Глава четырнадцатая. Норберт, норвежский гребнеспин

Однако Квиррел, похоже, оказался храбрее, чем они думали. Шли дни,

потом недели, Квиррел бледнел, худел, но, судя по всему, не сдавался.

Проходя мимо запретного коридора на третьем этаже, Гарри, Рон и Гермиона

всякий раз прижимались ухом к двери, чтобы убедиться, что Пушистик все еще

рычит, сидя на своем месте. Снейп продолжал шнырять по школе в своеобычном

(то есть мрачном) расположении духа, из чего они заключили, что камень

лежит, где лежал. Когда Гарри случалось встретиться с Квиррелом в коридоре,

он старался ему ободряюще улыбнуться, а Рон теперь запрещал кому бы то ни

было смеяться над Квирреловым заиканием.

У Гермионы, впрочем, было достаточно забот и без философского камня.

Она целыми днями корпела над составлением расписания своих самостоятельных

занятий, а все ее конспекты были аккуратно размечены чернилами разных

цветов. Гарри и Рон не стали бы слишком беспокоиться по этому поводу, но она

вскоре начала заставлять и их.

- Гермиона, очнись - до экзаменов еще далеко.

- Всего-то десять недель, - огрызнулась она. - И вовсе не "еще далеко".

Флямелю это вообще как одно мгновение.

- Нам пока еще шестьсот лет не исполнилось, - напомнил ее Рон. - И

вообще - тебе-то зачем заниматься? Ты и так все знаешь.

- Зачем заниматься?! Ты что, соображаешь вообще или нет? Ты, может,

забыл, что если не сдать экзамены, то на следующий год нас не переведут? Это

же так важно! Мне стоило начать готовиться еще месяц назад - что это на меня

нашло, сижу тут, ушами хлопаю...

К сожалению, учителя вели себя так, как будто были во всем согласны с

Гермионой. На Пасху им назадавали столько домашней работы, что толком

повеселиться, как в Рождество, они так и не успели. Да и попробуй тут

расслабиться, когда рядом Гермиона бубнит себе под нос двенадцать применений

крови дракона, или отрабатывает движения палочкой. Хотя и со стонами, и

преодолевая порой неудержимую зевоту, но все же Гарри и Рон проводили

большую часть свободного времени в библиотеке с Гермионой, продираясь через

свои уроки.

- Мне этого ни за что не запомнить, - не выдержал как-то Рон, швыряя

перо на пол и мечтательно поглядывая на окно библиотеки. На улице стоял

чудный денек, впервые за долгое время погода наладилась. На небе цвета

незабудок не было ни облачка, и в воздухе висело сладкое предчувствие

грядущего лета.

Гарри, который уже некоторое время пытался найти в "Тысяче

чудодейственных трав и грибов" упоминание о бадьяне, оторвал глаза от книги,

только когда услышал, как Рон вскричал:

- Хагрид! А ты зачем в библиотеке?

Хагрид вдвинулся в их поле зрения, пряча что-то за спиной. В своем

неизменном брезентовом плаще он как-то не вязался со строгим окружением.

- Да так, поглядеть просто, - сказал он таким нарочито беззаботным

голосом, что им сразу стало интересно, в чем тут дело. - А вы тут что

поделываете, шалопаи?

Он внезапно посуровел.

- Уж не ищете ли все Флямеля, а?

- Его-то мы нашли уже давным-давно, - сказал Рон значительно. - А еще

мы знаем, что пес охраняет - философский ка...

- Тс-с-с! - Хагрид быстро оглянулся, не подслушивает ли кто. - Ты чего

так разорался - думать надо, о чем говоришь!

- Кстати говоря, мы тут кое о чем тебя спросить хотели, - начал Гарри,

- про то, что еще стоит на пути к камню помимо Пушистика...

- Тс-с-с! - снова зашипел Хагрид. - Вы вот что - заходите ко мне

сегодня ввечеру. Что я вам скажу, того обещать не стану, имейте в виду -

ученикам про это дело и вовсе знать не положено. Ах ты ж! Они все теперь

подумают - это я проболтался...

- Ну, тогда до встречи, - сказал Гарри.

Хагрид пошлепал прочь.

- Что это он там за спиной прячет? - сказала Гермиона задумчиво.

- Ты думаешь, это что-нибудь про камень?

- Пойду, посмотрю, из какого он раздела пришел, - сказал Рон, радуясь,

что появился повод бросить на минутку занятия. Спустя минуту он появился

снова, с целой стопкой книг подмышкой, и грохнул их на стол.

- Драконы! - прошептал он. - Хагрид читал книжки про драконов! Глядите:

"Породы драконов в Великобритании и Ирландии". А вот "Из яйца да в полымя -

руководство по уходу за драконом".

- Хагриду всегда хотелось завести себе дракона, он мне сам сказал,

когда мы еще только познакомились, - вспомнил Гарри.

- Но это же против правил, - сказал Рон. - Разведение драконов

запрещено Колдовской Конвенцией 1709 года^[45], это всем известно,

потому что дракона на заднем дворе от муглей просто так не спрячешь. К тому

же они не приручаются - их держать опасно. Вы бы поглядели, какие у Чарли

ожоги - от диких, румынских.

- Но в нашей стране диких нет, правда? - спросил Гарри.

- Конечно, есть, - ответил Рон. - Уэльские зеленые обыкновенные и

Гебридские черные^[46]. Представляю, сколько в Министерстве работы

- их удерживать. Если кто из муглей их видит, на них приходится чары

накладывать, чтобы они забыли.

- Так что же все-таки у Хагрида на уме? - сказала Гермиона.

Спустя час они все вместе стучались в дверь хижины школьного егеря, и с

удивлением обнаружили, что занавески на окнах плотно задернуты. Прежде чем

впустить их, Хагрид осторожно осведомился, кто пришел, и быстро захлопнул за

ними дверь, как только они переступили через порог.

Внутри было невыносимо жарко. Несмотря на то, что день выдался теплый,

в камине вовсю полыхал огонь. Хагрид заварил чай и предложил всей компании

бутербродов с бельчатиной, от которых они отказались.

- Ну - хотите мне вопрос задать, или как?

- Да, - сказал Гарри твердо. Он не видел смысла темнить и увиливать. -

Мы хотели узнать, не мог бы ты нам рассказать, что еще, кроме Пушистика,

охраняет философский камень.

Хагрид нахмурился.

- И не просите, - сказал он. - Перво-наперво, я и сам не знаю. Второе -

вы и так слишком много чего разведали, так что ежели бы даже я и знал, все

равно не сказал бы. Камень, он здесь неспроста. Из Гринготта его, почитай,

почти что сперли - это вы, небось, тоже докумекали? И вообще, мне, к

примеру, невдомек, как вы про Пушистика пронюхали.

- Ну что ж, Хагрид, я отлично понимаю, что у тебя могут быть причины

нам не рассказывать, но я ни за что не поверю, что происходящее в школе

может каким-то образом пройти мимо тебя, - начала Гермиона теплым,

вкрадчивым, почти льстивым голосом.

Хагрид дернул бородой; видно было, что он улыбается.

- Нам просто интересно, кто именно занимался безопасностью камня, -

продолжала Гермиона. - Интересно, кому еще Дамблдор доверяет помочь ему в

таком важном деле, кроме тебя.

Услышав это, Хагрид выпятил грудь. Гарри и Рон восхищенно посмотрели на

Гермиону.

- Ну, ежели вы так просто... Может, в том большого вреда и не будет...

Значит, так. Пушистика он у меня одолжил... Потом учителя чары напустили...

Профессор Пророст, профессор Флитвик, профессор Макгонагелл... - загибал он

на пальцах. - Профессор Квиррел... Дамблдор самолично руку приложил, ясно

дело. Стойте-ка... Кого-то я еще... Ах, да - профессор Снейп.

- Снейп?!

- Ага... Вы что, неужто опять все про то же? Слушайте сюда - Снейп

помог камень сохранить, не станет же он теперь его красть, в самом деле!

Гарри догадывался, что Рон и Гермиона думали в точности то же самое,

что и он. Если Снейп участвовал в зачаровании камня, то ему ничего не стоило

узнать, каким образом остальные учителя его оберегают. Он, должно быть, знал

все, что нужно - за исключением, казалось, наговора профессора Квиррела, и

того, как пройти мимо Пушистика.

- Но ведь ты - единственный, кто знает, как можно пройти мимо

Пушистика, правда, Хагрид? - сказал Гарри взволнованно. - Ты никому не

говорил, даже учителям, верно?

- Окромя Дамблдора - ни единой душе, - гордо заявил Хагрид.

- Ну что ж, и то хорошо, - пробормотал Гарри. - Хагрид, давай хоть окно

откроем, а? Я тут сейчас сварюсь.

- Извини, Гарри, никак нельзя, - ответил Хагрид. Гарри поймал его

взгляд, устремленный на пламя в камине, и тоже посмотрел туда.

- Хагрид - а это еще что?!

Но он уже и так знал, что это. В самом жарком месте камина, под

котелком, сидело огромное черное яйцо.

- Э-э... - протянул Хагрид, нервно ковыряясь в бороде. - Это... Это,

знаешь ли...

- Где ты его достал, Хагрид? - спросил Рон, наклоняясь над огнем, чтобы

получше рассмотреть яйцо. - Небось, недешево обошлось.

- А вот и нет. Я его выиграл, - сказал Хагрид. - Намедни ночью. Пошел

я, значит, в деревню, пропустить пару кружечек на сон грядущий, и сели мы

играть в карты с одним там... Сдается мне, этот малый был прям-таки рад от

него избавиться.

- А когда оно вылупится, что ты с ним делать будешь? - спросила

Гермиона.

- А я тут книжки разные читаю, не просто так, - сказал Хагрид,

вытягивая из-под подушки толстенный том. - В библиотеке взял, во как.

"Разведение драконов - приятное с полезным". Она, конечно, устарела чуток,

ясно дело, но там про все прописано. Яйцо, значит, в огне держать надо -

потому что мамаша, она на них жаром пыхает, вот, а когда вылупится, поить

его коньяком пополам с куриной кровью, через кажные полчаса. А здесь - здесь

про то, как разные яйца различать. У меня тут, вишь ты, норвежский

гребнеспин^[47]. Они редкостные, эти вот.

Он положительно сиял, весьма довольный собой. Гермиона, впрочем, его

восторгов не разделяла.

- Хагрид, у тебя дом сделан из дерева, - сказала она.

Но Хагрид ее уже не слышал. Он весело напевал, перемешивая кочергой

уголья.

Теперь ко всем их заботам прибавилась новая - что может случиться с

Хагридом, если станет известно, что он прячет у себя в избушке незаконного

дракона.

- Мне иногда интересно - бывает ли на свете такое, когда просто живешь

себе спокойно, - вздохнул Рон.

Вечер за вечером они проводили над домашними заданиями, которые все

увеличивались. Гермиона начала составлять расписания самостоятельных занятий

для Гарри и Рона. Это здорово действовало им на нервы.

Наконец, однажды утром, за завтраком, Ядвига принесла Гарри записку от

Хагрида. В ней было всего одно слово: "Вылупляется".

Гарри решил, что травоведение можно спокойно пропустить, и собрался

сразу же бежать к избушке. Гермиона ничего подобного и слушать не желала.

- Гермиона, ну подумай, сколько раз в жизни нам перепадет увидеть, как

вылупляются драконы?

- У нас сейчас урок, нам всем влетит, но даже это все ерунда по

сравнению с тем, в каком положении окажется Хагрид, если кто-нибудь узнает,

что он затеял...

- Тише ты! - прошептал Гарри.

Малфой проходил мимо в нескольких шагах от них и остановился так резко,

что не было никакого сомнения - он подслушивал. Что именно ему удалось

услышать, Гарри не знал, но выражение на лице Малфоя ему очень не

понравилось.

Рон продолжал препираться с Гермионой, пока они не пришли на

травоведение, и Гермиона в конце концов согласилась сбегать с ними к Хагриду

на первой перемене. Когда из замка донесся колокольчик, возвестивший конец

урока, вся троица немедленно бросила лопатки и понеслась через весь двор на

опушку леса. Хагрид встречал их у дверей, раскрасневшийся и взволнованный.

- Уже почти вылез.

Он быстро втолкнул их внутрь.

Яйцо лежало на столе, покрытое глубокими трещинами. Внутри что-то

шевелилось, и оттуда раздавалось странное щелканье.

Они пододвинули к столу табуретки и смотрели, затаив дыхание.

Внезапно раздался громкий скрип, и яйцо распалось надвое. Дракончик

вывалился из него на стол. Красивым его назвать было сложно; Гарри он больше

всего напомнил помятый черный зонтик. Кожистые крылья его, покрытые шипами,

казались слишком большими для тощего костлявого тельца цвета вороненой

стали. У него было длинное рыльце с широко посаженными ноздрями, крохотные

выпуклости на голове, там, где должны были вырасти рожки, и оранжево-желтые,

навыкате, глаза.

Он чихнул; из ноздрей при этом вылетело несколько искр.

- Ну что за прелесть! - промурлыкал Хагрид. Он потянулся, чтобы

погладить дракончика по голове. Тот ловко обернулся и щелкнул острыми

зубками, намереваясь цапнуть его за руку.

- Ах ты радость моя, мамочку признал! - умилился Хагрид.

- Хагрид, - сказала Гермиона, - скажи, пожалуйста, насколько быстро они

растут, эти норвежские гребнеспины?

Хагрид открыл было рот, но вдруг остановился и сильно побледнел, потом

вскочил и подбежал к окну.

- В чем дело?

- Кто-то сквозь щелку в занавеске подглядывал... Мальчишка какой-то...

Вон, дует обратно к школе.

Гарри бросился к двери и выглянул наружу. Несмотря на большое

расстояние, ошибки тут быть не могло.

Малфой видел дракона.

Всю следующую неделю Малфой носил на губах ехидную усмешку; Гарри, Рона

и Гермиону она вгоняла в тоску. Большую часть свободного времени они

проводили в хижине Хагрида, в которой теперь царил полумрак, и пытались его

увещевать.

- А ты его просто выпусти, - упрашивал Гарри. - Отпусти на свободу.

- Да как я могу, - отбивался Хагрид. - Он еще маленький. Помрет, того

гляди.

Они поглядели на дракончика. Он всего за неделю вытянулся в длину по

меньшей мере втрое. Из ноздрей его все время курился едкий дым, завиваясь

кольцами. Хагрид совсем забросил свои егерские обязанности - дракон отнимал

у него слишком много сил. Весь пол был усеян куриными перьями и пустыми

бутылками из-под коньяка.

- Я его решил назвать Норбертом, - объявил Хагрид, глядя на дракона, и

глаза у него блаженно затуманились. - Он меня уже знает. Глядите-ка.

Норберт! Но-орберт! Ну-ка, где наша мамочка?

- Все. Крыша поехала, - пробормотал Рон Гарри на ухо.

- Хагрид, - громко сказал Гарри. - Еще пара недель, и Норберт будет

размером с твой домик. А Малфой может наябедничать Дамблдору в любой момент.

Хагрид закусил губу.

- Я... Вы не думайте, я понимаю, что держать его очень долго у меня,

может, и не выйдет. Ну, не могу же я его просто бросить. Не могу, и все!

Гарри вдруг повернулся к Рону.

- Чарли, - сказал он.

- Ты что, тоже не в себе? - спросил Рон. - Меня зовут Рон. Помнишь

такого?

- Да нет, Чарли - твой брат Чарли. В Румынии. Драконов изучает. Мы

можем отправить Норберта к нему. Чарли его вырастит, а потом отпустит!

- Гениально! - сказал Рон. - Хагрид, а ты как думаешь?

После долгих уговоров Хагрид согласился, что сову, так и быть, послать

к Чарли все-таки можно - на всякий случай, потому что спросить никогда не

мешает.

Следующая неделя тянулась чрезвычайно медленно. В среду вечером Гарри и

Гермиона сидели в общей комнате в одиночестве - все уже давно разошлись по

палатам. Часы на стене пробили полночь, и дыра за портретом наконец-то

распахнулась. Из воздуха возник Рон, стаскивающий с себя накидку-невидимку.

Он весь вечер провел в избушке у Хагрида, помогая ему кормить Норберта.

Норберт теперь жрал дохлых крыс - бочонками.

- Укусил! - сказал Рон, показывая свою руку, обмотанную окровавленным

платком. - Я теперь, наверное, целую неделю перо в руки взять не смогу. Вы

уж мне поверьте, этот дракон - самый мерзкий зверь, которого я встречал в

своей жизни. А Хагрид заливается - его послушать, так это просто маленький

миленький кролик. Он меня укусил, так Хагрид мне же после этого выговаривать

стал - я его испугал, будто бы. Потом он начал ему колыбельную петь, ну, тут

я и ушел.

В темное окно кто-то постучался.

- Ядвига! - воскликнул Гарри, и бросился ее впускать. - Она ответ от

Чарли принесла!

Они сдвинулись головами и начали читать записку.

Дорогой Рон:

Как поживаешь? Большое спасибо за письмо - я с удовольствием взял бы

гребнеспина, но перетащить его сюда будет непросто. Лучше всего, я думаю,

было бы послать его с моими друзьями, которые собираются ко мне на следующей

неделе. Только надо позаботиться, чтобы их не засекли с незаконным драконом.

Не могли бы вы отнести гребнеспина на верхушку самой высокой башни в

эту субботу, в полночь? Они вас там встретят и заберут его, пока темно.

Пришли ответ как можно скорее.

Твой

- Чарли.

Они переглянулись.

- У нас есть накидка-невидимка, - сказал Гарри. - Я думаю, что все в

порядке - под накидкой места хватит на двух из нас и Норберта.

Рон и Гермиона согласились почти без звука - еще один знак того, как

трудно далась им прошлая неделя. Они уже на все были готовы, лишь бы

отделаться от дракона - и Малфоя.

Все оказалось не так просто. На следующее утро прокушенная рука

распухла так, что стала вдвое толще обычного. Рон сперва не решался показать

ее мадам Помфри - а вдруг она знает, как выглядят укусы драконов? Однако к

обеду выбора у него не осталось - кожа вокруг раны приняла отвратительный

зеленоватый оттенок. Похоже, клыки у Норберта оказались ядовитыми.

После ужина Гарри и Гермиона помчались в больничное крыло, где и нашли

Рона в постели, в довольно плачевном виде.

- Рука-то ладно, не в ней дело, - прошептал он. - Правда, чувство

такое, будто она сейчас отвалится. Малфой сказал мадам Помфри, что ему нужно

у меня книжку взять почитать, чтобы она его ко мне пустила, а сам пришел

надо мной поиздеваться. Он все грозился, что расскажет ей, откуда у меня

этот укус. Я сказал, что это собака, но мне кажется, она не очень-то

поверила. Не стоило мне с ним на последнем квиддиче драться - я уверен, что

это он так отомстить пытается.

Гарри и Гермиона постарались успокоить его, как могли.

- В субботу в полночь все кончится, - сказала Гермиона, но Рона это

вовсе не утешило. Напротив, он вдруг сел в своей кровати, и его бросило в

жар.

- В субботу в полночь! - хрипло повторил он. - Ой... ой-ой-ой.... Я

сейчас вспомнил - записка от Чарли была заложена в ту книжку, которую Малфой

взял, он теперь узнает, что мы Норберта отправляем!

Ответить ему Гарри и Гермиона не успели - пришла мадам Помфри и

вытолкала их, сказав, что Рону нужен покой.

- Перерешать теперь уже поздно, - сказал Гермионе Гарри. - Посылать

Чарли еще одну сову у нас времени нет, да и другого случая избавиться от

Норберта тоже не будет. Придется рискнуть. И кроме того, Малфой не знает про

накидку-невидимку.

Несчастный Клык сидел снаружи от Хагридовой избушки с забинтованным

хвостом. Когда они постучались, Хагрид приоткрыл окно.

- Впустить никак не могу, - натужно сопя, объявил он. - У Норберта

сейчас переходный возраст... Но я справлюсь, все путем ...

Когда они рассказали ему о письме Чарли, глаза его наполнились слезами

- впрочем, возможно, что не от печальной новости, а от того, что Норберт

вцепился ему в ногу.

- А-а-ай ты! Ничего, ничего, он только башмак закусил... Играет

просто... Он же еще ребеночек, ежели подумать...

Ребеночек треснул хвостом в стену так, что затряслись окна. Гарри и

Гермиона отправились обратно к замку, втайне сожалея, что до субботы еще так

далеко.

Когда Хагриду пришла пора расставаться с Норбертом, жалость к нему у

них смешивалась с тревогой перед тем, что им предстояло. Ночь на воскресенье

оказалась пасмурной и очень темной, а до Хагридовой лачуги они добрались

позже назначенного времени, потому что им пришлось пережидать, пока Брюзга

перестанет носиться по прихожей зале, играя в теннис "об стенку" и

загораживая им путь.

Хагрид уже упаковал Норберта в большой ящик.

- Я ему там крыс побольше положил, и коньяку - на дорожку, - глухо

сказал он. - И его любимого медвежонка, плюшевого, чтобы ему не так скучать.

Из ящика раздался громкий треск, из чего они заключили, что любимый

медвежонок только что распрощался с головой.

- Счастливо, Норберт! - хлюпал Хагрид, глядя, как Гарри и Гермиона

накрывают ящик накидкой-невидимкой и втискиваются под нее сами. - Твоя

мамочка тебя не забудет!

Как им удалось дотащить ящик до башни, они и сами не знали. Полночь

неумолимо приближалась. Они взгромоздили ящик вверх по мраморной лестнице и

потащили его по темным коридорам. Еще одна лестница, и еще - даже любимый

потайной ход Гарри им не очень помог.

- Почти... пришли... - пропыхтел Гарри, когда они добрались до

основания самой высокой башни.

Из-за внезапного движения в коридоре у них на пути они чуть не выронили

ящик. Забыв на мгновение, что они невидимы, они вжались в стену, уставившись

на два темных силуэта, боровшихся друг с другом в нескольких метрах от них.

Зажглась лампа.

Профессор Макгонагелл, в клетчатом^[48] халате, с волосами,

забранными в сеточку, держала за ухо Малфоя.

- Останетесь после уроков^[49]! - громко провозгласила она. -

И двадцать очков с Пресмыкайса! Расхаживать по школе в такой поздний час!

Как Вы смеете!

- Подождите, профессор, Вы не понимаете - сейчас придет Гарри Поттер,

вместе с драконом!

- Что еще за чушь! Как Вы смеете так нагло врать! Ну, пошевеливайтесь -

и имейте в виду, я непременно поговорю о Вас с профессором Снейпом!

После подобной сцены крутой винтовой лестницы на верхушку башни они

почти не заметили. Накидку они не снимали до самой верхушки, где смогли,

наконец, с облегчением вдохнуть свежий, прохладный ночной воздух. Гермиона

пустилась в пляс.

- Малфой попался! Будет сидеть после уроков! Я прямо запеть готова!

- Не стоит, - предостерег ее Гарри.

Они уселись ждать, еле сдерживая смех, когда вспоминали про Малфоя.

Норберт шумно возился в своем ящике. Десять минут спустя из темноты

вынырнули четыре помела.

Друзья Чарли (очень веселый народ) показали Гарри и Гермионе, как они

особым образом скрепили несколько ремней, чтобы приторочить к ним Норберта.

Потом они пристегнули ящик, Гарри с Гермионой пожали всем руки и сказали

большое спасибо.

И вот наконец Норберт начал удаляться... удаляться... и исчез из виду.

Они соскользнули вниз по винтовой лестнице, и на сердце у них было так

же легко, как в опустевших руках, с которых они Норберта сбыли долой.

Дракона больше нет - Малфою светит сидеть после уроков - что же могло

омрачить их радость?

Ответ на этот вопрос уже поджидал их внизу. Не успели они выйти в

коридор, как из тьмы на них выскочило лицо Филча.

- Ну, ну, - прошептал он. - Вот мы и влетели.

Накидка-невидимка осталась лежать на верхушке башни.

Дата добавления: 2015-07-26; просмотров: 160; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!