Диалектико-материалистические принципы анализа самосознания в психологии

Понимание сознания в марксистской философии как отражения общественного бытия представляет собой надежную основу и для изучения неразрывно связанного с ним самосознания. Диалектико-материалистический подход к проблеме самосознания в психологии определяется рядом методологических принципов. Которые для анализа данной проблемы имеют особое значение, являясь, с одной стороны, инструментом анализа самосознания, они выявляют, с другой стороны, наиболее существенные особенности действительно научной концепции самосознания. Особую актуальность приобретает при рассмотрении проблемы самосознания принцип единства сознания и деятельности, принцип историзма, принцип развития, личностный принцип.

Исходной точкой диалектико-материалистического анализа самосознания является вопрос о его природе. Анализ самосознания в рамках данного подхода дает возможность преодолеть понимание самосознания как чисто внутреннего, асоциального явления человеческой психики, когда оно отождествлялось с сознанием и самим субъектом. Диалектико-материалистический подход к проблеме самосознания открывает пути его объективного, подлинно научного исследования.

Одним из исходных, методологически важных вопросов при анализе проблемы самосознания является выяснение соотношения сознания и самосознания. По своему происхождению это однопорядковые явления психики, сущность которых может быть понята лишь на основе теории отражения. Несмотря на специфику проявлений и развития, разделить их можно только в абстракции, поскольку в реальной жизнедеятельности индивида они внутренне едины — в процессах сознания самосознание присутствует в форме осознавания отнесенности акта сознания именно моему Я[40], а процессы самосознания могут осуществляться только на основе сознания.

Самосознание в более или менее отчетливой форме своего проявления возникает онтогенетически, несколько

28 стр.

позже сознания. Этот факт дал основание некоторым исследователям утверждать, что самосознание является высшим уровнем сознания. С таким мнением вряд ли можно согласиться, ибо, несмотря на общность генетической природы, на неразрывную взаимосвязь в процессе становления, сознание и самосознание имеют своеобразные «уровни», линии развития, которые «разводят» эти явления психики.

Говорить об уровневом отношении сознания и самосознания — значит вести анализ в рамках категорий «низший — высший», «простой — сложный». Очевидно, что такой метод анализа является исключающим, поскольку оба эти явления психики сами по себе достаточно сложны и каждое из них представляет многоуровневую систему. Процессы сознания в высших своих проявлениях обнаруживают тончайшую приспособительную и регулятивную деятельность, по своей сложности не уступающую актам самосознания.

Однако самосознание не есть самостоятельное явление психики. Оно — то же сознание, только с иной направленностью. Человек не только осознает воздействия объектов реального мира и своими переживаниями выражает отношение к ним, но, выделив себя из этого мира и противопоставляя себя ему, осознает и себя как личность, свои особенности, своеобразие и определенным образом относится к себе. Если сознание ориентировано на весь объективный мир, то объектом самосознания является сама личность. В самосознании она выступает и как субъект, и как объект познания.

С точки зрения психологического анализа самосознание представляет собой сложный психический процесс,

29 стр.

сущность которого состоит в восприятии личностью многочисленных «образов» самой себя в различных ситуациях деятельности и поведения, во всех формах взаимодействия с другими людьми и в соединении этих образов в единое целостное образование — в представление, а затем в понятие своего собственного Я как субъекта, отличного от других субъектов. В результате развернутых актов самосознания, которые становятся все более сложными, по мере увеличения числа образов, интегрирующихся в представлении и понятии о самом себе, формируется все более совершенный, глубокий и адекватный образ собственного Я. В структурном отношении самосознание представляет собой единство трёх сторон — познавательной (самопознание), эмоционально-ценностной (самоотношение) и действенно-волевой, регулятивной (саморегуляция).

При анализе различных аспектов проблемы самосознания в рамках диалектико-материалистического подхода особо важное значение имеет утвердившийся в советской психологии методологический принцип единства сознания и деятельности[41]. Систематическая разработка этого принципа в отечественной психологии началась в 30-е годы (С. Л. Рубинштейн, А. Н. Леонтьев, Б. Г. Ананьев, Б. М. Теплов, А. А. Смирнов и др.). Основное позитивное содержание положения о единстве сознания и деятельности заключается, как известно, в утверждении их взаимосвязи и взаимообусловленности: деятельность человека обусловливает формирование его сознания, самосознания, психических процессов, свойств; в свою очередь последние, осуществляя регуляцию деятельности человека, являются условием ее адекватного выполнения. На такой основе впервые в истории психологической науки стало возможным преодолеть, с одной стороны, абсолютный субъективизм интроспективной психологии, изучавшей сознание как самосознание в отрыве от деятельности и поведения, а с другой — механизм поведенческой (реф-

30 стр.

лексология, бихевиоризм и др.) психологии, рассматривающей поведение как совокупность реакций (преимущественно двигательных) в отрыве от психики, от сознания. Разработанный в советской психологии принцип единства сознания и деятельности в противоположность идеалистическому положению о непосредственности психического исходит из утверждения опосредствованного характера психологического познания. В отношении опосредствованного характера познания сущности своего предмета психология ничем не отличается от всех остальных наук. «В радикальном противоречии со всей идущей от Декарта и Локка идеалистической психологией, которая признавала явления сознания непосредственной данностью, центральным в психологии должно быть признано то положение, что психическое включено в связи, выходящие за пределы внутреннего мира сознания, опосредствовано отношениями к внешнему, предметному миру и лишь на основе этих отношений может быть определено»[42].

Этот тезис непосредственно выводится из классического положения основоположников диалектического материализма о том, что «...сознание [das Bewußtsein] никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием [das bewußte Sein]»[43]. Данное положение, лежащее в основе всей диалектико-материалистической трактовки сознания и самосознания, впервые в истории психологической науки начинает систематически и последовательно разрабатываться именно на базе принципа единства сознания и деятельности. В соответствии с этим принципом сознание есть специфическое отношение субъекта к миру. Эта отнесенность сознания, принадлежащего субъекту, к независимому от сознания объекту означает, что сознание отражает объективную действительность. Теория отражения, определяющая сущность диалектико-материалистической психологии, и представляет единственно возможную, действительно позитивную альтернативу идеалистическому, интроспекционистскому положению о непосредственности психического.

Конкретизируя применительно к проблеме самосознания указанный выше исходный момент принципа единст-

31 стр.

ва сознания и деятельности, необходимо прежде всего отметить обычно не учитываемую особенность этого принципа. Он вводится вначале не с помощью прямого указания на роль деятельности в психическом развитии и психологическом познании, а с помощью гораздо более общего положения о том, что «психологическое познание — это опосредствованное познание психического через раскрытие его существенных, объективных связей и опосредствований».[44] И лишь затем на этой основе следует все более конкретное и многообразное раскрытие столь общего положения в контексте «сознание и деятельность».

Такая логика развертывания, развития, разработки принципа единства сознания и деятельности особенно важна для его конкретизации в отношении проблемы самосознания. Опосредствованный характер познания психики других людей давно стал достаточно очевидным. Но возможность и необходимость такой опосредственности более всего оспаривалась, именно применительно к самосознанию, самопознанию, самонаблюдению, т. е. в отношении познания собственной психики. Поэтому здесь образовался сложный проблемный узел всей психологической науки, вызвавший ее кризис. Ведь не только интроспекционисты, но и их главные противники — представители поведенческой психологии признавали принцип непосредственности психического. На этом основании они и решили полностью изъять сознание как самосознание из предмета психологии, оставив в нем лишь внешние реакции, лишенные «ментального» содержания;

Согласно принципу единства сознания и деятельности опосредствованный характер познания сохраняется полностью и для самосознания, самопознания, самонаблюдения. «Осознание переживания — это всегда установление его объективной отнесенности к причинам, его вызывающим, к объектам, на которые оно направлено, к действиям, которыми оно может быть реализовано. Осознание переживания, таким образом, всегда и неизбежно — не замыкание его во внутреннем мире, а соотношение его с внешним предметным миром»[45]. Например, осознать

32 стр.

свое влечение — значит отнести его к объекту, на который оно направлено: вначале испытываемое неопределенное чувство неприятного беспокойства при конкретных объективных условиях определяется затем как ощущение голода, жажды и т. д. Здесь состояние моего сознания есть сознание моего состояния.

Принцип единства сознания и деятельности учитывает, что не все переживаемое человеком адекватно осознается им, ибо не все отношения, выражающиеся в переживании и его определяющие, сами адекватно даны в сознании как отношения. Поэтому перед психологией встает важная задача объективного психологического познания, отличающегося от простого переживания. Она может быть решена только на основе раскрытия всех существенных объективных связей, опосредствующих психическое. В раскрытии таких связей решающая роль принадлежит деятельности, в которой сознание и самосознание не только проявляются, но и формируются. «Через посредство деятельности, субъекта его психика становится познаваема для других. Через посредство нашей деятельности объективно познаём нашу психику, проверяя показания нашего сознания, даже мы сами»[46].

Наши действия и прежде всего наши поступки (реализующие отношения человека к чёловеку) нередко помогают нам глубоко осознать и познать наши собственные переживания, чувства, отношения и т. д. «Поступком действие становится по мере того, как формируется самосознание»[47] 3десь подчеркивается существенная роль общёния в процессе становления самосознания.

При таком понимании деятельности, действий, поступков, общения и т. д. как важнейшего условия формирования самосознания и его познания становится ясным принципиальное различие между самонаблюдением (всегда связанным с самосознанием) и интроспекцией. В современной психологической литературе нередко еще встречается полное или частичное их отождествление; это осложняет и более того, делает проблему самосознания неразрешимой.

Различие между самонаблюдением как методом психологического исследования, суть которого состоит в на-

33 стр.

блюдении субъекта за своими переживаниями с последующим описанием этих наблюдений, и интроспекцией как методологическим подходом отчетливо выступает при анализе этой проблемы с позиции принципа единства сознания и деятельности. Сложнейшая проблема самосознания не сводится к вопросу о таком различии, но это последнее помогает раскрыть диаметральную противоположность идеалистического и диалектико-материалистического подходов к самосознанию, которые в психологии конкретно выступили как интроспекционистский принцип непосредственности психического и как противостоящий ему принцип единства сознания и деятельности.

Каждый человек не только испытывает различные переживания, но и сознает их как свои собственные состояния. Эти состояния становятся объектом сознания. Впоследствии их можно описать на основе того восприятия, которое было у человека в момент переживания. Данные этого восприятия являются основой для более широкого психологического анализа и помогают выявить целый ряд личностных характеристик, как содержательных, так и - функциональных. «Самонаблюдение как метод или путь психологического познания должно быть прежде всего отграничено от такого использования показаний сознания, объектом которых являются не сам наблюдатель и его переживания, а предметы или явления окружающего его мира (метод словесного отчета и т. п.). Под самонаблюдением мы будем разуметь использование показаний сознания, объектом которых является сам субъект, его психические свойства и переживания»[48]. Таким образом интерпретируемое самонаблюдение, т е. наблюдение, направленное на самого себя, на самопознание, является необходимым компонентом самосознания[49]. Оно во всех отношениях отличается от интроспекции, т. е. интроспекционистской трактовки самонаблюдения, исходящей из идеалистического принципа непосредственности психического.

«Интроспекция — это самосознание, самоотражение в себе самой чистой психики («психическое тем самым

34 стр.

«знаемо», по Декарту); самонаблюдение, самопознание (действительное, как оно реально дано в жизни) — это самосознание реального индивида»[50]. Вопреки интроспекционизму самонаблюдение отнюдь не обладает абсолютной, непосредственной достоверностью. Все данные своего самонаблюдения человек проверяет в процессе самосознания, соотнося их с тем объективным, опосредствующим контекстом, в котором они возникают и регулируют действия, поступки, вообще деятельность субъекта. Постепенно осознаваемые переживания соотносятся им с другими людьми, с внешними условиями его жизни и деятельности; только благодаря этому они и осознаются.

Вместе с тем при самонаблюдении могут встречаться и значительные трудности, особенно когда осознанию подлежат наиболее сложные и значимые личностные переживания. Но и в этом случае тем более необходимо выйти далеко за пределы непосредственных данных самонаблюдения, всегда включающих в себя в той или иной степени неосознанную интерпретацию. Для того чтобы объективно раскрыть эти свои сложные эффективные переживания, нужно глубоко разобраться во всей той реальной жизненной ситуации, которая обусловила соответствующие переживания. В подобных случаях осознание, познание самого себя осуществляются труднее, чем познание другого человека.

В самонаблюдении исследователь получает реальные данные, которые наименее доступны другим методам Метод самонаблюдения может быть эффективным дополнением и источником необходимой информации в структуре психологического исследования. Однако он имеет достаточно узкую сферу применения и при исследовании само сознания его необходимо использовать в комплексе с другими методами — экспериментом, наблюдением, интервью

Подобно тому как самосознание невозможно без само наблюдения, начальной стадии самопознания, оно невозможно и без самоконтроля. Он тоже (как и самонаблюдение) осуществляется опосредствованно. Необходимость в самоконтроле возникает, например, по отношению к эффективным переживаниям, чувствам, страстям и т. д., вы ступающим в качестве мотивов поведения. Среди таких

35 стр.

мотивов могут быть и неосознанные эффективные переживания. «Действенный контроль над неосознанными мотивами осуществляется через осознание цели деятельности, в которую включается человек. Бессознательное, оставаясь неосознанным, контролируется, таким образом, через осознанное»[51].

Оценивая позитивное содержание методологического принципа единства сознания и деятельности для решения проблемы сознания в целом и её психологического аспекта в частности, необходимо еще раз подчеркнуть, что этот принцип, вопреки интроспекционистскому положению о непосредственности психического, дает возможность понять, что все процессы самосознания носят опосредствованный характер, поскольку они возникают и развиваются в деятельности человека и в его общении с другими людьми. Именно этот принцип явился серьезным основанием для преодоления порочного идеалистического подхода к проблеме самосознания.

Данный методологический принцип, позволяющий вскрыть природу самосознания и определяющий пути его действительно научного изучения, является исходным в системе методологических принципов, которые характеризуют диалектико-материалистический подход к проблеме самосознания. Все остальные принципы внутренне связаны с ним, и имея самостоятельное значение, углубляют и конкретизируют его.

Принцип историзма, применимый в анализе самосознания, предполагает признание того, что филогенетически самосознание обусловлено процессом исторического развития человека в обществе. Человек начал осознавать себя прежде всего как общественное существо. Так же как и сознание, самосознание могло зародиться только на основе общественных взаимоотношений в условиях трудовой деятельности, в процессе создания продуктов труда. Говоря о роли общественного труда в историческом становлении самосознания, К. Маркс писал: «Человек удваивает себя уже не только интеллектуально, как это имеет место в сознании, но и реально, деятельно и созерцает самого себя в созданном им мире»[52].

Объективированные в труде психические особенности

36 стр.

субъекта не сразу стали для неги объектом восприятия и предметом анализа. Вначале он обнаруживал их у других. Познание психических особенностей другого, выявленных в материальном процессе труда и общении с другими членами сообщества, приводило к мысли о существовании своих особых свойств психики. Человек стал переносить на себя, соотносить особенности других, со своими собственными и на основе этого соотнесения выделять в себе нечто отличное. И таким образом он мог сформировать более или менее адекватное представление, а затем и понятие о самом себе. Так, начиная с познания другого в процессе деятельности, он мог прийти к познанию самого себя.

Знание себя, своих физических, интеллектуальных и нравственных сил давало человеку возможности регулировать и контролировать свои действия и поведение в труде, в системе общественных взаимоотношений. С одной стороны, личностное самосознание появляется как общественная необходимость процесса исторического развития человека, с другой — функции саморегулирования и самоконтролирования делали самосознание важным условием развития человеческого общества и общественного производства.

Развернутый анализ формирования самосознания в истории развития человеческого общества на основе широкого исторического, археологического и этнографического материалов содержится в работах известных исследователей проблемы сознания и самосознания А. Г. Спиркина, И. Ф. Протасени. Результаты анализа позволили выдвинуть ряд важных, аргументированных гипотез в отношении исторического развития самосознания.

Исторически самосознание является более поздним продуктом развития по сравнению с сознанием. Более того, оно могло появиться лишь на основе сознания и вместе с ним возникшей речи. Различные аспекты самосознания — это как бы общение человека с самим собой, для которого необходимо развитие внутренней речи, достаточной сформированности таких свойств мышления, как абстракция и обобщение, позволяющих индивиду составить представление и понятие о своём Я, отличном от Я другого.

Самосознание дает возможность индивиду осознать себя через осознание своего отношения к миру, через

37 стр.

предметное отношение к другим людям, и главное через свою практическую деятельность и ее результаты, через то, что он считает своим, в чем получило свою реализацию его же сознание — речь, рассудок, одежду и т. д.[53]

Высказывается достаточно обоснованное предположение[54] о том, что процесс, исторического развития самосознания проходит несколько этапов. Основная линия развития самосознания шла в направлении от нерасчлененности объекта и субъекта к их всё более четкому разделению. В самом начале их дифференциации объект осознавался субъектом в тесной связи с осознанием самого себя.

Вначале выделение себя и противопоставление миру, другим людям происходило не на основе отношения внутреннего Я и внешнего мира, субъекта и объекта, а на основе отношения коллектива и противостоящего ему другого коллектива и природы. При коллективном самосознании личность еще не выделяет себя полностью из общества окружающих ее людей. Процесс выделения личности осуществляется постепенно, и наступает такой момент, когда отдельная личность осознает свое Я в отличие от Я других членов сообщества, к которому она принадлежит. И тогда можно говорить о возникновении ее личностного самосознания.

Самосознание личности обнаруживается в том, что она определяет свое отношение к другим людям, тем самым самоопределяется в системе производства и осознает свою самостоятельность. Включенность самосознания в другие психические процессы, функционирование его в них дает возможность выносить вовне, отчуждать содержание своей мыслительной деятельности и анализировать его в такой «отделенной» от себя форме и вместе с тем осознавать как свое, принадлежащее моему Я.

Принцип историзма в советской психологии не просто декларируется, он реализуется в конкретных экспериментальных исследованиях, которые в свою очередь фактически обосновывают его теоретическую фундаментальность. Одной из первых оригинальных работ исторического характера процесса формирования самосознания и самооценки является исследование А. Р. Лурия и других

38 стр.

психологов, проведенное в 1931 - 1932 гг. по предложению Л.С. Выготского в ряде районов Узбекистана[55].

Но в этих отдаленных от очагов цивилизации местах люди жили в условиях отсталого способа производства, отсутствия грамотности, сильного влияния мусульманской религии. Перестройка основ старого уклада на основе социалистических преобразований, ликвидация неграмотности, освобождение от мусульманства привели к серьезным сдвигам и в сфере всей познавательной деятельности. Следствием этого изменения явилось развитие более сложных, абстрактных форм мышления, а следовательно, и способности более дифференцированного и адекватного осознавания себя, своих особенностей. Это исследование наглядно показывает зависимость процесса развития психических функций от специфики исторических условий и тем самым фактологически опровергает различные теории расовой неполноценности и ограниченности отдельных наций.

С испытуемым проводилась беседа, в ходе которой ему задавались вопросы: как он оценивает свой характер, чем он отличается от других людей, какие положительные черты и какие недостатки он может отметить у себя. Затем аналогичные вопросы задавались и в отношении знакомых испытуемому людей.

Все испытуемые, естественно, разделились на группы, характеризующиеся определенным уровнем приобщения к грамотности, культуре и степенью участия в новых социальных преобразованиях. В исходную группу вошли испытуемые разных возрастов, как правило, неграмотные или малограмотные, участвующие в малообобществленных формах труда, живущие наиболее изолированно, в условиях ограниченного общения и бедности социальных связей. Выяснилось, что способность анализировать свой внутренний мир, выделять в нем какие-то свойства оказалась у них неразвитой. Они не только не смогли реализовать поставленную перед ними задачу, но вообще ее не понимали. Выделить в себе положительные или отрицательные качества оказалось для них большой трудностью, решение задачи подменялось описанием материальных условий их жизни. Недостатками назывались отсутствую-

39 стр.

щие у них предметы. В лучшем случае вместо себя они начинали оценивать других людей. Причем оценка другого давалась ими с большей легкостью, чем своя собственная.

Первые зачатки самооценки у испытуемых этой группы проявились в повторении собственной характеристики со слов других. Но и в этих случаях характеристику внутренних свойств заменяло описание различных форм внешнего поведения.

Авторы исследования, наблюдая социалистические преобразования в этих отдаленных замкнутых районах имели все основания утверждать положение о решающей роли в развитии самосознания коллективных форм деятельности в виде таких отношений, как совместное планирование работ бригад, обсуждение их эффективности оценки своего труда и т. д. На определенном этапе участия в социалистических преобразованиях анализ своих собственных психологических особенностей заменяйся анализом группового поведения, личное Я заменялось общим мы, т. е. группы, в которую входил испытуемый (бригада, звено, колхоз в целом). Оценка собственных действий производилась в результате сопоставления индивидом своего поведения с общими нормами. Впоследствии у молодежи, наиболее активно участвующей в процессе социалистических преобразований, отмечалось выявление и оценка собственных психических качеств. Этот анализ был тесно связан с оценкой их отношения к требованиям, предъявляемым новыми социалистическими условиями жизни и деятельности.

Исследование позволило его авторам сделать важный теоретический вывод относительно процесса исторического развития самосознания: «Наиболее важным представляется тот факт, что этот путь не исчерпываемся только перемещением содержания сознания и раскрытием сознательного анализа иных сфер жизни — сфер социального опыта и отношения к себе самому как к участнику общественной жизни. Речь идет о гораздо более фундаментальных сдвигах — о формировании новых психологических систем, способных отражать не только внешнюю действительность, но и мир социальных отношений и в конечном счете свой собственный внутренний мир сформированный в отношении к другим людям. И это формирование нового внутреннего мира можно считать одним

40 стр.

из фундаментальных достижений разбираемого нами исторического периода»[56].

Таким образом, принцип историзма в анализе возникновения самосознания позволяет рассматривать самосознание как результат исторического развития человека и дает возможность раскрыть его материальное, детерминированное общественным бытием происхождение.

Исторический подход в исследовании самосознания важен и как определенная методологическая позиция при анализе развития самосознания в онтогенезе. Изучению развития - самосознания ребенка в советской психологии уделяется большое внимание (см. П. Р. Чамата, Б. Г. Ананьев, А. Г. Шнирман, Н. Е. Анкудинова и др.).

Принцип развития в анализе самосознания состоит в признании положения о непрерывности изменения самосознания на протяжении всей жизни человека. Формирование самосознания в онтогенезе проходит определенные стадии, связанные с возрастными этапами психического и физического развития человека. Каждая стадия в развитии самосознания имеет специфический уровень и свойственное для данного уровня своеобразие возможностей познания себя, способности к самооценке и саморегуляции деятельности и поведения.

Онтогенетические уровни самосознания обусловливаются прежде всего развитием на данной возрастной стадии других психических функций — памяти, мышления, речи, произвольных действий, чувств и т. д., поскольку все акты самосознания формируются и осуществляются только на основе этих процессов и только через них. Иными словами, онтогенетические уровни самосознания детерминированы степенью развития сознания и психики в целом. Манипулирование ребенка с предметами внешнего мира, расширение сферы его действий и общения, усложнение взаимоотношений со взрослым совершенствует способы взаимосвязи ребенка с окружающим его миром. Именно деятельность самого ребенка, различные формы его активности в предметном освоении мира и общении выступают основными факторами развития у него самопознания вначале в смутных недифференцированных, а затем во все более адекватных, расчлененных формах.

41 стр.

В настоящее время в советской психологии еще нет единого мнения о начальном моменте и критерии появления самосознания в онтогенезе. Согласно точке зрения Б. Г. Ананьева, самосознание возникает в период, когда ребенок начинает выделять себя в качестве субъекта своих действий. Однако границы данного периода весьма неопределенны, поэтому, по мнению Ананьева, окончательное решение этого вопроса на данном этапе исследования проблемы самосознания еще невозможно.

Несколько последовательных моментов становления самосознания в онтогенезе намечает С. Л. Рубинштейн. Это овладение собственным телом, возникновение произвольных движений, самостоятельное передвижение и самообслуживание. Так, ребенок становится самостоятельным субъектом различных действий, выделяет себя из окружения, у него формируются первые представления о своём Я. Среди психологов встречаются мнения (Н. Е. Анкудинова), что появление самосознания относится к периоду формирования мышления и речи, в результате чего возникает возможность оценивать свои умения в различных видах деятельности. В психологической литературе встречается также предположение, что самосознание появляется только в подростковом возрасте. Однако ярко выраженные особенности самосознания подростка, появление осознанного стремления к самопознанию не дают основания отрывать этот генетический уровень самосознания от всех предшествующих ему уровней. Напротив, он может быть понят и объяснен в своих особенностях лишь на основе более ранних стадий развития самосознания.

Отдельные признаки самосознания на начальных стадиях своего развития, конечно, еще не свидетельствуют о появлении самосознания в форме осознания личностью себя во всей совокупности физических и психологических качеств. Но эти признаки могут характеризовать онтогенетический уровень самосознания, соответствующий определенному возрастному этапу развития человека.

Несовершенные формы самосознания появляются у ребенка уже в первые годы его жизни. Эти формы обусловлены определенной степенью взаимоотношений с внешним миром и соответствующими моментами физического и психического развития. Вначале выделяется физическое Я ребенка, в основе которого лежит отраже-

42 стр.

ние им его физических качеств и возможностей, особенностей своего тела.

Плодотворные идеи о формировании физического Я человека, сыгравшие существенную роль в становлении диалектико-материалистических представлений об истоках самосознания, были выдвинуты в трудах И. М. Сеченова. Он считал, что в основе всех актов самосознания вообще и направленных на осознание своего физического Я в частности лежит рефлекторная деятельность мозга, которая дает возможность создавать многообразные связи между отдельными ощущениями, идущими от наших органов чувств. Синтез ощущений, аккумулированных во внутренних органах чувств и органах чувств, находящихся на поверхности тела,— исходный момент, в формировании представлений человека о своем теле. В связи с этим Сеченов подчеркивал тесную генетическую связь процессов предметного сознания и самосознания: «Человек беспрерывно получает впечатления от собственного тела. Одни из них воспринимаются обычными путями (собственный голос — слухом, формы тела — глазом и осязанием), а другие идут, так сказать, изнутри тела и являются в сознании в виде очень неопределенных темных чувствований. Ощущения последнего рода есть спутники процессов, совершающихся во всех главных анатомических системах тела (голод, жажда и пр.) и справедливо называются системными чувствами. У человека не может быть, собственно, никакого предметного ощущения, к которому не примешивалось бы системное чувство в той или другой форме... Первая половина чувствований имеет, как говорится, объективный характер, а вторая — чисто субъективный. Первой соответствуют предметы внешнего мира, второй — чувственные состояния собственного тела, самоощущения»[57]. Таким образом, системные чувства, ощущения, идущие от внутренних органов, сопровождают каждое явление предметного сознания. И предметное сознание, создавая образ собственного тела, представления о своих физических состояниях и качествах, связывается с системными чувствами, которые создают своеобразный эмоциональный фон самочувствия, самоощущения.

43 стр.

Два вида ощущений — системные чувства и предметные — находятся у ребенка вначале в слитном состоянии, их выделение идет через анализ, расчленение первоначально ассоциированных ощущений объективного и субъективного характера, объединенных в целостном акте познания. Процесс отделения самочувствия от явлений предметного сознания также формируется на основе многочисленных сочетаний объективного и субъективного момента в любом психическом процессе.

Детское самочувствие, утверждает Сеченов, дает основу для формирования более сложных форм самосознания. «Из детского самочувствия родится в зрелом возрасти самосознание, дающее человеку возможность относиться к актам собственного сознания критически, т. е. отделять все свое внутреннее от всего происходящего извне, анализировать его и сопоставлять (сравнивать) с внешним,— словом, изучать акт собственного сознания»[58].

В связи с усложнением отношений ребенка с миром окружающих его людей и усложнением форм общения с ними происходит выделение духовного Я. При этом происходит восприятие человеком в себе своих представлений, чувств, мыслей, волевых процессов, их мотивов. «Человек начинает умственно отделять себя не только от процессов чувственного восприятия внешнего мира, но и от своих помыслов, хотений, действий. Возникает самоанализ, самооценка, одним словом, сознание себя деятелем, человеком воспринимающим и думающим»[59].

В основе духовного Я заключены единство, целостность внутреннего бытия личности, преемственность отдельных этапов ее духовного развития. Особенности Я на разных этапах онтогенеза человека составляют специфическое содержание самосознания. В его состав входят как устойчивые, инвариантные, так и изменчивые, лабильные компоненты.

Развитие и изменение Я совершается непрерывно вместе с физическим и духовным развитием личности. Я ребенка, Я взрослого человека, Я в старости имеют разные содержательные характеристики. Даже для одного и

44 стр.

того же возрастного периода личности Я в зависимости от особенностей переживаний, от эмоционального фона всех состояний личности бывает неодинаковым. Изменчивость и лабильность Я вовсе не означает наличия у личности нескольких Я. Дело в том, что не все в структуре Я одинаково подвержено изменениям, больше всего меняется та его часть, которая не связана с сущностными особенностями личности. Но и последние в свою очередь в течение жизни личности находятся в состоянии постоянного уточнения, углубления, обогащения, вместе с тем они сохраняют известную тождественность, создающую индивидуальность личности, ее неповторимость.

С развитием познавательной способности сознания ребенка, расширением сферы его деятельности самосознание приобретает новые свойства и существенно меняется в подростковом возрасте.

Впервые к исследованию самосознания подростка в советской психологии с новых методологических позиций обратился Л. С. Выготский. Согласно Выготскому, самосознание — это социальное сознание, перенесенное вовнутрь, а память — та основа, которая сохраняет целостность самосознания, неразрывность и преемственность отдельных его состояний. При анализе самосознания подростка он реализует важнейший методологический принцип психологии — принцип развития. Самосознание подростка Выготский рассматривает не только как феномен его личности и сознания, а как момент развития личности подростка, обоснованный биологически и социально подготовленный всей предшествующей его историей. В организации нервной системы заложены возможности самосознания, но для того чтобы эти возможности были реализованы, необходимы соответствующие психологические и социальные изменения.

Выготский резко критикует точку зрения, согласие которой человек «познает» свой внутренний мир, отдельные духовные качества путем неожиданного, внезапного их открытия. Он утверждает, что «с естественной необходимостью вся психологическая жизнь подростка перестраивается так, что возникновение самосознания является только продуктом всего предшествующего процесса развития»[60]. Образование самосознания — это определенная

45 стр.

историческая стадия в развитии личности, неизбежно возникающая из предыдущих стадий. Процесс становления осознания подростка он рассматривает также стадиально как поэтапное развитие, где каждая предыдущая ступень подготавливает последующую.

В самом общем виде развитие самосознания подростка выглядит так. Вначале это просто накопление представлений о самом себе. В связи с этим происходит большее узнавание себя, все более обоснованное и более связное. Затем, по мере обобщения этих представлений, происходит их интериоризация. Дальнейшая интеграция самосознания подростка приводит его к осознанию себя в единстве всех проявлений, к осознанию своей особенности, оригинальности, наконец, появляется способность суждения в отношении себя и самооценки своей личности.

Л. С. Выготский уделил внимание и вопросу о развитии самосознания у подростков разных социальных групп. Он резко возражал тем психологам, которые утверждали, что самосознание рабочего подростка отстает, задерживается на более ранней стадии развития по сравнению с самосознанием буржуазного подростка. Действительно, это различие существует, но Выготский аргументировано доказывал, что оно связано с иным типом развития личности, иной структурой и динамикой самосознания. А все это зависит в своем становлении от культурного содержания среды, причем в большей мере, чем какая-либо другая сторона духовной жизни.

Процесс становления самосознания Выготский рассматривает в русле своей культурно-исторической концепции с точки зрения положения об интериоризации внешних действий. Для диалектико-материалистической психологии особенно ценно обоснование им социальной сущности сознания и плодотворная попытка анализировать его как непрерывный процесс развития.

Реализуемый Л. С. Выготским диалектико-материалистический подход к разработке самосознания подростка нашел свое развитие и продолжение в работах советских психологов (Т. В. Драгунова, Л. И. Божович, С. Л. Рубинштейн, Н. С. Лукин, В. Н. Куницына и др.). В комплексе исследований по проблеме самосознания наибольшее число работ связано именно с изучением самосознания подростка, что, по-видимому, обусловлено заметными ка-

46 стр.

качественными изменениями самосознания подростка и качественно новыми свойствами его объективного исследования.

Но этим периодом процесс развития самосознания не завершается, он продолжается на протяжении всей жизни человека, приобретая новую возрастную специфику. Следует отметить, что сфера самосознания взрослой личности на разных этапах ее развития пока еще остается в советской психологии мало изученной, хотя уже есть достаточное количество исследований, требующих обобщения и выделения узловых генетических моментов. В зарубежной литературе этому вопросу уделяется большее внимание. Известны, например, работы западногерманских психологов о самосознании личности в пожилом и старческом возрасте (Тайген и др.).

Методологический принцип развития применительно к анализу самосознания, признание положения о непрерывном изменении самосознания на основе взаимоотношений человека с окружающей его социальной средой позволяют исследовать самосознание как развернутый во времени процесс. Это дает возможность проследить закономерности самосознания не только как структурно сформированного явлений психики, но и исследовать закономерности развития, которые дают объяснение уже готовым, зрелым формам и актам процесса самосознания. Принцип развития позволяет опровергнуть метафизические теории о неизменности самосознания, а также многочисленные теории, популярные на Западе, о внезапном, неожиданном озарении, когда человек вдруг узнает о существовании в себе особого духовного мира.

Необходимым методологическим принципом анализа самосознания в психологии является принцип личностного подхода. Суть этого подхода «заключается в понимании личности как воедино связанной совокупности внутренних условий, которые и являются структурой ее свойств и качеств, через которые преломляются все внешние воздействия»[61]. А любой психический процесс, состояние или свойство, сама деятельность человека, в которой эти психические явления обнаруживаются, могут быть поняты только в связи с их личностной обусловленностью.

47 стр.

В применении к самосознанию это значит, что многообразные его акты выступают как органически включенные в личность и составляют одно из образующих ее условий. Кроме того, самосознание каждой личности, обладая общими закономерностями функционирования, индивидуально и отражает особенности ее психического развития.

Психологическое исследование самосознания неразрывно переплетается с изучением становления личности как льного самосознающего субъекта. Процесс развития самосознания включен в генезис самой личности. «Самосознание не надстраивается внешне над личностью, а включатся в нее, самосознание не имеет поэтому самостоятельного пути развития, отдельного от развития личности, в нем отражающегося, а включается в этот процесс развития личности, как реального субъекта, в качестве его момента, стороны, компонента»[62]. Самосознание развивается по мере того, как ребенок становится личностью, сознательно выделяющей себя из мира других людей. Выделение себя из окружающей среды предполагает дальнейшую избирательную связь с ней. Всякая личность определенным для нее образом относится к окружающему, сознательно устанавливает свои отношения к нему.

В общей структуре личности самосознание выступает как сложное интегративное свойство ее психической деятельности, центральное ее «образующее». С одной стороны оно как бы фиксирует итог психического развития личности на определенных этапах прежде всего для нее сомой; с другой — в качестве внутреннего регулятора познания самосознание влияет на дальнейшее развитие личности, являясь одним из необходимых внутренних условий непрерывного развития личности, устанавливающих равновесие между внешними влияниями, внутренним состоянием личности и формами ее поведения.

Противопоставляя материалистическую концепцию самосознания субъективно-идеалистическому его толкованию, С. Л. Рубинштейн писал о важной роли самосознания в психической жизни личности и о том видном месте которое должно занимать изучение самосознания целостном исследовании личности: «Если нельзя свести

48 стр.

личность к ее самосознанию, к «я», то нельзя отрывать oдно от другого. Поэтому последний завершающий вопрос, который встает перед нами в плане психологического изучения личности, это вопрос о ее самосознании, о личности как «я», которое в качестве субъекта присваивает себе все, что делает человек, относит к себе все исходящие от него дела и поступки и сознательно принимает на себя за них ответственность в качестве их автора и творца. Проблема психологического изучения личности не заканчивается на изучении психических свойств личности — ее способностей, темперамента и характера; она завершается раскрытием самосознания личности»[63].

Самосознание вплетено в психическую жизнь личности, оно неразрывно со всеми другими психическими процессами (познавательными, аффективными, волевыми). На самосознание в значительной степени распространяется следующее принципиально важное положение, характеризующее основной способ взаимосвязи сознания и «обычных» психических процессов типа ощущений, восприятий и т. д. «Когда речь идет о сознании как высшей форме отражения действительности, имеется в виду, что в реальном процессе осознания внешнего мира над ощущениями, восприятиями, представлением и мышлением не надстраивается какой-то добавочный этаж, который, опираясь на все нижележащее, представляет собой нечто от них отличное, вне их существующее. В действительности в процессе общественно-исторического развития человека эти формы отражения получают новое качество. Сознание — это не нечто над ощущением и мышлением стоящее, а через них осуществляемое, более высокое, осмысленное отражение внешнего мира»[64].

Аналогичным образом и самосознание может быть понято лишь в реальной живой взаимосвязи со всеми психическими процессами (ощущениями, мышлением, чувствами и т. д.), психическими состояниями и свойствами. В этом Случае любой психический процесс на довольно высоком уровне развития может вступить в непосредственную связь с процессами самосознания. Например, когда человек решает какую-либо мыслительную за-

49 стр.

дачу или проблему, он в процессе своей познавательной деятельности все глубже познает и осознает не только условия, требование и решение этой проблемы, но и свое отношение к ней, многие из мотивов своей деятельности, уровень своих способностей, хотя бы некоторые «ходы» своей мысли и т. д. То же самое можно сказать о соотношении самосознания и восприятия в процессе эстетической деятельности и во многих других случаях.

Во всем этом обнаруживается важнейшая закономерность всякого процесса осознания, отмеченная Рубинштейном: «Осознанное и неосознанное отличаются не тем, что в одном случае все исчерпывающе осознается, а в другом ничего не осознано. Различие осознанного и неосознанного предполагает учет того, что в каждом данном случае осознается»[65].

Обычно в первую очередь осознаются цели, а также некоторые мотивы и ближайшие последствия тех или иных действий, поступков и т. д. Иначе говоря, в любом психическом явлении человека всегда есть что-то осознанное и всегда что-то остается неосознанным. Этому принципу подчиняется и самосознание. Например, особенно большие трудности встречаются на пути осознания именно тех своих побуждений того или иного поступка, которые противоречат основным, наиболее прочным установкам и чувствам. Здесь важную роль играет весьма сложное соотношение между самосознанием и аффективностью.

Неразрывная и многообразная взаимосвязь самосознания со всеми другими психическими явлениями (обнаруживающаяся прежде всего в том, что самосознание реально выступает всегда как бы «через» все эти психические явления, процессы и т. д.) конкретно выражает важнейшее исходное положение о природе самосознания: Самосознание есть всегда сознание самого себя как сознательного субъекта, человека, реального индивида, а вовсе не сознание своего сознания. Так отчетливо проявляется интегральный, личностный характер самосознания, одного из необходимых условий целостности всей психической деятельности человека.

Материал клинических наблюдений расстройств самосознания, выражающийся в основном в синдроме депер-

50 стр.

51, 52, 53, 54 страницы отсутствуют

чивы, скорее ситуативны, подвержены импульсивным изменениям. Детерминация поведения и деятельности определяется в основном внешними факторами, собственная осознанная детерминация или вовсе отсутствует, или еще очень узка и слаба. Усложнение и дифференциация форм взаимодействия ребенка с предметным миром и миром окружающих людей влечет за собой и усложнение внутренне осознанной детерминации поведения ребенка, уменьшает подверженность его мотивов влияниям внешних случайных воздействий.

Однако отграничение себя от внешнего мира еще не обладает четко фиксированными рамками, поскольку восприятия ребенка в этот период являются недостаточно расчленными и ясными. Он не всегда способен отнести к внешнему миру то, что чуждо ему самому. В результате постоянного сопоставления себя (на уровне возможностей этого процесса) с другими людьми и эмпирического обобщения содержания того, от чего ребенок отграничивается, происходит дальнейшее выделение его Я.

Важной ступенью осознания себя субъектом различных действий является возникновение у ребенка способности самостоятельного передвижения в пространстве. Этот факт дает начало новым формам взаимоотношений со взрослым, что значительно перестраивает его отношение к самому себе и углубляет осознание себя в качестве самостоятельного субъекта.

С возникновением речи ребенок получает особый внутренний механизм управления своим поведением. Благодаря мнестической функции речи он запоминает эпизоды и события из своей жизни, постепенно накапливает познавательный и аффективный опыт в отношении себя, а развитие понятийного мышления дает ему возможность обобщать этот опыт уже на более совершенном уровне, чем раньше. Речевое общение со взрослыми и другими детьми расширяет сферу его взаимоотношений с людьми и становится необходимым условием дальнейшего познания ребенком самого себя. На третьем году жизни ребенок обладает достаточным количеством умений. Это период интенсивного формирования речи, когда границы отношений с внешним миром все более раздвигаются. В предметном мире ребенок познает бесконечное разнообразие вещей и их изменчивость по отношению к своей личности, сохраняющей для него свое постоянство. Осо-

55 стр.

знает он и свое постоянное присутствие среди разнообразия людей, с которыми он вступает в контакт. И тем не менее личность ребенка остается по-прежнему включенной в привычные условия, и он не мыслит себя отдельно от них. Ребенок как бы неразрывен еще с той или иной привычной обстановкой, ситуацией, вещью, мнением другого, близкого ему человека. Он испытывает чувство своей слитости с окружающим. Себя ребенок называет по имени и говорит, о себе в третьем лице («Маша хочет гулять», «машина игрушка» и т. д.). Причем имя для него существует не как особое обозначение собственной личности; его он может относить ко всему маленькому — будь то другой ребенок, игрушка, часть своего тела или какой-либо малый предмет (увидев самостоятельно переходящего дорогу старшего мальчика, девочка двух с половиной лет говорит: «Когда мальчик был Машенькой, он тоже переходил, дорогу с мамой за ручку»). В то же время он может называть себя именами других детей (к которым проявляет симпатию) или именами персонажей детских книг, фильмов, сказок (это могут быть и животные — лягушонок, бобренок, лиса и др.) и требует от взрослых, чтобы они к нему обращались, называя его выбранными им именами и названиями. Ребенок разговаривает сам с собой как с другим партнером, приказывает себе, уговаривает, делает замечания и хвалит. Он повторяет фразы взрослых, сохраняя их интонации. С этими же фразами он может обращаться к игрушкам или другим детям, а также и к взрослым.

Примерно к трем годам в личности ребенка происходит заметный скачок. Этот переломный момент в его жизни связан с вступлением в новую фазу развития — фазу активного утверждения себя и отстаивания своей самостоятельности. В это время наблюдается окончательное выделение ребенком себя как самостоятельной личности. О себе он говорит в этот период преимущественно от собственного имени и в первом лице. В развитии личности ребенка — это первый генетический кризис. И как всякий кризис он сопровождается специфическими трудностями и противоречиями. «К 3-летнему возрасту это слияние ребенка с окружающим неожиданно исчезает, и личность вступает в тот период, когда потребность утверждать и завоевывать свою самостоятельность приводит ребенка к целому ряду конфликтов. Прежде всего

56 стр.

это противопоставление себя окружающим часто совершенно негативное. В результате этого ребенок невольно оскорбляет окружающих людей только потому, что хочет испытать собственную независимость, ощутить собственное существование. В этих случаях единственной формой самоутверждения является сама победа. Побежденный более сильной волей другого лица или необходимостью, ребенок болезненно переживает умаление своего существа»[66].

Проявление детского негативизма и настаивания на своем в этот период можно рассматривать как своеобразные «упражнения» ребенка в познании своих возможностей, их силы и пределов. Каждый случай «победы» ребенка, когда он не подчиняется все-таки требованиям взрослого, является «капиталом» его самоутверждения, хотя содержательный смысл «победы» часто не имеет для него самостоятельного значения.

В развитии ребенка этот период важен потому, что он закладывает психологический фундамент личности. От того, как сложатся взаимоотношения ребенка с окружающими, какое место займет он в этих отношениях и каким будет его отношение к себе в это время, зависит развитие целого ряда существенных психологических особенностей личности. Так, частое настаивание на своем может перерасти в упрямство и в дальнейшем стать устойчивой формой поведения во взаимодействиях с окружающими, стать истоком развития как положительного, так и отрицательного проявления этого ?????(свойства). В то же время категорическое и абсолютное подавление детского негативизма может привести к развитию свойств, связанных с ощущением своей слабости, ????? (униженности), неполноценности.

Итак, ведущим фактором развития самосознания в этот период продолжает оставаться взаимоотношение ребенка со взрослым. Поскольку еще не складывается собственная, устойчивая самооценка, ребёнок стихийно принимает отношение к себе взрослого и, таким образом, истоком первоначальной самооценки его личности является «на веру» принятое отношение взрослого. (Так, например, неадекватно высокая самооценка может быть вызвана постоянным, зачастую безосновательным захваливанием ребенка и, напротив, статичный взгляд на ребенка, неверие в его возможности и внутренние силы

57 стр.

страница порвана, произведена смысловая реконструкция, возможны ошибки!!!

приводит, как правиле, к формированию отрицательного отношения к себе, сковывает его активность и желание стремиться к лучшему (я — есть такой и предпринимать что-то в отношении себя бесполезно). «Отношение к себе как к неисправимому или особо гениальному есть сложившийся своеобразный стереотип отношения человека к другим и к себе и, как все стереотипы, является прямым продуктом, прямым следствием той системы общения и деятельности, которые составляют образ жизни ребенка... Именно в образе жизни ребенка, и в частности в типе его общения с окружающими людьми, лежат основные и определяющие причины детского поведения, детского характера, детских наклонностей»[67]. Первоначальная самооценка ребенка влияет на процесс дальнейшего ее становления в более поздние этапы развития его личности.

А. Валлон, выделяя процесс развития ребенка в возрасте от 3 до 5 лет как исключительно важный в становлении личности, отмечает, что психологи различных школ оценивают этот период как момент глубокой аффективной и моральной работы, когда создаются в психическом мире человека нравственные системы и комплексы, которые в дальнейшем могут перейти в стойкие особенности личности. В становлении личности этого периода важная роль принадлежит и процессам самосознания.

Как отмечалось выше, функционально самосознание представляет собой единство трех сторон: самопознания, эмоционально–ценностного отношения к себе и саморегуляции, которая осуществляется на основе двух первых. Каждая из этих сторон самосознания отличается и своеобразными генетическими, особенностями. Тенденция развития самопознания, эмоционально-ценностного отношения к себе и саморегуляции подчинена задаче формирования их интегративности. И генетически, и функционально взаимоотношение трех сторон самосознания — это целостная работа. Чтобы выявить некоторые генетические свойства каждой из них, вычленим их из этого единства.

В общем виде основную линию развития самопознания, его тенденцию можно представить следующим образом. Познание человеком себя идет от познания внешнего

68 стр.

мира, других людей, их взаимоотношений и собственных отношений с другими. «...Человек сначала смотрится, как в зеркало, в другого человека. Лишь отнесясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Петр начинает относиться к самому себе как к человеку»[68]. Классики марксизма подчеркивали, что человек познает себя теми же путями, что и объективный мир. У человека нет другого механизма изучения себя. Оно проходит те же стадии, что и познание человеком объективного мира: от элементарных самоощущений, вначале чисто органических, к самовосприятиям, самопредставлениям, мнениям и понятиям о себе. На начальных этапах развития самопознания осознаётся лишь внешняя, видимая сторона собственных действий и поступков. Позднее осуществляется на высшие уровни самопознания, когда осознаются глубинные механизмы деятельности и поведения. В сферу самопознания вовлекаются эмоции,интересы, стремления, система разнообразных побуждений личности.

Итак, с самого начала познание себя – процесс отраженный, производный по отношению к познанию других людей вообще и отношений других людей к себе в частности. Познавая особенности других людей, свои внешние проявления в деятельности и поведении, отношение к себе других, человек начинает соотносить эти отдельные аспекты познания объективного и в результате сопоставительно-оценочной работы составляет оценку самого себя. Самооценка выступает как своеобразный итог самопознания и отражает его уровень. Несовершенным формам самопознания соответствуют и несовершенные формы самооценки. В таких случаях, как правило, отсутствуют ее критерии, вернее, они могут быть, но действуют в узкой, замкнутой ситуации, не соотносятся между собой. В процессе развития самостоятельности ребенка, более дифференцированного и глубокого познания себя формируется и собственная, достаточно устойчивая самооценка, более адекватно фиксирующая результаты самопознания ребенка.

В советской психологии есть ряд экспериментальных исследований, выясняющих связь отдельных форм самопознания и самооценки в генетическом плане. Так,

59 стр.

Н. Е. Анкудинова[69] проследила особенности самооценки ребенка-дошкольника (5—7 лет) в связи с осознанием своих умений в различных видах деятельности (рисовании, рассказывании и др.). Анализ данных показал, что пятилетние дети, слабо владея умениями, вместе с тем, как правило, их переоценивают. Переоценка умений вызвана слабым, неадекватным их осознанием. В возрасте 6—6,5 лет происходит резкий скачок в осознании умений; их оценка становится более точной и обоснованной. Дети этого возраста редко хвалят себя в категорической форме (Я — лучше всех), их отличает скромность в оценке своих умений, они учитывают прошлый опыт, объективные условия проявления и результаты умений. В возрасте около 7 лет наблюдается еще более осознанное отношение к своим умениям: абсолютное большинство испытуемых оценивает их правильно. Они стремятся сравнить себя со сверстниками, соревноваться с ними. На основе исследования Анкудинова выдвигает гипотезу, что, осознавая свои умения, ребенок познает в известной мере и свою личность. Возрастные особённости осознания детьми своих умений (как конкретной формы проявления самопознания) являются в то же время возрастными особенностями их самосознания.

Исследователи психологии детского самосознания считают, основываясь на анализе эмпирических данных, полученных в экспериментах и наблюдениях, что развитие психических функций — интеллектуальных, волевых, эмоциональных к концу дошкольного возраста поднимает самопознание ребёнка на такой уровень, при котором становится возможным появление собственной, достаточно устойчивой самооценки, более или менее объективно отражающей реальное состояние развития ребенка. Содержание самооценки ребенка в этот период составляет осознание практических умений, поступков, его моральных свойств, которые он обнаруживает в себе, соотнося свои поступки с требованиями взрослых. Все в большей степени самооценка включается в процесс регуляции поведения и деятельности ребенка. Через самооценку самопознание участвует в регуляционной функции самосознания. Итак, самооценка фиксирует результат познания

60 стр.

себя. Но всякая самооценка — это единство рационального и эмоционального компонентов. В эмоциональном компоненте самооценки выражается переживание того, что человек узнает в отношении себя. Наряду с развитием самопознания происходит и развитие эмоционально-ценностного отношения к себе. Генезис этого отношения зависит от развития эмоциональной сферы ребенка, его эмоционального опыта в целом. Вначале эмоции ребенка ситуативны и не глубоки. Он не запоминает своих эмоций, не соотносит их, не осознает полностью своего эмоционального опыта, который уже присутствует в элементарной форме. По мере расширения эмоциональной сферы ребенка, более адекватного соотнесения отдельных эмоций с предметом переживаний, а также между собой начинает осуществляться эмоциональная интеграция с её устойчивыми формами проявления. На основе общего эмоционального опыта у ребенка формируется и эмоционально-ценностное отношение к своей личности. Однако эмоционально-ценностной интеграции в отношении себя предшествует дифференциация эмоция. А. А. Люблинская отмечает[70], что первоначальная дифференциация некоторых имеющихся эмоций происходит уже после года. Ребенок все больше испытывает радость от осознания своих возможностей, радость от доступного ему преобразования окружающего, которую он переживает, практически познавая себя в разнообразной деятельности. Такие переживания выступают как «подкрепления» выполняемых действий. Поэтому ребенок и в следующий раз решается на те же или еще более сложные действия. Так из отдельных эмоциональных реакций возникают более сложные эмоциональные образования, или чувства, например гордость, удовлетворение собой, радость успеха. В дальнейшем эта радость от собственных успехов может достигнуть высокой степени осознанности и тонкости. Отдельные эмоциональные реакции, будучи вначале ситуативными, временными, неустойчивыми, через общение, интеграцию становятся устойчивым эмоциональным отношением к себе. Этот факт подтверждается и рядом экспериментальных исследований советских психологов. Так, например, Е. И. Кульчицкая, изучая возрастные проявления чувства стыда у детей-дошкольников, проследила, как из отдельных эмоциональных реакций, связанных с переживанием стыда, воз-

61 стр.

никает более сложное эмоциональное образование — чувство стыда[71].

Экспериментальные данные показали, что в 3 года ребенок осознает моральную сторону своих поступков, понимает, какие из них вызовут отрицательную оценку, и, совершая такие поступки, он стыдится их. Но он испытывает чувство стыда только в конкретной ситуации и только за совершенный поступок. В 4 года ребенок испытывает стыд уже и потому, что он понимает недопустимость своего поступка. Он может самостоятельно оценивать свои действия и осознавать свое поведение с точки зрения тех требований, которые ставят перед ним окружающие. У 5-летнего ребенка наблюдается острое осуждение себя за совершенный отрицательный поступок и желание исправиться. Он испытывает унижение собственного достоинства при замечании взрослого за отрицательный поступок. Переживание стыда, таким образом, связывается с отдельными сторонами Я ребенка. В шестилетнем возрасте у ребенка обнаруживается отчетливое проявление чувства стыда. Оно может возникать и отвлеченно от конкретной ситуации, при одном лишь представлении о том, что данное действие постыдно.

Значение всякого чувства в отношении себя уже с самого начала состоит не в пассивном, созерцательном его переживании, а в его активной регуляционной роли поведения и различных действий. Так, например, чувство стыда у ребенка способствует возникновению внутренней тормозной его активности, направленной на те побуждения, которые осуждаются окружающими. На его основе формируется совесть — один из существенных регуляторов взаимоотношений человека с окружающими. Развитое в меру чувство стыда препятствует проявлению отрицательных побуждений ребенка. Выражая отрицательную оценку своих действий, оно вызывает стремление исправиться, стимулирует самовоспитание. Но, способствуя формированию в ребенке чрезмерного чувства стыда, можно подорвать его веру в свои силы и возможности. Неуверенность в себе из отдельных проявлений в конкретных ситуациях постепенно обобщается и з

Дата добавления: 2015-06-30; просмотров: 294; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!