Главная страница Случайная лекция Мы поможем в написании ваших работ! Порталы: БиологияВойнаГеографияИнформатикаИскусствоИсторияКультураЛингвистикаМатематикаМедицинаОхрана трудаПолитикаПравоПсихологияРелигияТехникаФизикаФилософияЭкономика Мы поможем в написании ваших работ! |
Разум и мудрость
Реабилитация тела, намеченная в рассуждениях Паламы, означала также отход от традиционного понимания разума. "Собирание ума" - в данном случае еще одна постоянная тема афонских споров. Варлаам превозносил разум - отношение Паламы к разуму было более сдержанным. Варлаам рассуждал в данном случае в русле гуманистической традиции. Если божественным началом в человеке является разум, если умом человек подобен Богу, то логические формы обладают не меньшей духовной ценностью, нежели откровение. Поэтому он учит: "внешней мудрости надо искать и монашествующим". Это близко Абеляру и чем-то предвосхищает программу Просвещения. Варлаам далеко не ретроград. Точка зрения Хоружего о том, что исихасты предложили более смелый и уходящий вдаль взгляд на назначение человека является, по нашему мнению, очень верной. Исихасты усматривают в логике варлаамитоз некую механистичность. Ведь разум, как и другие способности человека, бесконечно отстоит от создателя. Общение с Богом не может быть прерогативой познавательной способности, оно втягивает в себя глубочайшие структуры бытия личности и требует предельного напряжения всех сил человека. Следовательно, в таком общении должно происходить изменение этих сил. В чем же состоит этот процесс изменения? Каковы его результаты на уровне личности? Пытаясь найти ответ, и Палама, и задолго до него Макарий Египетский - еще один столп исихастской духовности - прибегают к таким богословским формулировкам, как: "введение ума внутрь", "собирание из рассеяния в сердце", "обожение", "внутренняя аскеза" и др. Некоторые из них получили разъяснение. К примеру, ум выражается в устремленности к Богу и соединении с ним: "мы называем эту способность умной, хотя в действительности она превыше ума", - комментирует Палама. Эта способность не дана от природы, и процедура ее выработки получила название "умного делания". В целом же надо признать, что адекватный перевод исихастских интуиции на философский язык, если он и возможен, пока впереди. Но несколько моментов представляются очевидными уже сейчас. Определенно можно сказать, что Палама противопоставляет знанию и уму не мрак невежества и не инстинкт, а "свет Фаворский", то есть восприятие мира как бы с позиций Бога, то есть с точки зрения всех людей, всех прошлых и будущих поколений. Другими словами, у Паламы знанию противостоит мудрость. Он интуитивно ощущает "несводимость" культуры к ее научной составляющей. Разум стремится к объективной истине. Однако "объективирующее описание уже реализованных в обществе ценностей совсем не способствует решению вопроса, какая система ценностей разумнее, моральнее", - говорит наш современник Вильгельм Хесле, ярый сторонник экологизированной и гуманистической философии. Немецкий профессор опирается на исторический опыт реализации проекта Просвещения, на опыт мировых войн, концентрационных лагерей и создания оружия массового поражения. Для Паламы все эти примеры технологического применения знания закрыты плотной завесой будущего. Тем не менее он твердо стоит на том, что разум "без благодати" ущербен и кособок. 2.3.3. "Энергичность" как характеристика личности Последний, важный момент православной антропологии, на который мы обратим внимание, состоит в подчеркивании человеческой активности, динамизма человеческой личности. Современники и предшественники исихастов видели, конечно, что человек с возрастом меняется. Однако в те времена эти изменения мыслились как реализация того, что заложено природой, - сама же природа постоянна. Отсюда, между прочим, идут корни средневекового пиетета перед родовитостью; порода считалась важнее воспитания. Православная аскетика приходит к выведу о возможности изменять саму человеческую природу: "у человека два крыла, чтобы взлететь к Богу -свобода и благодать". Таким образом, учение об "умном делании" приобретает онтологический смысл, и в истолковании человека на первый план выходят динамические характеристики. "Человек, - поясняет Палама, - соединяется с Богом не по сушности, а по энергии". Природа этих энергий не совсем понятна, ибо рассуждения Паламы здесь становятся особенно метафоричными, если не сказать больше. Он явно избегает какого бы то ни было сближения с Платоном или Аристотелем. По гипотезе Хоружего, причина заключается в том, что ни у одного из них он не находит адекватного философского языка для выражения своей позиции. Некоторое обьяснение взглядов мы находим в дискуссии о так называемом Фаворском свете. Речь шла о преображении Христа. Согласно библейской легенде, когда ближайшие ученики усомнились в подлинности его слов, Иисус поднялся с ними на высокую гору Фавор и сотворил чудо: «и просияло лицо Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как снег (Мат. 17, 2). Богословов занимала природа этого света. Спор был, на первый взгляд, чисто догматический. Однако за ним стояли разные представления о человеке. По мнению Варлаама и многих других, Фаворский свет был обычным чувственно воспринимаемым физическим светом. Паламитов такое решение не устраивало, так как оно означало непроницаемость трансцендентного бытия, и соединение с Богом становилось в принципе невозможным. Палама доказывает божественную, нефизическую природу Фаворского света. Точнее, он показывает на текстах, что эта идея имеет давние христианские корни. И далее он делает вывод: "Бог созерцается не в своей сверхсущностной сущности, а в своей энергии". Другими словами, человек близок Богу в "энергиях", и полнота личностного бытия достигается путем реализации "энергий, то есть установок и устремлений человека". "Энергии" не даны от природы; их следует воспитывать. Тяготение к мировосприятию молчальников явственно просматривается у Сергия Радонежского, Максима Грека (1470-1556), сподвижника Нила Сорского - Вассиана Патрикеева (ок.1470 - после 1531). "Энергийные" мотивы исихастской антропологии выразились в насыщенных цветом, напряженных композициях Феофана Грека. Можно говорить о влиянии "умного делания" на Андрея Рублева, хотя внешне его работы резко отличаются от динамичной манеры Феофана Грека. Есть, однако, глубокое внутреннее сходство между психологической умиротворенностью, отрешенностью рублевской "Троицы" и обостренным интересом молчальников к "внутреннему человеку", к самобытному человеческому существованию. В XVI веке учение об энергиях вошло в догматику русского православия. В целом же степень влияния исихазма на духовную жизнь Руси остается предметом разногласий. Сохраняется широкий спектр оценок: от утверждения, что "мистический исихазм чужд русскому духу", до признания "мистического реализма" сущностью русской души. Особняком стоит мнение немецкого русиста Ф. Лилиенфельда. Он полагает, что древ-неруссий читатель просто не знал отвлеченной метафизики Паламы. Единственной, на его взгляд, заметной фигурой, проповедовавшей исихазм на Руси, был глава нестяжателей Нил Сорский (около 1433-1508).
Дата добавления: 2015-06-30; просмотров: 201; Нарушение авторских прав Мы поможем в написании ваших работ! |