Детское доверие. А. Ничке

Я попробую прояснить это утверждение предварительно на двух примерах, которые на первый взгляд может быть покажутся некими произвольным привлечением, но чья доказательная сила может быть тем большей, чем они окажутся вне собственно философских взаимосвязанных вопросов, ибо выведенные из непосредственного врачебного обращения с человека, еще не испытали влияние их предпосылок.

Прежде всего, это: Альфред Ничке, недавно, в принципиально важной статье о “Страхе и доверии” – причем опирающийся со своей стороны отчасти на прежние наблюдения –указал на то, как решающе важна эта атмосфера доверия уже в развитии маленького ребенка. Она является условием, без которого – даже при благоприятных внешних обстоятельствах – детская жизнь развиваться просто не может. Дети, о которых в приюте в гигиеническом отношении заботятся безупречным образом, но при этом вырастают без личностного отношения к определенному ухаживающему человеку, отстают, задерживаются в физическом развитии, а также в своем душевном развитии и, умирают в конце концов в невероятно большом количестве, хотя они развиваются вполне нормально, где имеется отношение к определенному любящему человеку.

Может показаться так, как будто все доверие к миру в общем и к жизни вообще первоначально должно быть испытано в доверии к определенному укрывающему и оберегающему человеку. В этом смысле подчеркивает Ничке: “С этим доверяющим себя-открывании в любящей привязанности к матери, с этим особым опытом принадлежности к Ты открывается ребенок миру как собственно человеческое существо”. И затем он продолжает: “Мать в своей заботливой любви создает для ребенка пространство достойное доверия, надежности, ясности. Что было в него включено, становится причастным, осмысленным, оживленным, доверчивым, близким и доступным. - Огромна открывающаяся сила доверия. - Не только люди, но и также вещи обнаруживают совою сущность, свое устройство, свой скрытый смысл. Именно так возникают те силы благоразумия, которые делают возможным ребенку доступ к миру, к людям и к вещам”.

То что здесь в детских отношениях стало отчетливо ставшим в своих существенных чертах, одновременно можно перенести на человеческую жизнь в целом: атмосфера доверия также и здесь является условием возможности, без которой просто невозможна человеческая жизнь. У Ничке это высказано так: “Кажется, это касается нас и детей: без доверия к порядку целесообразно организованному, действующему в нашем существовании, человек не может быть настоящим человеком, он впадает в чувство в безнадежности и беспомощности, в которую он себя постоянно неизбежно впутывает”. Исходя из этого одновременно становится понятным и разрушение, которое должно быть введено в человеческую жизнь, если это доверие бытию уничтожено на длительных промежутках времени, а не временно упразднено только для отдельных критических моментов.

Отличие детского существования состоит лишь в том, что ребенок живет в мире бесспорного доверия восстанавливающего себя в своей бесспорности после всех сотрясений, в то время как взрослый человек это доверие должен добывать в борьбе, лишь во все новых давящих (andrangenden) сомнениях. Возникает вопрос, каким образом человек, после того как уже однажды придя к утрате доверия, может достичь нового доверия бытию. Этот вопрос трудный, потому что это сомнительно, возможно ли после утраты, только из осознанного усилия человека, добиться силой такого доверия. В любом случае это новое доверие должно будет выглядеть совершенно иначе, нежели прежнее, по-детски несомненное доверие. Оно станет отличаться уже тем, что должно будет отстаивать его только в постоянном новом напряжении по отношению к каждый раз по-новому давящему сомнению и будет выделяться как материал хрупкого блага над уровнем страха и отчаяния.

Если психоанализ (в самом широком смысле) ссылается на то, что болезненный процесс взросления человека основывается на том, что взрослый человек необходимым образом должен переходить из укрытости мира, оберегаемого родителями в самостоятельность и личную ответственность. Затем должен взять свою жизнь в руки в соответствии с собственными силами. Так одновременно можно понять односторонность такой точки зрения. Разве эта самостоятельность назвалась бы отчаянием со всеми выше охарактеризованными последствиями, если бы она не могла вернуться в новую, разумеется совершенно иную форму укрытости. Например, Сартр в своей книге-Baudelaire ошибается здесь в том, как он описывает этот процесс взросления и попытки избежать этих последствий и при этом в каждом требовании укрытости чувствуется уже некогда отброшенный инфантилизм. Скорее всего, следует различать прежнюю детскую форму уверенности, которую однажды необходимо разрушить и стремление вернуться в нее, что на деле означало бы бегство, от этой новой формы укрытости достигаемой в споре с отчаянием. Только об этой второй форме здесь идет речь.

Дата добавления: 2015-06-30; просмотров: 180; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!