Знать или уметь?

Мне не раз приходилось участвовать в дискуссиях о качестве образования в Америке и в России. После десяти лет работы в МГУ я затем столько же преподавал в университетах США. При этом я окончил обычную московскую школу, а моя жена –обычную американскую, в такой же школе учатся и наши дети. Меня постоянно удивляет, как они (кстати сказать, круглые отличники) готовят домашнее задание. Полчаса с учебниками, а все остальное вре­мя они работают над своими творческими проектами. Темы – самые не­вероятные: от доклада о быте узников Бухенвальда или кухне египетских фараонов до написания юмористического рассказа из жизни овощей в холодильнике или строительства миниатюрных садов Семирамиды. Про­екты задаются по разным предметам, и на их подготовку дается от не­скольких дней до двух-трех месяцев. Поэтому, как правило, американ­ский школьник работает над несколькими проектами сразу и учится, та­ким образом, определять приоритеты и распределять свое время.

Когда я пишу эти заметки, моя 14-летняя дочь с двумя подружками готовит доклад-представление об истории итальянской мафии. Ее следу­ющее домашнее задание – сделать серию черно-белых фотографий, где была бы видна «игра теней», и произвести расчеты оптимальных траек­торий прыжка с трамплина для прыгунов разного веса и роста. А 10-лет­няя последние дни активно изучает историю мировой цензуры и судьбу запрещенных книг. Она только что закончила монтировать свой первый выпуск телевизионных новостей, где исполняла все роли – диктора, про­дюсера, журналиста, художника, оператора, автора текстов. На следую­щей неделе у нее доклад о различных способах измерения времени, и она целыми днями конструирует то водяные, то солнечные, то песочные часы.

Поскольку все в классе получают (обычно придумывают сами, но из области, предложенной учителем) разные темы для проектов, то уроки проходят нескучно. Школьник должен, как правило, самостоятельно оп­ределить источники информации. Найти и взять, если надо, интервью у экспертов. Собрать базу данных. Решить «материально-технические про­блемы», например, обеспечить фотоаппарат, видеокамеру, костюмы, не­обходимые детали. Конечно, это оборачивается головной болью для ро­дителей – постоянно надо что-то покупать, возить детей в библиотеку, в музеи, театры или в парк для фотосъемок и т.д. Однако и польза от тако­го рода «проектов» для ребенка очевидна.

Вырабатывается самостоятельность мышления и его комплексность, индивидуальная ответственность, умение отделять главное от второсте­пенного, находить и осмысливать информацию и т.д. Во главе всего – свобода творчества. Никакого заучивания «от сих до сих» нет и в поми­не. К тому же в большинстве случаев все это делается с увлечением и похоже на игру.

Минусы есть, конечно, и другие. Гораздо меньше, чем в России, вни­мания и сил уделяется так называемым базовым предметам. Не остается времени на зубрежку, без которой в учебе не обойтись, например, при изучении иностранного языка или истории. «Зачем мне это знать на па­мять, если за несколько секунд я могу легко найти эту информацию», – скажет типичный школьник США. Поэтому объем знаний, с которыми американец выходит после 11-го класса своей школы, заметно меньше, чем у его российского одногодка. Тот запросто назовет вам кучу истори­ческих дат, рек в Африке, элементов таблицы Менделеева и спутников Марса.

Я давно обратил внимание, что если в одну группу на первых курсах университетов попадают вместе американские и российские студенты, то выпускники школ США выглядят крайне бледно на нашем фоне. При ус­ловии, конечно, что мы способны выразить свои мысли на понимаемом английском. Притихшие американцы с завистью наблюдают за москвича­ми или петербуржцами, которые легко цитируют Достоевского и Сартра, сразу показывают на карте Новую Каледонию, без запинки называют столицы Ботсваны или Габона и легко делят в уме.

Так продолжается примерно до третьего курса, потом ситуация начи­нает меняться. По мере того как от студента все больше требуется не за­помнить и повторить, а дать критический анализ, сделать вывод, найти выход, предложить альтернативу и т.д., американцы, как правило, начи­нают стремительно обгонять россиян. Это особенно заметно на старших курсах или в аспирантуре. Конечно, существует множество исключений из этого правила, да и проявляется оно неравномерно в разных областях знаний. Но в целом я убедился, что 25-28-летний американец превосхо­дит своего российского сверстника по умению мыслить нестандартно, ду­мать не только творчески и критически, но также самостоятельно и прак­тически. Нехватка знаний у него компенсируется умением их находить, недостаточность зубрежки – раскрепощенностью мысли. Редкий амери­канец скажет то, что можно услышать от почти любого из нас: «И зачем я только убил столько времени и нервов на заучивание физики (химии, ис­тории, ботаники и т.д.), ведь ни разу в жизни мне не пришлось применить эти знания!» По его мнению, это просто не практично. Он образован, ес­ли хотите, «вглубь», а не «вширь».

Российская система направлена на воспитание интеллигентного чело­века, американская – на подготовку высококлассного специалиста. Рос­сийская школа упирает на важность знаний, американская – на важность их поиска. Российское образование, как правило, кончается выдачей ди­плома, американское с этого только начинается.

Американцы считают русских очень умной нацией, но не могут по­нять, почему мы не применим наш ум для обустройства собственной жизни и страны. Как это может быть – «Горе от ума?» Почему у нас ин­женеры получают меньше официантов, а люди с нестандартным мышле­нием вызывают отторжение? Мы же считаем американцев, мягко говоря, не самыми умными, но не можем объяснить, почему именно они изобре­тают телефоны и компьютеры, получают самое большое число Нобелев­ских премий, совершают революции то в одной, то в другой области зна­ний.

А также причину того, почему именно в США ежегодно приезжают сотни тысяч студентов со всего мира, чтобы за большие деньги получить здесь образование.

Дискуссии о том, где образование лучше, непродуктивны. Надо взять самое ценное из американского опыта, сохранив при этом главное из своего. В общем-то именно в этом и есть смысл образования.

UNIT 6
PEOPLE AND PROGRESS

Text 1

A High-Tech Home Front

At the airports, the much-maligned minimum-wage screeners confiscated nail clippers and corkscrews while cops and soldiers patrolled the corridors. Lines formed at the borders, traffic slowed on the highways, and bridges and tunnel approaches were jammed as agents searched trucks for possible explosives. Even sporting events were transformed. At the Boston College-Naval Academy football game the 12 metal detectors acted as bottlenecks: despite requests to appear two hours before game time, only a third of the 30,064 fans were seated by kickoff. And a tradition of smuggling in noisemakers ended at Mississippi State University when Davis Wade Stadium was declared a strict no-cowbell zone.

Thus began the epic attempt to establish a homeland defense. Mostly people reacted to delays and inconveniences with patience, or even gratitude. But how long before the grumbling begins – or people stay at home to avoid the hassles? That is only one of the many challenges for new homeland security czar Tom Ridge.

Inevitably, in its efforts to stave off terror, America will turn to a familiar friend, one it has long regarded as a panacea: technology. A host of sophisticated devices and software programs are being enlisted in the nation's defense. Some of them will be quite visible, and presumably reassuring to a jittery population. Others will grind away in stealth, at least until someone is pulled into an interrogation room on the basis of an obscure database link. Though adopting many of these schemes will be costly – in cash and, in some cases, privacy – they offer the irresistible promise of higher security without oppressive inconvenience. The most pressing problem is aviation, as President George W. Bush implicitly acknowledged when he introduced new security measures last Thursday while standing on the tarmac at Chicago’s O’Hare airport. They centered on government supervision of checkers and a range of other schemes, including armed marshals on planes and toughened cockpit doors. But new, more sensitive gizmos can also speed and improve the security process. In the foreseeable future, carry-on baggage will be checked with dedicated bomb-detection devices or 3-D scanners. Passengers may also be virtually frisked with is “almost like Superman’s X-ray vision, where you can look through the person’s clothes and see what they’re carrying,” says Harry Martz, of the Lawrence Liver-more Laboratory. Airports have been reluctant to adopt the system because of a sensitive issue: as Martz puts it, "it is anatomically correct, and pretty revealing." But after the tragedy, Ralph Sheridan, CEO of the company that makes the Backscatter-based BodySearch ma-chine, found himself speaking to a newly receptive government audience in Washington.

New machines will also be sniffing our highways and borders. Ancore, a Santa Clara, Calif., company, uses a technology called Pulsed Fast Neutron Analysis to enable handlers to inspect marine cargo containers, trucks, freight trains and autos. Vehicles pass through the inspection device as if they were going through a carwash and are scanned for all known commercial and military explosives. Cost? Up to $1.5 million a pop.

On streets and throughout indoor public spaces, expect even more ubiquitous security cameras. Techno-optimists believe they can merge these with face-recognition technology that was used in the 2001 Super Bowl to scan fans for the kissers of known disrupters – and was also used by Tampa, Fla., police to see whether they could cut the crime rate in the city's entertainment district by spotting known criminals among pedestrians. "It scans 10 to 15 faces a second and matches them against a database of a million people in less than a second," boasts Dr. Joseph Atick of his Visi­onics system, which he calls "human ID at a distance." But some scientists think the technology is overhyped. "It’s easily fooled," says Steven Block, a Stanford professor who consults with the Defense Department. "Faces change all the time."

More reliable biometric indications include retina scans, DNA and good old fingerprints. These markers will be essential in preventing identity fraud by terrorists. They will commonly be implemented on smart cards, plastic badges with chips and hard-to-forge information that authenticates the holder. Before the attack, the smart-card movement "was already on fast-forward," says Paul Beverly, VP of smart cards at SchlumbergerSema. Now smart-card systems arc in demand to make sure airline employees and skyscraper workers are who they say they are.

The ultimate smart card would be a mandatory national ID, a long-debated concept that popped back into the news last week when Oracle CEO Larry Ellison offered to provide free software for such a system. What would be on it? At a minimum, a photo of the hearer (digitally "signed" so it could not be replaced) and a biometric identifier like a fingerprint. An onboard chip would carry information about the cardholder, a concept that disturbs privacy advocates, who fear that the cards would feed massive databases that could be used to track any transaction that involved a swipe of the card.

In any case, computer databases are destined to become a prime component of homeland defense. Some longtime advocates of pooling information residing in various government computers – another concept agita to privacy minders – see the hijackings as the trigger for such action. "Ideally we can combine the information of the INS, CIA, FBI and other agencies and get answers in real time,” says Mark Hurd, president of NCR.

Once databases merge, the really interesting software kicks in: "data-mining" programs that can dig up needles in gargantuan data haystacks. The same technology now used commercially to spot credit-card fraud has already been converted to locate money launderers and, one hopes, will unearth the digital tracks of terrorists. If Attorney General John Ashcroft gets his way and is permitted to perform warrantless scans of e-mail headers and other evidence of peoples Internet activities, such information may be mined as well. Companies like HNC – which makes software that "learns" how to spot money launderers and bioterror microbes – have shifted into overdrive since the terrorist attack. HNC's programs are an example of "neural nets," an emergent learning technique that operates like an organic brain; through the use of feedback, the software makes connections that enable it to discover otherwise imperceptible patterns. "We hope we will be able to save lives with this," says HNC exec Joseph Sirosh.

Finally, some in the tech community are suggesting that the best homeland defense of all would involve decentralizing population centers in order to deny terrorists "soft targets" where massive casualties can come from a single strike. Though digital teleconferencing rose dramatically after the Twin Towers fell, the technology still can't provide the benefits of physical proximity. But some believe that eventually we'll have the tools to replace not only long trips but the experience of working together in a central location. "Before this event we were already moving toward full emergent virtual reality," says author and computer scientist Ray Kurzweil. "Images will be sent directly to our glasses or contact lenses, straight to our retinas. Well be online all the time." Kurzweil believes that as this technology gets even better, mapping fake reality directly onto our neurons so our brains can't tell the difference, we'll be able to get all the benefits of living in dense population centers from our nests in exburbs or beyond. "The need for cities will dissipate," he says.

Even that will not assure total safety. If we've learned anything from the horrible events of Sept.11, it's that we are facing an enemy that compensates for its relative lack of power by identifying our vulnerabilities – and adjusting for them. Well-prepared evil-doers will take the measure of our most sophisticated technologies and try to route their attacks around them. "Yes, we've sent a man to the moon," says Edward Tenner, author of "Why Things Bite Back: Technology and the Revenge of Unintended Consequences." "But the moon did not take evasive action."

Text 2

Дата добавления: 2014-11-14; просмотров: 333; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!