Демократия как межформационный феномен

Сегодня в западной и североамериканской политологии преобладает оценка демократии как феномена Нового времени, ознаменовавшегося переходом от традиционного к современному обществу. Противопоставление традиционного современному чрезмерно упрощает социально-историческое видение. При таком подходе традиционность становится воплощением застоя, мрака и бесправия, а современность – эталоном, воплощающем человеческую историю или вообще ее финалом («Конец истории» Фукуямы). Такой хроноцентризм – абсолютизация настоящего в качестве точки, в которую стягивается вся мировая история, вполне объясним психологически – человеку свойственно переживать свое время и свой опыт в качестве единственно-значимого, уникального. Но задача политологического анализа демократии состоит в том, чтобы подвергнуть поверхностные «очевидности» критическому осмыслению.

Формационный подход можно понимать в узком и широком смысле. В узком смысле имеется ввиду формационная теория К. Маркса. В данном случае вопрос о демократии снимается вместе с отмиранием государства, а значит и самой демократии в коммунистическом бесклассовом, безгосударственном обществе. В целом такое представление можно считать преодоленным как в научной мысли, так и системе современных ценностей. Однако формационный подход можно понимать и в широком смысле. Тогда он выступает как особое видение общественно-исторической реальности, связанное с выделением закономерных этапов развития общества в его восходящем движении от низших стадий к высшим, от простого к сложному, от отсталого к передовому. Сами исторические стадии, при этом, различными научными традициями и исследователями интерпретируются по-разному, но линейная перспектива восходящего общественного развития, проходящего через определенные закономерные этапы, признается несомненной. Сегодня, пожалуй, наиболее популярной версией стадиально-формационного подхода является теория перехода от традиционного через индустриальное к постиндустриальному обществу. Одни исследователи видят это общество как «цивилизацию услуг» (К. Кларк, Ж. Фурастье), другие как информационное общество (Э. Тоффлер), третьи - как «цивилизацию досуга» (Ж. Фридман, Ж. Дюмазедье). Формационная прерывность – видение качественных скачков, отделяющих одну эпоху от другой, в значительной степени связана с привычным для нашей эпохи экономико и тхноцентризмом. (Это происходит потому, что только гордыня технического разума позволяет современному обществу третировать крестьянина с мотыгой или воина с пикой как далеких от нас и темных людей. Если же подойти к ним со стороны собственно человеческого измерения, вжиться в мир их чувств, помыслов, то они окажутся значительно ближе нам. В пользу этого свидетельствует единство мирового литературного процесса: персонажи Эсхила и Аристофана – это близкие нам в духовном отношении люди.)

В связи с этим возникает вопрос, какому измерению ближе политика: экономической и технической сфере, где действует линейное время прогресса, обеспечивающее формационную прерывность – удаленность от нас людей, принадлежащих архаичным способам производства, или духовному измерению, миру ценностей, где люди разных эпох выступают во многом как современники? Многозначителен тот факт, что основные проблемы демократии и даже ее модели – представительская и плебисцитарная – были сформулированы уже в античности. Даже столь актуальная проблема, как различие между демократией как ничем не ограниченной гегемонией большинства (якобинская модель) и демократией как властью большинства в границах закона, была известна уже Аристотелю и четко поставлена им.

Что касается вопроса о муниципальных правах и свободах, принципах местной автономии, то средневековье, как воплощение столь часто третируемого политологами-модернистами традиционного общества, дало во многом непревзойденные до сих пор образцы муниципальной демократии. Атомизированный человек Нового времени (эпохи массового общества без сословных перегородок), существующий в условиях представительной демократии, ведет себя в духе рыночной модели: он выбирает не им произведенные политические товары – партийные программы и проекты. Средневековая муниципальная демократия была ближе к идеалу самодеятельного гражданского общества, где граждане (т.е. средневековый «укорененный» человек – член общины, цеха, гильдии) сами производят проект и сами осуществляют его. Таким образом, только человек, чувствующий тесную групповую поддержку, способен к такой демократии, поскольку он укоренен в этих корпоративных элементах общества. Атомизированный человек Нового времени, напротив, создает опасность вырождения политической демократии в формальную демократию, которую критиковали теоретики как консервативного, так и левого социалистического направления. Таким образом, современная модернистская политология, противопоставляя демократию авторитаризму как пережитку традиционного общества, не вполне корректна. Подлинная дилемма, соотносимая с противопоставлением демократии и авторитаризма, разделяет не столько традиционное средневековье и Новое время, сколько пролегает внутри Нового времени. Именно в Новое время произошли процессы, подчинившие гражданское общество государству и резко сократившие, а в некоторых странах и вовсе уничтожившие политические муниципальные свободы – воплощение самодеятельной демократии. Эти вехи процесса уничтожения унаследованной от средневековья муниципальной прямой демократии отмечал А. де Токвиль: «Еще до революции центральная власть во Франции уже успела разрушить всякую промежуточную власть, и между частными лицами и ею не осталось ничего, кроме громадного и пустого пространства». «Вы замечаете громадную центральную власть, собравшую воедино и присвоившую себе все частицы авторитета и влияния, которые раньше были разбросаны в массе второстепенных властей, сословий, классов, семейств и индивидуумов и как бы рассеяны по всему социальному организму. Мир не видел подобной власти …» - заключает Токвиль.

Из этого вытекает необходимость внести коррективы в наше устоявшееся понимание демократического процесса. Этот процесс оказывается межформационным, с одной стороны, исторически прерывным, циклическим, с другой. Вместо того чтобы быть локализованным в одном формационном пространстве – в рамках современного общества, политическая демократия в разных формах появляется то в рабовладельческой античности (в форме демократически организованного полиса), то в феодальном средневековье (в форме самоуправляющихся городских общин, земств, коммунальных автономий, закрепленных нормами макдебургского права), то в буржуазных парламентских республиках XIX – XX веков.

Необходимо отметить и историческую прерывность (цикличность) этого процесса. Вместо того чтобы выступать в линейно-поступательной перспективе, в рамках которой демократические формы правления должны были бы приходить на смену додемократическим, мы часто наблюдаем прямо противоположное. В античности демократия предшествует монархии (Греция) или империи (Рим). В европейском средневековье демократические города-государства также нередко предшествуют феодальному абсолютизму, уничтожившему и принцип выборности, и принцип местного самоуправления. В Новейшее время мы заново наблюдаем этот нелинейный характер демократического процесса. Ценности либерализма, плюрализма и самодеятельности в парламентских республиках Запада снова предшествуют авторитарно-патерналистским централистским тенденциям массового общества.

Дата добавления: 2015-06-30; просмотров: 215; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!