Кожаная обувь

Лапти всегда были обувью преимущественно деревенской, в городах же предпочитали кожаную (на деревянных мостовых древнерусских городов лапти снашивались особенно быстро). Более того, лапти порою оказывались признаком слабого племени, не способного себя защитить. По убеждению древних славян, уважающему себя народу приличествовала кожаная обувь. Вот пример из летописи, датированной 985 годом. Боярин Добрыня осматривает захваченных пленников-болгар и обращает внимание, что все они в сапогах.
«С этих дани мы не получим, — говорит он своему племяннику, князю Владимиру. — Пойдём лучше поищем себе лапотников...»
Мастера-кожевники, «усмари» Древней Руси, шили кожаную обувь на деревянных колодках, которые делались иногда раздвижными. При этом обувь на правую и левую ногу нередко кроилась одинаково. Возможно, потом её разнашивали, а может быть, надевали попеременно. Во всяком случае, именно такую мягкую обувь, а также лапти подразумевает старинный совет: чтобы отделаться в лесу от Лешего, надень обувь с правой ноги на левую, а с левой — на правую. С современной обувью проделать подобное было бы затруднительно.
А вот древние знаки рода, служившие когда-то самым первым украшением обуви, со временем развились в богатый узор. Кожаную обувь расшивали цветными нитками, делали прорези и проплетали в них ремешки, создавая рисунок. Нельзя исключать, что кожу для обуви красили в разные цвета, благо всевозможные красители были отлично известны, а фантазии у наших предков хватало. Археологически это, однако, пока не подтверждается. Сохранились, правда, изображения, но пользоваться ими специалисты не рекомендуют. По их мнению, цвет обуви того или иного персонажа фрески или миниатюры слишком «социально обусловлен» и служит скорее указателем его общественного положения, совсем не обязательно отражая реальность.
Не вдаваясь в подробности, кожаную обувь наших пращуров можно подразделить на три большие группы: * поршни, * башмаки, * сапоги.
Поршни
Как показывают материалы раскопок, простейшие поршни («порабошни», «прабошни», «порошки», «постолы») делались из одного куска кожи, стянутой по краям ремешком (не отсюда ли и ещё одно название — «моршни»?). Вероятно, в глубокой древности, для поршней использовалась даже не кожа, а части обработанных простейшим образом (окуренных дымом) шкур или цельные шкурки мелких животных. Такую обувь легко было приспособить для любого размера ноги, меняя натяжение ремешка. Надо полагать, эти свойства поршня и дали ему имя: часть лингвистов возводит его к уже знакомому нам слову «порт» в значении «тряпка», «лоскут». А другие объясняют его происхождение от прилагательного «порхлый» — «мягкий», «рыхлый». Не случайно, должно быть, мягкие поршни служили первой обувью для ребёнка; детские поршни найдены при археологических раскопках. Поршни крепились к ноге почти так же, как лапти. На некоторых древних изображениях хорошо заметны косые перекрестья на голени, — это значит, что человек был обут в поршни или лапти.
Более сложные и нарядные поршни имели прошитый носок и кожаную вставку (нередко отделанную вышивкой или бахромой), которая прикрывала подъём. Некоторые виды поршней в носке шнуровались. При этом фигурные прорези для шнурков одновременно служили и украшением.
Башмаки
Следующая группа обуви — туфли, или башмаки, — отличается от поршней вшитой подошвой. «Вшитая подошва» звучит не слишком красиво, ибо «подошва» .уже само по себе — «то, что пришито». Её нередко кроили даже из другого вида кожи, нежели верх, и соединяли самыми разнообразными видами швов.
Для подошв чаще всего использовалась толстая, прочная кожа из хребтовой части шкуры (иногда лошадиной), а для верха — более эластичная и мягкая, взятая с брюха, «чрева» животного (обычно коровы или козы). Нежные, тонкие башмачки назывались поэтому «черевиками». Это слово сразу вызывает в памяти «Ночь перед Рождеством» Н. В. Гоголя и кажется нам специфически украинским.

Шапка - Лучше всего известны исследователям шапки особого покроя — полусферические, сделанные из ярко материи, с околышем из драгоценного меха. В подобные шапки одеты каменные и деревянные идолы, сохранившиеся с языческих времён, такие мы видим и на дошедших до нас изображениях славянских князей. Это была княжеская регалия, притом специфически славянская. Недаром в русском языке бытует выражение «шапка Мономаха», означающее буквальн: «бремя власти». Не «корона», не «диадема» — именно «шапка». Само это слово долгое время попадалось учёным исключительно в княжеских грамотах-завещаниях, где шла речь об этом знаке достоинства. Лишь после 1951 года, когда археологами были найдены берестяные грамоты и наука получила небывалую возможность заглянуть в повседневную жизнь простого народа, сделалось ясно, что «шапкой» называли не только княжескую регалию, но и вообще мужской головной убор. А вот княжескую шапку именовали иногда «клобуком». Потом это название перешло в русском языке на монашеское покрывало, а также на колпачок, что надевали на голову охотничьим птицам («клобучок»). В языках зарубежных славян «клобук» до сих пор значит попросту «шапка», а также "шлем".
Княжеские шапки определённым образом даже «мешают» исследователям изучать головные уборы люда попроще: уж если на древней миниатюре присутствует князь (а ведь летописи составлялись в изрядной степени «про князей»), то все прочие, как правило, — с непокрытыми головами. Но, по счастью, сохранились фрески на лестнице Софийского собора в Киеве и браслет XII века: на них изображены музыканты в островерхих колпаках. Археологами были найдены заготовки для подобного колпака: два треугольных куска кожи, которые мастер так и не собрался сшить вместе. К несколько более поздней эпохе относятся обнаруженные при раскопках валяные шапки, а также лёгкие летние, сплетенные из тонких сосновых корешков. Можно предположить, что древние славяне носили самые разнообразные меховые, кожаные, валяные, плетёные шапки. И не забывали снимать их не только при виде князя, но и просто при встрече со старшим, уважаемым человеком — например, с собственными родителями.
Историческая же «шапка Мономаха» есть не что иное, как золотая бухарская тюбетейка, подаренная в XIV веке московскому князю и по его приказу обшитая соболем. Приобретя таким образом сходство с шапками древних князей, она ещё триста лет служила русским монархам во время обряда венчания на царство.

Лапти - Во все времена наши предки охотно обувались в лапти — «лапти», «лыченицы», «лычаки», «лычные сапоги», — причём, несмотря на название, зачастую сплетённые не только из лыка, но и из берёсты и даже из кожаных ремешков. Практиковалось и «подковыривание» (подшивание) лаптей кожей. Способы плетения лаптей — например, в прямую клетку или в косую, с пятки либо с носка — были свои у каждого племени и вплоть до начала нашего века разнились по областям. Так, древние вятичи предпочитали лапти косого плетения, новгородские словене — тоже, но большей частью из берёсты и с более низкими бортиками. А вот поляне, древляне, дреговичи, радимичи, по-видимому, носили лапти в прямую клетку. Плетение лаптей считалось лёгкой работой, которой мужчины занимались буквально «между делом». Не зря про крепко напившегося человека и сейчас говорят, что он, мол, «лыка не вяжет», то есть не способен к элементарным действиям. Зато, «связывая лыко», мужчина обеспечивал обувью всю семью — специальных мастерских не было очень долгое время. При археологических раскопках во множестве найдены остатки стоптанных лаптей, заготовки и инструменты для плетения — кочедыки.
Делали кочедыки из костей (из рёбер животных) или из металла. Учёными найдены кочедыки, изготовленные ещё... в каменном веке. О глубокой древности лаптей свидетельствует, между прочим, такой эпизод. Старообрядцы-«кержаки», жившие на Урале в XIX веке, лаптей не носили. Зато мёртвых хоронили исключительно в лаптях.
Лапти были распространены не только у восточных и западных славян, но и у некоторых неславянских народов лесной полосы — финно-угров и балтов, у части германцев.
Лапти крепились к ноге с помощью длинных завязок— кожаных «поворозов» или верёвочных «оборов». Завязки несколько раз перекрещивались на голени, прихватывая онучи.
Дешевизна, доступность, лёгкость и гигиеничность такой обуви не требует доказательств. Другое дело, как свидетельствует практика, лапти имели очень малый срок службы. Зимой они пронашивались за десять дней, после оттепели — за четыре, летом, в страдную пору, — и вовсе за три. Собираясь в дальний путь, с собой брали не одну пару запасных лаптей. «В дорогу идти — пятеры лапти сплести» — гласила пословица. А у наших соседей шведов существовал даже термин «лапотная миля» — расстояние, которое можно пройти в одной паре лаптей. Сколько же требовалось берёсты и лыка, чтобы столетиями обувать целый народ? Простые подсчёты показывают: если бы наши предки усердно рубили деревья ради коры (как это, увы, делалось в позднейшие времена), березняки и липовые леса исчезли бы ещё в доисторическую эпоху. Трудно, однако, предположить, чтобы язычники, с почитанием относившиеся к деревьям, поступали столь душегубски. Всего вероятнее, они владели различными способами брать часть коры, не губя дерева. Этнографы пишут — такие приёмы были известны, например, американским индейцам, умудрявшимся раз в несколько лет снимать кору с одной и той же берёзы...
Или весь секрет в том, что, по авторитетному мнению учёных, большая часть народа — как в городах, так и на селе — от снега до снега ходила в основном босиком.

Дата добавления: 2015-06-30; просмотров: 357; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!