заведение повышенного типа). Срок обучения в мектебе составлял 4-5 лет, единственным учителем здесь был мулла, который обучал детей письму и чтению по Корану. Поступить в медресе имели возможность немногие, в основном дети состоятельных родителей. Кроме мусульманского богословия здесь изучались арабская грамматика, астрономия, медицина, всеобщая история, логика, философия и др. По Северокавказскому региону медресе были только в Дагестане и кабардинском селении Баксан (33). Так что М. Кобецкий, говоря о ликвидации арабских школ, подразумевал уничтожение мусульманских школ обоих типов.

Действительно, в 1926/27 учебном году их количество сократилось, зато возросла численность учеников в них более чем на 1000 человек. Одновременно с этим увеличилось число арабских школ в Чеченской (до 126) и Карачаевской (до 12) автономных областях. В Ингушетии и Черкесии все осталось на прежнем уровне, зато в Кабардино-Балкарии и Адыгее постановлением НКВД и Народного комиссариата просвещения к концу 1928 г. религиозные школы были закрыты полностью, хотя еще некоторое время они продолжали действовать подпольно (34).

В противовес мусульманским школам и мечетям на Северном Кавказе создавались школы социалистического воспитания - "соцвосы", "народные дома", антирелигиозные кружки. По сведениям Союза безбожников, на 1 сентября 1928 г. на Северном Кавказе функционировали 5 738 школ "соцвоса", 339 "нардомов" и клубов, 153 антирелигиозных кружка, 143 избы-читальни (35).

Активное наступление на позиции духовенства началось в 1929-1930 гг. Инструкция административно-организационного управления НКВД РСФСР об использовании помещений религиозными объединениями от 23 февраля 1929 г. (36) положила фактическое начало планомерному закрытию и перепрофилированию богослужебных зданий. Согласно циркуляру Народного комиссариата земледелия ? 90 от 13 февраля 1928 г. и решению комиссии по вопросам культов при Президиуме ВЦИК от 6 января 1930 г. служители культа были лишены права пользоваться землей "наравне с другими лицами, лишенными избирательных прав, имеющими источники существования от торговли, эксплуатации труда в промышленных и других предприятиях" (37).

Служителям культа, демонстративно порвавшим с религией (для чего требовалось заявить о снятии сана официально в печати), предоставлялась возможность встать на учет на бирже труда. Причем такие лица регистрировались отдельно от остальных безработных и в отличие от рядовых граждан не получали никаких льгот, в том числе и пособия по безработице. Они, как правило, направлялись "на физическую и техническую" работу и не под каким предлогом не могли быть направлены в органы просвещения, на заводы и управления военной промышленности. Через пять лет примерного труда отрекшиеся от сана получали право голоса в избирательных кампаниях (38).

Но ни в коем случае не менялось их положение в отношении землепользования. Согласно решению Особой коллегии Высшего контроля по земельным спорам, даже после снятия сана религиозные деятели должны были рассматриваться в этом вопросе как служители культа. Особая коллегия сделала разъяснение и в отношении умерших служителей культа: после их смерти все ограничения переходили на их семьи, независимо от состава - будь то учителя, служащие, военнообязанные, право на пользование землей с этих лиц снималось (39).

Продолжалось дальнейшее ужесточение политики в отношении лиц, освобожденных от военной службы по религиозным убеждениям. Более одной тысячи человек (по официальным данным) из разных регионов РСФСР привлекались к лесным работам на казарменном положении в течение 24 месяцев (40). Президиум ВЦИК поручил НКВД "упорядочить" использование уклоняющихся от воинской повинности по религиозным убеждениям следующим путем: такие лица должны были лишаться льгот, предоставленных военнослужащим РККА, в которые входили улучшение "жилищно-санитарных" условий, устранение перебоев продовольственным снабжением и т.п. Одновременно НКВД рекомендовало принять все усилия для изолирования религиозных проповедников и заняться улучшением "политико-антирелигиозной" работы.

В июне-июле 1931 г. на Северном Кавказе были организованы 16 комиссий по рассмотрению религиозных вопросов; 1 - при северокавказском крайисполкоме, 7 - при облисполкомах и 8 - при горсоветах. Комиссия Кабардино-Балкарского облисполкома была создана 2 июня 1931 г., ее председателем назначен Д.И. Тегулов, а секретарем - П.В. Беленко (41). В результате общих мероприятий, проводимых комиссией и направленных на устранение религиозности, через шесть лет в Кабардино-Балкарии остались неразрушенными 239 молитвенных зданий, из них 219 мечетей, 16 церквей, 1 синагога и 3 здания других религиозных культов. Официально функционировали и были юридически оформлены 36 зданий из 239, еще 60 действовали без разрешения властей, на свой страх и риск. 17 зданий использовались под склады, остальные - под другие нужды, 95 вообще не использовались (42) (приложение 2).

Таким образом, к концу 30-х гг. позиции ислама в Кабардино-Балкарии и на Северном Кавказе в целом были поколеблены. Но закрытие мечетей и медресе, запрет на регистрацию мусульманских общин еще не означали, что верующие отказались от своего образа жизни и традиций. Более того политика подавления, проводимая Центром, зачастую способствовала усилению религиозности мусульман Северного Кавказа.

Глава вторая. "Исламский фактор" в Кабарде в годы Великой Отечественной войны

С началом Великой Отечественной войны для верующих были сделаны некоторые послабления в вопросах отправления религиозных культов. Религиозные учреждения, подвергавшиеся ранее жестоким гонениям, получили право юридического лица, разрешение на сбор пожертвований (которые, в свою очередь, направлялись на поддержку фронта), приобретение домов в собственность служителей культа.

К моменту нападения фашистских войск на СССР мусульманские общины страны подчинялись духовному центру, находящемуся в г. Уфе. Всего по стране функционировало 1 312 мечетей, в которых совершали отправление религиозных обрядов 8 052 мулл, 282 шейха, 528 ишанов, а численный состав прихожан составлял, по официальным данным, 35 947 человек (43) (см.также приложение 3). В связи со сложной обстановкой Народный комиссариат иностранных дел СССР и отделение международной жизни Совинформбюро выступили с предложением о проведении 8 сентября 1941 г. радиомитинга представителей мусульманских народов. Параллельно готовились обращения Центрального духовного управления мусульман, мусульманского духовенства Кавказа и Средней Азии к мусульманам всего мира.

В свою очередь гитлеровское командование учитывало в своих действиях религиозный фактор, то обстоятельство, что права верующих в Советском Союзе длительное время были ущемлены. Поэтому в своих захватнических планах Гитлер уделял большое внимание вопросам политики по отношению к мусульманским народам Кавказа. Так, в одном из документов Рейха говорилось следующее: "На Кавказе, как нигде в другом месте России, адаты, мусульманские законы и шариат еще крепко держат в руках большую часть горского населения в повиновении..." Немецкие специалисты по Северному Кавказу считали, что горцы по натуре очень наивны, а потому с ними работать легче, чем с другими национальностями. "Нам нужно хорошо вооружить местных бандитов, - говорилось в документе, - передать им важные объекты до прихода германских войск, которые они и сохранят для нас. Когда Грозный, Малгобек и другие районы будут в наших руках, мы сможем захватить Баку и установить на Кавказе оккупационный режим, ввести в горы необходимые гарнизоны, и, когда в горах наступит относительное спокойствие, всех горцев уничтожить" (44).

В далеко идущих планах Германии Кавказ виделся мостом, через который можно было бы подчинить своему влиянию Турцию и весь Средний Восток. В боях под Ростовом, при разгроме дивизии "СС" - "Адольф Гитлер" в районе Морской Чулек, советскими войсками были захвачены многочисленные трофеи, в том числе секретные документы Генштаба германской армии, свидетельствующие об активной подготовке к нападению на Турцию. В то время, когда немецкие дипломаты вели переговоры с Турцией, некоторые фашистские части, продвигающиеся к кавказской нефти, были снабжены обстоятельными данными о вооружении турецкой армии, о системе укреплений на ее западных и восточных границах. Это делалось в расчете на два предполагаемых хода военных действий: в случае проведения успешных операций в районе Ростова и проникновения на Кавказ немецкие войска атаковывают и оккупируют Турцию одновременно с запада - из Болгарии и Греции и с востока - Кавказа. В случае провала плана захвата Кавказа гитлеровцы разработали план наступления на Кавказ через территорию Турции (45).

На первом этапе Гитлер предполагал, что в целях дальнейшей ориентации на мусульманские страны было бы неплохо создать из горцев-кавказцев мусульманского вероисповедания специальные батальоны. В связи с этим он заявил: "...Я считаю формирование чисто кавказских батальонов предварительно рискованным делом, но не вижу опасности в создании чисто мусульманских частей" (46).

После захвата немцами Кубани по всему Кавказу стали проводиться антифашистские митинги. Несколько призывов к кавказским народам опубликовала газета "Правда". Так, в одном из них говорилось: "Горские народы!.. Братья! Храбрые джигиты, рожденные в горах Кавказа и на вольных просторах Дона, Кубани, Терека и Сунжи, в степях Калмыкии и Ставропольщины! Поднимайтесь на смертный бой!.. Пусть равнины Северного Кавказа и подступы к кавказским горам станут могилой для немецких разбойников... Для гитлеровских подлецов народы Кавказа - туземцы... Враг стремится разорвать братские узы, которыми спаяны народы Кавказа со всей семьей советских народов" (47).

Однако часть горцев решила, что коалиция с немцами может быть им полезной, и включилась в деятельность по созданию в северокавказских автономиях нацистских комитетов, чему во многом способствовали обещания гитлеровцев ликвидировать колхозы и открыть мечети. С первых дней оккупации в Нальчике (29 октября 1942 г.) было создано коллаборационистское "Представительство интересов Кабардино-Балкарии", руководство которого призывало население к сотрудничеству с немцами "с целью наладить нормальную жизнь" (48).

В ноябре 1942 г. в кабардинских и балкарских селениях и в самом Нальчике появилось отпечатанное в типографии "Воззвание к мусульманским народам" за подписью кади Кабардино-Балкарии Хаджи Хозе Хотекова. "Всемогущий Аллах милосерден, - говорилось в воззвании, - и послал нам освободителя в лице фюрера великого германского народа Адольфа Гитлера, спасшего вольнолюбивый народ Кабардино-Балкарии от цепей рабства и безбожия... Вознесем наши молитвы к всемогущему Аллаху за полное очищение вселенной от нечисти безбожия и безверия, за окончательный разгром большевизма, за нашего фюрера Адольфа Гитлера" (49).

Фашистский пропагандистский аппарат действовал весьма активно. Для мусульман СССР в Германии печатались пять газет, которые затем вывозились на территорию Советского Союза. На Северный Кавказ направлялась газета "Газават", основное внимание в которой уделялось формированию мусульманских батальонов-легионов. Так, 9 июня 1943 г. в ? 17 газета поместила статью некоего Маниуса Мансура под названием "Легионер должен быть героем, легион - героическим". Настойчивая антисоветская, антикоммунистическая и антиеврейская пропаганда, которой по сути являлась статья, заканчивалась лозунгом: "Каждый горец-легионер должен быть героем, и мы сумеем быть ими! Если наши враги не хотят верить этому, они испытают горькое разочарование. Мы, легионеры Северного Кавказа, докажем, что под немецким знаменем, следуя великим примерам, мы способны на героические подвиги" (50).

На первой полосе газеты был помещен официальный документ - "Декларация правительства Германии о передаче земли крестьянам в области, принадлежавшей ранее СССР" со следующими комментариями: "Эта декларация означает конец ужасного большевистского насилия и бесхозяйственности. При царизме и при большевизме крестьяне были несвободны. Теперь же крестьянин станет, наконец, хозяином своего земельного надела. Германия дала крестьянину то, что не смогли дать ему раньше царизм, а потом большевизм" (51).

Немецкая оккупация в Кабардино-Балкарии сопровождалась не одной лишь пропагандой - за 35 дней были уничтожены более 4 тыс. человек (52). После изгнания немцев с Кавказа советским правительством был рассмотрен вопрос о поддержке горскими народами фашизма. Было учтено и то, что на сторону немцев перешло много партийных и советских работников, в их числе - члены бюро и инструкторы ВКП(б), секретари первичных партийных организаций, председатели колхозов, учителя и директора школ (53). В результате 11 февраля 1944 г. Верховный Совет СССР принял постановление о ликвидации мусульманских районов. В течение нескольких дней все представители таких национальностей, как чеченцы, ингуши, карачаевцы и балкарцы, были погружены в товарные вагоны и отправлены в Среднюю Азию и Сибирь. Английский журналист и публицист Александр Верт, бывший в годы второй мировой войны корреспондентом ряда английских газет и Би-Би-Си в СССР, приводит по этому поводу свой диалог с одним кабардинцем в г. Нальчике:

- А как с кабардинцами, - спросил я.

- Нам удалось отделаться несколькими синяками и шишками. Некоторые из наших людей тоже делали глупости. Одному кабардинскому князю, который жил высоко в горах, не пришло в голову ничего лучшего, как послать великолепного белого коня самому Гитлеру (54).

В период подготовки к выселению, для правительства были подготовлены документы о коллаборационизме среди горских народов. В секретной телеграмме на имя Сталина докладывалось, что при прорыве немцами линии фронта под Ростовом в 1942 г. антисоветски настроенные балкарцы создавали повстанческие группы в тылу Красной Армии. В их ряды вливались дезертировавшие с фронта горцы. Немецкая оккупация многими балкарцами была встречена доброжелательно. Балкарцы использовались немцами как проводники в горах и для борьбы с партизанами. По указанию немцев велись переговоры балкарцев и карачаевцев об объединении Балкарии и Карачая, руководили переговорами привезенные немцами эмигранты Кемметов и Шокманов.

В октябре 1942 г., во время отступления частей 37-й армии к перевалам Главного Кавказского хребта через Балкарию, балкарцы нападали на воинские части и захватывали транспорт, оружие и продовольствие. Многочисленные банды, именуемые себя "повстанческими группами", действовали в Черекском и Чегемском ущельях. В Черекском районе Кабардино-Балкарии было разоружено воинское подразделение Красной Армии, командный состав убит. Характерно и то, что одну из банд этого района возглавил бывший председатель райисполкома Мечукаев. В 1942 - 1943 гг. за антисоветскую деятельность и бандитизм в Кабардино-Балкарии были арестованы более чем 1 200 чел, до 200 из них - бывшие коммунисты и комсомольцы.

Операция по выселению горских народов была внезапной и молниеносной. При этом учитывалось благоприятное время года - выселение должно было завершиться до покрытия лесов листвой. Руководил операцией на месте сам нарком внутренних дел СССР Лаврентий Берия. Для успешного проведения спецоперации использовались партийные работники из числа переселяемых народов и мусульманское духовенство. Так, за день до выселения чеченцев и ингушей, Берия вызвал на беседу председателя Совнаркома Чечено-Ингушетии Моллаева и сообщил ему о решении правительства по переселению горцев. В докладной записке на имя Сталина Берия писал: "Моллаев после моего сообщения прослезился, но взял себя в руки и обещал выполнить все задания, которые ему будут даны в связи с выселением". Сорок республиканских партийных и советских работников (чеченцев и ингушей) были прикреплены к двадцати четырем районам. В их задачу входил подбор до двух-трех человек в каждом населенном пункте, которые должны были в день начала операции разъяснять своим односельчанам суть происходящего.

На беседу к Берии в Чечено-Ингушетии были также приглашены высшие духовные деятели Баудин Арсанов, Абдул Гамид Яндаров, Аббас Гайсумов. Берия объявил им о решении правительства, и "после соответствующей обработки" предложил провести "необходимую работу среди населения через связанных с ними мулл и других местных авторитетов". Как партийно-советским работникам, так и представителям духовенства, принимающим участие в операции, были обещаны льготы по переселению: в несколько раз (по сравнению с остальным населением) увеличивалась норма разрешенных к вывозу вещей.

Населенные пункты выселяемых народов блокировались войсками в ночь перед выселением. Опергруппы занимали заранее намеченные места засад и дозоров, чтобы воспрепятствовать бегству жителей. Появление большого количества военных на Северном Кавказе объяснялось учебными маневрами частей Красной Армии в горных условиях. Однако, не все верили официальной версии. Часть населения высказывала предположение о возможном выселении горцев, полагая, что при этом будут выселяться бандиты и немецкие пособники.

Учитывая масштабы операции и особенности высокогорных районов, на выселение отводилось не более восьми дней. Первые четыре дня отводились для операции на равнине, а остальные - проведению выселения из горной местности. На учет были взяты не только жители Чечено-Ингушетии, Карачаево-Черкесии или Кабардино-Балкарии, но и отдельные представители этих народов, проживающие в соседних северокавказских республиках. В связи с этим к операции были привлечены до семи тысяч дагестанцев и трех тысяч осетин "из колхозного и сельского актива", а также русские "сельские активисты". Русские, дагестанцы, осетины использовались и для охраны жилья, скота и другого имущества выселяемых.

За неделю (23 - 29 февраля 1944 г.) из Чечено-Ингушетии были вывезены 478 тыс. 479 человек, из них 91. 250 ингушей и 387. 229 чеченцев. 2 тыс. 16 чел. были арестованы за сопротивление военным как "антисоветские элементы". Еще 6 тысяч чеченцев ждали своей участи в высокогорных районах - операция в некоторых из них была отложена на два дня из-за сильного снегопада. Люди чувствовали себя обреченными и почти не пытались бежать. Гарнизон войск НКВД и опергруппа чекистов занималась проческой лесных районов. 177 эшелонов увозили людей из родных мест. Для отправки бывших руководящих работников и духовных лидеров, используемых при проведении операции, был выделен отдельный эшелон.

Аналогичная операция в Кабардино-Балкарии была проведена 10 - 15 марта 1944 г. К местам нового поселения в Казахскую и Киргизскую ССР были отправлены 37.103 балкарца, 478 человек арестованы за сопротивление властям. Почти сразу же руководство партийно-советских органов Кабарды, Грузии, Дагестана, Северной Осетии приступило к работе по освоению отошедших к этим республикам новых районов. Через два месяца после выселения балкарцев, 8 апреля 1944 г., Президиум Верховного Совета издал указ о переименовании Кабардино-Балкарской АССР в Кабардинскую АССР. Земли балкарцев были оставлены в распоряжении Кабардинской республики для заселения их колхозниками из малоземельных колхозов Кабарды. Юго-западная часть Эльбрусского и Нагорного районов Кабардинской АССР была передана Грузинской ССР и включена в состав Верхне-Сванетского района.

Трагедия выселения с родных мест северокавказских народов повлекла за собой ужесточению контроля за оставшимися мусульманскими общинами и их постепенным сокращением, вследствие чего процесс дальнейшей исламизации северокавказских народов был значительно замедлен.


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава третья. Подчинение Россией Кавказа и горское мухаджирство | Глава третья. Ислам на Северном Кавказе в послевоенный период

Дата добавления: 2015-07-26; просмотров: 306; Нарушение авторских прав




Мы поможем в написании ваших работ!
lektsiopedia.org - Лекциопедия - 2013 год. | Страница сгенерирована за: 0.018 сек.