ТЕТРАДЬ ПЕРВАЯ 22 страница

И не успел я сказать ему спасибо, как в трубке послышались гудки. Я посмотрел на часы: Мартин всегда работал допоздна, но меня охватило такое нетерпение, что я все же решился и позвонил, зная, что разбужу его.

Он продиктовал мне те же координаты.

Кейра ждала меня в машине. Я пересказал ей мои телефонные разговоры. И когда она спросила, куда мы направляемся, я шутки ради ввел в автомобильный навигатор цифры, которые продиктовали мне Эруэн и Мартин: 13°26′50″ с. ш., 94°15′52″ в. д. — а потом сообщил ей, что наша следующая остановка находится к югу от Бирмы, на острове, который европейцы окрестили Адским колодцем.

От самой южной точки Бирмы до острова Наркондам нам предстояло плыть около десяти часов. Разложив карту, мы стали прикидывать маршрут, и тут выяснилось, что не все дороги ведут в Рангун. Тогда мы, решив с кем-нибудь посоветоваться, зашли в туристическое агентство; один из сотрудников говорил на вполне приличном английском.

За два часа мы доедем до Сианя, оттуда отправимся вечерним рейсом в Ханой, а там еще через день сможем сесть на самолет, курсирующий дважды в неделю между Ханоем и Рангуном. Когда попадем на юг Бирмы, найдем подходящее судно. Таким образом, мы достигнем цели через три-четыре дня.

— Неужели нет другого, более быстрого способа туда добраться? Может, попытать счастья в Пекине?

Сотрудник агентства не пропустил ни одного слова из нашего разговора. Он перегнулся через стойку и шепотом спросил, есть ли у нас иностранная валюта. За годы странствий у меня сложилась привычка держать в кармане некоторое количество наличных долларов. В мире много стран, где зеленые бумажки с портретом Бенджамина Франклина решают все или почти все проблемы. Парень сообщил, что у него есть приятель, бывший летчик-истребитель китайских ВВС, выкупивший у своего работодателя старый самолет ЛИ-2.

Он оказывал услуги туристам, испытывающим недостаток в острых ощущениях, — предлагал покатать их на этом видавшем виды самолете, русском аналоге Дугласа DC-3. На самом деле это невинное занятие служило прикрытием его основной деятельности: он занимался контрабандой.

В Южной Азии существует много нелегальных фирм, нанимающих на работу бывших летчиков, ушедших в отставку и получающих, по их мнению, слишком скудную пенсию. Под носом у таможенной службы Таиланда, Китая, Малайзии и Бирмы они перевозят крупные партии наркотиков, алкоголя, оружия и валюты. Конечно, их самолеты не соответствуют никаким нормам безопасности, но кого это волнует? Парень из агентства путешествий предложил нам все устроить. Его друг-летчик мог нас доставить в Порт-Блэр, столицу Андаманского и Никобарского архипелагов, а это значительно удобнее, чем тащиться в Рангун, а оттуда плыть десять часов неведомо на чем. От Порт-Блэра до нашего островка было всего семьдесят морских миль. В офис вошел посетитель, так что у нас появилось несколько минут, чтобы все обдумать.

— Мы чуть было не сгинули в горах, а теперь тебе захотелось рискнуть жизнью, сев в это ржавое летающее корыто? — спросил я у Кейры.

— Будем оптимистами и взглянем на все с положительной стороны: если мы не сломали себе шею, хотя висели над пропастью на высоте две с половиной тысячи метров, чем мы рискуем на борту самолета, даже совсем убитого?

Слова Кейры звучали слишком оптимистично, однако они были не лишены смысла. Путешествовать таким способом — дело опасное, тем более что мы ничего не знали о том, какого рода груз полетит вместе с нами и какова вероятность того, что нас перехватит береговая охрана Индии. Но мы могли — разумеется, при благоприятном стечении обстоятельств — уже совсем скоро очутиться на острове Наркондам, и это перевешивало все сомнения.

Клиент ушел, и в агентстве снова остались только мы с Кейрой и наш оборотистый парень. Я протянул ему задаток — двести долларов. Он не отрываясь смотрел на мои часы, из чего я заключил, что он с удовольствием получил бы их в качестве комиссионных за посредничество. Сняв часы со своей руки, я надел их на его запястье. Он был вне себя от радости. Я пообещал, что отдам его другу-летчику всю наличность, припрятанную в моем кармане, — половину сразу, а вторую — когда он доставит нас назад в целости и сохранности.

Итак, мы ударили по рукам. Он запер свою контору и вывел нас на улицу через подсобку. Его мотоцикл стоял во дворе, он сел за руль, Кейре велел устроиться у него за спиной; мне же остался лишь крохотный кусочек сиденья сзади да еще багажник, чтобы было за что цепляться. Мотоцикл оглушительно затрещал, дворик наполнился дымом, мы помчались прочь из города и через четверть часа уже на всех парах катили по сельской дороге. Маленький аэродром состоял из единственной грунтовой полосы и ангара, где мы увидели две крылатые развалюхи — наша была та, что побольше.

Нас встретил пилот, больше похожий на флибустьера. Ему бы играть в фильме «Канонерка»[18]. Выразительное, с резкими чертами лицо, шрам на щеке — ни дать ни взять пират южных морей. Наш странный парень из турфирмы поговорил с ним. Мужчина выслушал его не моргнув глазом, подошел ко мне и протянул руку за деньгами. Я отдал ему первую половину, он удовлетворенно кивнул и указал мне на десяток ящиков, стоявших в глубине ангара, знаками дав понять, что я должен помочь ему с погрузкой, если хочу поскорее отправиться в путь. Всякий раз, подавая ему очередную коробку, которую он ставил в заднюю часть кабины, я старался не думать о том, что за груз полетит вместе с нами.

Кейра устроилась в кресле второго пилота, а я — на месте штурмана. Став немного любезнее, наш пилот-флибустьер наклонился к Кейре и сказал на весьма приблизительном английском, что его самолет изготовлен после войны. Ни я, ни Кейра не решились спросить, какую войну он имел в виду.

Он велел нам пристегнуться; я извинился, что не могу выполнить его приказ: на своем кресле ремней я не нашел. Приборная доска зажглась и ожила — вернее, только несколько шкал, на остальных стрелки даже не дрогнули. Пилот потянул за рычаги, нажал на какие-то кнопки — вид у него был очень уверенный, — и два мотора фирмы «Пратт и Уитни» (название я прочел на корпусе) зарычали, выплюнув струю густого дыма и изрыгнув огонь. Медленно завертелись лопасти пропеллера, хвост самолета развернуло, и, скользя, словно по льду, аппарат вырулил на взлетную полосу. В кабине стоял адский шум, все тряслось и дребезжало. Я глядел в иллюминатор на парня из турагентства, который радостно махал нам обеими руками, и понимал: ни к кому и никогда я еще не испытывал такой ненависти, как к этому типу. Самолет, разгоняясь, тряс нас, как грушу. Полоса заканчивалась с пугающей быстротой. Вдруг я почувствовал, как хвост задрался кверху, и мы поднялись в воздух. Я уверен, что, взлетая, мы задели верхушки деревьев, но тем не менее каким-то чудом сумели набрать высоту.

Пилот объяснил нам, что мы полетим довольно низко, чтобы нас не могли засечь радары. Сообщая это, он улыбался, из чего я сделал вывод, что нам не о чем беспокоиться.

Целый час мы летели над равниной, и пилот немного поднимал самолет, заметив малейшие изменения рельефа. Два часа спустя мы добрались до северо-восточной части Юннаня. Пилот сменил курс и повернул к югу. Лучше было покинуть пределы Китая таким, более длинным путем, держась рядом с лаосской границей: там воздушное пространство почти не контролировалось. Не могу сказать, что до сих пор наш полет проходил в идеальных условиях, однако, когда мы вошли в зону турбулентности над Меконгом, начались настоящие мучения. Приближаясь к реке, летчик спикировал почти к самой воде. Кейра пришла в восхищение. Не знаю, что ей так понравилось — может, красивый пейзаж за бортом. Я же в это время не отрываясь смотрел на альтиметр. Зачем я это делал, неизвестно, потому что, даже когда пилот изредка постукивал по циферблату, стрелка, судорожно дернувшись, неизменно падала к нулю. Мы летели над территорией Лаоса минут пятнадцать, потом пересекли границу и оказались в Бирме. Мое внимание привлекли еще два циферблата — показатели уровня топлива. Судя по тому, что я видел, наши баки на три четверти опустели. Я спросил у летчика, сколько, по его мнению, нам осталось лететь. Он гордо поднял два пальца и наполовину разогнул третий. Я прикинул количество топлива, израсходованного с момента взлета, и понял, что нам не хватит керосина на эти два с половиной часа и мы неминуемо рухнем вниз, не добравшись до цели. Когда я поделился с Кейрой своими соображениями, она в ответ лишь пожала плечами. Вокруг были только горы — и ни единого места, где мы могли бы сесть и заправиться топливом. Я напрочь забыл слова парня из турагентства, что прежде наш пилот служил в ВВС Китая и летал на истребителе. Проходя через узкое ущелье между горами, пилот так резко накренил самолет, что нас замутило. Моторы ревели, кабину немилосердно трясло. Скоро самолет выровнялся, и мы увидели прямо перед собой дорогу, идущую вдоль рисового поля. Кейра зажмурилась; самолет нежно коснулся земли, немного пробежал вперед и остановился. Пилот выключил зажигание, отстегнулся и знаком приказал мне следовать за ним. Мы с ним пролезли в заднюю часть кабины, он расстегнул ремни, державшие две большие бочки, и дал мне понять, что нам надо подкатить их под крылья самолета. Ничего не скажешь, наш пилот проявлял чудеса изобретательности! Толкая свою бочку к правому крылу, я заметил, как на дороге показалась туча пыли. К нам приближались два джипа. Подъехав к самолету, они остановились, и из них вышли четверо. Они перекинулись несколькими словами с нашим пилотом, передали ему пачку денег — в какой валюте, я не успел разглядеть — и мигом вытащили из кабины ящики — гораздо быстрее, чем мы с ним их погрузили. Они исчезли так же, как появились: даже не кивнув нам и не попытавшись помочь с заправкой.

Топливо в баки мы залили при помощи маленького электрического насоса, процедура заняла не меньше получаса. Кейра воспользовалась этим, чтобы размять затекшие ноги. Мы поставили пустые бочки на место, чтобы заполнить их керосином на обратном пути, и вернулись на свои места. И снова двигатели извергли струи черного дыма и языки пламени, снова завертелись лопасти винта; самолет поднялся в воздух и пролетел через то самое узкое ущелье, где мы недавно чуть не спикировали носом в землю.

Мы миновали Бирму без приключений, на малой высоте, чтобы нас не засекли радары. Пилот дал нам понять, что скоро мы доберемся до побережья и увидим синие просторы Андаманского моря. Самолет взял курс на юг. Мы летели, почти задевая гребни волн: индийская береговая охрана была куда бдительнее бирманской. Кейра показала мне точку на горизонте. Пилот взглянул на экран прикрепленного ремнем к приборной доске портативного GPS-навигатора — более мощной и совершенной модели, чем те, что обычно устанавливали на автомобили.

— Земля! — прокричал пилот на всю кабину.

Мы снова изменили курс, обогнули остров с востока и на бреющем полете стали заходить на посадку; с первой же попытки самолет послушно приземлился посреди поля.

До Порт-Блэра было десять минут пешего хода. Летчик взял свои вещи и отправился с нами. Он знал одну маленькую гостиницу, где мы могли поселиться. На морскую прогулку нам отводилось время до конца дня, чтобы отправиться в обратный путь на следующий день утром. Пилот настаивал на том, что необходимо пересечь китайскую границу в полдень: операторы радиолокаторов в это время обедают и не очень внимательно смотрят на экран.

Порт-Блэр

Устроившись на террасе кафе-мороженого и пригласив нашего пилота составить нам компанию, мы приходили в себя после утомительного перелета.

В двадцатые годы девятнадцатого века в тех местах, где позднее появился Порт-Блэр, бросали якорь корабли британского Королевского военного флота, доставлявшие солдат к месту боевых действий первой англобирманской войны. На экипажи судов часто нападали островитяне, не желавшие мириться с захватчиками. Когда британская колониальная империя начала распадаться и в Индии запылали мятежи, правительству Ее Величества королевы Виктории стало некуда девать осужденных — темницы были переполнены. Тогда над тем самым портом, где мы сейчас сидели, соорудили тюрьму. Сколько несправедливостей вытерпели местные жители от моих соотечественников, как настрадались они в этих казематах, где их держали годами! Пытки, жестокое обращение, виселица — такой удел был уготован узникам этого исправительного учреждения, а держали в нем в основном политических заключенных. Провозглашение Индией независимости положило конец этим мерзостям. Порт-Блэр в самом сердце Андаманского моря стал центром курортной жизни для многочисленных туристов. Перед нами сидели два малыша и с удовольствием уплетали мороженое, пока их мамаши разгуливали по магазинам в поисках шляпы или пляжного полотенца. Бросив взгляд на стены тюрьмы, по-прежнему возвышавшейся над портом, я подумал, что теперь, наверное, уже почти никто не помнит о людях, погибших здесь во имя свободы.

Когда мы покончили с едой, наш пилот помог нам найти лодку, чтобы доплыть до острова Наркондам. Лодочник предоставил нам один из своих быстроходных катеров. К счастью, он принимал кредитные карты. Кейра заметила, что к концу путешествия я неминуемо разорюсь, и она была права.

Прежде чем отчалить, я попросил нашего пилота одолжить мне навигатор: я объяснил, что не знаю здешних мест и боюсь, что компас, установленный на борту катера, мне не поможет. Моя просьба не вызвала восторга у летчика. Он сказал, что, если я потеряю прибор, мы не сумеем вернуться в Китай. Я пообещал, что сберегу навигатор даже ценой собственной жизни.

Погода стояла тихая, море было спокойное. Два мотора общей мощностью триста лошадиных сил стремительно несли наш катер, так что прошло не больше двух часов, и мы очутились на острове Наркондам.

Поначалу Кейра уселась на носу катера. Свесив ноги за борт, она наслаждалась солнцем и теплым ветром. Когда мы отошли на несколько миль от берега, море посуровело, и Кейра переползла ко мне. Я управлял нашим суденышком, которое храбро мчалось вперед, подпрыгивая на гребнях волн. Было часов шесть вечера, когда мы заметили неподалеку берег острова Наркондам, обогнули его и нашли маленькую бухточку, где мы могли вытащить катер на песчаный берег.

Кейра первой начала восхождение. От вершины вулкана нас отделяли семьсот метров склона, густо поросшего кустарником. Преодолеть их оказалось непросто. Я включил навигатор и ввел координаты, которые сообщили мне Эруэн и Мартин.

Лондон

13°26′50″ с. ш., 94°15′52″ в. д.

Сэр Эштон сложил листок бумаги, который передал ему помощник.

— Что это значит?

— Не знаю, сэр, должен признаться, мне это совершенно непонятно. Их автомобиль стоит на улице города Линбао, расположенного на севере Китая, но он не трогался с места начиная со вчерашнего утра. Они просто ввели эти координаты в бортовой GPS-навигатор, но я очень сомневаюсь, что они смогут добраться до указанного пункта на машине.

— Тогда зачем они это сделали?

— Потому что таковы координаты маленького острова в Андаманском море. Впрочем, даже на мощном внедорожнике туда явно не доехать.

— Что такого особенного в этом острове?

— Абсолютно ничего, сэр, это крохотный островок вулканического происхождения. Кроме нескольких птиц, на нем никто не живет.

— А вулкан действующий?

— Нет, сэр, за последние четыре тысячи лет ни одного извержения не наблюдалось.

— Так зачем же они уехали из Китая и отправились на этот богом забытый остров?

— Это еще точно не известно, сэр, мы навели справки во всех авиакомпаниях — они там не появлялись. Кроме того, судя по положению жучка, установленного в часах астрофизика, наши подопечные все еще находятся в центре Линбао.

Сэр Эштон встал, резко оттолкнув кресло:

— Шутка затянулась! Закажите мне билет на первый же рейс до Пекина. Пусть меня там встречают два человека с машиной. Давно пора положить конец этой игре, пока не стало слишком поздно.

Сэр Эштон достал из ящика стола чековую книжку и вытащил ручку из кармана пиджака:

— Покупая билет, вы расплатитесь своей кредиткой, а я вам потом возмещу его стоимость, выписав чек на нужную сумму. Я не хотел бы, чтобы кто-то знал, куда я направляюсь. Если мне назначат встречу, запишите сообщение и ответьте, что я захворал и решил поправить здоровье в загородном доме у друзей.

Остров Наркондам

Я подсчитал, что стемнеет примерно через четыре часа. Мне бы не хотелось выходить в море в кромешной тьме, так что времени у нас осталось немного. Кейра первой добралась до вершины.

— Давай скорей! — торопила меня она. — Посмотри, как здесь красиво.

Я поспешил к ней. Она не преувеличивала: растительность в кратере поражала великолепием.

Потревоженный тукан тяжело поднялся в воздух. Погрешность нашего навигатора составляла пять метров. Я посмотрел на экран: светящаяся точка мигала почти в самом центре экрана — мы находились совсем недалеко от цели.

Оглядев с высоты окрестный пейзаж, я внезапно понял, что здесь я могу обойтись без навигатора, который одолжил мне наш пилот. В самом центре кратера был хорошо заметен небольшой участок, где почти не росла трава.

Кейра ринулась туда. А я остался на месте: мне запретили подходить ближе.

Встав на колени, Кейра поскребла землю. Потом взяла острый камень, начертила квадрат и принялась копать; ее пальцы отгребали почву слой за слоем.

Прошел час; Кейра копала не останавливаясь. Рядом с ней вырос холмик земли. Она устала, по лбу струился пот, я хотел подменить ее, но она жестом велела мне не приближаться. И вдруг громко выкрикнула мое имя.

У нее в руках блестел невероятно гладкий и твердый камень неведомой породы, похожий на кусок эбенового дерева. Почти треугольная форма еще больше подчеркивала его глубокий темный цвет. Кейра сняла с шеи кулон и поднесла его к черному камню. Внезапно их притянуло друг к другу, и они слились в одно целое.

Стоило им соединиться, как они поменяли цвет: из эбеново-черного они стали темно-синими, как вечернее небо. Вдруг на их единой поверхности замерцали миллионы микроскопических точек — миллионы светил, сверкавших на звездном небе четыреста миллионов лет назад.

Держа на ладони этот дивный предмет, я ощутил его тепло. Точки искрились все ярче, и среди них особенно четко выделялась одна. Была ли то звезда первого дня, которую я упорно искал с самого детства, за которой пошел на край света и поднялся на горные вершины Атакамы?

Кейра аккуратно положила предмет на землю. Она крепко обняла меня и поцеловала. Солнце еще только склонялось к закату, а у наших ног мерцало самое прекрасное ночное небо, какое я когда-либо видел.

Вновь разделить фрагменты нам удалось с большим трудом. Мы изо всех сил тянули две половинки в разные стороны, но ничего у нас не вышло.

Прошло несколько минут, мерцание постепенно стало тускнеть и наконец погасло. На сей раз мы без усилий разъединили два фрагмента. Кейра надела на шею свой кулон, а я убрал второй предмет в карман.

Мы переглянулись, думая об одном и том же: что произойдет, если однажды нам удастся соединить все пять загадочных фрагментов?

Китай, Линбао

ЛИ-2 приземлился, пробежал по полосе и остановился рядом с ангаром. Пилот помог Кейре выбраться из кабины. Я отдал ему остаток долларов и поблагодарил за то, что он доставил нас обратно живыми и здоровыми. Наш знакомый из турагентства ожидал нас со своим мотоциклом. Он довез нас до нашей машины и спросил, понравилось ли нам путешествие. Я пообещал ему, что непременно порекомендую его агентство своим друзьям. Обрадованный, он изящно поклонился нам и вернулся к себе в контору.

— Ты сможешь вести машину? — спросила меня Кейра, зевая.

Я постеснялся ей сказать, что заснул в самолете еще на лаосской границе.

Уверенно повернув ключ в замке зажигания, я завел мотор, и мы поехали.

Нам надо было забрать вещи, оставленные в монастыре. Воспользовавшись случаем, мы хотели поблагодарить монаха за гостеприимство и попросить разрешения переночевать в обители. Утром мы собирались отправиться в Пекин, а оттуда как можно скорее вылететь в Лондон: нам не терпелось рассмотреть картину звездного неба, которую нам покажет второй фрагмент, когда мы направим на него лазерный луч. Какие созвездия мы увидим?

Пока мы катили вдоль берега Хуанхэ, я размышлял о тех истинах, что готов открыть нам этот странный предмет. У меня в голове возникли кое-какие идеи, но, прежде чем изложить их Кейре, я хотел добраться до Лондона и сам все проверить.

— Прямо завтра позвоню Уолтеру, — сказал я Кейре. — Он всполошится еще больше, чем мы.

— А мне надо подумать о том, как бы позвонить Жанне, — задумчиво произнесла она.

— Какой был самый долгий срок, когда ты ей не звонила?

— Три месяца, — смутившись, призналась Кейра.

За нами пристроился здоровенный седан. Его водитель мигал фарами, чтобы я пропустил его, но извилистая дорога была слишком узкой, с одной стороны вздымался крутой склон горы, с другой несла свои воды Желтая река. Я опустил стекло и сделал знак рукой, что пропущу его, как только смогу.

— Даже если долго не звонишь кому-нибудь, это не значит, что ты о нем не думаешь, — продолжала Кейра.

— Так почему бы все-таки не позвонить? — спросил я.

— Иногда расстояние мешает подобрать нужные слова.

Париж

Айвори очень нравилось раз в неделю ходить на рынок на площади Алигр. Он знал там каждого продавца: булочницу Анни, торговца сырами Марселя, мясника Этьена, владельца скобяной лавки месье Жерара, уже двадцать лет удивлявшего покупателей интересными новинками. Айвори любил Париж, любил остров посреди Сены, где находилась его квартира, и рынок на площади Алигр, напоминавший по форме перевернутую лодку.

Вернувшись домой, он поставил хозяйственную сумку на кухонный стол, аккуратно убрал свои немногочисленные покупки и пошел в гостиную, хрустя морковкой. Зазвонил телефон.

— Я хотел бы поделиться с вами крайне неприятной для меня информацией, — произнес Вакерс.

Айвори положил морковку на низкий столик и стал внимательно слушать своего шахматного партнера.

— Сегодня утром мы устроили совещание, потому что действия нашей ученой парочки привели всех в замешательство. Они находятся в Линбао, небольшом китайском городке, и никуда оттуда не выезжают уже несколько дней. Никто не понимает, зачем они туда приехали и что там делают, но они ввели в свой навигатор по меньшей мере странные координаты.

— И какие же? — осведомился Айвори.

— Координаты крошечного островка, ничем не примечательного. Расположен он в самой середине Андаманского моря.

— Наверное, на этом острове есть вулкан, — стараясь скрыть волнение, заметил Айвори.

— Да, есть, а откуда вам это известно?

Айвори не ответил.

— Так что вас тревожит, Вакерс? — поинтересовался он, немного помолчав.

— Сэр Эштон сказался больным, он не участвовал в совещании. Не одного меня это беспокоит, ни для кого не секрет, как враждебно он воспринял наше общее решение, принятое на заседании совета.

— У вас есть основания полагать, что он знает больше, чем все мы?

— У сэра Эштона в Китае много друзей, — заметил Вакерс.

— Итак, вы сказали — Линбао?

Айвори поблагодарил Вакерса за звонок. Он вышел на балкон и несколько минут стоял, опершись на перила и размышляя. С едой, которую он хотел приготовить, теперь придется подождать. Он пошел в комнату и уселся перед экраном компьютера. Заказал один билет на рейс до Пекина, вылетавший в семь часов вечера, и оттуда — машину до Сианя. Потом собрал сумку и вызвал такси.

Дорога на Сиань

— Тебе придется его пропустить, — заметила Кейра.

Я тоже так думал, но машина позади мчалась слишком быстро, и я при всем желании не успел бы затормозить, а посторониться и пропустить ее на полном ходу я бы не смог: дорога была слишком узкая. Нетерпеливому водителю ничего не оставалось, как немного подождать, так что я решил не обращать внимания на его гудки.

Дорога шла на подъем; когда мы выходили из поворота, мой преследователь приблизился ко мне вплотную, и я увидел в зеркале заднего вида, что решетка радиатора седана почти касается моего заднего бампера.

— Пристегнись, — приказал я Кейре. — Кончится тем, что этот придурок отправит нас в кювет!

— Притормози, Эдриен, я тебя умоляю!

— Как я могу притормозить, он же висит у нас на хвосте!

Кейра повернулась и посмотрела назад.

— Разве нормальные люди так ездят?

Наш внедорожник занесло. Покрышки взвизгнули, я каким-то чудом ухитрился выровнять машину и до упора выжал педаль газа, стараясь оторваться от этих психов.

— Ничего не выйдет, они к нам словно прилипли! Кстати, тип, сидящий за рулем, только что сделал мне неприличный знак.

— Хватит на них смотреть, лучше сиди спокойно! Ты пристегнута?

— Да.

А вот я забыл пристегнуться, но теперь уже не мог бросить руль.

Мы почувствовали сильный удар, и нас швырнуло вперед. Наши преследователи решили устроить автородео. Задние колеса внедорожника забуксовали, и дверца со стороны Кейры чиркнула о скалу. Она так сильно вцепилась в ручку, что ее пальцы побелели. Мы с горем пополам восстановили сцепление с дорогой, на каждом вираже машина теряла устойчивость. Новый мощный удар отбросил нас в сторону, и преследовавшая нас машина на секунду исчезла из моего поля зрения, однако, едва я успел выровнять наш автомобиль, как снова увидел ее в зеркале прямо за нами. Мерзавец на седане опять нас догонял. Мой спидометр показывал семьдесят миль в час — скорость, на которой мне было не удержать машину на этой извилистой горной дороге. Я понял: следующий поворот нам не преодолеть.

— Тормози, Эдриен, прошу тебя!

После третьего, еще более мощного удара правое крыло задело за скалу, фара разлетелась вдребезги. Кейру буквально вдавило в кресло. Внедорожник развернуло поперек дороги. Я увидел, как ограждение разлетелось на куски, когда мы пробили его. В какой-то миг мне показалось, что мы оторвались от земли и замерли в воздухе, а потом колеса провалились в пустоту. Перевернувшись первый раз, мы упали на крышу, и машина заскользила по склону к реке. Мы наткнулись на огромный валун и еще раз перевернулись, приземлившись на колеса. Крыша была продавлена, машина неумолимо съезжала в пропасть, и я не мог этому помешать. Мы с бешеной скоростью летели прямо на сосну, но машина непостижимым образом пронеслась мимо нее, и теперь уже никакая сила не сумела бы ее остановить. Мы выскочили на край обрыва, радиатор задрался кверху, машина пролетела в воздухе, я услышал оглушительный всплеск и ощутил сильный толчок: внедорожник рухнул в воды Хуанхэ.

Я повернулся к Кейре и увидел у нее на лбу глубокую, сильно кровоточившую рану. Кейра была в сознании. Машину несло по течению, однако она не могла долго удержаться на плаву: вода уже стала просачиваться под капот.

— Нужно отсюда выбираться! — крикнул я.

— Меня зажало, Эдриен.

От удара пассажирское сиденье вылетело из пазов, добраться до замка ремня безопасности мы уже не могли. Я дергал ремень изо всех сил, но ничего не получалось. Наверное, я сломал ребра, потому что при каждом вздохе мою грудь пронзала невыносимая боль, я с трудом двигал руками, но вода поднималась, и мне нужно было освободить Кейру из этих страшных тисков.

Вода поднималась все быстрее, она уже заливала наши ноги, а бампер автомобиля постепенно исчезал под волнами.

— Уходи, Эдриен, уходи, пока не поздно.

Я повернулся, ища, чем разрезать проклятый ремень. От боли у меня темнело в глазах, я старался почти не дышать, но не сдавался.

Я склонился к коленям Кейры и потянулся к бардачку. Она положила руку мне на затылок и стала нежно гладить по голове.

— Я не чувствую ног, тебе не вытащить меня отсюда, — прошептала она. — Иди же, тебе надо выбираться.

Я обхватил ее голову, и мы поцеловались. Никогда мне не забыть вкус того поцелуя.

Кейра взглянула на свой кулон и улыбнулась.

— Возьми его. Не зря же мы столько мучились, — сказала она.

Я не разрешил ей снять кулон с шеи, потому что не собирался покидать ее, я хотел остаться с ней.

— Мне так хотелось бы в последний раз увидеть Гарри.

Вода продолжала заливать кабину, течение медленно уносило нас все дальше.

— Тогда, в экзаменационной аудитории, я не жульничала, — призналась она. — Я просто хотела привлечь твое внимание, ты мне уже тогда очень нравился. Потом, в Лондоне, я, едва дотащившись до конца улицы, уже собиралась идти назад, и если бы не подъехало такси, я вернулась бы к тебе в постель. Но я испугалась, испугалась своей любви, потому что, ты же знаешь, я уже тогда была в тебя слишком сильно влюблена.

Мы сидели, крепко обнявшись. Машина погружалась в реку. Вскоре волны заслонили от нас дневной свет. Вода доходила нам до плеч. Кейра дрожала, страх пересилил печаль.

— Ты обещал мне список, надо поторопиться, говори.

— Я люблю тебя.

— Замечательный, очень полный список, лучше и быть не может.

Я останусь с тобой, любовь моя, я останусь с тобой до конца, и потом тоже. Я никогда не расставался с тобой и теперь не покину. Я целовал тебя, когда воды Желтой реки поглотили нас, и отдал тебе мой последний вздох. Я в последний раз глотнул воздуха и наполнил им твои легкие. Ты зажмурилась, когда вода залила наши лица. А я так и смотрел на тебя, пока не настал последний миг. И тогда я отправился искать ответы на мои детские вопросы в глубинах Вселенной, у самых дальних звезд, и ты тоже была там, рядом со мной. Ты улыбнулась, любовь моя, и крепко обхватила меня за плечи, и вся моя боль разом ушла. Потом твои объятия ослабели — это были мои последние секунды с тобой, мои последние воспоминания, любовь моя, теряя сознание, я потерял тебя.

Дата добавления: 2015-07-26; просмотров: 262; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!