ЭВОЛЮЦИЯ КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМА

Можно выделить ряд факторов, которые благоприятствовали становлению конституционализма. Негативно-либертарная модель гражданского общества сформировалась в эпоху критики сословных неравенств, произвола сеньоров и сильной власти монарха. Основную часть общества составляло самодеятельное население — крестьяне. Такая модель была основана на менталитете, который воспроизводился протестантской этикой, по преимуществу распространенной в США, Англии, англоязычных странах и в некоторых странах Северной и Центральной Европы. Идеал общества виделся в обеспечении свободы человека, умеренных налогов и защиты государством общего порядка и внешней безопасности. Объективно негативно-либертарная модель основывалась на некоторых допущениях, за которыми скрывалось упрощенное и идеализированное видение человека и общества. Казалось, что человек по природе достаточно рационален, чтобы все устроилось как бы само собой, лишь бы не мешала власть. Островное положение англоязычных стран также не способствовало развитию интереса к государству как гаранту территориальной целостности, защитнику и символу общих интересов. Негативно-либертарная модель развивалась там, где устойчивым был интерес в слабом государстве. В США, начиная с отцов-пилигримов, бежавших от религиозных преследователей из Англии в начале XVII в., создание общества и государства было

делом не верхов, а низов. Последующие поколения, включая отцов-основателей, не были обременены комплексами снобизма, свойственными королям, императорам, вообще аристократам Европы. На протяжении двухсотлетней истории в США не стоял вопрос об отношении к монархии и роли монарха в развитии конституционализма. Установлению малой государственной власти не препятствовала государственная бюрократия, которая была малочисленной. Особенность американской истории становления и развития гражданского общества связана также с ярко выраженным индивидуализмом. Граница США раздвигалась на Запад благодаря пионерам, несшим с собой традиции и стереотипы индивидуализма.

Вместе с тем первичная идея гражданского общества не всеми воспринималась как желаемое. Критика нарастала по мере развития капиталистических отношений, роста массовой преступности, энергии протеста против несправедливостей. В гражданском обществе центральной фигурой становился человек, предоставленный самому себе. Роль общинности, солидарности, взаимопомощи падала.

При господстве принципа невмешательства христианским заповедям любви оставалось мало места. Этот принцип полностью удов летворял сильных, имеющих собственность, золотые руки, квалификацию. Но с развитием капитализма, ростом массы неимущих и работающих по найму принцип невмешательства все более противоречил требованиям действия права как искусства добра и справедливости. Идея невмешательства или слабого государства воспринимается уже как романтическая и идеалистическая, а со временем стала отрицаться или корректироваться.

Негативно-либертарной модели противопоставляется идеалистический образ традиционного или феодального общества. Развивался консерватизм и «феодальный социализм» с их проповедями против частной собственности. Негативно-либертарная модель критиковалась также с позиций мелкобуржуазного социализма. Доказывалось разрушительное воздействие машинного производства, разделения труда, концентрации капиталов и землевладения, перепроизводства и кризисов, неизбежность гибели мелких собственников, нищета растущего рабочего класса, вопиющее неравенство в распределении богатства, разложение старых нравов, традиционных семейных отношений.

Развитие капитализма по негативно-либертарному пути критиковалось также с позиций «истинного» социализма. Капиталистическая конкуренция, угроза потери собственниками всего, что они имеют,— характерные мотивы «истинного» социализма. По словам К. Маркса, «истинный» социализм был «пугалом против угрожающе ненавистной буржуазии».

Уже Т. Джеферсон (1743—1809), автор проекта Декларации независимости США 1776 г., вышел за пределы локковской либеральной концепции «ограниченного правления». В американской литературе Джеферсон считается интерпретатором учения Дж. Локка. Однако локковская триада о правах человека — «жизнь, свобода,

собственность» — заменена в Декларации другой триадой — «жизнь, свобода, стремление к счастью». Если государственное правление противоречит этим целям, то, как считал Джеферсон, народ имеет право «изменить, уничтожить» существующую форму правления, свергнуть деспотическое правительство. Замена собственности на стремление к счастью означало не игнорирование и тем более не отрицание собственности, но признание необходимости чего-то более существенного для человека, чем собственность. Для достижения счастья собственность — важнейшее условие, средство, но не самоцель.

Гегель первым обосновал невозможность существования гражданского общества без активного отношения к нему государства. Он определил гражданское общество как выражение рассудочности, господства частного интереса, конфликтности, отношений подавления одних другими. Перевести рассудочность на уровень разумности, которая близка к воплощению абсолютного духа, может только государство с его способностью синтезировать отдельные интересы, сделать людей сообществом.

А. Токвилль считал, что возрастание эгалитарных идеологий неодолимо, возможно, оно предопределено провидением. Те, кто будет противодействовать наступлению эгалитаризма, будут сметены. Те, кто проявляет способность к компромиссам,— смогут держать его под контролем. Свой вывод Токвилль основывал на опыте революций 1830 и 1848 гг. Революции рождали реакцию. Сам Токвилль понимал катастрофичность последствий всеобщей уравнительности. Поэтому выход видел в контролируемости и умерении эгалитаристских настроений, в обосновании принципа справедливости, который стоит выше закона, конституции, воли народа. На основе справедливости, считал Токвилль, может устанавливаться контроль над всяким волеизъявлением и ограничиваться всякое господство.

Возникла новая форма власти: главным в характеристике типа власти является не только вопрос о том, кто над кем властвует, сколько вопрос — для чего власть и какова основа ограничения властвования? Практика XIX в. развеяла миф о рациональности и оправданности негативно-либертарной модели. Общество нуждалось в правовом регулировании отношений труда и капитала, знании интересов работающих, предотвращении тенденций монополизации в какой бы то ни было сфере, активной и эффективной борьбе с массовой и организованной преступностью. Существовала также проблема ограждения государственной политики от проникновения в нее власти денег, подчинения государственных деятелей диктату монополий, капитала. В ответ на противоречие первичной модели конституционализма реалиям индустриализированного и урбанизированного общества сформировалась позитивно-либертарная модель конституционализма. Основой англо-американского варианта этой модели явилась идея регулирующего государства. В Германии, а в последующем и во всей Центральной и Восточной Европе, позитивно-либертарная модель выразилась в концепции правового государства.

В начале XX в. стало очевидным, что свобода прекрасна во всех отношениях, пока ее нет. Но с появлением отношений саморегулирования обнаружилось, что люди могут находиться в постоянном конфликте, так как благодаря тем или иным преимуществам одни могут стать прямыми угнетателями, другие — только угнетенными. К тому же государство оказалось более необходимым, нежели это казалось отцам-основателям идеи гражданского общества. После революций в Европе в XIX в. уже не казалось очевидным, что лучшим является правительство, которое меньше всего вмешивается, и чем меньше государство, тем лучше для общества.

Идея регулирующего государства была сформулирована в книге В. Вильсона (1856—1924 гг.) «Конституционное государство», написанной им в 1902 г. В. Вильсон остался в памяти американцев как один из самых великих президентов. Задача правительства, по Вильсону, заключается в том, чтобы благоприятствовать достижению целей организованного общества. Это ассоциация людей, объединенных взаимопониманием в саморазвитии, разнообразных проявлениях индивидуума и для охраны индивида от гибельности конкуренции.

По Вильсону, регулирующее государство сводит к минимуму антагонизм между социальным ростом и личностью. Правительство не вмешивается в экономику. Но правительство достаточно сильно, чтобы регулировать общественные процессы, т. е. уравнивать условия деятельности всех. Смысл регулирования в предоставлении всем необходимых условий и возможностей для саморазвития. От такой функции выигрывает справедливость и общество в целом. Оно становится разнообразным и сильным. Содержание регулирующей функции зависит от запросов в обществе. И регулирующая функция есть приспособление к запросам.

Современное государственное регулирование развивается в нескольких направлениях: в противодействии монополизации, ограничении возможностей капитала «покупать» власть, предотвращении отрицательных последствий научно-технической революции, защите тех, кто не может сам отстаивать свои права. Отвергается исключительное право кого-либо на объединение или какую-либо деятельность. Государство может устанавливать пределы размеров собственности на земле. Современное пользование, распоряжение землей ограничивается запретами использования ее в ущерб национальным интересам и охране окружающей среды.

С концепцией регулирующего государства корректируется отношение к семье. Семья неприкосновенна и автономна постольку, поскольку это социальный организм, основанный на добровольном союзе, любви. Однако, если общество сталкивается с псевдосемьей, т. е. отношениями, в которых вместо союза и привязанности — жестокость, эксплуатация одних другими, насилие, то государство вправе выступать защитником прав человека. И здесь неуместно

говорить о вмешательстве в семейные отношения, поскольку в данном случае семьи нет. В первую очередь имеются в виду права наименее защищенного человека — ребенка, возможность пресечения использования института семьи для нарушения прав человека. Ребенок должен быть защищен от всех форм небрежного отношения, жестокости и эксплуатации, не должен быть объектом торговли в какой бы то ни было форме. Согласно Конвенции ООН 1959 г. о правах ребенка дети должны расти на попечении и ответственности своих родителей, в атмосфере любви, моральной и материальной обеспеченности. Несоблюдение этих прав дает основание суду отделить ребенка от матери и отца. В подобных случаях можно констатировать не столько вмешательство в семейные отношения, сколько преодоление ложных стереотипов или разрушение имитации семьи, противодействие нарушению прав человека, прикрываемое принципом семьи. Другое дело, когда в жизни возникают сложные ситуации, где не просто определить — может или должно государство вмешиваться. Где начинается насилие, жестокое обращение или отношение, унижающее человеческое достоинство, которое может пресечь государство? Существуют ли четкие критерии, с помощью которых можно отделить жестокость от суровости воспитания, эксплуатацию от трудового воспитания, наличие или отсутствие атмосферы любви, моральной и материальной обеспеченности? Не всегда легко провести грань между собственно семейными интересами, или интересами семьи как социального организма, и интересами псевдосемьи, в которой прикрывается преступная группа, подавление прав человека. Возникает проблема пределов гуманного влияния, определения критериев, на основе которых необходимо вторжение в дела группы, являющейся псевдосемьей.

С идеей регулирующего государства возникла новая неясность в отношениях власти и человека. Принцип невмешательства был односторонним, но отличался ясностью, однозначностью. В идее регулирующего государства нет четкого ответа на вопрос, каким образом добиться выравнивания условий деятельности, регулировать общественные процессы, не вмешиваясь. Однако с развитием идеи необходимости активной позиции власти положено начало поиска возможных каналов и форм государственного регулирования.

Достижением начала XX в. было не определение точных различий между регулированием и грубым вмешательством, а признание социальной и политической ограниченности политики невмешательства, спрятанности в принципе Laisser faire несправедливости, попустительства агрессивности, индивидуализма, противоречащего христианской морали. Негативно-либертарная модель не исчезла, оставаясь базой современных англо-американских обществ. Однако она претерпела существенные изменения под воздействием позитивно-либертарной модели.

Дата добавления: 2015-06-30; просмотров: 313; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!