Глава 16. Кассия

В моем сне он стоит на фоне солнца и поэтому выглядит темным, хотя я знаю, что для меня он является светом.- Кассия, - говорит он, и от нежности, звучащей в его голосе на моих глазах появляются слезы. - Кассия, это я.

Я не могу говорить; я протягиваю руки, смеюсь, плачу от счастья, что я не одинока.

- Теперь мне нужно уходить, - говорит он. - Будет очень ярко, но ты не закрывай глаза.

- Они открыты, - говорю я растерянно. Иначе как бы я смогла его увидеть?
- Нет, - отвечает он. - Ты спишь. Но тебе нужно проснуться. Время пришло.

- Ты ведь не покидаешь меня, нет? - только об этом я могу думать, что он может уйти.

- Да, - произносит он.

- Нет, - прошу я его. - Пожалуйста.

- Тебе придется открыть глаза, - повторяет он, и я повинуюсь и просыпаюсь, глядя в небо, полное света.

Но Ксандера здесь нет.

Слезы – пустая трата влаги, уговариваю я себя, но все равно не могу сдержать их. Они ручьем текут по лицу, оставляя дорожки на запыленной коже. Я пытаюсь не зарыдать в голос; не хочу разбудить Инди, которая все еще спит, невзирая на солнце. После того, как вчера увидели помеченные голубыми линиями тела, мы целый день шли по высохшему руслу другого ущелья. Мы не видели никого и ничего.

Я прислоняю ладони к лицу и держу их так, чувствуя тепло своих собственных слез.

Я очень боюсь, думаю я. За себя, за Кая. Я подумала, что мы шли не по тому ущелью, так как не смогли найти ни следа Кая. Но, если они превратили его в пепел, я никогда не узнаю, где он был.

Я всегда надеялась, что найду его – все те месяцы, что я сеяла семена, и когда летела на том воздушном корабле без окон, сквозь ночь, и во время длинного перехода через Каньон.

Но теперь может получиться так, что искать уже нечего, бьется в голове навязчивая мысль. Может быть, Кай уже мертв, как и Восстание. Что, если Лоцман умер, и никто не занял его или ее место?

Я бросаю взгляд на Инди и ловлю себя на мысли – действительно ли она моя подруга? Вдруг она является шпионом, думаю я, посланным моей чиновницей, чтобы наблюдать, как я теряю силы и медленно умираю в этом Каньоне. Так что чиновница уже знает, что объект ее эксперимента прошел свой путь до конца и выбыл из игры.

Откуда берутся эти мысли? Я удивляюсь, и вдруг меня озаряет. Я больна.

Случаи заболевания очень редко встречаются в Обществе, но сейчас-то я нахожусь за его пределами. Мой мозг сортирует все возможные варианты: истощение, обезвоживание, психическое перенапряжение, скудная пища. Так и должно было случиться.

Я чувствую себя лучше, осознав этот факт. Если я больна, значит не в себе. И не должна верить этим мыслям о Кае и Инди, о Восстании. В голове такая путаница, что я забываю: моя чиновница – не та, кто начал этот эксперимент. Я вспоминаю тот блеск в ее глазах, когда она сидела во дворике музея в Ории и лгала мне. Она даже не знала, почему имя Кая появилось в базе данных для подбора пар.

Я делаю глубокий вдох. На мгновение, ко мне возвращается ощущение из сна о Ксандере, и я успокаиваюсь. - Открой глаза, - сказал он мне. Что Ксандер хотел, чтобы я увидела? Я оглядываю пещеру, в которой мы расположились на ночлег. Я вижу Инди, камни, мою сумку с таблетками внутри.

В некотором роде, синие таблетки я получила не от Общества, а от Ксандера, которому я доверяю. Я ждала достаточно долго.

Какое-то время я пытаюсь открыть упаковку, пальцы совсем не слушаются. Наконец, извлекаю первую синюю таблетку, кладу ее в рот и с трудом глотаю. Это первый раз в моей жизни, когда я приняла таблетку, по крайней мере, других случаев не припоминаю. Я мысленно рисую лицо дедушки, всего на мгновение, и он выглядит огорченным.

Я бросаю взгляд на углубление, где лежала таблетка, ожидая увидеть пустое место. Но там что-то есть – маленькая полоска бумаги.

Бумага из порта. Трясущимися руками я разворачиваю ее. Запечатанная в упаковке, она хорошо сохранилась, но скоро рассыплется под воздействием воздуха.

Род занятий: врач. Вероятность длительных командировок и продвижения в сфере медицины: 97,3 процента.

- О, Ксандер, - шепчу я.

Это часть официальной информации Обручения для Ксандера. Информации, которую я никогда не видела на микрокарте; все те факты, о которых, как я думала, уже знаю. Я смотрю на упаковку таблеток в своей руке. Как он сделал это? Как засунул клочок бумаги внутрь? И есть ли там еще?

Я представляю, как он распечатывает копию информации через порт, осторожно разрывает каждый лист по строчкам и придумывает, как упаковать их внутрь. Он, должно быть, догадывался, что я никогда не просматривала его микрокарту; знал, что я отвернулась от него и выбрала Кая.

Это напоминает мне о Кае и о листах бумаги, которые он передавал мне в Городке. Два мальчика, две истории, написанные на клочках и оставленные для меня. Слезы обжигают глаза, ведь историю Ксандера я обязана была знать.

Взгляни на меня еще раз, будто бы говорит он.

Я извлекаю еще одну таблетку из упаковки. Следующая строчка гласит: Полное имя: Ксандер Томас Кэрроу.

Возвращаются воспоминания – мое детство в Городке, я жду, когда Ксандер выйдет из дома, чтобы вместе поиграть.

- Ксандер. Томас. Кэрроу! - выкрикиваю я, перепрыгивая с камня на камень по мощеной дорожке. Тогда я была маленькая и часто забывала вести себя тихо, подходя к чужому дому. Имя Ксандера, думала я, приятно произносить. Оно звучало очень правильно. В каждом слове по два слога, в них идеальный ритм для марша.

- Не надо так вопить, - сказал тогда Ксандер. Он открыл дверь и улыбался мне. - Я уже здесь.

Я так скучаю по Ксандеру, что не могу удержаться и продолжаю вынимать таблетки – не затем, чтобы проглотить их, но чтобы прочитать, что говорят надписи:

Родился и жил в Кленовом городке.

Любимый вид спорта: плавание.

Любимый вид отдыха: игры.

Имя Ксандера Кэрроу заносилось сверстниками в список студентов, которыми они восхищаются, в 87,6 процентах случаев.

Любимый цвет: красный.

Вот это сюрприз. Мне всегда казалось, что его любимый цвет – зеленый. Чего еще я не знаю о нем?

Я улыбаюсь, ощущая прилив сил. Бросая взгляд на Инди, вижу, что она еще спит. Мне очень хочется заняться чем-нибудь, поэтому решаю выйти наружу и лучше рассмотреть то место, куда мы пришли в темноте.

На первый взгляд оно кажется широким и открытым участком ущелья, как и многие другие, усеянным пещерами и заваленным камнями, окруженным неровными скальными стенами. Но потом, когда я снова оглядываюсь, то замечаю, что одна из стен выглядит необычно.

Я пересекаю высохшее русло и прикладываю ладонь к скале. Складывается ощущение, что поверхность грубая и шершавая. Но это не совсем верно. Она безупречна.

Так же, как и Общество.

В его безукоризненности я вижу трещины. Я вспоминаю размеренное дыхание женщины, которая пела одну из Ста песен. А Кай сказал мне потом, что Общество знает, как нам нравится слушать их дыхание. Нам нравится сознавать, что они живые люди, но даже та человечность, которую они собой представляют – аккуратная и тщательно выверенная.

Мое сердце замирает. Если здесь присутствует Общество, тогда Восстания не существует.

Я иду вдоль стены, проводя по ней рукой, и ищу трещину, которая разделяет Общество и Каньон. Приближаясь к зарослям густо переплетенного кустарника, я замечаю, что на земле что-то лежит.

Это мальчик. Тот, который бежал с нами к Каньону, а взамен очутился в этом ущелье.

Он свернулся калачиком на боку. Глаза закрыты. Его кожа, волосы и одежда покрыты тонким слоем пыли, наметенной ветром. Его руки бледны, и в то же время красные от крови, как и то место на стене ущелья, которое он царапал и царапал и не смог проникнуть внутрь. Я закрываю глаза. Вид засохшей красной крови, кристалликов грязи в ущелье, заставляет меня вспомнить о сахаре и кроваво-красных ягодах на тарелке с пирогом у дедушки, и мне становится дурно.

Снова открываю глаза и смотрю на мальчика. Можно ли что-то сделать для него? Я наклоняюсь ближе и вижу, что его губы синего цвета. Так как меня никогда не обучали медицине, я практически ничего не знаю об оказании первой помощи. Он не дышит. Я проверяю точку на его запястье, где, как я знала, можно нащупать пульс, но его нет.

- Кассия, - шепчет кто-то, и я подскакиваю на месте.

Это Инди. Выдыхаю с облегчением. - Это тот самый парень, - сообщаю я.

Инди приседает рядом. - Он мертв, - говорит она. И смотрит на его руки. - Что он делал?

- Думаю, что он пытался пробраться внутрь стены, - отвечаю я, указывая. - Они сделали ее похожей на стену, но мне кажется, что это дверь.

Инди встает вместе со мной, и мы смотрим на окровавленную стену и руки мальчика. - Он не смог проникнуть внутрь, - констатирую я. - Тогда он принял синюю таблетку, но было уже слишком поздно.

Инди смотрит на меня, ее взгляд пристальный и испытующий.

- Нам нужно выбираться из этого ущелья, - говорю я. - Здесь присутствует Общество. Точно говорю.

Инди медлит. - Ты права, - произносит она через минуту. - Нам нужно вернуться в другое ущелье. Там, по крайней мере, есть вода.

- Ты считаешь, что мы сможем вернуться обратно и пересечь то место, откуда до этого убегали? - я невольно вздрагиваю, вспоминая тела, лежавшие на вершине Каньона.

- Мы можем подняться прямо здесь, - предлагает Инди. - Теперь у нас есть веревка. - Она указывает на корни деревьев, цепляющихся за стену ущелья и растущих там, где они обычно не способны расти. - Они сберегут нам время. - Она открывает свою сумку и тянется внутрь за веревкой.

Пока я наблюдаю за ее действиями, Инди вытаскивает веревку и закидывает ее на плечо, а затем что-то аккуратно перекладывает в сумке.

Осиное гнездо, думаю я. - Ты сохранила его, - говорю ей.

- Что? - испуганно спрашивает Инди.

- Твое осиное гнездо, - поясняю я. - Оно не повредилось.

Инди кивает головой, выглядя настороженной. Должно быть, я сказала что-то не так, но раздумывать над этим мне не хочется. Глубокая усталость накрывает меня с головой, и я ощущаю странное желание просто свернуться клубочком, как тот парень, и отдохнуть здесь же, на траве.

Оказавшись на вершине Каньона, мы не оглядываемся в ту сторону, где должны лежать тела. В любом случае, мы слишком далеко, чтобы увидеть хоть что-то.

Я не разговариваю. Инди тоже. Мы быстро пересекаем Каньон под холодным ветром и небом. Бег пробуждает меня и напоминает, что я все еще жива, что не могу прилечь и отдохнуть, и не важно, как сильно я этого желаю.

Кажется, что только мы с Инди остались единственными живыми душами в Отдаленных провинциях.

Инди перевешивает веревку на другое плечо. - Пойдем, - приговаривает она, и мы снова спускаемся в то первое ущелье, откуда начинали свой путь. Может, мы и не нашли здесь следов Кая, но, по крайней мере, тут есть вода, и никаких признаков присутствия Общества. Пока что.

Надежда выглядит, как отпечаток ботинка, как половина отпечатка, который кто-то небрежно оставил, ступив на хлипкую грязь, которая потом затвердела, обдуваемая вечерними и утренними ветрами.

Я стараюсь не думать о других отпечатках, которые видела в этих ущельях, уже окаменевших от долгого времени, так что остались только следы скелета кого-то, ранее бывшего живым. Этот след свежий. Мне придется верить в это. Придется верить, что здесь есть еще кто-то живой. И придется верить, что это может быть Кай.

Дата добавления: 2015-06-30; просмотров: 432; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!