М.С. Горбачёв о Т. Живкове и ситуации в Болгарии в конце 1980-х гг

По мере того как курс советского руководства на перестройку воплощался в гласность, демократизацию государственной и общественной жизни, росла настороженность по отношению к нему со стороны Тодора Живкова. Более тридцати лет бессменно возглавляя собственное государство, он как никто другой копировал советский опыт, приспосабливая его по своему разумению к условиям Болгарии. Это обеспечивало небезуспешное функционирование и укрепление личной власти Живкова. Но вот ему пришлось столкнуться с дилеммой. Либо продолжить привычную линию на «воспроизводство» того, что делается в Советском Союзе, и, значит, подорвать режим автократии. Либо искать какой-то другой, нетрадиционный путь и образ действий.

А надо сказать, власти у Живкова было в каком-то смысле больше, чем даже у Брежнева, особенно в последние годы его правления, когда у нас при больном генсеке стали обособляться отдельные республики и ведомства, как бы закрываясь от чьего бы то ни было постороннего глаза, контроля и влияния. Живков же, демонстрируя свою особую близость к Брежневу, верность ему, которая довольно весомо вознаграждалась, оставался, по существу, полным хозяином у себя в стране. Он был монополистом в определении политики и идеологии и, конечно, в решении ключевых кадровых вопросов.

При всем том Генеральному секретарю ЦК БКП долгое время удавалось умело прикрывать свою абсолютную власть декорумом просвещенности, новаторства и экспериментаторства. Этим целям служила тактика привлечения к обсуждению проблем и разработке программ молодых талантливых людей. Но держали таких людей, так сказать, на длинном поводке, лишь до тех пор, пока они не переходили границ дозволенной критики. Когда же это случалось, санкции наступали мгновенно.

С особым пристрастием Живков стал относиться к думающей части своего окружения, когда после смерти Брежнева в Советском Союзе начало расти понимание необходимости перемен. В 1983 году был устранен из Политбюро и Секретариата БКП Александр Лилов, оттеснены от руководства и ряд других ярких, способных к самостоятельному мышлению и поступку людей. Как только человек вырастал в своих воззрениях до потолка, высота которого определялась самим Живковым или кем-то из лично преданных ему приближенных, он становился нежелательным, опальным, а то и поднадзорным.

[…] Многие годы Болгария жила не по средствам. К началу 1990 года ее внешний долг вырос до 10 миллиардов долларов при населении примерно 9 миллионов человек. Живкову удавалось так строить отношения с Брежневым, что это оборачивалось крупной валютной поддержкой. В обмен на широко рекламируемые планы «братского сотрудничества» из Советского Союза шли значительные регулярные поставки энергоносителей и сырья, финансовые субсидии.

[…] резкое снижение цен на нефть привело к тому, что Советский Союз потерял почти половину своих валютных доходов. Мы вынуждены были сократить поставки нефти партнерам по СЭВ, в том числе Болгарии. Там […] это переживалось болезненно. Дело в том, что болгарская сторона […] занималась реэкспортом части получаемой от нас нефти. Тогда стало окончательно ясным, что принятая в Болгарии, как и в некоторых других странах СЭВ, экономическая модель могла более или менее работать благодаря «искусственному дыханию», за счет зарубежных инъекций. Продолжать экономические отношения по этой схеме советская сторона уже не могла. Мы поставили вопрос о переводе экономических связей на базу эквивалентного обмена, что подразумевало и прекращение ежегодно выплачивавшихся Болгарии субсидий на сельскохозяйственное производство в размере 400 миллионов рублей.

[…] болгарский лидер склонен был приветствовать советскую перестройку. Однако она его все больше пугала, по мере того как становилось ясным, что речь идет не об очередном словоизвержении на темы демократии и свободы, что мы настроены серьезно и пойдем так далеко, как потребуется. Звоном колокола прозвучали для Живкова решения январского Пленума ЦК КПСС 1987 года. Они трижды обсуждались на Политбюро ЦК БКП. Поначалу реакция была, по сути дела, негативной. Сочинили формулу, что, мол, в Болгарии уже была своя перестройка, которая началась еще в апреле 1956 года, то есть спустя два года после того, как Живков стал Первым секретарем ЦК БКП. Но такая позиция не встретила понимания в болгарском обществе, где давно, особенно среди интеллигенции, нарастало недовольство единовластием генсека и привилегированным положением приближенных к нему лиц.

[…] С началом в Болгарии так называемого «возрожденческого процесса» до нас стали доходить сигналы от болгарских граждан турецкой национальности, которые протестовали против лишения их турецких имен и фамилий, насильственного присвоения болгарских. Одновременно болгарские власти обращались к нам с просьбами поддержать их «возрожденческие» акции в Организации Объединенных Наций и перед турецкими властями.

[…] Во многом искусственно нагнетавшиеся националистические страсти не могли заглушить подъема общедемократических настроений. К нам стали все чаще поступать обращения представителей болгарской интеллигенции, в которых выражался протест против подавления инакомыслия, свободы слова, ограничения научной и общественной деятельности. В стране стали зарождаться неформальные объединения демократической направленности — экологические группы, клуб в защиту гласности и перестройки, одним из основателей которого стал философ-диссидент Желю Желев.

[…] власть Живков никому уступать не собирался, напротив, решил обойти всех и предстать перед партией и народом в качестве инициатора самых радикальных новаций […]. Затевая перетряску всей страны, Живков, похоже, рассчитывал, во-первых, укрепить свое внутриполитическое положение, избавившись от наиболее критически настроенных людей в партийном и государственном аппарате, а во-вторых, как говорили сведущие люди, обойти Горбачева «слева» и утвердить свой авторитет как ведущего реформатора социализма.

[…] Перемены начались в ноябре 1989 года с заявления Петра Младенова — члена Политбюро и министра иностранных дел, который, по сути дела, выступил с категорическим протестом против авторитаризма Живкова, в очередной раз вознамерившегося перетряхнуть кадры и оттеснить с ответственных постов не желавших больше мириться с режимом личной власти. Заявление Младенова стало искрой, благодаря которой вспыхнуло давно назревавшее коллективное возмущение самовластием, атмосферой беспринципности, страха, недоверия к людям.

Собравшийся 10 декабря Пленум ЦК БКП освободил Тодора Живкова со всех постов. Новым Генеральным секретарем ЦК БКП, а с 17 декабря 1989 года и Председателем Государственного Совета НРБ стал Петр Младенов.

Взято из: Горбачев, М.С. Жизнь и реформы : в 2 кн. / М.С. Горбачев. – Кн. 2. – М. : Новости, 1995. – С. 325 ‑330.

Дата добавления: 2015-07-26; просмотров: 217; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!