Социологическая модель человека

Главной чертой социологической модели человека является отказ от акцента на личном интересе индивида. Модель социологов приписывает автономию и главенствующую роль обществу, т.е. социальным институтам, нормам и правилам поведения. Она предполагает, что индивид противостоит социальным организациям, которые оказывают влияние на его поведение, но сами находятся вне его влияния.

Основные части социологической модели укладываются в акроним SRSM, который Линденберг (Lindenberg, 1985) противопоставил модели REMM. Акроним SRSM отражает три существенных элемента социологического человека, «чистый лист» которого произвольно заполняется обществом: социализированный человек; человек, исполняющий роль, и человек, который может быть подвергнут санкциям (socialized, role-playing, sanctioned man). Первый элемент выражает онтологическое главенство общества и вытекающую отсюда социальную детерминированность индивидуального поведения. Человек с самого рождения полностью запрограммирован своим социальным окружением.

Исполнение ролей вытекает из самого процесса социализации. Общество структурировано в виде множества ролей, и индивиды приспосабливаются к конкретным ролям с социально детерминированными характеристиками и обязанностями. Система учрежденных ролей и ролевое поведение определяют стабильные ожидания. Члены общества могут в какой-то степени предвидеть поведение друг друга. Но поскольку человек с недостаточной степенью социализации может отклониться от своей роли, его поведение все же необходимо контролировать. Процесс социализации дополняется и подкрепляется санкциями.

Линденберг ввел вторую модель, обозначаемую акронимом OSAM – имеющий собственное мнение, восприимчивый, действующий человек (opinionated, sensitive, acting man), – которую он связывает с эмпирической социологией. Эта ветвь социологии обычно занимается социальными процессами, происходящими вокруг «мнений, позиций и ориентаций» (все эти явления социально детерминированы). Так, например, социологи склонны трактовать явления, наблюдаемые на рынке труда, в терминах трудовой этики или трудовой «ориентации».

Согласно этой модели, человек имеет мнения относительно разных сторон окружающего его мира. Человек также восприимчив (т.е. на его мнения может легко повлиять его окружение). Наконец, человек действует в соответствии со своим мнением. По-видимому, OSAM представляет собой попросту частный случай SRSM, акцентирующий внимание на некоторых конкретных процессах.

Линденберг замечает, что SRSM не является изобретательным и подчиняется лишь ограничениям, заданным санкциями и ролевыми ожиданиями. Фактор редкости оказывает лишь косвенное воздействие на SRSM, поскольку ролевые ожидания формируются посредством предпосылки «должен, значит можешь». SRSM ожидает от других только ролевого поведения и оценивает события лишь в терминах соответствия и отклонения от роли. Выбор (возможность замещения) исключается, и, таким образом, ничто не максимизируется.

У OSAM отсутствуют изобретательность и ограничения. Наличие у него собственного мнения и восприимчивости по отношению к социальным влияниям подразумевает существование ожиданий и оценок, однако важно отметить, что эти ожидания и оценки не связаны с процессом выбора и максимизации.

Помимо упомянутого принципа «от противного» можно строить модель экономико-социологического человека по принципу «подобия» homo economicus или имитации этой модели (что, кстати, тоже вполне устроило бы экономистов (рис. 3.26)).

Например, можно применить маржиналистский подход, но изменить содержание переменных и предста­вить homo sociologicus как максимизатора степени собственной социа­лизации и минимизатора неопределенности, связанной с его неполной включенностью в социальные нормы. Избрав принцип «от противного» или построение «по подобию», остается формализовать социологичес­кую модель, чтобы придать ей более рабочий вид. Довести такую модель до количественной определенности, конечно, непросто. Но в случае успеха у экономической модели появится родственная конструкция, обрастающая собственным математическим аппаратом. В итоге, наряду с «экономическим автоматом», мы получим еще один – «социологичес­кий автомат», причем более диковинный и, пожалуй, менее привлека­тельный - туповатый и пассивный. Не мудрено, что возникает соблазн отсечь социологический полюс и использовать экономический подход для решения любых, в том числе социальных, проблем (например, К. Бруннер уверен, что «модель REMM обеспечивает единый подход для социальных наук»). Социологический человек оказывается не нуж­ным (рис. 3.2в).

Каковы возможные аль­тернативы? Первый, наиболее простой способ их возможного синтеза - сум­мирование приписываемых человеку противоположных качеств (в той или иной комбинации). Человек в этом случае оказывается одновремен­но рациональным и нерациональным, эгоистичным и альтруистичным, компетентным и неинформированным (рис. 3.2г).

Второй, более тонкий логический ход, - методом взаимного сбли­жения и уступок найти на оси между двумя полюсами компромиссную точку, своего рода «золотую середину» (рис. 3.2д). Именно эта точка в данном случае и должна указать адрес «экономико-социологического человека», обретающего в силу своего промежуточного положения не­кие дополнительные качества (например, возможность не просто при­нимать волевые решения или безвольно следовать сложившимся нор­мам, а согласовывать свои действия с действиями других). Действи­тельно, попытки методологической рефлексии невольно влекут эконо­мистов и социологов к такому сближению. Тем не менее мы не считаем этот путь особенно перспективным, ибо сама проблема, на наш взгляд, должна быть поставлена иначе.

Радаев исходит из предположения, что экономико-социо­логический человек не застывает в крайней позиции и не закреплен в одной из промежуточных точек. Он перемещается (плавает) в конти­нууме между двумя указанными полюсами (рис. 3.2е). Но если социоло­гия ищет человека не в какой-то отдельной точке, а на протяжении всего континуума, то это означает, что он может быть представлен лишь в виде целой галереи фигур, как описание различных типов действия. Экономическая социология не ищет одного универсального способа объяснения, но строит различные типологии (рис. 3.2ж). В этом смысле, в отличие от методологии homo economicus, экономико-социологический подход характеризуется не одной фиксированной моделью, но является про­граммой построения разных моделей, описывающих широкий спектр типов действия в континууме между полюсами «недосоциализированного» и «пе­ресоциализированного» действия. Модель «экономического человека» в этом случае не отбрасывается, а включается в методологический арсенал в качестве одной из ключевых рабочих моделей для типологических построений, но при этом рассматривается не как единственная или господствующая, но скорее как крайний случай.

Что характерно для экономико-социологического человека в предлагаемой нами схеме? Во-первых, человек занимает здесь более актив­ную и более деятельную позицию. Это человек не просто информиро­ванный, но познающий; не просто следующий нормам, но социализирующийся; не просто субординированный, но борющийся. Это человек, который способен стать актором, рефлекси­рующим по поводу собственных действий. Он уже не просто занимает отведенные ему структурные позиции, проигрывает заранее предпи­санные роли, подчиняется установленным нормам, становится объек­том чьих-то санкций. Действуя в рамках многих ограничений, человек, как предполагается, сам простраивает свой мир и вырабатывает значения происходящего, он демонстрирует способность к самостоятельному дей­ствию, а во многих случаях и к рефлексии по поводу этого действия.

Во-вторых, превращение человека в актора в экономико-социологическом смысле означает, что он в состоянии не только выбирать раз­ные способы использования дефицитных ресурсов, но способен переклю­чаться (спонтанно или в результате волевых усилий), переходя от логики экономически ориентированного к логике социально ориентированного действия и обратно. Он может переключать режимы действия, актуализи­руя тот или иной сетевой контур своих взаимосвязей, перемещаться между разными смысловыми полями, меняя способы ранжирования и порядок обоснования ценности ресурсов (Л. Те вено).

В-третьих, экономическая социология предполагает, что помимо активного выбора и возможности переключения режимов действия и оценивания человек способен поступать вопреки (Э. Гидденс) - в том числе вопреки очевидной рациональности или устоявшимся нормам. Он не просто бросается за выгодой (тем более, сию­минутной выгодой) и не идет непременно по пути наименьшего сопро­тивления. Экономико-социологический человек в состоянии проявить во­левые усилия и преодолевать сопротивление обстоятельств. (В качестве та­ких обстоятельств могут выступать дефицит ресурсов, неадекватность су­ществующих правил поведения, неясность целей и многое другое.)

Наконец, в-четвертых, человек способен к дифференцированным дей­ствиям. Причем дело не в том, что он может в одних случаях вести себя рационально, независимо или эгоистично, а в других - проявлять аль­труизм или следовать традиционным нормам. И не только в том, что рамки совершаемых им действий более широки, нежели предусмотрено экономической теорией, а в том, что их различия социально обуслов­лены, а сами действия укоренены в социальных структурах, в которые включен данный хозяйственный агент.

Итак, суммируем предпосылки, которые должны быть заложены в основу построения моделей экономико-социологического действия (еще раз оговоримся, что они не «симметричны» предпосылкам модели «эко­номического человека»). Перед нами предстает:

§ человек рефлексирующий - способный на активный и осознан­ный выбор;

§ человек гибкий - способный переключаться между разными ре­жимами действия;

§ человек волевой - способный поступать вопреки обстоятельствам и избранным ранее способам действия;

§ человек социально-дифференцированный - осуществляющий раз­ные, социально обусловленные способы действия, привязанные к различным социальным структурам и институтам.

Экономическая социология изучает хозяйственные действия лю­дей, которые не только выбирают наилучшие способы использования ограниченных ресурсов, но также обучают друг друга нормам поведе­ния, борются за доминирующие позиции, создают новые структуры и входят в состав имеющихся структур.

Экономическое поведение – это система специализированных социальных действий, которые, во-первых, связаны с использованием различных по функциям и по назначению ограниченных экономических ценностей (ресурсов), во-вторых, ориентированы на получение пользы (выгоды, вознаграждения, прибыли) от их обращения.

Социология обращает свое внимание на факторах, условиях, институтах, ситуациях, а также на действующих в их контексте различных социальных субъектах, которые тем или иным образом реализуют свои конкретные экономические интересы. Предметом внимания социологов являются модели социального поведения, связанные с реализацией принципа максимизации результатов и минимизации затрат, а также те социокультурные институты и сопутствующие им социальные стимуляторы или ограничители, которые делают возможным или существенно лимитируют рациональное использование экономических ресурсов (личностных, технологических, организационных).

Одним из элементов экономического поведения является мотивация. Начнем с нескольких вводных определений. Всякая хозяйственная деятельность людей осуществляется в конечном счете во имя реализации их потребностей, которые можно определить как необходимость и воз­можность приобретения, сохранения и использования различных благ - частных и общественных, экономических и неэкономических, матери­альных и нематериальных. Если некое благо оказывается значимым, же­лаемым для человека, то оно превращается в стимул - внешний объект стремления, актуализированную потребность. Когда же импульс стрем­ления к этому объекту проходит через сознание человека, стимул пере­растает в мотив - внутреннее побуждение к действию. Вооружившись этими определениями, посмотрим, как выглядит хозяйственная мотива­ция в рамках экономического и экономико-социологического подходов.

С точки зрения экономиста, хозяйственное действие мотивировано эгоистическим интересом. При возникновении стимула в виде натурального или денежного блага чело­век просчитывает возможные последствия предполагаемого действия, оценивая прежде всего два фактора:

§ предельную полезность ожидаемого блага, настоятельность своей потребности в нем;

§ издержки (затраты времени и других ресурсов), необходимые для получения данного блага.

Взвешивая два рода оценок, человек определяет эффективность действия. Его интерес состоит в максимизации полезности или мини­мизации издержек для получения оптимального набора благ.

Следование эго­истическому интересу предполагает, что человек обладает известной свободой в выборе способов своего поведения. Но часто возникают си­туации, когда у человека эта свобода существенно ограничена или даже полностью отсутствует. Причем действия ограничиваются не только стрем­лением других агентов к реализации собственных интересов. Особым источником мотивации выступают социальные нормы - идеальные фор­мы поведения, предписывающие определенные способы действия. Можно выделить три типа социальных норм:

Типическое действие является способом действия, которое широко распространено в данном сообществе и совершается людьми без непос­редственного взаимодействия, согласования и достижения соглашений (например, утром многие люди пьют кофе, а вечером смотрят телеви­зор). Оно выражается формулой «так поступают все (или многие)».

Конвенция выступает типическим действием, которое предполагает наличие добровольного соглашения между людьми о том, что поступать нужно именно так (например, подменять коллегу на его рабочем месте в случае временного отсутствия).

В свою очередь, правило представляет собой конвенциональное со­глашение, которое подкреплено существованием позитивных и нега­тивных санкций (например, режим труда и функциональные обязанности работников). В отличие от простого типического действия и не­обязательных конвенций как менее развитых форм нормативного регу­лирования, правило является нормой в подлинном смысле слова.

Социальные нормы не являются для хозяйственного агента сводом чисто внешних ограничений. Они успешно осваиваются (интернализуются) и становятся внутренними элементами его личных побуждений. Возникает вопрос, не выступает ли следование норме проявлением эго­истического интереса. Ведь для экономиста хозяйственные институты возникают как продукт «естественного» отбора наиболее эффективных правил взаимодействия. Мы придерживаемся иной точки зрения: в основе своей социальные нормы отбираются вовсе не потому, что они полезны для большинства членов сообщества, и соблюдаются не пото­му, что это выгодно (хотя нередко это действительно так). Суть нормы в ином. Близким друзьям не платят за их услуги и не дают деньги под проценты, хотя во многих случаях это было бы удобно и позволило бы эффективнее использовать ресурсы. Решающим здесь оказывается дру­гое: так «не принято», и все. Эльстер: «Социальная норма - это не такси, из которого можно выйти, когда захочется. Те, кто следуют социальной норме, связаны ею и тогда, когда она не в их интересах. В конкретной ситуации придерживаться нормы может быть полезно, но это не значит, что так будет всегда. Более того, не следует думать, что существование той или иной нормы можно объяснить ее потенциальной полезностью». Конечно, социальные нормы и структу­ры авторитета не лишены целесообразности, но она иного качества, сплошь и рядом противо­речащая непосредственному расчету.

При жестких ограничениях свободы выбора своекорыстный инте­рес и социальная норма отступают и замещаются принуждением - тре­тьим источником хозяйственной мотивации. Оно понимается как без­альтернативное подчинение человека внешним по отношению к нему условиям. Можно выделить по меньшей мере четыре формы принужде­ния к хозяйственной деятельности:

Первая форма - правовое принуждение - выражает отношения под­чинения закону (здесь принуждение тесно смыкается с формальными институциональными ограничениями). Как мы уже говорили, незави­симо от того, соответствует ли закон экономическим интересам или принятым нормам, он является формальным предписанием, обязатель­ным для исполнения. И хотя соблюдение закона зачастую поддержива­ется лишь выборочными проверками, участники рынка не могут ис­ключить возможность того, что, например, их предприятие будет зак­рыто ввиду несоблюдения каких-то трудновыполнимых стандартов, что машины с товаром задержат для длительной проверки или что руково­дителю предъявят обвинение в уклонении от уплаты налогов. И чтобы не порождать лишних рисков, многие законы прих

Дата добавления: 2015-07-26; просмотров: 588; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!