Младшие софисты

Из младших софистов, действовавших уже в конце V — начале IV в. до н.э., наиболее интересны Алкидам, Трасимах, Критий и Калликл.

Алкидам.Один из учеников Горгия младший софист Алкидам развил далее учение Антифонта о равенстве людей и противоестест­венности рабства. Если Антифонт говорил о равенстве эллинов и варваров от природы, то Алкидам — о том, что рабов вообще нет. При этом Алкидам ссылается не только на природу, но и на авторитет бога: «Бог создал всех свободными, природа никого не создала рабом». Эти замечательные слова Алкидама содержатся в схолии (комментарии) к «Риторике» Аристотеля.

Трасимах (Фрасимах).Трасимах происходил из Вифинии, из города Халкидона. По словам Цицерона, Трасимах первый изобрел правиль­ный склад прозаической речи. Он обладал удивительным даром слова и вошел в историю античной риторики как оратор, «ясный, тонкий, находчивый, умеющий говорить то, что он хочет, и кратко, и очень пространно» [ДК 85(78) А 12, 13].

В своем «Государстве» Платон изображает Трасимаха сатирически. Однако, участвуя в беседе о том, что такое справедливость, Трасимах высказывает и обосновывает глубокую мысль о политической справед­ливости как выгоде сильнейшего. Если полемизирующий с ним Сократ исходит из представления об абстрактной справедливости, то Трасимах вплотную подходит к догадке о классовом характере права и морали в классовом обществе. В остром споре с Сократом Трасимах заявляет: «Так вот я и говорю, почтеннейший Сократ: во всех государствах справедливостью считается одно и то же, а именно то, что пригодно существующей власти. А ведь она — сила, вот и выходит, если кто правильно рассуждает, что справедливость — везде одно и то же: то, что пригодно для сильнейшего» (339 А). Трасимах, правда, говорит не о классах — ведь классовый характер общества античная политическая мысль не открыла, да и не могла открыть. Он говорит лишь о народе, который сравнивает со стадом, и о властьимущих, которых Трасимах сравнивает с пастухами. Однако можно понять и так, что у Трасимаха под властьимущими подразумевается не только государственный ап­парат, но и целый класс людей, эксплуатирующий народ, трудящихся. Все издаваемые в государствах законы, говорит Трасимах, направлены к пользе и выгоде этого господствующего класса властьимущих. Тра­симах смотрит на социальную справедливость пессимистически: об­щество таково, что справедливый там всегда проигрывает, а несправедливый всегда выигрывает. И это особенно верно при тирании. Тираническая форма правления делает человека в высшей степени несправедливого, т. е. тирана, самым счастливым, а народ — самым несчастным. Боги же не обращают никакого внимания на человеческие дела. В противном случае они не пренебрегали бы справедливостью. Нечего после этого удивляться тому, что и люди ею пренебрегают.

Критий.Критий жил примерно в 460 — 403 гг. до н.э. Он был глав­ным из тридцати тиранов. После поражения Афин в Пелопоннесской войне спартанцы потребовали отмены демократии в Афинах. Была создана комиссия из тридцати человек для составления новой антидемократической конституции. Во главе ее и оказался Критий — ученик старших софи­стов Протагора и Горгия, а также в какой-то мере и Сократа. Эта комиссия узурпировала власть и вошла в историю как правление «тридцати тиранов». Недолгое правление этой олигархии стоило жизни нескольким тысячам афинских граждан. Но афиняне, наконец, вос­стали — и тираны были разбиты в битве при Мунихии. В Афинах была восстановлена демократия. Однако антидемократы соорудили Критию и другому тирану Гиппомаху гробницу, на которой поставили фигуру Олигархии, держащую факел и поджигающую Демократию. На гроб­нице было написано: «Это памятник доблестным мужам, которые короткое время смиряли своеволие проклятого афинского народа» [ДК 88(81) А 13]. Мы читаем об этом в схолии к афинскому политику и оратору Эсхину.

О Критии говорили, что он «учился у философов и считался невеждой среди философов и философом среди невежд». Родственник Крития Платон вывел его в диалогах «Тимей» и «Критий». В отличие от других софистов, над которыми Платон обычно иронизировал, Критий изображен им с уважением.

Критий был автором ряда произведений, не дошедших до нас. Его можно считать атеистом, поскольку он отрицал реальное существова­ние богов. Секст Эмпирик сообщает: «Многие говорят, что боги существуют; другие, как последователи Диагора Мелийского, Феодора и Крития Афинского, говорят, что они не существуют» (С Э. 2. С. 336). Но, с другой стороны, как политик Критий считал религию социально полезной выдумкой. Секст Эмпирик пишет об этом так: «Еще Критий... принадлежал к числу безбожников, поскольку он говорил, что древние законодатели сочинили бога в качестве некоего надсмотрщика за хорошими поступками и за прегрешениями людей, чтобы никто тайно не обижал ближнего, остерегаясь наказания от богов» (С Э. 1. С. 253). Затем следует большая выдержка из трагедии Крития «Сизиф». Там говорится, что когда законов не было, люди открыто насильничали. Потому и созданы были законы, устанавливавшие возмездие за их нарушение. Но после того люди стали совершать злодеяния тайно. И в такой ситуации «некий муж разумный, мудрый... для обуздания смертных изобрел богов, чтобы злые, их страшась, тайком не смели бы зла ни творить, ни молвить, ни помыслить бы. Для этой цели божество придумал он, — есть будто бог, живущий жизнью вечною, все слышащий, все видящий, все мыслящий, заботливый, с божест­венной природою. Услышит он все сказанное смертными, увидит он все сделанное смертными. А если ты в безмолвии замыслишь зло, то от богов не скрыть тебе: ведь мысли им все ведомы» (Там же.). Здесь же говорится, что «некто убедил сперва людей признать богов суще­ствование» (Там же. С. 254).

Критий видел главное орудие улучшения людей в воспитании, утверждая, что большинство хороших людей обязаны этим своим качеством не природе, а воспитанию. Он рассматривал государство и религию как средства, делающие плохих от природы людей хорошими, а террор — как средство управления, без которого не может обойтись ни одно правительство.

В одной из своих «Элегий» Критий выступал против пьянства. Оно развязывает язык для мерзких речей, ослабляет тело, размягчает ум, застилает глаза мутным туманом и отшибает память. Рабы привыкают пьянствовать вместе с господином. Расточительство разрушает дом. Это пьянство на лидийский манер. Его заимствовали у лидийцев афиняне. Спартанцы же пьют в меру, дабы в сердцах возникло радостное настроение, веселый разговор и умеренный смех, что полез­но телу, душе и имуществу и что хорошо уживается с делом Афродиты. Итак, надо «есть и пить соответственно требованиям разума так, чтобы быть в состоянии работать. Пусть ни один день не будет отдан неумеренному пьянству» (В 6).

Калликл.Софист Калликл выведен Платоном в диалоге «Горгий» (другими источниками не располагаем). Некоторые считают, что пла­тоновский Калликл — чисто литературный персонаж. Он приглашает Сократа к себе домой, где уже остановился Горгий со своим учеником Полом. Цель встречи — беседа о предмете риторики. Калликл харак­теризуется Сократом как демократ. Сократ в споре с софистом Полом доказывает, что творить несправедливость хуже, чем ее терпеть, что Пол высмеивает. Калликл, вмешавшись в беседу, обращает внимание Сократа на то, что следует различать природу и обычай. По природе терпеть несправедливость хуже, чем ее творить, но по установившемуся обычаю — напротив лучше. Однако терпеть несправедливость — удел раба. «Но по-моему, — продолжает Калликл, — законы как раз и ус­танавливают слабосильные, а их большинство... Стараясь запугать более сильных, тех, кто способен над ними возвыситься, страшась этого возвышения, они утверждают, что быть выше остальных постыдно и несправедливо, что в этом как раз и состоит несправедливость — в стремлении подняться выше прочих... Но сама природа... провозгла­шает, что это справедливо — когда лучший выше худшего и сильный выше слабого... если появится человек, достаточно одаренный приро­дой, чтобы разбить и стряхнуть с себя все оковы, я уверен: он освободится, он втопчет в грязь... все противные природе законы и, воспрянув, появится перед нами владыкой бывший наш раб, — вот тогда-то и просияет справедливость природы» (483 В-484 А). Что же касается философии, предмета любви Сократа, то она приятна для тех, кто умеренно знакомится с ней в юности, но гибельна для людей, предающихся ей более, чем надлежит: старик-философ достоин телес­ного наказания.

Критика софистики Платоном и Аристотелем.В своих произведе­ниях Платон выводит различных софистов как лжецов и обманщиков, ради выгоды попирающих истину и учащих этому других. Так, в диалоге «Евтидем» он выводит двух братьев: хитрого и увертливого Евтидема и бесстыдного и дерзкого Дионисидора. Эти бывшие преподаватели фехтования, ставшие софистами, ловко запутывают простодушного человека. Они спрашивают у него: «Скажи-ка, есть у тебя собака? — И очень злая. — А есть ли у нее щенята? — Да, тоже злые. — И их отец, конечно, собака же?» — спрашивают софисты. Следует подтвержде­ние. Далее выясняется, что отец щенят также принадлежит допраши­ваемому софистами простаку Ктизиппу. Следует неожиданный вывод: «Значит, этот отец — твой, следовательно, твой отец — собака, и ты брат щенят» (298 Е). В этом примере виден прием плохих софистов. Они произвольно перенесли признаки и отношения одного предмета на другой. Отец щенят по отношению к своим щенятам — отец, а по отношению к хозяину — его собственность. Но софисты не говорят: «Этот отец щенят твой»; они говорят: «Этот отец твой»,— после чего уже нетрудно переставить слова и сказать: «Это твой отец».

С софистами постоянно спорил Сократ. Он отстаивает объектив­ную истину и объективность добра и зла и доказывает, что быть добродетельным лучше, чем порочным, что порок при своей сиюми­нутной выгоде в конце концов сам себя наказывает. В диалоге «Горгий» упомянутый софист Пол смеется над морализированием Сократа, который утверждает, что лучше терпеть несправедливость, чем ее творить. В диалоге «Софист» Платон зло иронизирует по поводу софистов. Он указывает здесь, что софист играет тенями, связывает несвязанное, возводит в закон случайное, преходящее, несущественное — все то, что находится на грани бытия и небытия (Платон говорит, что софист придает бытие несуществующему). Софист сознательно, коры­сти ради обманывает людей. Платон отождествляет софиста с ритором, оратором. Между оратором и софистом вовсе нет разницы, сказано у Платона (Горгий, 520 А). Риторику же Платон трактует резко отрица­тельно. Риторике, говорит Платон устами Сократа, нет надобности знать суть дела, она заинтересована только в том, чтобы убедить, что незнающие знают больше, чем знающие. Платон осуждал софистов и за то, что они брали деньги за обучение. Именно Платон был первым, кто придал слову «софист», т. е. первоначально «мудрец», негативный смысл: «Вначале слово "софист" было именем, имевшим весьма общее значение... Кажется, что Платон... придал этому имени порицательное значение» [ДК 79(73) В1].

Аристотель соглашается с Платоном в том, что предмет софистики — небытие. Он пишет в «Метафизике», что «Платон был до известной степени прав, когда указывал, что не-сущее — это область софистики. В самом деле, рассуждения софистов, можно сказать, больше всего другого имеют дело с привходящим», т.е. случайным (VI, 2). Аристотель говорит о софистике как о мнимой мудрости: «Софистика — это философия мнимая, а не действительная» (IV, 2).

Аристотель написал специальное логическое сочинение «О софи­стических опровержениях», в котором имеется такое определение софистики: «Софистика — это мнимая мудрость, а недействительная, и софист тот, кто ищет корысти от мнимой, а не от действительной мудрости» (I). Аристотель вскрывает здесь приемы софистов. Напри­мер, софист говорит слишком быстро, чтобы его противник не мог уяснить смысл его речи. Софист нарочито растягивает свою речь, дабы его противнику было трудно охватить весь ход его рассуждений. Софист стремится вывести противника из себя, ибо в гневе уже трудно следить за логичностью рассуждений. Софист разрушает серьезность против­ника смехом, а затем приводит в смущение, неожиданно переходя на серьезный тон. В этом внешние приемы софистики.

Но для софистики характерны и особые логические приемы. Это прежде всего нарочитые паралогизмы, т. е. мнимые силлогизмы — умозаключения. Софизм — это и есть нарочитый, а не невольный паралогизм. Аристотель устанавливает два источника паралогизмов:

1) двусмысленность и многосмысленность словесных выражений и

2) неправильная логическая связь мыслей. Аристотель насчитывает шесть языковых паралогизмов и семь внеязыковых паралогизмов. Например, амфиболия — двусмысленность словесной конструкции («страх отцов» — то ли это страх самих отцов, то ли это страх перед отцами), омонимия —многозначность слов (пес — животное и созвез­дие; не мой и немой) и т. д. Нельзя ответить утвердительно или отрицательно на вопросы: «Перестали ли вы бить своего отца?», «Дома ли Сократ и Кай?» (если дома лишь один из них). Высмеивает софистов и Аристофан в своей комедии «Облака», правда, превращая в софиста Сократа — пример исторической несправедливости. Такая же историческая несправедливость стоила Сократу жизни.

Сократ

Первый философ-афинянин Сократ — младший современник Де­мокрита. Сократ интересен не только своим учением, но и своей жизнью, поскольку его жизнь была воплощением его учения. Сократ оказал огромное влияние на античную и мировую философию.

Источники.Наши сведения об учении Сократа немногочисленны и не совсем надежны. Сам Сократ, активно вступавший в различные собеседования, ничего не писал. В диалоге Платона «Федр» Сократ выступает против египетского бога Тевта (Тота), которому египтяне приписали изобретение письменности. Сократ высказывается против письменности: письменность делает знание внешним, мешает глубо­кому внутреннему его усвоению; письмена мертвы, сколько их ни спрашивай, они твердят одно и то же; благодаря письменности знания доступны всем и всякому; письменность вселяет в наши души забывчивость. Сократ предпочитал записанному монологу живой разговор­ный диалог. Поэтому все, что мы знаем о Сократе, мы знаем пона­слышке, главным образом от его учеников и собеседников — от историка Ксенофонта и философа Платона. Ксенофонт посвятил Сократу и его учению такие свои произведения, как «Апология Сокра­та» и «Воспоминания о Сократе». Платон же почти все свое учение приписал Сократу, так что иногда трудно сказать, где кончается Сократ, а где начинается Платон (особенно в его ранних диалогах). Отсутствие прямой информации, непосредственно исходящей от Сократа, приво­дит к тому, что некоторые историки античной философии в последние десятилетия не раз делали попытки доказать, что Сократ — всего лишь литературный персонаж. Однако о Сократе говорят многие античные авторы. Как было сказано выше, окарикатуренный образ Сократа как мнимого софиста нарисован Аристофаном в комедии «Облака».

Жизнь Сократа.Сократ — первый афинский (по рождению и гражданству) философ. Он происходил из дема Алопека, входившего в Афинский полис и расположенного на расстоянии получаса ходьбы от столицы Аттики. Отец Сократа Софрониск — ремесленник-каме­нотес, а мать-Филарета — повивальная бабка. Во время войны Афин со Спартой Сократ доблестно исполнял свой воинский долг. Он трижды участвовал в сражениях, в последний раз — в битве при Амфиполе в 422 г. до н.э., когда спартанцы разбили афинян (этой битвой закончился первый период войны, завершившийся Никиевым миром 421 г.). Во втором периоде этой злосчастной для всей Эллады войны Сократ уже не участвовал. Но она коснулась его одним из своих трагических событий. В 406 г. афиняне после ряда поражений вдруг одержали победу при Аргинусских островах в морском сражении, но афинские стратеги вследствие бури не смогли похоронить убитых. Вопреки поговорке «победителей не судят» стратегов судили в совете пятисот. Будучи в это время пританом булэ (заседателем в совете), Сократ воспротивился скороспелому суду над всеми стратегами сразу. Сократа не послушались, и все восемь стратегов были казнены. Пора­жение Афин в Пелопоннесской войне и последующая тирания трид­цати также не прошли мимо Сократа. Однажды, будучи снова пританом, Сократ отказался участвовать в расправе тиранов над одним честным афинским гражданином.

Так Сократ исполнял свои общественные обязанности, которые в условиях античной демократии должны были исполнять все свободные афиняне. Однако Сократ не стремился к активной общественной деятельности. Он вел жизнь философа: жил непритязательно, но имел досуг. Был плохим семьянином, мало заботился о жене и трех своих сыновьях, родившихся у него поздно, и не унаследовавших его интел­лектуальных способностей, а позаимствовавшие ограниченность от своей матери — жены Сократа Ксантиппы, вошедшей в историю как образец злой, вздорной и глупой жены.

Все свое время Сократ посвящал философским беседам и спорам. У него было много учеников. В отличие от софистов, нищий Сократ не брал денег за обучение.

Смерть Сократа.После свержения тирании тридцати и восстанов­ления в Афинах демократии Сократ был обвинен в безбожии. Обви­нение исходило от трагического поэта Мелета, богатого кожевника Анита и оратора Ликона. В диалоге «Менон» Платон сообщает, что Анит, демократ, изгонявшийся из Афин в период правления тридцати тиранов и участник их ниспровержения, выказывает крайнюю непри­язнь к софистам, говоря, что «софисты — это очевидная гибель и порча для тех, кто с ними водится» (91 С). Когда Сократ, приведя в пример заурядных детей выдающихся афинян, высказывает уверенность, что «добродетели обучить нельзя» (94 Е), Анит грубо его обрывает, после чего Сократ с горечью замечает, что Анит думает, что и он, Сократ, подобно софистам, губит людей. В диалоге «Евтифрон» Сократ говорит случайно встреченному им в суде Евтифрону, что некий Мелет, человек, по-видимому, молодой и незначительный, написал на него, Сократа, донос, где обвиняет его в том, что он развращает юношество, выдумывая новых богов и ниспровергая старых. Евтифрон успокаивает Сократа. Однако весной 399 г. до н.э. философ предстал перед гелиеей — судом присяжных. В качестве обвинителя выступил Мелет, заявивший, что клятвенно обвиняет Сократа в том, что «он не чтит богов, которых чтит город, а вводит новые божества, и повинен в том, что развращает юношество; и наказание за то — смерть» (ДЛ.С. 116). Для успеха своего обвинения Мелет должен был набрать по крайней мере пятую часть голосов тех, кто заседал в гелиее. В ответ на обвинение Сократ произнес свою защитительную речь, в которой опровергал выдвинутые против него обвинения, после чего был признан виновным большинством голосов. Теперь Сократу надо было самому себе назначить наказание. Он предложил присудить ему пожизненный бесплатный обед в Пританее вместе с олимпийскими чемпионами, а в крайнем случае — штраф в одну мину, после чего присяжные осудили Сократа на смерть еще большим количеством голосов. Тогда Сократ произнес свою третью речь, сказав, что он уже стар (ему было тогда 70 лет) и не боится смерти, которая есть или переход в небытие, или продолжение жизни в Аиде, где он встретится с Гомером и другими выдающимися людьми. В памяти же потомства он, Сократ, навсегда останется мудрецом, тогда как его обвинители пострадают (и в самом деле они, согласно Плутарху, вскоре все повесились). Все эти три речи Сократа содержатся в платоновском произведении «Апология Сократа».

Сократа должны были казнить сразу, но накануне суда из Афин ушел на остров Делос корабль с ежегодной религиозной миссией. До возвращения корабля казни запрещались обычаем. В ожидании казни Сократу пришлось провести тридцать дней в тюрьме. Накануне ее ранним утром к Сократу, подкупив тюремщика, пробирается его друг Критон, сообщивший, что стража подкуплена и Сократ может бежать. Однако Сократ отказывается, считая, что надо повиноваться установ­ленным законам, иначе он уже эмигрировал бы из Афин. И хотя теперь его осудили несправедливо, закон надо чтить. Об этом мы узнаем из платоновского диалога «Критон». В диалоге же «Федон» Платон пове­ствует о последнем дне жизни Сократа. Этот день Сократ провел со своими учениками. Он говорит им, что не боится смерти, потому что был к ней подготовлен всей своей философией и образом жизни. Ведь само философствование, по его убеждению, есть не что иное, как умирание для земной жизни, подготовка к освобождению бессмертной души от ее смертной телесной оболочки. Вечером пришла жена Ксантиппа, пришли родственники Сократа, привели его трех сыновей. Он с ними простился и отпустил их. Затем в присутствии своих учеников Сократ выпил чашу растительного яда. Согласно Платону, Сократ скончался тихо. Его последними словами была просьба при­нести петуха в жертву Асклепию. Такую жертву обычно приносили богу медицины выздоровевшие. Сократ же хотел этим подчеркнуть, что смерть тела — это выздоровление души. Нетрудно заметить, что «федоновский» Сократ по-другому представляет себе смерть, чем Сократ из «Апологии». Это неудивительно. Сократ из «Апологии» ближе к историческому Сократу. В «Федоне» же Платон приписал Сократу свои идеалистические взгляды, вложив в его уста свои четыре доказательства бессмертия души. Такова внешняя сторона жизни и смерти Сократа.

Внутренняя жизнь Сократа.Сократ любил задумчивую созерцатель­ность. Нередко он настолько уходил в самого себя, что становился неподвижным и отключался от внешнего мира. В платоновском диа­логе «Пир» Алкивиад рассказывает, что однажды во время осады Потидеи Сократ, задумавшись, простоял, не сходя с места, сутки. Сократ пережил духовную эволюцию. Самому ему никогда не прихо­дило в голову, что он мудр, пока на вопрос одного его почитателя, обращенный к дельфийскому оракулу, есть ли кто мудрее Сократа, дельфийский оракул ответил, что нет, чем Сократ был очень озадачен. Желая опровергнуть пифию, Сократ стал общаться с теми, кого считал умнее себя, но с удивлением увидел, что мудрость этих людей кажу­щаяся. Но и тогда Сократ не возгордился. Он решил, что Аполлон устами пифии хотел сказать, что Сократ мудрее других не потому, что он действительно мудр, а потому, что он знает, что его мудрость ничего не стоит перед мудростью бога. Другие же не мудры, потому что думают, что они что-то знают. Сократ так формулирует свое превосходство над другими людьми: «Я знаю, что ничего не знаю».

Призвание Сократа.Вместе с тем Сократ был убежден, что он избран богом и приставлен им к афинскому народу, как овод к коню, дабы не давать своим согражданам впадать в духовную спячку и заботиться о своих делах больше, чем о самих себе. Под «делами» Сократ понимает здесь стремление к обогащению, военную карьеру, домашние дела, речи в народном собрании, заговоры, восстания, участие в управлении государством и т. п., а под «заботой о самом себе» — нравственное и интеллектуальное самосовершенствование. Ради своего призвания Сократ отказался от дел. Его, Сократа, сам «бог поставил в строй, обязав... жить, занимаясь философией». Поэтому, гордо говорит Сократ на суде, «пока я дышу и остаюсь в силах, не перестану философствовать».

«Демон» Сократа.Это некий внутренний голос, посредством кото­рого бог склоняет Сократа к философствованию, всегда при этом что-то запрещая. Такой голос Сократ слышал с детства, он отклонял его от некоторых поступков. «Демон», внутренний голос, имел, таким обра­зом, отношение к практической деятельности Сократа, не играя роли в самом сократовском философствовании.

Предмет философии по Сократу.В центре внимания Сократа, как и некоторых софистов,—человек. Но человек рассматривается Сокра­том только как нравственное существо. Поэтому философия Сократа — этический антропологизм. Интересам Сократа были чужды как мифо­логия, так и физика. Он считал, что толкователи мифологии трудятся малоэффективно. Вместе с тем Сократа не интересовала и природа. Проводя аналогию с современными ему китайцами, можно утверждать, что Сократ ближе к конфуцианцам, чем к даосам. Он говорил: «мест­ности и деревья ничему не хотят меня научить, не то что люди в городе» {Платон. Т.2.С.163). Однако по иронии судьбы Сократу пришлось расплачиваться за физику Анаксагора. Ведь именно из-за его воззрений в Афинах был принят закон, объявляющий «государственными пре­ступниками тех, кто не почитает богов по установленному обычаю или объясняет научным образом небесные явления». Сократа же обвинили в том, что он якобы учил, что Солнце — камень, а Луна — земля. И как Сократ ни доказывал, что этому учил не он, а Анаксагор, его не слушали. Суть же своих философских забот Сократ однажды с неко­торой досадой выразил Федру: «Я никак еще не могу, согласно дельфийской надписи, познать самого себя» (Там же. С. 362). Дело в том, что над входом в храм Аполлона в Дельфах было начертано: «Гнотхи сеаутон» — «познай самого себя!». Призыв «Познай самого себя!» стал для Сократа следующим девизом после утверждения: «Я знаю, что ничего не знаю». Оба они и определили суть его философии.

Самопознание имело для Сократа вполне определенный смысл. Познать самого себя означало познание себя в качестве общественного и нравственного существа, притом не только и не столько как непов­торимую личность, а как человека вообще. Главное содержание, цель философии Сократа — общие этические вопросы. Позднее Аристотель скажет о Сократе: «Сократ занимался вопросами нравственности, природу же в целом не исследовал» (Метаф. I, 6).

Метод Сократа.Философски чрезвычайно важен метод Сократа, применяемый им при исследовании этических вопросов. В целом его можно назвать методом субъективной диалектики. Будучи любителем самосозерцания, Сократ вместе с тем любил общаться с людьми. К тому же он был мастером диалога, устного собеседования. Не случайно обвинители Сократа боялись, что он сумеет переубедить суд. Он избегал внешних приемов, его интересовало прежде всего содержание, а не форма. На суде Сократ говорил, что будет говорить просто, не выбирая слов, ибо он будет говорить правду так, как привык говорить с детства и как он потом говорил на площади у меняльных лавок. Алкивиад отмечал, что речи Сократа на первый взгляд кажутся смешными, будто он говорит теми же словами об одном и том же, а говорит он о каких-то вьючных ослах, кузнецах и сапожниках. Но если вдуматься в речи Сократа, то только они и окажутся содержательными. К тому же Сократ был искусным собеседником, мастером диалога, с чем и связана его субъективная диалектика как метод познания.

Ирония.Сократ был собеседником себе на уме. Он ироничен и лукав. Не страдая ложным стыдом, прикинувшись простаком и невеж­дой, он скромно просил своего собеседника объяснить ему то, что по роду своего занятия этот собеседник должен был, казалось бы, хорошо знать. Не подозревая еще, с кем он имеет дело, собеседник начинал поучать Сократа. Тот задавал несколько заранее продуманных вопро­сов, и собеседник Сократа терялся. Сократ же продолжал спокойно и методически ставить вопросы, по-прежнему иронизируя над ним. Наконец, один из таких собеседников, Менон, с горечью заявил: «Я, Сократ, еще до встречи с тобой слыхал, будто ты только и делаешь, что сам путаешься и людей путаешь. И сейчас, по-моему, ты меня заколдовал и зачаровал и до того заговорил, что в голове у меня полная путаница... Ведь я тысячу раз говорил о добродетели на все лады разным людям, и очень хорошо, как мне казалось, а сейчас я даже не могу сказать, что она вообще такое» (80 АВ). Итак, почва вспахана. Собе­седник Сократа освободился от самоуверенности. Теперь он готов к тому, чтобы сообща с Сократом искать истину.

Антисофистичность Сократа.Сократовская ирония — не ирония скептика и не ирония софиста. Скептик здесь сказал бы, что истины нет. Софист же добавил бы, что, раз истины нет, считай истиной то, что тебе выгодно. Сократ же, будучи врагом софистов, считал, что каждый человек может иметь свое мнение, но истина же для всех должна быть одной. На достижение такой истины и направлена положительная часть метода Сократа.

Майевтика.Почва подготовлена, но сам Сократ отнюдь не хотел ее засевать. Ведь он подчеркивал, что ничего не знает. Тем не менее он беседует с укрощенным «знатоком», спрашивает его, получает ответы, взвешивает их и задает новые вопросы. «Спрашивая тебя, — говорит Сократ собеседнику, — я только исследую предмет сообща, потому что сам не знаю его» (165 В). Считая, что сам он не обладает истиной, Сократ помогал родиться ей в душе своего собеседника. Свой метод он уподоблял повивальному искусству — профессии своей ма­тери. Подобно тому как та помогала рождаться детям, сам Сократ помогал рождаться истине. Поэтому свой метод Сократ называл май-евтикой — повивальным искусством.

Что значит знать? Знать — значит знать, что это такое. Менон, красноречиво говоря о добродетели, не может дать ей определения, и выходит, что он не знает, что такое добродетель. Поэтому цель майевтики, цель всестороннего обсуждения какого-либо предмета — его определение, достижение понятия о нем. Сократ первым возвел знание на уровень понятия. Если до него философы и пользовались понятиями, то делали это стихийно. Только Сократ обратил внимание на то, что если нет понятия, то нет и знания.

Индукция.Приобретение понятийного знания достигалось посред­ством индукции (наведения), т.е. восхождения от частного к общему, что должно было происходить в процессе собеседования. Например, в диалоге «Лахес» Сократ спрашивает двух афинских полководцев, что такое мужество. На вопрос Сократа один из военачальников по имени Лахес отвечает, не задумавшись: «Это, клянусь Зевсом, не трудно [сказать]. Кто решился удерживать свое место в строю, отражать неприятеля и не бежать, тот, верно, мужествен» ( 190 Е). Однако тут же обнаруживается, что в такое определение вмещается не весь пред­мет, а лишь какой-то его аспект. Сократ приводит противоречащий определению Лахесом мужества пример. Разве скифы в войнах, спар­танцы в битве при Платее не проявили мужества? А ведь скифы бросаются в притворное бегство, чтобы разрушить строй преследую­щих, а затем останавливаются и поражают врагов. Аналогично посту­пили и спартанцы. Затем Сократ уточняет постановку вопроса. «У меня была мысль, — говорил он, — спросить о мужественных не только в пехоте, но и в коннице, и вообще во всяком роде войны, да и не о воинах только говорю я, но и о тех, которые мужественно подвергаются опасностям на море, мужественны против болезней, бедности» (191 Д). Итак, «что такое мужество, как одно и то же во всем?» (191 Е). Иначе говоря, Сократ ставил вопрос: что есть мужество как таковое, каково понятие мужества, которое выражало бы существенные при­знаки всевозможных видов мужества? Это и должно быть предметом диалектического рассуждения. Гносеологически пафос всей филосо­фии Сократа в том, чтобы для всего найти соответствующее понятие. Поскольку никто этого еще не понимал, кроме Сократа, он и оказался мудрее всех. Но так как сам Сократ до таких понятий еще не дошел и знал об этом, то он и утверждал, что ничего не знает.

Познать самого себя — значит найти и понятия нравственных качеств, общих всем людям. Аристотель скажет потом в «Метафизике», что «две вещи можно по справедливости приписывать Сократу — доказательство через наведение и общие определения» (XIII, 4). Было бы, правда, наивным искать такие определения в диалогах Платона. В ранних, сократических диалогах Платона определений еще нет, ибо диалоги обрываются на самом интересном месте. Главное для Сократа процесс, даже если он ничем и не оканчивается.

Антиаморализм Сократа.Убеждение в существовании объективной истины означает для Сократа и то, что есть объективные моральные нормы, что различие между добром и злом не относительно, а абсо­лютно. Подобно некоторым софистам, Сократ не отождествлял счастье с выгодой. Он отождествлял счастье с добродетелью. Но делать добро нужно лишь зная, в чем оно состоит. Только тот человек мужествен, кто знает, что такое мужество. Знание, что такое мужество, делает человека мужественным. И вообще знание того, что такое добро и что такое зло, делает людей добродетельными. Зная, что хорошо и что плохо, никто не сможет поступать плохо. Зло — результат незнания доброго. Нравственность, по Сократу, следствие знания. Из этого видно, что моральная теория Сократа сугубо рационалистична. Ари­стотель потом возразит Сократу: иметь знание о добре и зле и уметь пользоваться этим знанием — не одно и то же. Люди порочные, имея такое знание, игнорируют его. Люди невоздержанные делают это невольно. Кроме того, знание надо уметь применять к конкретным ситуациям. Этические добродетели достигаются путем воспитания, это дело привычки. Надо привыкнуть быть храбрецом.

Идеализм и Сократ.Вопрос об идеализме Сократа не прост. Стрем­ление к понятийному знанию, к мышлению понятиями — само по себе еще не идеализм. Однако в методе Сократа была заложена возможность идеализма. Если «о текучем знания не бывает», а предметом понятия должно быть нечто вечное и неизменное, если вообще «есть знание и разумение чего-то, то помимо чувственно воспринимаемого должны существовать другие сущности, постоянно пребывающие» (Аристо­тель. Метафизика XIII, 4).

Кроме того, возможность идеализма присутствовала у Сократа и в связи с тем, что его деятельность означала изменение предмета фило­софии. До Сократа (отчасти и до софистов) основной предмет фило­софии составляла природа, внешний по отношению к человеку мир. Сократ же утверждал, что он непознаваем, а познать можно только душу человека и его дела, в чем и заключается задача философии.

Дата добавления: 2015-06-30; просмотров: 241; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!