Глава семнадцатая. Двуликий

Это был Квиррел.

- Вы! - ахнул Гарри.

Квиррел усмехнулся. Лицо его совсем не дергалось.

- Я, - спокойно подтвердил он. - Мне было даже интересно, встречу ли я

здесь тебя, Поттер.

- Но... Я думал... Снейп...

- Север? - расхохотался Квиррел, но не своим дребезжащим тенорком, а

жестким, холодным смешком. - Да, верно, вид у него и в самом деле

подходящий. Вечно шныряет вокруг, как раздувшаяся летучая мышь - очень

полезно держать такого поблизости. По сравнению с ним - кому придет в голову

подозревать б-б-бедного з-заику К-к-квиррела, не так ли?

До Гарри все еще не доходил смысл происходящего. Этого не могло быть -

просто не могло быть.

- Но Снейп пытался меня убить!

- Да нет же. Это я пытался тебя убить. Твоя подружка, мисс Грейнджер,

неосторожно толкнула меня, когда спешила поджечь Снейпа на том матче. Мне

пришлось прервать взгляд, направленный на тебя. Весьма не вовремя, надо

заметить - еще несколько секунд, и я сбил бы тебя с этого помела. Я бы

сделал это и раньше, если бы Снейп все время не бормотал противосглаз, желая

тебя спасти.

- Снейп? Меня спасти?!

- Разумеется, - холодно сказал Квиррел. - Зачем бы ему еще понадобилось

судить следующую игру? Он просто хотел лично проследить, что я буду вести

себя пристойно. Просто смех... Незачем было ему так волноваться. При

Дамблдоре я все равно не решился бы. Зато все остальные учителя были

уверены, что он просто подыгрывает Пресмыкайсу. Особенно много друзей он

себе таким образом не приобрел... Да и напрасно старался - после всех его

трудов я все равно убью тебя. Сегодня, этой ночью.

Квиррел щелкнул пальцами. Откуда не возьмись появились веревки и

спутали Гарри по рукам и ногам.

- Ты, Поттер, слишком любопытен, чтобы оставаться в живых. Гуляют по

школе в канун Всех Святых - откуда же мне было знать, что вы там задумали? Я

даже боялся, не видели ли вы, как я ходил смотреть, кто охраняет камень.

- Так это Вы впустили тролля?

- Ну конечно. С троллями у меня всегда все было в порядке. Видел, что я

сделал с тем, который валяется в двух комнатах отсюда? Однако к моему

сожалению, пока все остальные носились туда-сюда, пытаясь его найти, Снейп

направился прямо на третий этаж. Вероятно, он уже тогда что-то заподозрил, и

решил меня обойти. Мало того, что мой тролль не прикончил вашу компанию -

это трехголовая уродина к тому же не откусила Снейпу ногу как следует.

Полежи-ка теперь тихо, Поттер. Мне нужно разобраться, как действует это

преинтересное зеркало.

Только теперь Гарри обратил внимание на то, что стояло за спиной

Квиррела. Это было зеркало Эйналеж.

- Зеркало - несомненно, ключ к камню, - бормотал Квиррел, постукивая по

раме то там, то здесь. - Ох уж этот Дамблдор, вечно выдумает что-нибудь

подобное... Впрочем, он в Лондоне. К тому времени, как он вернется, меня уже

и след простынет...

Единственное, что пришло Гарри в голову - это занимать Квиррела

разговорами, чтобы помешать ему сосредоточиться на зеркале.

- А я видел Вас и Снейпа в лесу, - выпалил он.

- Да, - сказал Квиррел рассеянно, обходя зеркало и разглядывая его

сзади. - Он меня тогда уже вычислил. Все хотел узнать, насколько я

продвинулся. Вообще он меня с самого начала подозревал. Даже пробовал меня

запугать - как будто я стану его бояться, когда сам Лорд Вольдеморт на моей

стороне...

Квиррел вышел из-за зеркала и жадно вперился в него.

- Я вижу камень... Я преподношу его моему повелителю... Но где же он?

Гарри попытался ослабить веревки, но тщетно - они держали крепко. Во

что бы то ни стало он должен был отвлекать внимание Квиррела от зеркала.

- Но я думал, что Снейп меня ненавидит.

- Без всякого сомнения, - небрежно бросил Квиррел, - и еще как. Он

учился в одном классе с твоим отцом, ты разве не знал? Они друг друга не

терпели. Но мертвым тебя ему видеть вовсе не хотелось.

- Я слышал, как Вы... плакали, несколько дней назад... Я... Я думал -

Снейп Вам угрожал...

И тут по лицу Квиррела впервые проскользнула тень страха.

- Временами, - сказал он, - мне бывает нелегко исполнять приказы моего

повелителя. Он - великий маг, а я слаб...

- Значит, он был тогда с Вами в кабинете? - задохнулся Гарри.

- О, он со мной везде, куда бы я ни шел, - ровно ответил Квиррел. - Я

встретил его в моих странствиях по свету. Я был тогда наивным,

сентиментальным, неопытным юнцом, с головой, набитой абсурдными понятиями о

добре и зле. Лорд Вольдеморт указал мне, как я ошибался. Ибо нет ни добра,

ни зла - есть только власть, и есть те, у кого недостаточно сил, чтобы

искать ее... С той поры я верно служу ему, хотя мне случалось его подводить

- и не единожды. Поэтому ему приходится весьма твердо обходиться со мной.

Квиррел вздрогнул.

- Он не прощает, не забывает оплошностей. Когда мне не удалось выкрасть

камень из Гринготта, он был чрезвычайно... огорчен. Он наказал меня тогда...

И решил, что будет следить за мной внимательнее...

Голос Квиррела перешел на шепот и затих. Гарри живо вспомнил свой визит

в Диагонов переулок. Как он мог не догадаться? Ведь он же видел Квиррела в

тот день, пожимал ему руку в "Дырявом котле"...

Квиррел выругался вполголоса.

- Я не понимаю... Может быть, камень внутри зеркала, и я должен его

разбить?

Мысли носились у Гарри в голове.

"Чего я сейчас хочу больше всего на свете? - думал он. - Найти камень

раньше Квиррела. Значит, если я посмотрюсь в зеркало, я увижу, как я его

нахожу. А это значит - я увижу, где он спрятан! Но как поглядеть в него так,

чтобы Квиррел не догадался?"

Он попытался незаметно перебраться чуть-чуть влево, чтобы оказаться

перед зеркалом, но веревки слишком сильно держали его ноги; он споткнулся и

упал. Квиррел не обратил на него внимания. Он продолжал говорить сам с

собой.

- В чем секрет этого зеркала? Что оно делает? Как оно работает? О

повелитель, помоги!

К ужасу Гарри, в ответ раздался чей-то высокий голос - и голос этот

исходил от самого Квиррела.

- Мальчишку... Используй мальчишку...

Квиррел резко обернулся к Гарри.

- Да. Поттер - сюда.

Он хлопнул, и веревки упали на пол. Гарри медленно поднялся.

- Я сказал - сюда, - повторил Квиррел. - Смотри в зеркало и говори мне,

что ты видишь.

Гарри подошел к нему.

"Я должен его обмануть, - подумал он. - Посмотреть и соврать о том, что

я увижу - вот и все."

Квиррел стоял теперь очень близко. Гарри снова почувствовал странный

запах, исходящий из его тюрбана. Он закрыл глаза, встал перед зеркалом и

опять открыл их.

В зеркале было его отражение. Сначала оно выглядело бледным и

испуганным, но спустя несколько мгновений оно улыбнулось. Отражение сунуло

руку в карман и вытащило кроваво-красный камень^[52]. Потом оно

подмигнуло и положило камень обратно в карман - и как только оно это

сделало, Гарри почувствовал, как в его собственный карман упало что-то

тяжелое. Каким-то образом - чудесным, невероятным образом - он достал

камень.

- Ну? - нетерпеливо сказал Квиррел. - Что? Что ты там видишь?

Гарри собрал всю свою смелость.

- Я вижу, как Дамблдор пожимает мне руку, - выдумал он на ходу. - Я...

Из-за меня Грифиндор выиграл кубок школы.

Квиррел снова испустил проклятие.

- Пошел прочь, - прошипел он.

Гарри отошел в сторону, при каждом шаге ощущая, как камень прижимается

к его ноге. Может быть, ему удастся убежать?

Но не успел он пройти и пяти шагов, как высокий голос заговорил снова,

хотя губы Квиррела при этом не двигались.

- Он лжет... Лжет...

- Поттер, вернись немедленно! - закричал Квиррел. - Говори! Говори

правду! Что ты видел в зеркале?!

И опять - высокий голос.

- Я хочу поговорить с ним... Сам, лицом к лицу...

- Повелитель, ты не должен так расходовать свои силы!

- Ничего... Для этого сил у меня достаточно...

Гарри прирос к месту, как опутанный чертовым силком. Ему не повиновался

ни единый мускул. В ужасе он смотрел, как Квиррел поднял руки и принялся

разматывать свой тюрбан. Что он задумал? Тюрбан упал на пол складками

материи. Без него голова Квиррела казалась неприятно маленькой. Потом

Квиррел медленно развернулся на месте.

Если бы голос слушался Гарри, он бы непременно закричал. На том месте,

где у Квиррела должен был быть затылок, находилось еще одно лицо - самое

ужасное из всех, какие Гарри доводилось видеть. Оно было бледным до меловой

белизны, с пронзительными красными глазами и прорезями вместо ноздрей, как у

змеи.

- Гарри Поттер... - прошептало оно.

Гарри попробовал отступить на шаг, но не смог.

- Видишь, что стало со мной? - продолжало лицо. - Я всего лишь тень,

сгусток пара... Только в чужом теле я обретаю форму... Впрочем, желающих

разделить со мной ум и сердце всегда находилось предостаточно... Кровь

единорога подкрепила меня за эти последние недели... Ты видел, как мой

верный Квиррел пил ее - для меня - в лесу... А когда я получу эликсир жизни,

я смогу создать себе свое собственное, новое тело... Ну... Отдай же мне

камень - он лежит у тебя в кармане...

Он знал. Ноги Гарри внезапно ожили, в них вернулось чувство. Он

попятился.

- Не упрямься, - зарычало лицо. - Присоединяйся ко мне, и я подарю тебе

твою жизнь... Иначе ты разделишь судьбу со своими родителями.. Они умерли,

умоляя меня пощадить их...

- Неправда! - крикнул Гарри.

Квиррел пятился за ним, не поворачиваясь - так, чтобы Вольдеморт мог

видеть Гарри. Злобное лицо его теперь усмехалось.

- Ах, как трогательно... - прошипело оно. - Я всегда ценил смелость ...

Да, мальчишка, ты прав - твои родители были смелыми... Сначала я убил твоего

отца, он храбро защищался... Но твоя мать - ей незачем было умирать... Она

пыталась спасти тебя... Давай сюда камень - если не хочешь, чтобы ее смерть

была напрасной.

- Нет!

Гарри бросился к двери, закрытой черным пламенем, но Вольдеморт

заверещал: "Держи его!", и в следующее мгновение Гарри почувствовал, что

рука Квиррела сжалась на его запястье. Тотчас же острая боль пронзила его

лоб, как игла; казалось, его голова сейчас расколется надвое. Он закричал,

изо всех сил стараясь оттолкнуть Квиррела, и, к его удивлению, тот его

отпустил. Боль в голове немного утихла. Гарри безумными глазами обвел

комнату в поисках Квиррела и обнаружил его на полу, скорчившимся от боли -

он в ужасе глядел на свои пальцы, покрывающиеся волдырями, как от ожога.

- Держи! Хватай его! - закричал Вольдеморт снова, и Квиррел бросился

Гарри под ноги, сбив его на пол. Квиррел упал сверху и сцепил руки у Гарри

на горле. Боль в шраме была невыносимая - но вместе с тем Гарри увидел, что

и Квиррел взвыл от муки.

- Повелитель - я не могу... Руки... Руки мои!

Квиррел, продолжая своим весом прижимать Гарри к земле, выпрямился и

отпустил его шею, изумленно уставившись на свои ладони. Гарри заметил, что

они выглядели красными и блестящими - словно опаленными.

- Так убей его, идиот! Разделайся с ним, наконец! - проскрипел голос

Вольдеморта.

Квиррел поднял руку, готовясь произнести смертельное заклинание, но

Гарри, повинуясь скорее инстинкту, привстал и вцепился в его лицо.

- А-а-а-а!!!

Квиррел скатился на пол. Теперь и лицо его тоже пылало, и тут Гарри

понял - Квиррел не мог коснуться его незащищенной кожи, это приносило ему

ужасные мучения. Значит, единственным спасением было не отпускать Квиррела,

не давать ему довершить свое колдовство.

Гарри вскочил и ухватил Квиррела за руку так крепко, как только мог.

Квиррел заорал и попытался стряхнуть Гарри. Боль у Гарри в голове все

нарастала... Она ослепляла его... Он слышал страшный крик Квиррела...

Вольдеморт визгливо требовал: "Убей его! Убей его!!!"... И еще какие-то

другие голоса, они звали его: "Гарри! Гарри!"... Нет, должно быть, это ему

почудилось...

Он почувствовал, что Квиррел сумел освободить свою руку и понял, что

все кончено. Он упал, и продолжал падать в бездонную черную глубину... Все

дальше... Дальше...

Прямо над ним блестело что-то золотое. Это щелчок! Он попытался

схватить его, но его руки оказались слишком тяжелыми.

Он моргнул. Это был вовсе не щелчок, а чьи-то очки. Вот странно.

Он моргнул еще раз. В его поле зрения вплыло улыбающееся лицо Альбуса

Дамблдора.

- Добрый день, Гарри, - сказал Дамблдор.

Гарри некоторое время тупо смотрел на него. Потом он все вспомнил.

- Сэр! Камень! Это был Квиррел! Камень у него! Скорее!

- Успокойся, мой милый. Ты слегка отстал от событий, - сказал Дамблдор.

- Камень не у Квиррела.

- А у кого? Сэр, мне...

- Гарри, будь добр, не волнуйся так, иначе мадам Помфри меня отсюда

выгонит.

Гарри сглотнул и огляделся. До него дошло, что он, должно быть, в

школьной больнице. Он лежал в постели, под белой льняной простыней, а рядом

с кроватью стоял столик, на котором было навалено достаточно разных

сладостей для того, чтобы открыть свою собственную кондитерскую.

- Знаки внимания от твоих друзей и почитателей, - объяснил Дамблдор,

сияя. - То, что произошло между тобой и Квиррелом в подземелье - полнейшая

тайна, а потому, вполне естественно, об этом знает вся школа. Мне сообщили,

что твои друзья, господа Фред и Джордж Уизли, взяли на себя ответственность

за попытку передать тебе сиденье от туалета. Не сомневаюсь, что они полагали

таким образом тебя позабавить. Однако мадам Помфри решила, что это нарушило

бы правила гигиены, и настояла, чтобы оно было изъято.

- А... Сколько я здесь уже лежу?

- Три дня. Рональд Уизли и мисс Грейнджер будут весьма рады узнать, что

ты наконец очнулся. Они были серьезно обеспокоены.

- Но, сэр - а как же камень...

- Да, тебя с толку, как видно, не сбить. Ну что ж, камень. Профессору

Квиррелу так и не удалось отобрать его у тебя. Я прибыл как раз вовремя,

чтобы предотвратить это, хотя нельзя не отметить, что ты отлично справлялся

и без меня.

- Вы... Вы там были? Вы получили сову, которую послала Гермиона?

- Вероятнее всего, мы разминулись в пути. Не успел я достичь Лондона,

как мне стало ясно, что более всего мое присутствие требовалось именно там,

откуда я только что отбыл. И вот - я появился как раз для того, чтобы

оттащить Квиррела...

- Так это все-таки были Вы.

- Я боялся, что могло быть уже поздно.

- Так почти и было поздно - еще немного, и я не смог бы удержать его от

камня.

- Не от камня, дорогой мой - от тебя. Твои старания дорого тебе стоили.

Признаюсь, на одно жуткое мгновение мне показалось, что все потеряно. Что

касается камня, то он уничтожен.

- Уничтожен? - недоверчиво спросил Гарри. - Но... А как же Ваш друг...

Николя Флямель...

- А, так ты и про Флямеля знаешь? - сказал Дамблдор удивительно

довольным тоном. - Значит, у вас и в самом деле все было схвачено! Мы с

Николя очень мило переговорили, и пришли к общему мнению: что ни делается,

все к лучшему.

- Но ведь он, и его жена - они же теперь умрут!

- У них запасено достаточно эликсира, чтобы привести в порядок

остающиеся дела - но ты прав, затем они действительно умрут.

Заметив удивление на лице Гарри, Дамблдор мягко улыбнулся ему.

- Я могу понять, что такому молодому человеку, как ты, это может

показаться невероятным, но для Николя и Перенеллы происходящее можно

сравнить с ожидающей их в конце долгого, очень долгого дня постелью. В конце

концов, смерть - это всего лишь следующее большое приключение, и для того,

чтобы это понять, нужно только тщательно организовать свой ум. Если честно,

камень - не такое уж благословение. Деньги и жизнь, и того, и другого -

столько, сколько захочешь! Несомненно, многие люди ценили бы подобный дар

превыше всего. Только вот беда в том, что люди вообще склонны стремиться в

точности к тому, что для них наименее полезно.

Гарри сидел, не в силах вымолвить ни слова. Дамблдор глядел в потолок,

улыбаясь и что-то тихонько мурлыча себе под нос.

- Сэр? - позвал Гарри. - Я вот о чем думаю... Я понимаю, что камня

больше нет, но ведь Воль... Сами-Знаете-Кто, он же все равно...

- Зови его Вольдеморт, Гарри. Всегда старайся называть вещи своими

именами. Страх перед названием только увеличивает страх перед явлением.

- Да, сэр. Так вот, Вольдеморт - он теперь будет искать какой-нибудь

другой способ вернуться, ведь правда? То есть, я имею в виду - он все равно

не умер, да?

- Да, Гарри. Он все еще обретается где-то, возможно, даже присматривает

себе очередное тело, хозяин которого был бы не прочь с ним поделиться...

Поскольку он, строго говоря, не жив, полностью убить его тоже нельзя.

Покинув Квиррела, он бросил его умирать; со своими сторонниками он

обращается так же безжалостно, как и с врагами. И все-таки, Гарри, несмотря

на то, что ты, вероятно, лишь задержал его приход к власти, но все, что

понадобится нам в следующий раз - это еще кто-нибудь, кто возьмется защищать

заранее проигранные позиции. И если Вольдеморт будет задержан вновь, и еще

раз - что ж, его час может никогда не настать.

Гарри обнаружил, что все это время он сосредоточенно кивал головой, и

перестал - голова у него была готова опять разболеться. Потом он сказал:

- Простите меня, сэр, но мне бы хотелось кое-что у Вас спросить, если

можно... Я бы хотел узнать правду о некоторых вещах...

- Правду, - вздохнул Дамблдор. - Правда прекрасна, но она и опасна, и

потому обращаться с ней надо осторожно. Тем не менее, я отвечу на твои

вопросы - за исключением тех, на которые у меня есть веские причины тебе не

отвечать, в каковом случае я заранее прошу твоего прощения. Разумеется,

обманывать тебя я не стану ни при каких обстоятельствах.

- Во первых, вот что... Вольдеморт сказал, что он убил мою маму только

потому, что она пыталась помешать ему убить меня. Но... А почему ему вообще

нужно было меня убивать?

Дамблдор вздохнул - на этот раз тяжело и глубоко.

- Увы. Первый же вопрос - и я не могу дать тебе на него ответа. По

крайней мере, сегодня. Сейчас. Когда-нибудь ты узнаешь... но пока пусть этот

вопрос не мучает тебя, Гарри. Когда ты станешь постарше... Да, да, я знаю,

что ты терпеть не можешь слышать подобные слова, но все же - ты узнаешь,

когда придет время.

Гарри понял, что спорить бессмысленно.

- А почему Квиррел не мог до меня дотронуться?

- Твоя мать погибла, спасая тебя. Некоторых вещей Вольдеморту никогда

не постичь, и одна из них - это любовь. Он не догадывался, что любовь, такая

сильная, как любовь твоей матери к тебе, оставляет свой собственный след. Не

шрам - нет, этот след невидим... Даже когда человек, любивший тебя столь

глубоко, больше не стоит рядом с тобою - любовь все равно обволакивает,

предохраняет тебя. Квиррел, разделивший свою душу с Вольдемортом, был полон

ненависти, жадности и ярости, и потому не мог прикоснуться к тебе.

Дотронуться до человека, навсегда отмеченного добром и чистотой, было для

него настоящей мэкой.

Дамблдор вдруг очень заинтересовался птицей, севшей на подоконник, и

дал таким образом Гарри возможность утереть простыней слезы. Когда его голос

снова согласился его слушаться, Гарри спросил:

- А накидка-невидимка - Вы не знаете, кто мне ее прислал?

- Ах, это. Стечением обстоятельств отец твой оставил ее в моем

распоряжении, и я подумал, что тебе она могла бы понравиться.

В глазах Дамблдора зажегся веселый огонек.

- Полезная штука... Когда твой отец здесь учился, он использовал ее в

основном для того, чтобы таскать еду из кухни.

- И еще...

- Я слушаю.

- Квиррел сказал, что Снейп...

- Профессор Снейп.

- Ну да... Так вот, Квиррел сказал, что он меня ненавидит, потому что

он ненавидел моего отца. Это правда?

- Ну, скажем так - они друг друга не очень жаловали. К примеру, как ты

и господин Малфой. А потом твой отец сделал нечто, чего Снейп так и не смог

ему простить.

- Что?

- Спас ему жизнь.

- Что-о?

- Да... - сказал Дамблдор мечтательно. - Удивительно иногда работает у

людей голова, ты не находишь? Для профессора Снейпа оставаться у твоего отца

в долгу было просто невыносимо... Я убежден, что весь этот год он неустанно

трудился, оберегая тебя от опасности, потому что полагал, что таким образом

рассчитается наконец с твоим отцом, и сможет тогда спокойно вернуться к

своей привычной тихой ненависти...

Гарри попробовал осмыслить сказанное, но в голове у него снова

застучало, и он бросил это занятие.

- Можно еще один вопрос, сэр?

- Ну, разве что один.

- Как так вышло, что я достал камень из зеркала?

- А, наконец-то. Я рад, что ты меня об этом спросил. Скажу без ложной

скромности - это была одна из самых блестящих идей, которые когда-либо

посещали мою голову. Понимаешь ли, только тот, кто хотел найти камень -

найти его, но не воспользоваться им - только он мог бы получить его. Иначе

все, что зеркало показывало бы ему - это как он делает груды золота, или

пьет эликсир бессмертия. Я иногда сам себя удивляю... Ну-с, довольно

вопросов. Я считаю, что тебе пора приняться за сладости. Ах! Мармеладки

Берти Боттс - на любой вкус! Помнится, в юности мне неудачно подвернулась

одна вкуса рвоты, и я боюсь, что с тех пор я к ним как-то охладел. Однако с

маленькой кругленькой ириской не ошибешься, верно?

Он улыбнулся и бросил в рот мармеладку золотисто-коричневого цвета.

Потом скорчил ужасающую гримасу, плюнул и сказал:

- Увы мне! Ушная сера!

Мадам Помфри, медсестра, была женщиной милой, но очень строгой.

- Ну, хоть пять минут! - умолял ее Гарри.

- Ни в коем случае.

- Но ведь профессору Дамблдору можно...

- Ну естественно - он же директор, ему позволено. Тебе нужен покой.

- А я в полном покое. Посмотрите - я лежу, и вообще. Ну ладно Вам,

мадам Помфри...

- Ну, так и быть, - сдалась она. - Но смотрите - ровно пять минут!

И она впустила Рона и Гермиону.

- Гарри!!!

Гермиона уже приготовилась было снова закинуть вокруг него руки; Гарри

обрадовался, что она сдержалась - голова у него все же еще болела.

- Ах, Гарри, мы уже совсем отчаялись, мы думали, что ты... Дамблдор так

волновался...

- Вся школа только об этом и говорит, - сказал Рон. - Ну, рассказывай -

что там в самом деле было?

Это был один из тех редких случаев, когда правда еще страннее и

увлекательнее, чем слухи и домыслы. Гарри постарался ничего не забыть:

Квиррел, зеркало, камень - и Вольдеморт. Рон и Гермиона были благодарными

слушателями - они ахали в нужных местах, а когда Гарри дошел до того, как

Квиррел открыл, что было у него под тюрбаном, Гермиона громко вскрикнула.

- Значит, камня больше нет? - спросил Рон, когда история закончилась. -

Флямелю ничего не остается, как лечь и умереть?

- Вот и я так же Дамблдору сказал, а он говорит... Как это он

выразился? Для тщательно организованного ума смерть - это следующее большое

приключение.

- Я всегда знал, что он чокнутый, - сказал Рон, впечатленный очевидным

безумием своего кумира.

- А с вами что случилось? - спросил Гарри.

- Да мы-то выбрались, - сказала Гермиона. - Я привела Рона в чувство -

хотя это и заняло довольно много времени - а потом мы как раз собирались в

совятню, Дамблдору послание отправлять, а он тут как тут, встретил нас в

прихожей зале. Он уже знал - только спросил: "Гарри последовал за ним,

верно?", и побежал на третий этаж.

- А вдруг Дамблдор все так и задумал, что с тобой вышло, а? -

поинтересовался Рон. - И накидку тебе специально прислал, и все остальное?

- Ну, знаешь, - не выдержала Гермиона, - если так... Ты же чуть не

погиб! То есть, я хочу сказать - тогда это нехорошо с его стороны.

- И вовсе нет, - сказал Гарри серьезно. - Дамблдор, он странный. Я так

думаю, он решил меня испытать. Дать мне возможность себя проявить. Я уверен,

что он все-все знает, что тут делается. И знаете что - мне сдается, что он

прекрасно себе догадался, что мы все равно туда полезем. И вместо того,

чтобы нас останавливать, он нам помог - научил, что надо делать, только не

напрямую. Не может быть, чтобы я случайно наткнулся на зеркало и узнал, как

оно действует. Похоже, он считает, что за мной есть какое-то право

противостоять Вольдеморту, если я, конечно, к этому готов...

- Ну точно, спятил. И никаких сомнений, - гордо сказал Рон. - Слушай,

ты обязательно должен к завтрашнему вечеру оклематься - банкет в честь

окончания учебного года. Очки уже подсчитали, Пресмыкайс, естественно, снова

выиграл. Ты пропустил последний квиддичный матч, а без тебя Враноклюв нас

просто с землей сравнял. Ну, хоть поедим порядочно.

Тут в комнату снова деловито вошла мадам Помфри.

- Я вам почти пятнадцать минут дала, так что теперь прошу отсюда, -

сказала она твердо.

На следующее утро, хорошенько выспавшись, Гарри почувствовал себя почти

нормально.

- Я хотел бы пойти на банкет, - сказал он мадам Помфри, глядя, как она

наводит порядок среди его коробок с конфетами. - Мне ведь разрешается?

- Профессор Дамблдор распорядился тебя отпустить, - сказала она,

сердито сопя, словно по ее мнению, профессор Дамблдор понятия не имеет о тех

опасностях, которые подстерегают учеников на банкетах. - Да, и к тебе еще

один посетитель.

- Отлично, - сказал Гарри. - А кто?

На этих словах в дверь бочком протиснулся Хагрид. Как обычно, когда

Хагрид входил в помещение, он всегда казался больше, чем было позволено. Он

сел рядом с Гарри, взглянул на него украдкой и разрыдался.

- Это все... я виноват... ах, чертова перечница! - всхлипывал он. - Я

этому прыщу злобному рассказал, как Пушистика обойти! Я! Одного только этого

он и не знал - а я ему сказал! А ты чуть не умер там! И за что?! За поганое

драконово яйцо! Да я в рот больше ни капли! Гнать меня надо в три шеи, вот

что! Разжаловать, и отправить к муглям!

- Хагрид! - сказал Гарри, ошеломленно глядя, как плечи Хагрида

вздрагивают от горя и стыда, а из глаз катятся огромные слезы. - Хагрид, не

надо - он все равно узнал бы, это же не кто-нибудь, а Вольдеморт, в конце

концов. Правда, он бы узнал, даже если бы ты ничего и не говорил.

- Да, но ты-то едва жив остался! - хлюпал Хагрид. - И не произноси ты

имя это!

- Воль-де-морт!!! - проскандировал Гарри, так поразив этим Хагрида, что

тот перестал реветь. - Я его видел, и я буду называть его по имени. Хагрид,

успокойся - мы спасли камень, его больше нет, Вольдеморт не сможет его

использовать. Возьми... ну, хоть шоколадную жабу. У меня их вон сколько.

Хагрид утер нос тыльной стороной ладони и сказал:

- Ага, хорошо, что ты мне напомнил. Я тебе тоже принес кое-что.

Подарок, значит.

- Только не бутерброд с бельчатиной, - озабоченно сказал Гарри, и

Хагрид не удержался от слабой улыбки.

- Не. Дамблдор меня вчера даже от работы освободил - я весь день

мастерил. Вообще-то говоря, выпереть бы ему меня, а не отпуск... Ну, да

ладно. Вот, держи.

И он протянул Гарри ладную книжицу в кожаном переплете. Гарри открыл

ее. Это оказался альбом с колдовскими фотографиями. С каждой страницы его

отец и мать улыбались и махали ему.

- Я сов разослал всем ихним приятелям, которые со школы еще, попросил

фотки прислать... Я же знаю, что у тебя нет ни одной... Ну, что, нравится?

Гарри не смог ему ответить, но Хагрид и так все понял.

К праздничному ужину в тот вечер Гарри спускался в одиночестве. Его

задержала мадам Помфри - она все хлопотала, настаивала на том, чтобы

осмотреть его еще один, последний раз, так что к тому времени, как он

подошел к Большому Залу, там было уже полно народу. Зал был убран в зелень и

серебро - цвета Пресмыкайса, в ознаменование их очередной победы в кубке

школы, седьмой год подряд. За Верховным Столом висело огромное, во всю

стену, знамя с изображением Пресмыкайского змея.

Когда он вошел, шум в зале неожиданно замер на мгновение, а потом все

сразу стали говорить очень громко. Гарри проскользнул на свое место между

Роном и Гермионой за столом Грифиндора; он изо всех сил старался не обращать

внимания, что некоторые специально встают, чтобы посмотреть на него.

К счастью, не прошло и минуты, как появился Дамблдор. Говор постепенно

затих.

- Ну, вот и еще один год позади! - радостно объявил Дамблдор. - Прошу

меня извинить, я слегка обеспокою ваши уши стариковской болтовней, прежде

чем мы все порадуем свои рты изысканным ужином. Что за год нам выдался!

Надеюсь, что головы у вас за это время кое-чем наполнились... Теперь у вас в

запасе целое лето, за которое вы, несомненно, снова приведете их в прежнее

блаженно-пустое состояние, и будете таким образом готовы к следующему

учебному году... Так, насколько я понимаю, тут имеется кубок, который

положено вручить. Очки распределились следующим образом: на четвертом месте

- Грифиндор, триста двенадцать очков; на третьем - Футынут, триста пятьдесят

два; Враноклюв набрал четыреста двадцать шесть, и, наконец, Пресмыкайс -

четыреста семьдесят два.

Со стороны Пресмыкайского стола раздались одобрительные крики и топот

ног. Гарри смотрел, как Драго Малфой колотит по столу своим кубком. Зрелище

было тошнотворное.

- Да, Пресмыкайс выступил превосходно, - сказал Дамблдор. - Однако мы

должны принять во внимание недавние события.

В зале воцарилась абсолютная тишина. Ухмылки на лицах Пресмыкайсов

слегка поблекли.

- Хм, - сказал Дамблдор. - На мне лежит обязанность распределить

некоторое количество очков, которые были решены в последнюю минуту. Куда они

тут запропастились... Ага, вот. Итак... Во-первых, господин Рональд Уизли...

Рон не просто покраснел - лицо его приобрело пунцовый оттенок. Он стал

похож на обгоревший на солнце редис.

-... за самую блестящую партию в шахматы, которую Хогвартсу довелось

видеть за много лет, я награждаю Грифиндорский колледж пятьюдесятью очками.

Радостные крики Грифиндора ударили в зачарованный потолок, отчего он,

казалось, словно приподнялся, а звезды на нем задрожали. Перси гордо

объяснял остальным префектам:

- Это мой брат! Самый младший! Обыграл гигантские фигуры, которые

Макгонагелл заколдовала!

Снова наступила тишина.

- Далее - мисс Гермиона Грейнджер. За бесстрашное применение холодной

логики меж двумя огнями, я награждаю Грифиндорский колледж пятьюдесятью

очками.

Гермиона уткнулась лицом в ладони. У Гарри было серьезное подозрение,

что она расплакалась. За столом Грифиндора началось ликование - сто очков!

- Господин Поттер, - сказал Дамблдор. Все замерли. - За неизменное

присутствие духа и исключительную храбрость, я награждаю Грифиндорский

колледж шестьюдесятью очками.

Поднялся оглушающий переполох. Те, у кого было в порядке с математикой,

надрывались до хрипоты, стараясь перекричать друг друга и сообщить, что у

Грифиндора, как и у Пресмыкайса, было теперь ровно четыреста семьдесят два

очка. Они сравнялись, в соревновании за кубок была ничья. Ну что Дамблдору

стоило накинуть Гарри еще хотя бы одно очко!

Дамблдор поднял руку ладонью вперед. Крики постепенно стихли.

- Смелость бывает разная, - сказал Дамблдор, улыбаясь. - Чтобы встать

навстречу нашим врагам, несомненно, храбрость требуется немалая. Однако

ничуть не менее смел тот, кто решается противостоять своим друзьям. А

посему, я награждаю десятью очками господина Невиля Лонгботтома.

Если бы за окнами Большого зала в этот момент кто-нибудь находился, то

у него не было бы никакого сомнения, что внутри что-то взорвалось - таким

невероятным шумом встретили это объявление за столом Грифиндора. Гарри, Рон

и Гермиона вскочили и кричали от радости вместе со всеми. Невиль, бледный от

волнения, исчез под грудой учеников, желающих его обнять и поздравить. За

весь год он не принес Грифиндору ни единого очка. Гарри, продолжая радостно

вопить, толкнул Рона в бок и указал на Малфоя. Тот выглядел более

оглушенным, чем если бы кто-нибудь применил к нему телотвердение.

- А это означает, - объявил Дамблдор, перекрывая овации (даже Футынут и

Враноклюв праздновали падение Пресмыкайса), - что нам пора слегка сменить

обстановку.

Он хлопнул в ладоши. Сейчас же зеленые ленты сменились алыми, а серебро

обратилось в золото. Громадный Пресмыкайский змей исчез; вместо него теперь

возвышался царственный лев Грифиндора. Снейп, с жуткой, вымученной улыбкой

на лице пожимал руку профессору Макгонагелл. Он встретился взглядом с Гарри,

и Гарри в ту же секунду понял, что те чувства, которые питал к нему Снейп,

не изменились ни на йоту. Но Гарри это не огорчило. Ему казалось, что в

следующем году жизнь его будет снова радостной, все придет в норму -

настолько, насколько это вообще в Хогвартсе возможно.

Это был самый счастливый вечер в его жизни. Так хорошо ему еще никогда

не было - ни после победы в квиддич, ни во время рождественских каникул, ни

когда они одолели горного тролля... Этот вечер он будет помнить всегда.

Гарри совсем позабыл, что им еще предстояло получить отметки за

экзамены, но отметки и в самом деле были вскорости объявлены. К своему

великому удивлению, Гарри и Рон обнаружили, что они сдали очень прилично.

Гермиона, конечно же, получила лучшие оценки из всех первоклассников. Даже

Невиль каким-то чудом проскочил - высший балл по травоведению помог оттенить

безобразное выступление на зельях. Они надеялись, что Гойл, который своей

глупостью едва ли не превосходил свою злобу, наконец завалится, но и он был

переведен на следующий год. Жаль, конечно, но как философски заметил Рон,

все сразу было бы даже скучно.

И вот уже их шкафы опустели, а сундуки наполнились; жаба Невиля нашлась

- она пряталась в туалете, в самом темном углу; им раздали памятки, в

которых предупреждалось, что на каникулах колдовство использовать

воспрещается ("Я каждый раз надеюсь, что про них как-нибудь забудут", -

грустно объявил Фред Уизли). Вот Хагрид торжественно провожает их к флотилии

лодочек, которые переносят их через озеро; вот они садятся в Хогвартский

экспресс; болтают и хохочут, наблюдая, как пейзаж за окном становится все

менее диким и все более ухоженным; грызут мармеладки Берти Боттс, проносясь

мимо муглевых деревушек; снимают свои колдовские мантии и переодеваются в

брюки и курточки; прибывают на платформу девять и три четверти вокзала Кингс

Кросс.

Прошло немало времени, прежде чем все они сошли с платформы и вышли на

вокзал. У турникета стоял пожилой контролер, который пропускал их через

ворота по двое и по трое, чтобы не так привлекать внимание муглей -

представьте, если бы вдруг из чугунной решетки разом вывалилась целая толпа!

- Обязательно приезжай в гости, - сказал Рон. - Вы оба приезжайте. Я

вам сову пришлю.

- Спасибо, - сказал Гарри. - Мне надо запастись чем-нибудь, чего я мог

бы с нетерпением ждать.

Они медленно продвигались по направлению к выходу в мир муглей. Время

от времени кто-нибудь кричал:

- Пока, Гарри!

- Эй, Поттер! До встречи!

- Знаменитость, - сказал ему Рон, улыбаясь до ушей.

- Только с этой стороны. Там я никто, - отозвался Гарри.

Он, Рон и Гермиона прошли сквозь решетку вместе.

- Вот он, мама, вон там, гляди!

Это была Джинни Уизли, младшая сестренка Рона - но показывала она вовсе

не на него.

- Гарри Поттер! - завизжала она. - Мама, смотри! Мама, а я вижу у

него...

- Джинни, пожалуйста, потише. И не показывай пальцем - это невежливо.

Миссис Уизли улыбнулась им.

- Ну, дети - год насыщенный вышел?

- Еще какой, - сказал Гарри. - Большое спасибо за свитер, миссис Уизли,

и за ириски.

- На здоровье, милый.

- Готов?

Лицо у дяди Вернона было по-прежнему багровым и усатым, и по-прежнему

носило выражение плохо скрываемой ярости. Подумать только, какая наглость -

на вокзале полно народу, а этот мальчишка стоит тут как ни в чем ни бывало с

совой подмышкой! Чуть поодаль виднелись тетя Петуния и Дадли. Казалось, сам

вид Гарри наводил на них страх.

- А вы, должно быть, семья Гарри, - сказал мистер Уизли.

- В некотором роде, - буркнул дядя Вернон. - Ну, шевелись - не целый же

день тут с тобой стоять.

Он отошел.

- Значит, э-э-э... Счастливо тебе провести каникулы, - сказала

Гермиона, неуверенно глядя вслед дяде Вернону. Похоже, для нее было

новостью, что на свете встречаются настолько неприятные люди.

- И не сомневайтесь, - сказал Гарри, и они с удивлением обнаружили, как

по его лицу расплывается радостная ухмылка. - Они-то не знают, что мне дома

колдовать нельзя. Этим летом мы с Дадли повеселимся на славу...

Дата добавления: 2015-07-26; просмотров: 121; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!