Глава третья. Ислам на Северном Кавказе в послевоенный период

В конце войны, а затем и в послевоенный период координационные мероприятия в религиозной сфере были возложены на Совет по делам религиозных культов (СДРК) при СНК СССР, который был организован 19 мая 1944 г. Основная цель, определенная Советом Народных Комиссариатов для учрежденного им органа (постановление ? 572 от 19.05.44 г.) заключалась в осуществлении связи между правительством Советского Союза и духовными центрами следующих религиозных объединений: армяно-григорианской, старообрядческих, римско-католической, греко-католической, лютеранской и ряда протестантских церквей, мусульманского, иудейского, буддийского вероисповеданий. Вопросами Русской Православной Церкви занимался ранее созданный Совет по делам Русской Православной Церкви.

На Совет по делам религиозных культов возлагались предварительное рассмотрение вопросов, возбуждаемых духовными управлениями, разработка проектов законодательных актов по вопросам этих культов, своевременное информирование правительства о состоянии религиозных культов, общий учет молитвенных зданий, составление статистических сводок по данному направлению (55). Напомним, что в 30-е гг. часть этих функций выполняла Постояннная Комиссия при Президиуме ВЦИК (затем - ЦИК СССР) по вопросам культов, созданная в 1919 г.

Постановлением СНК СССР ? 1603 от 19 ноября 1944 г. "О порядке открытия молитвенных зданий религиозных культов" был дан ход возвращению религиозным объединениям молитвенных зданий и открытию при необходимости новых (56). К постановлению была добавлена инструкция (1945 г.), оговаривающая условия открытия культовых помещений. В ней уже в противовес постановлениям военных лет указывалось, что религиозные общества не имеют права юридического лица и права на собственность, вследствие чего на них опять же накладывалась масса ограничений, в том числе запрет на воспитательную, производственную и прочие виды деятельности.

Таким образом, религия вновь "загонялась в подполье". В отчете за четвертый квартал 1947 г. уполномоченный СДРК по Дагестанской АССР Закарьяев указывал на то, что в некоторых селениях Дагестана скрытно, на частных квартирах проводилось обучение детей Корану. Такие же сообщения поступали и от других уполномоченных, которые указывали, что религиозная пропаганда наиболее широко распространена в форме агитационных бесед верующих с неверующими (родственниками, знакомыми, соседями), после которых, как правило, неверующие приглашаются на молитвенные собрания, снабжаются религиозной литературой и т.п. (57).

Ввиду того что советское законодательство о культах носило несовершенный характер, отмечались его многочисленные нарушения как со стороны верующих, духовенства, так и представителей власти на местах. Например, по большим религиозным праздникам на улицах мусульманских сел и городов появлялись так называемые "бродячие" (незарегистрированные) муллы, которые призывали верующих принять участие в мусульманских богослужениях. С подобными призывами выступало и духовенство. В связи с этим некоторые руководители стали применять незаконные административные меры по отношению к верующим. Даже муллы зарегистрированных мечетей облагались подоходным налогом. За неуплату ими этого налога отдавались распоряжения о закрытии мечети (58).

Хотя существовали и примеры уважительного отношения советской власти к запросам верующих, однако это носило скорее характер исключения из общего правила. Власти были вынуждены постоянно держать мусульманский вопрос под контролем, поэтому 10 октября 1945 г. распоряжением СНК СССР было утверждено предложение СДРК об открытии двух мусульманских медресе с числом учащихся в 30 и 60 человек в городах Ташкенте и Бухаре, в которых могли бы обучаться представители всех мусульманских общин СССР.

Открытие медресе в Бухаре было задержано до 1955 г. по вине местных властей, в Ташкенте же в соответствии с постановлением Узбекской ССР от 29 ноября 1945 г. вновь стало функционировать медресе "Мир-Араб", основанное еще в XVI в. видным мусульманским деятелем того времени Мири-Арабом. С 1946 г. в "Мир-Арабе" началась подготовка кадров мусульманского духовенства для республик Средней Азии, Казахстана, Северного Кавказа, а также и для других союзных и автономных республик. Слушатели "Мир-Араба" принимались на обучение только по рекомендации их Духовных Управлений (59).

Среди населения Северного Кавказа правительственные постановления относительно свободы отправления религиозных культов были восприняты положительно, и почти сразу же с момента их издания группы верующих стали обращаться к местным властям с ходатайствами по вопросу открытия молитвенных зданий. Поскольку большое число северокавказских народов к моменту завершения войны было выселено за пределы Кавказа, то и прошения шли преимущественно из двух республик - Дагестанской и Кабардинской. В течение пяти лет здесь открылось несколько десятков мечетей (60).

В то же время отношение к открытию культовых зданий в Кабарде и Дагестане было неодинаковым. Например, в течение 1945-1946 гг. было подано заявок на открытие мечетей по Дагестанской АССР - 14, вопрос по всем решен положительно. По Кабардинской АССР - 4, 1 заявка удовлетворена, 3 - отклонены СМ КабАССР. Мотивировка отказа типична для всех случаев - "несоответствие помещения санитарно-техническим и противопожарным требованиям". Хотя на самом деле, по-видимому, причины нежелания увеличивать численность мечетей заключались в равнодушии к исламу местных чиновников-кабардинцев, находящихся на руководящих постах, в том числе и в СМ КабАССР.

Всего на 1 мая 1951 г. по Северо-Кавказскому краю функционировали 35 мечетей, 26 - в Дагестане, 7 - в Кабарде, 2 - в Адыгейской автономной области (61) (приложение 4).

В Кабарде мечети находились в следующих селах: Баксаненок Баксанского р-на (зарегистрирована СМ КабАССР 14.2.45 г., год постройки - 1944 г., до 60 человек прихода), Кызбурун Баксанского р-на (зарегистрирована 14.02.45 г., построена в 1911 г., приход - до 250 человек), с. Шалушка Гечанского р-на (зарегистрирована 14.02.45 г., построена в 1914 г., приход - до 150 человек), Верхний Куркужин Кубинского района (дата регистрации - 14.02.45 г., построена в 1945 г., до 150 прихожан), с. Нижний Куркужин Кубинского р-на (зарегистирована 14.02.45 г., построена в 1912 г., до 150 прихожан), Алтуд Прималкинского р-на (зарегистирована 14.02.45 г., построена в 1911 г., до 300 прихожан), с. Заюково Эльбрусского р-на (дата регистрации - 14.02.45 г., построена в 1905 г., приход - до 200 человек) (62) (приложение 5).

Пустующие же здания мечетей попросту сносили. Так, постановлениями СМ КабАССР ? 183-2, 183-3, 183-4 от 02.04 1954 г. передавались на слом исполкомами сельских советов пустующие здания мечтей в с. Псыгансу Урванского района (не функционировало с 1926 г.), с. Карагач Прималкинского р-на (не функционировало с 1947 г.). Постановлением ? 182-3 снималась с регистрации религиозная община мусульман в с. Баксаненок Баксанского р-на, а здание мечети передавалось на слом "ввиду распада религиозного общества и аварийного состояния здания" (63).

Приведенные выше цифры показывают, что ни простые кабардинцы, ни лица, облеченные властью, не проявляли особого рвения по возвращению в русло ислама. Более того зачастую сами же кабардинцы - представители местных органов власти выступали против открытия мечетей и регистрации общин, что в меньшей степени характерно, например, для Дагестана. Таким образом, понятна еще одна причина относительной легкости, с которой были поколеблены мусульманские установки в Кабарде, что еще раз говорит о том, что в целом позиции ислама среди кабардинцев были недостаточно прочны.

Глава четвертая. Мусульманский вопрос в годы "хрущевской оттепели"

С приходом к власти Н.С. Хрущева советское правительство стало демонстрировать свою демократичность перед иностранными державами. Это обусловило на первых порах известную либерализацию религиозной политики, что, в частности, выразилось в создании "карманных" религиозных организаций и поддержке конформистски настроенных духовных лидеров. СДРК устраивает приемы иностранных журналистов, которым сотрудники Совета и приглашенные религиозные деятели дают многочисленные интервью, утверждающие о полной свободе религиозных культов в Советском Союзе. Одновременно конформистские духовные лидеры, пройдя соответствующий инструктаж, направляются "для обмена опытом" в зарубежные страны. В этом русле проходят и паломничества советских мусульман к святыням ислама в Саудовской Аравии.

Первые спорадические хаджи состоялись уже в 1944-1945 гг., и к 50-м гг. был накоплен определенный опыт работы с паломниками, выезжающими за рубеж. Инструктирования и реакция на них лиц, отправляющихся в мусульманские государства, подтверждает их полное подчинение госаппарату. Так, 22 июля 1955 г. в Мекку направлялась группа мусульман в составе 20 человек из разных регионов Союза (приложения 6,7). Накануне поездки в течение четырех дней с ними вели беседы председатель СДРК И. Полянский, член СДРК Л. Приходько, инспектор Совета Басис и двое переводчиков - Алишаев и Тагиев. Во время бесед каждому паломнику объясняли, что, находясь за пределами своей страны, следует помнить, что паломники, это "не только верующие, но и граждане великого социалистического государства, и во всех своих взаимоотношениях с представителями других стран они должны руководствоваться интересами своей Родины" (64).

Советская власть пыталась использовать паломников в качестве каналов информации в тех странах, которые находились в сфере влияния иных политических сил. Согласно инструктажу, паломники должны были рассказывать своим собеседникам о достижениях страны в области экономики, культуры, науки, о свободе религии и политике мира и дружбы между народами, проводимой правительством Страны Советов. При встречах с паломниками из других стран следовало не только отвечать на их вопросы, но и самим проявлять активность - спрашивать о их жизни, быте, участии в борьбе за мир.

По возвращении в Москву паломники писали подробные отчеты о своих встречах и беседах, отвечая на самые детальные вопросы сотрудников СДРК. В то же время при беседах с паломниками из иностранных государств советским мусульманам категорически запрещалось выступать от лица государства. Беседы следовало вести строго от своего имени, в затруднительных случаях рекомендовалось обращаться за консультацией в посольство, особенно при ответах на вопросы иностранных журналистов, которые следовало принимать заранее в письменном виде. Каждому паломнику выдавалась валюта на суточные и квартирные расходы (по 33 золотых рубля на 30 суток). В случае перерасхода инвалюты оговаривалось взыскание утраченной суммы в пятидесятикратном размере (65).

Неудивительно, что инструктированных таким образом советских паломников, боящихся, по сути, собственной тени, мусульмане других стран воспринимали весьма критически, называя их шпионами и советскими агентами. 24 августа 1955 г. в турецкой газете "Миллиет" появилась статья под названием "Русские паломники съели в Анкаре по куску арбуза" и под заголовком: "Паломникам, которым запретили с кем-либо разговаривать на аэродроме, не было разрешено как следует покушать". В статье о паломниках, сделавших остановку на пути в Джидду, приводилось яркое и саркастическое описание появления советских мусульман в турецком аэропорту. Однажды жарким солнечным днем в 13.45 по местному времени на дозаправку в аэропорте Анкары приземлился самолет из Советского Союза. Двадцать русских паломников в халатах и сапогах появились в здании аэропорта. Присутствующие с интересом разглядывали эту группу странных людей. "По тайному указанию одного-двух "паломников" мрачного вида, которые, казалось, никогда в своей жизни не улыбались, все паломники собрались в кучу", - писала "Миллиет". Судя по тому, что самолет приземлился в аэропорту уже после полудня, можно было предположить, что путники голодны. Кто-то из них попытался заказать себе обед, но руководители группы запретили это делать, по-видимому, с учетом, что при выделении инвалюты лишние расходы не были запланированы. После небольшого совещания все прибывшие дружно заказали себе по стакану чая и большому куску арбуза.

А дальше газета сообщала: "Они прекрасно знали, что в местах остановок на пути из России в Джидду их подозревали в том, что они являются шпионами. В этом случае им необходимо было доказать, что они не шпионы, а "паломники". Поэтому по указке одного-двух из их среды они в один миг встали из-за столов и отправились искать место для намаза. Им показали это место. Все вместе они совершили обеденный намаз..."

Возможно, в освещении визита советских мусульман газетой и имелась некоторая тенденциозность, но тем не менее даже невооруженным взглядом была видна запуганность советских людей перед закордонными "ужасами". Свою статью "Миллиет" заканчивала на весьма пессимистической ноте: "Паломники посмотрели на часы, пришло время отлета. С вожделением поглядывая на недоеденные куски арбуза, они направились к самолету, находящемуся на аэродроме под охраной. Настало время прощаться со свободной страной. Когда они вышли из самолета, они, несмотря на давление своих шефов, знали, что пусть даже в течение двух часов, они будут дышать воздухом свободы..." (66).

Не менее одиозная заметка появилась и в газете "Халкчи" от 24.07.55 г. Она называлась "Красные паломники проследовали через Анкару" и сообщала следующее: "Пассажирский самолет Ил-12 ? 1826 с позывными РПВТ, поднявшийся с симферопольского аэродрома, имея на борту 20 паломников, сделал посадку на гражданском аэродроме Гюверджин. Как нам стало известно, пассажиры под видом паломников представляют собой агентурную организацию, которая встретится в Мекке с тайной советской организацией. Эта советская тайная организация, которая из Бейрута отправится в Джидду, будет следить за деятельностью арабских лидеров в Мекке. Русским кандидатам в паломники не было разрешено на аэродроме ни с кем встречаться. После заправки горючим самолет сейчас же поднялся в воздух" (67).

Всего в 1955 г. Мекку посетили около 750 тыс. паломников, в том числе из зарубежных государств - почти 200 тыс. человек. На этом фоне 20 советских мусульман весьма красноречиво говорили о "свободе" вероисповедания в СССР. На вопросы иностранных журналистов о том, сколько всего мусульман в СССР, паломники затруднялись ответить. Стандартный ответ, которым их снабдили заранее: учета верующих в СССР ни в прошлом, ни в настоящее время не ведется, так как вера является сугубо личным делом каждого человека, и он хранит ее свято в своем сердце, поэтому установить точное количество верующих невозможно (68).

Попытки верующих укрепиться в своих правах (в частности, визиты жителей мусульманских окраин в Москву с просьбами о регистрации общин и мечетей) привели к тому, что в 1961 г. Совет Министров СССР вынес заключение об ослаблении контроля за выполнением духовенством и религиозными объединениями законодательства о культах со стороны местных советских органов. В связи с этим с точки зрения советской администрации возникли две негативные тенденции. С одной стороны, ослабление контроля облегчило духовенству возможность нарушать законодательство, а с другой - некоторые местные органы власти и должностные лица стали допускать действия, противоречащие законодательству, что опять же служило поводом для недовольства и сопротивления решениям структур власти со стороны верующих.

Глава пятая. "Неофициальный" ислам как альтернатива государственной политике в 60 - 80-е гг.

16 марта 1961 г. Советом Министров СССР было принято постановление ? 263 (под грифом "Не для печати"), первый пункт которого обязывал местные советские органы обеспечить строгий контроль за выполнением законодательства о культах и своевременным принятием необходимых мер к ликвидации его нарушений духовенством и религиозными объединениями.

Постановление отменяло ряд решений правительства СССР в области религиозных культов, в том числе постановление ЦИК и СНК СССР от 17 июля 1937 г. ? 103/1130 "О порядке обложения денежными налогами служителей культа", постановление Совнаркома СССР от 28 ноября 1943 г. ? 1325 "О порядке открытия церквей", постановление СНК СССР от 19 июля 1944 г. ? 1603 "О порядке открытия молитвенных зданий религиозных культов" и др.

Одновременно на Совет по делам религиозных культов (СДРК) возлагалась обязанность совместно с исполкомами местных Советов депутатов трудящихся провести в 1961 г. учет религиозных объединений, молитвенных зданий и имущества, находящихся в пользовании религиозных органов (69). Следуя не предававшейся гласности установке, количество религиозных объединений ежегодно сокращалось. За двадцать пять лет в СССР произошли серьезные изменения в религиозной сфере (70) (приложение 8).

Либерализация религиозной политики вновь сменилась тактикой ее постепенного подавления (приложение 9). В результате в 1961 г. в стране существовали уже более четырех тысяч незарегистрированных религиозных обществ (71). В Кабардино-Балкарии в это время насчитывалось более двадцати мусульманских общин, зарегистрированы из них были только три (приложение 10):

1) с. Кызбурун-2 Баксанского района (дата регистрации 3.05.45 г.), число прихода - 50 человек, молитвенные собрания проводились в мечети, имелось двое служителей культа (мулла и муэдзин);

2) с. Нижний Куркужин Баксанского района (дата регистрации 15.8.45 г.), приход - 35 человек, мечеть, два служителя культа (мулла, муэдзин);

3) с. Верхний Куркужин Баксанского района (зарегистрирована 15.8.45 г.), 40 человек прихода, имелась мечеть, два служителя культа (мулла, муэдзин).

Незарегистрированные общины существовали в населенных пунктах с. Хабаз Зольского р-на (30 верующих, 1 мечеть, 1 мулла и 3 кары - чтецов Корана), с. Шорданово Зольского р-на (15 верующих, молитвенные собрания проводились под открытым небом, кары - 15 человек, 1 мулла и 1 муэдзин), с. Кич-Малка (9 верующих, мечети нет, служителей культа также нет), с. Залуколоаше Зольского р-на (без мечети, 150 человек верующих, муэдзинов - 5, кары - 17 человек), с. Каменомостское (50 верующих, без мечети, кары - 3 человека), с. Сармаково Зольского р-на (до 150 верующих, без мечети, муэдзины - 20 человек, муллы - 6 человек, кары - 62 человека), с. Малка Зольского р-на (до 120 верующих, мечети нет, 3 муллы, 7 муэдзинов, кары - 41 человек), с. Алтуд Прохладненского р-на (20 верующих, без мечети, муллы - 2 человека), с. Плановское Терского р-на (верующих - 80 человек, без мечети, 1 мулла), с. Дейское Терского р-на (30 верующих, без мечети, 1 мулла), с. Верхний Абаш Терского р-на (70 верующих, 1 мулла), с. Нижний Кури Терского р-на (40 верующих, без мечети, 1 мулла), с. Терское Терекского р-на (31 человек верующих, мечети нет, 1 мулла), села Зольское, Залукодес, Пепкодах, Байтех (70-80 человек верующих, молитвенные собрания под открытым небом, на кладбищах и т.п., муллы - 2, муэдзины - 4, кары - 32 человека) (72) (приложение 11).

Таким образом, соотношение числа официально и неофициально действующих служителей культа, мусульманских общин и верующих в них по КБАССР на 1961-1962 гг. было непропорциональным. При трех зарегистрированнных общинах, 125 верующих и 6 служителей культа в них в Кабарде уже существовали 17 незарегистрированных общин (это только по данным уполномоченных, на самом деле число их могло быть выше), 875 верующих и 230 служителей культа в них. В процентном соотношении разница между официальным исламом и исламом, находящимся в подполье, весьма значительна (приложение 12).

В соответствии с указаниями СДРК 2 апреля 1964 г. Совет Министров Кабардино-Балкарской АССР принял постановление ? 161 "О внедрении в быт советских людей новых гражданских обрядов". При райгорисполкомах на общественных началах стали создаваться комиссии, оказывающие помощь ЗАГСам и исполкомам местных Советов по внедрению в быт новых гражданских обрядов (73). В основном это затрагивало обряды свадьбы и похорон.

Первый в Советском Союзе Дворец бракосочетаний был открыт в 1959 г. в Ленинграде, коллектив этого учреждения выступил инициатором разработки нового ритуала гражданского бракосочетания (74). Примеру ленинградцев последовали партийные, комсомольские, профсоюзные организации, культпросветучреждения, женсоветы, комитеты общественности других городов России и союзных республик.

Процесс замены традиционного уклада новой обрядностью на Северном Кавказе, где были очень сильны местные традиции, шел медленно. Нововведения в первую очередь закреплялись в городской среде. На селе принятие новых форм обрядности носило сугубо формальный характер. Первые комиссии при райгорисполкомах Кабардино-Балкарии для оказания помощи по внедрению новых обрядов стали появляться только в начале 70-х гг. Наиболее активно участвовали в этой кампании исполкомы Пролетарского, Солдатского, Черниговского сельских советов Прохладненского района; Терского городского, Плановского, Урожайненского, Новохамидиевского сельсоветов Терского района; Баксанского городского, Гунделенского, Верхне-Куркужинского, Второ-Кызбурунского сельских советов Баксанского района; Майского городского, Котляревского, Новоивановского сельсоветов Майского района и некоторые другие (75).

В 1965 г. произошло слияние Совета по делам религиозных культов (образован в 1944 г.) и Совета по делам Русской Православной Церкви (образован 1943 г.) в Совет по делам религий (СДР). В центральный аппарат Совета вошли: отдел по делам православных церквей; отдел по делам мусульманской и буддийской религий; отдел по делам католической, протестантской, армянской церквей, иудейской религии и сект; отдел международных связей; юридический отдел; бухгалтерия; общий отдел (76).

Главными задачами СДР провозглашались:

контроль за соблюдением Конституции СССР и Декрета от 23 января 1918 г. "Об отделении церкви от государства и школы от церкви", за правильным применением и исполнением на всей территории СССР законов СССР, указов Президиума ВС СССР, постановлений и распоряжений СМ СССР по вопросам, относящимся к религии;

изучение и обобщение практики применения законодательства о культах, разработка проектов законов СССР, указов Президиума ВС СССР, постановлений и распоряжений СМ СССР по вопросам, касающимся религий, и внесение их в СМ СССР;

информирование Правительства СССР о деятельности религиозных организаций;

содействие религиозным организациям в осуществлении международных связей, участии в борьбе за мир, за укрепление дружбы между народами (77).

В соответствии с возложенными на него задачами СДР осуществлял контроль за соблюдением законодательства о культах религиозными организациями и служителями культов, производил учет религиозных объединений и молитвенных зданий, проверял правомерность применения центральными и местными организациями законодательства о культах, давал заключения по проектам законодательных актов союзных республик по вопросам, касающимся религий, а также выполнял ряд других функций (78). Как отмечают исследователи Российской Академии Госслужбы при президенте Российской Федерации, Совету по делам религий "вменялось в обязанность всемерно содействовать угасанию религиозных организаций" (79). Приведенные цифры по состоянию в сфере религиозности за 1961-1986 гг. наглядно свидетельствуют об этом (приложение 8).

В целом конец 60 - начало 70-х гг. характеризовались усилением антирелигиозной борьбы со стороны органов власти (приложение 13). Совет по делам религий уделял большое внимание вопросам подбора и подготовки кадров в духовных учебных заведениях, усилению контроля за деятельностью верующих. Тщательным образом в центре и на местах изучался состав преподавательских кадров духовных заведений, включая настроения, мотивы приобщения к деятельности духовного заведения, а также отношение к внутренней и внешней политике государства, к советскому законодательству о культах. Параллельно проводился сбор сведений об отношении учащихся к изучению Конституции СССР, об уровне знаний основных положений законодательства о культах, политической лояльности к государству (80).

Анализировались взаимоотношения духовенства с исполнительными органами религиозных объединений и местными органами власти. Характерно и то, что согласно инструкциям СДР по вопросам, связанным с проведением в жизнь законодательства о религиозных организациях, священнослужители не могли входить в состав учредителей религиозных объединений. Исходя из этого они не могли никоим образом участвовать в управлении деятельностью общины. В целях внешнего представительства, решения экономических, финансовых, организационных и других вопросов выбирались исполнительные органы и ревизионные комиссии из числа учредителей религиозных объединений (81).

Многие исполкомы местных органов власти фактически игнорировали запросы верующих по регистрации религиозных объединений в соответствии с постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. "О религиозных объединениях". Заявления о регистрации в установленном законом порядке не рассматривались или отменялись без достаточных оснований. По Кабардино-Балкарии такие факты отмечались в городах Нальчик, Баксан, пос. Советский, селениях Кызбурун-1, Куба и др. (82).

Разворачивалась атеистическая работа общества "Знание", органов народного образования, отделов культуры. Во многих школах республики были созданы уголки атеистического воспитания, где проводились беседы и читки на атеистические темы (например, в 1973 г. было прочитано 2530 лекций по антирелигиозной пропаганде) (83). Учителя вели антирелигиозную пропаганду среди родителей, школьники выпускали антирелигиозные стенгазеты. Создавались кинофильмы, в репертуары драматических коллективов включались сюжеты с "разоблачением истинной сущности религии".

В то же время многие исполкомы городских, сельских и поселковых Советов скрывали истинное положение дел на местах. Например, в марте 1974 г. в своей информации Совету Министров Кабардино-Балкарской АССР почти все районные и городские исполкомы, за исключением Майского, Чегемского и Прохладненского, сообщили, что на их территории нет служителей культа и верующих. Однако только в Баксанском районе подпольно действовали 4 незарегистрированные религиозные группы, в которых насчитывалось до 100 человек верующих в каждой (села Кызбурун-1, Кызбурун-3, Гунделен, Куба и др.). Аналогичным было положение и в других районах. В целом же по КБАССР в 1974 г. положение в сфере религиозности обстояло следующим образом (84).

Религии

Число объединений

Зарег. Незарег. Служители культа

Зарег. Незарег. Итого

Объед. Служ.

РПЦ 7 - 14 - 7 14

Ислам 5 10 5 130 5 135

ЕХБ 4 1 12 1 5 13

Лютеране 1 - 2 - 1 2

Иудеи 1 - 1 - 1 1

Пятидесятники - 1 - 1 1 1

Итого... 18 12 34 132 30 166

Несмотря на то что официальная статистика говорит о десяти незарегистрированных мусульманских объединениях, во многих населенных пунктах республики существовали люди, к услугам которых жители прибегали в каждом случае соблюдения религиозного обряда. Как правило, это были старики, знающие обрядовую сторону ислама и умеющие читать Коран. Например, в Терском районе, где на начало 70-х гг. зарегистрированных религиозных объединений не было, почти в каждом населенном пункте имелся свой служитель культа (по некоторым данным - более 15 человек) (85). Основная их деятельность заключалась в проведении обряда похорон. Фактически ни в одном селе не было случая, когда бы человека хоронили не по обряду. Далее по значимости следовали обряды соблюдения поста (Уразы), забоя скота на праздник Курбан-байрам, чтение Корана на 40-й день поминок.

Попытка искоренить ислам в Кабардино-Балкарии привела к противоположному результату: она воспринималась как посягательство на "народный" уклад жизни, традиции и обряды. В связи с повсеместным закрытием мечетей на Северном Кавказе отправление большинства религиозных культов верующими стало проводиться на кладбищах. Здесь строились сторожки, которые со временем превращались в молитвенные дома, в которых имелись все предметы, необходимые для совершения намазов, - коврики, михрабы, шкуры или циновки. Многие сторожки были электрифицированы.

В 1974 г. в Кабардино-Балкарии существовало более 150 сельских и городских действующих кладбищ и на 70 из них - такие вот своеобразные молельные дома, многие из которых по размерам не уступали действующим мечетям. В г. Нальчике, селах Каменомостское, Малка, Кызбурун 1, Кызбурун 3, Куба, Дейское, Плановская, пос. Советский, Яникой и др. в этих зданиях регулярно проводились общественные намазы (86).

Хотя местные власти пытались противостоять строительству сторожек-мечетей, число их неуклонно росло. Например, в 1974 г. были построены молитвенные дома на кладбищах в п. Бабугент, Морзох, Кахун, Урвань, с. Вольный Аул и некоторых других. В селах Заюково, Нижний и Верхний Куркужин, несмотря на наличие зарегистрированных мечетей, верующие стали строить на кладбищах дополнительно молитвенные здания (87). Каждую пятницу даже в сравнительно небольших селах Кабардино-Балкарии, других республик, несмотря на запреты властей, на молитву в них собиралось от 20 до 60 человек верующих. Руководство республик начало предпринимать решительные меры для ликвидации кладбищенских молитвенных домов-сторожек.

В спешном порядке принимались постановления, в которых говорилось об упорядочении содержания кладбищ в населенных пунктах. Так, ссылаясь на Декрет Совета Народных Комиссаров СССР от 7 декабря 1918 г. "О кладбищах и похоронах", Совет Министров Чечено-Ингушской АССР потребовал от Министерства жилищно-коммунального хозяйства, исполкомов районных и городских Советов депутатов взять все кладбища на учет и обеспечить строгое соблюдение правил их обустройства, эксплуатации и содержания. На территории кладбищ запрещалось возведение каких-либо построек, кроме необходимых хозяйственных и служебных помещений, отделенных от самих участков захоронения и возведенных только с разрешения райгорисполкомов.

В этот же период комиссии содействия исполкомам выявили по Дагестану несколько незарегистрированных молитвенных домов и добились их ликвидации. Здесь также ликвидировались построенные на кладбищах молельни-сторожки. Кроме того, было выявлено 260 незарегистрированных служителей культа (в том числе шейхов, "бродячих" мулл, простых верующих, отправляющих религиозные обряды из-за отсутствия официального духовенства) (88). Незарегистрированное духовенство республик Северного Кавказа было предупреждено об ответственности в случае проведения обрядовой практики при отсутствии регистрации.

Особое внимание уполномоченных обращалось на недопустимость запрещенной законом благотворительной деятельности со стороны верующих. Так, мусульманское духовенство Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии собирало в мечетях средства для строительства водопровода. Совет по делам религий констатировал, что "эти противозаконные действия способствуют сохранению влияния религиозных организаций и служителей культа на часть населения" (89).

Уполномоченным была дана рекомендация добиться прекращения благотворительной деятельности религиозных организаций и служителей культа. В частности, в крупных селениях Кабардино-Балкарии в 1972 г. были проведены сельские сходы, на которых ставился вопрос о прекращении сбора деура - денежных пожертвований во искупление грехов умерших. Согласно статистическим отчетам в отдельных случаях суммы сбора деура с одной фамилии достигали 800-1000 руб. (90). 1/10 часть этой суммы (ушр) шла духовенству, остальные использовались для раздачи бедным и нуждающимся сельчанам, а также на религиозные нужды.

В 1974 г. в Кабардино-Балкарии был разработан план по обложению подоходным налогом незарегистрированного мусульманского духовенства. Из учтенных 55 духовных лиц, занимающихся исполнением треб, по линии райфинотделов было обложено подоходным налогом 26 человек. В течение 1974 - 1975 гг. для обсуждения на общественных собраниях жителей населенных пунктов Зольского и Урванского районов вызывались 16 священнослужителей. Всего по республике местными органами власти и уполномоченными СДР в этот период было проведено 7 встреч-бесед с 37 мусульманскими деятелями. В Чегемском, Баксанском и Урванском районах ликвидированы 8 сторожек-молелен на территории кладбищ (91).

Но, чем больше усилий прилагали власти для искоренения ислама среди горцев, тем большую приверженность мусульманским канонам высказывали последние. Запреты начинали восприниматься как посягательство на национальные святыни и привели, например, к отождествлению частью кабардинского общества понятий "мусульманское" и "народное".

Накануне религиозных праздников Ураза-байрам и Курбан-байрам областной комитет КПСС КБАССР направлял в райгорисполкомы письма-инструкции, в которых требовал проведения серьезной антирелигиозной работы и наказания духовных проповедников. Исходя из этих указаний накануне праздников в местных органах власти проводились семинары и совещания с председателями сельских Советов и членами комиссий содействия райисполкомам, на которых обсуждались вопросы деятельности религиозных объединений и духовенства. Также проводились встречи и беседы со служителями мечетей и наиболее активными верующими.

В результате к началу 80-х гг. Совет по делам религий пришел к выводу, что "линия на отказ в регистрации религиозных объединений не только не приводит к ослаблению влияния религии, наоборот, затрудняет проведение воспитательной работы с верующими", "толкает верующих в объятия незаконно действующих незарегистрированных служителей культа, среди которых немало фанатиков и экстремистов" (92).

Центральный комитет КПСС не мог не реагировать (как всегда, своеобразно) на требования верующих предоставить им больше свободы в вопросах исповедания той или иной религии. 22 сентября 1981 г. издается постановление (кстати, до настоящего времени находящееся в спецхранилищах) "Об усилении атеистического воспитания" (93), а 5 апреля 1983 г. - постановление "О мерах по идеологической изоляции реакционной части мусульманского духовенства" (94).

Уполномоченный СДР по КБАССР Л. Аисов в ходе обсуждения упомянутых постановлений на заседании бюро обкома КПСС вынужден был подчеркнуть, что ислам у кабардинцев и балкарцев "вряд ли примет негативные формы", поскольку "за всю историю его привнесения и распространения среди кабардинцев и балкарцев не было выдающихся религиозных деятелей, не было и нет святых мест и мюридских формирований" (95).

К середине 80-х гг., по мнению сотрудников СДР, в Кабардино-Балкарии, так же как и в других республиках Северного Кавказа, сложилась ситуация, требующая принципиального решения вопроса об упорядочении сети мусульманских объединений. Под этим подразумевалось регистрация объединений, готовых выполнять законодательство о культах, и прекращение деятельности объединений, не признающих советского законодательства. Еще раз подчеркивалась важность проведения этой работы в связи с тем, что "противник усиленно стремится использовать именно бесконтрольно действующие незарегистрированные объединения и служителей культа для разжигания религиозно-национальных, антисоветских настроений среди верующих" (96).

Начиная с 1985 г. наблюдается постепенное увеличение числа мусульманских объединений Северного Кавказа, а официальная статистика отмечает все меньше незарегистрированных объединений в республике (приложение 14). По сравнению с 1975 г., в 1990 г. рост численности мусульманских общин на Северном Кавказе составил более 55% (приложение 15). На первый план по степени исламизированности выступили Дагестан и Чечено-Ингушетия, потеснив Кабардино-Балкарию и другие северокавказские республики на второй план.

В заключении раздела можно сказать, что с 1917 по 1990 г. развитие ислама в Кабарде носило неравномерный характер. В течение нескольких лет после Октябрьской революции в государственной политике доминировала лояльная тенденция по отношению к исламу. На Северном Кавказе в качестве временной меры было оставлено шариатское судопроизводство. Борьба Советов против религии ужесточалась постепенно.

Повсеместное закрытие и перепрофилирование богослужебных зданий началось в 30-е гг., и к началу 40-х гг. в Кабардино-Балкарии функционировали только 36 мечетей из 239 существующих. Часть мечетей была разрушена (хотя некоторые еще продолжали действовать "подпольно"). Однако нельзя говорить о полном уничтожении ислама у кабардинцев к началу 40-х гг., поскольку силовые методы борьбы с религией вызывали негативную реакцию у населения. Часть кабардинцев откликнулась на призыв к сотрудничеству с немецкими оккупантами в период Великой Отечественной войны в надежде, что немцы претворят в жизнь выдвинутые ими лозунги "открытия мечетей" и "закрытия колхозов". После изгнания немцев с Кавказа кабардинцам в отличие от балкарцев, чеченцев, ингушей, карачаевцев удалось избежать участи массового выселения из родных мест. После завершения войны некоторая свобода в отправлении религиозных культов постепенно сменилась их подавлением. В частности, обучение детей Корану на Северном Кавказе теперь проводилось скрытно, на частных квартирах, и приверженность к исламу стала отождествляться на бытовом уровне с "сохранением памяти предков".

С приходом к власти Н.С. Хрущева советское правительство в религиозном вопросе стало ориентироваться на мировое общественное мнение. Это обусловило известную на первых порах либерализацию религиозной политики, что, в частности, выразилось в создании "карманных" религиозных организаций и поддержке конформистски настроенных духовных лидеров. Новые веяния на Северный Кавказ были привнесены в связи с правительственным постановлением начала 70-х гг. "О внедрении в быт советских людей новых гражданских обрядов".

Однако процесс внедрения новой обрядовости шел крайне медленно. Всяческие попытки усиления атеизации кабардинцев (как и других народов Северного Кавказа) приводили к увеличению численности неофициальных мусульманских объединений. Период 70-х гг. характеризуется постепенным (но идущим по нарастающей) подавлением и подчинением ислама. Это привело к серьезному росту подпольных мусульманских общин в Кабардино-Балкарии в 80-е гг.

Примечания:

1. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана: Документы и материалы. С. 4-5, 394.

2. Там же.

3. Тахо-Годи А. Революция и контрреволюция в Дагестане. Махачкала, 1927.

4. Союз объединенных горцев. С. 76.

5. Там же.

6. Там же. С. 7, 394.

7. Дадов А. Великая Октябрьская Социалистическая революция и первые этапы борьбы за освобождение трудящихся Кабарды и Балкарии от религиозных суеверий // Ученые записки КБ НИИ. Т.14. Нальчик, 1958. С. 34.

8. Гражданская война в Северной Осетии. По воспоминаниям участников. Орджоникидзе, 1965. С. 313.

9. Бабич И. Соотношение политической, религиозной и этнической идентичности в современном кабардино-балкарском обществе//Фактор этноконфессиональной самобытности в постсоветском обществе/Под ред. М.Б. Олкотт и А. Малашенко. М., 1998. с. 161.

10. Газета "Горская жизнь". 1917. 22 дек. ? 50.

11. Орджоникидзе Г.К. Статьи и речи. М., 1956. Т. 1. С. 88.

12. Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии: Сборник документов. Тифлис, 1919. С. 253.

13. Бутбай М. Воспоминания о Кавказе: Записки турецкого разведчика. Махачкала, 1993. С. 6.

14. Документы внешней политики СССР. М., 1957. Т. 1. С. 335.

15. Союз объединеных горцев. С. 8.

16. Там же. С. 166.

17. Бутбай М. Указ. соч. С. 23.

18. Там же. С. 61.

19. Союз объединенных горцев. С. 8.

20. Тахо-Годи А. Указ. соч. С. 227.

21. Союз объединенных горцев. С. 11.

22. Там же. С. 16.

23. ГАРФ, ф. 6984, оп. 1, ед. хр. 166, л. 130.

24. Киров С.М. Избранные статьи и речи. М., 1957. С. 127.

25. ГАРФ, ф. 6984, оп. 1, ед. хр. 143, л. 23.

26. Там же.

27. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1954. Ч.1. С. 40-41.

28. ГАРФ, ф. 5407, оп. 1, ед. хр. 16, д. 21.

29. Меликов С. Истинное лицо слуг Аллаха. С. 55.

30. ГАРФ, ф. 5407, оп. 1, ед. хр. 16, д. 21.

31. Там же.

32. ГАРФ, ф. р-1235 сч, оп. 140, ед. хр. 31, л. 15.

33. Меликов С. Указ. соч. С. 61-62.

34. Там же. С. 55.

35. ГАРФ, ф. 5407, оп. 1, ед. хр. 16, д. 80/с.

36. ГАРФ, ф. р-5263, оп. 1, ед. хр. 3, л. 3.

37. ГАРФ, ф. р-5263, оп. 1, ед. хр. 1 л. 4; ф. р-1235 сч, оп. 141, ед. хр. 107, л. 12.

38. ГАРФ, ф. р-5263, оп. 1, ед. хр. 1, л. 1.

39. Там же, ф.р-1235 сч, оп.141, ед.хр.107, л.14

40. ГАРФ, ф. р-5263, оп. 1, ед. хр. 1, лл. 3-5.

41. Там же, д. 1533, л. 22.

42. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 4, л. 3 об.

43. РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 125, ед. хр. 35, лл. 75-82.

44. Попутько П., Христианин Ю. Именем ВЧК. Ставрополь, 1982. С. 280.

45. РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 125, ед. хр. 81, лл. 2-5.

46. Верт А. Указ. соч. С. 418.

47. Правда. 1942. 1, 6 сент.

48. Бугай Н.Ф., Гонов А.М. Кавказ: народы в эшелонах (20 - 60-е гг.). М., 1998. С. 163.

49. Шабаев Д.В. Правда о выселении балкарцев. Нальчик, 1994, с.15

50. РЦХИДНИ, ф.17, оп.125, ед.хр.166, л.182

51. Там же

52. Бугай Н.Ф., Гонов А.М. Указ. соч. С. 157.

53. Там же. С. 161.

54. Верт А. Указ. соч. С. 419.

55. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 1, л. 1, 2.

56. Там же, л. 10.

57. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 2, л. 202.

58. Там же, ед. хр. 23, л. 6.

59. В СССР существовали 4 Духовных Управления Мусульман - ДУМ Средней Азии и Казахстана с центром в г.Ташкенте, ДУМ европейской части СССР и Сибири (г. Уфа), ДУМ Закавказья (г. Баку) и ДУМ Северного Кавказа (г. Буйнакск) (ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 132, л. 24).

60. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 75, л. 124.

61. Там же, ед. хр. 24, лл. 10, 28, 105; ед. хр. 25, л. 87.

62. Там же, ед. хр. 29, л. 54.

63. Там же, ед. хр. 27, лл. 29-30.

64. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 23, л. 4.

65. РХЦИДНИ, ф. 17, оп. 125, ед. хр. 407, л. 59.

66. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 41, л. 143.

67. Там же, л. 145.

68. Там же, л. 47.

69. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 59, лл. 122-126.

70. Там же, ед. хр. 100.

71. Государственно-церковные отношения в России: Опыт прошлого и современное состояние. М, 1996. С. 57.

72. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 305, лл. 1-42.

73. ГАРФ, ф. 6991, оп. 4, ед. хр. 132, л. 1.

74. Там же.

75. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 634, л. 71.

76. Там же, д. 545, л. 97.

77. Там же, д. 634, лл. 70-74.

78. Там же, л. 9.

79. Государственно-церковные отношения в России... С. 57.

80. Там же, ед. хр. 1, лл. 1,2,5.

81. Там же, лл. 12-13 об.

82. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 364, л. 9.

83. Там же, лл. 14-15.

84. Там же, д. 634, л. 72.

85. Там же, л. 70.

86. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 654, л. 32.

87. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 1162, л. 7.

88. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 634, л. 76.

89. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 629, л. 164.

90. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 634, л. 76.

91. ГАРФ, ф. 6991, оп. 6, д. 744, л. 37.

92. Там же, д. 2317, лл. 30-31.

93. Там же, д. 2557, л. 2.

94. Там же, д. 2545, лл. 10-11.

95. Там же.

96. Там же, д. 2317, лл. 30-31.

Дата добавления: 2015-07-26; просмотров: 288; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!