ИСПОВЕДЬ СИМОНЫ И МЕССА СЭРА ЭДМОНДА

Date: 2015-10-07; view: 353.

Нетрудно представить мое изумление. Симона за занавеской встала на колени. Пока она там что-то шептала, я с нетерпением ждал конца этой дьявольщины. Мне казалось, что этот неприятный тип не выдержит, выскочит из своей коробки и набросится на нечестивицу. Но ничего подобного не произошло. Симона продолжала что-то непрерывно говорить тихим голосом за зарешеченным окошечком.

Мы с сэром Эдмондом обменивались удивленными взглядами, но тут все наконец прояснилось. Симона расставила ноги и начала тихонько гладить себя по бедрам. Она вся изогнулась, оставив одну ногу на скамеечке для молитвы. Она высоко задрала свое платье и в таком виде продолжила свои признания. Мне даже показалось, что она начала мастурбировать.

Я подкрался на цыпочках поближе.

И действительно, Симона мастурбировала, прижавшись к решетке рядом со священником, ноги ее было широко расставлены, тело напряжено, пальцы погружены в волосы. Я мог до нее дотронуться, моя рука дотянулась до ее ануса. В этот момент я отчетливо услышал, как она

говорит:

- Отец мой, я не призналась в самом тяжком.

Последовало непродолжительное молчание.

- Самое тяжкое мое прегрешение, отец мой, заключается в том, что, говоря с вами, я мастурбирую!

После этого несколько секунд был слышен только шепот. Наконец раздался громкий голос:

- Если ты не веришь, можешь посмотреть.

И Симона, задрав платье, встала перед окошечком, продолжая мастурбировать, поглаживая себя ловкой и уверенной рукой.

- Ну так что, кюре, - закричала Симона, с силой стучась в саркофаг, - что ты там делаешь в своей клетушке? Ты небось тоже дрочишь?

Но в исповедальне по-прежнему было тихо.

- Тогда я сама посмотрю.

Внутри с опущенной головой, утирая струившийся со лба пот, сидел наш мечтатель. Девушка пощупала его сутану, он не шелохнулся. Тогда она задрала его уродливую черную юбку и вытащила его длинный розовый и твердый член: он сидел с искаженным лицом, откинув голову назад, воздух со свистом вырывался сквозь зубы. Он позволил Симоне взять этот скотский отросток в рот.

Мы с сэром Эдмондом застыли в изумлении. Восхищение буквально пригвоздило меня к месту. Я не знал, что делать, но тут загадочный англичанин подошел к ним. Он осторожно отстранил Симону. Потом, схватив этого червяка за запястье, вытащил его из его норы и уложил на плиты к нашим ногам: этот омерзительный тип был неподвижен, как мертвец, слюна капала у него изо рта на пол. Мы с англичанином отнесли его в ризницу.

Со свисающим из расстегнутой ширинки членом и мертвенно-бледным лицом он не сопротивлялся, а только тяжело дышал, мы взгромоздили его на огромное величественное кресло.

- Сеньоры, - проговорил несчастный, - теперь вы считаете меня лицемером!

- Нет, - категорическим тоном возразил сэр Эдмонд.

Симона спросила его:

- Как тебя зовут?

- Дон Аминадо, - ответил тот.

Симона отвесила этой божьей твари пощечину. От удара у твари опять встал. Мы раздели его, и Симона, присев по-собачьи, помочилась на его одежду. Потом Симона помастурбировала священника и взяла его член в рот. А я вошел в зад Симоны.

Сэр Эдмонд наблюдал эту сцену с таким выражением на лице, будто выполнял hard labour. Он осмотрел всю залу, где мы находились. На гвозде он обнаружил ключик.

- От чего этот ключ? - спросил он Дона Аминадо.

По испугу, пробежавшему по лицу священника, он догадался, что это ключ от дарохранительницы.

Спустя некоторое время англичанин вернулся, держа в руках украшенную напоминавшими амуров голыми ангелочками дароносицу.

Дон Аминадо пристально смотрел на этот поставленный на землю сосуд Господень, его прекрасное лицо идиота, судорожно искажавшееся от прикосновения зубов Симоны, теребившей его член, приобретало все более дикое выражение.

Англичанин забаррикадировал дверь. Порывшись в шкафах, он обнаружил большой потир. Он попросил нас на минуту оторваться от несчастного.

- Взгляни, - сказал он Симоне, - вот просвирки в дароносице, а вот потир, куда наливают вино.

- Пахнет спермой, - сказала она, понюхав пресные хлебцы.

- Именно, - продолжал англичанин, - просвирки, которые ты видишь перед собой и являются испеченной в форме гостий спермой Христа. А что касается вина, то служители культа утверждают, что это кровь. Но они обманывают нас. Если бы это действительно была кровь, то они бы пили красное вино, но они пьют белое, прекрасно зная, что на самом деле это моча.

Его доводы показались нам достаточно убедительными. Симона вооружилась дароносицей, а я завладел потиром: Дон Аминадо трясся мелкой дрожью в своем кресле.

Симона с силой ударила его по голове ножкой дароносицы, он покачнулся и окончательно потерял рассудок. Она снова принялась сосать его. Он издавал омерзительные стоны. Она почти довела его до исступления, а потом сказала:

- Это еще не все, теперь нужно помочиться.

И ударила его второй раз в лицо.

Она разделась перед ним, а я стал ее онанировать.

Англичанин с таким суровым видом глядел в глаза молодого идиота, что тот не заставил себя долго упрашивать. Дон Аминадо быстро наполнил мочой потир, который Симона держала перед его членом.

- А теперь пей, - сказал сэр Эдмонд.

Несчастный, впав в глубокий транc, выпил.

Симона снова присосалась к его члену, а он трагически завопил от удовольствия. В объятиях четырех мощных рук, расставив ноги и изогнувшись всем телом, он изверг с поросячьим визгом свое семя на облатки в дароносице, которую поддерживала под ним дрочившая его Симона.