Главная страница Случайная лекция Мы поможем в написании ваших работ! Порталы: БиологияВойнаГеографияИнформатикаИскусствоИсторияКультураЛингвистикаМатематикаМедицинаОхрана трудаПолитикаПравоПсихологияРелигияТехникаФизикаФилософияЭкономика Мы поможем в написании ваших работ! |
Современная Россия через язык и культуру
История России в XX веке, начало и конец которого ознаменовался для нашей страны двумя революциями,то есть полными оборотами, переворотами уклада, политики, экономики, образа жизни, идеологии, мировоззрения и т. п., представляет собой уникальный материал для лингвистов, историков, антропологов и культурологов, занимающихся динамикой, развитием процессов в языке, культуре и обществе. Действительно, радикальнейшие изменения в кратчайшие сроки в масштабах громадной страны — эти уникальные эксперименты могли бы осчастливить любого ученого (никакой «насильник над изучаемым предметом» о такого рода ломке и насилии не мог и мечтать), если бы этот ученый не был сам частью этого общества, носителем этого языка и продуктом этой культуры и если бы его собственное мировоззрение не претерпевало такого же насилия и ломки. Коренные изменения русского языка после революции 1917 года изучались и описывались неоднократно, поэтому в настоящей работе они будут упоминаться лишь попутно — как фон или сопоставительный материал по отношению к постсоветскому русскому языку, языку наших дней. Обстоятельный итог советскому русскому языку подвел Андрей Синявский в своей работе «Советская цивилизация. История культуры» 15. Ниже приводится краткий обзор современных тенденций в развитии русского языка в постсоветской России. Внезапные и радикальные перемены общественной жизни России немедленно были отражены языком. Часто именно через язык люди узнавали о переменах в общественной жизни. Никогда не забуду свою реакцию на слова таксиста в самом начале девяностых годов о том, что в таксопарке повесили транспарант: Господа таксисты! Желаем вам удачной работы! Обращение господа таксисты резало слух, звучало как оксюморон. Таксист тоже был настроен скептически и говорил, что таксисты смеются над этим приветствием. Итак, перемена первая — обращение. В начале постсоветского периода это была самая резкая и самая чувствительная перемена: уходило привычное слово товарищ, на смену возвращались старые — господин, госпожа. Тенденция первая — возвращение старых слов.Кардинальная переоценка ценностей, поклонение всему, что сжигали, и сжигание всего, чему поклонялись, привели к массовому возвращению реалий, понятий и слов: гимназия, лицей, губернатор, голова, глава администрации, войсковой атаман, казачий круг, благотворительные вечера (концерты, мероприятия, общества), меценат, меценатство, милосердие 16. Большинство этих слов имели в словарях советского времени пометы «ист.» или «устар.». Эта тенденция прямо противоположна переименованию очень многих понятий в советское время, особенно в ранние, двадцатые годы, когда Новый мир и Новая эпоха не мыслились без новых слов. В то время тенденция была — отделаться от старых реалий, отречься от старого мира и отрясти его прах (читай — слова) с наших ног (из нашего языка). Наркомы сменили ненавистных министров, милиция — полицию, товарищи — господ и т. п. Министры вернулись еще в начале пятидесятых, после войны. Полиция потихоньку возвращается — налоговая полиция звучит страшнее, чем если бы это была налоговая милиция. Господа за последние десять лет практически вытеснили товарищей. Впрочем, в расколотом и политически, и экономически современном российском обществе сосуществуют оба обращения. В официальных средствах массовой информации — газетах, радио, телевидении — есть только один вид обращения и титула — господа (не считая, разумеется, оппозиционной прессы — газет «Советская Россия», «Правда», «Дуэль», «Завтра», но ее удельный вес — в плане тиражей — не велик). То же самое в деловых и официальных кругах. На протяжении последних десяти лет жители России стали свидетелями и участниками процесса изменения и стилистических коннотаций, и сфер употребления, и частотности использования слов товарищ и господин (госпожа, господа)17. Слово господин в течение всей предшествующей жизни имело отрицательные коннотации и употреблялось только по отношению к иностранцам из капиталистических (то есть чуждых и враждебных) стран, подчеркивая их чуждость и враждебность. Вспоминается эпизод из теперь уже далекого прошлого. В 1977 году во время визита в Лос-Анджелес наша делегация была приглашена на вечер в семью русских эмигрантов, представителей так называемой старой эмиграции (или эмиграции первой волны), уехавших из России после революции 1917 года. Хозяева дома называли нас господа. Когда мы вернулись в гостиницу, один из нас, вполне правоверный (как, впрочем, и мы все) советский человек сказал: «А знаете, мне понравилось — господин Петров! Как-то возвышает и звучит приятно». Помню свою реакцию на его слова: я была тайно согласна с ним, но удивилась его смелости и приписала ее расслабленности после хорошего ужина... Реально все еще сосуществуют оба обращения, но употребление того или иного стало социально различительным признаком. Господин — обращение официально принятое и поэтому обозначает поддержку существующего режима и согласие с ним. Товарищ может обозначать как политическую оппозицию, принадлежность к коммунистической партии или приверженность к старому режиму, так и просто привычку людей старшего поколения, выросших при советской власти. Пожилые люди и многие из тех, кого называют «простой народ», привычно используют обращение товарищ и устно, и письменно. Объявления в «простых», народных учреждениях (магазинах, поликлиниках, больницах и т. п.) до сих пор еще часто начинаются обращением товарищи. Особенно это распространено в провинции, а провинция — это вся Россия, за исключением Москвы и Петербурга. Интересные данные приводит Л. В. Минаева, профессор факультета иностранных языков МГУ. Опрос, проведенный центром социологических исследований «Останкино», дал следующие результаты: 22% процента москвичей предпочитают в качестве обращения слово товарищ, 21% — слово гражданин, 19% — слова мужчина, женщина, 17% — слова сударь, сударыня, 10% — слова господин, госпожа 18. Возвращение старых названий, топонимов — заметная черта общественной жизни и культуры современной России. На смену переименованиям советской эпохи сейчас пришли пере-переименования: Петербург вместо Ленинграда, Екатеринбург вместо Свердловска, Воздвиженка вместо Метростроевской, Лубянка вместо площади Дзержинского. На первом этапе переименования проходили вполне демократически: путем голосований и народных референдумов. Поэтому, например, получилось, что город Петербург стоит в центре Ленинградской области: жители северной столицы захотели вернуть старое, историческое название города, а жители области остались верны Ленинграду. Почему-то в Москве одной из первых переименовали станцию метро «Лермонтовская» в «Красные ворота». Народ удивился: Лермонтова-то за что обидели? В настоящее время старые и новые названия сосуществуют. Поколение наших родителей переучивалось — мучилось со старыми (привычными) и новыми названиями. Теперь пришла наша очередь переучиваться. Язык — зеркало культуры. Тенденция вторая — заимствования из иностранных языков, главным образом из английского.По своим масштабам, по обеспокоенности общественного мнения и опасности для русского языка и русской культуры эта тенденция должна быть первой, а не второй. Открытие России миру и миром ознаменовалось, в первую очередь, лавиной иностранных, почти исключительно английских слов, которые массово ворвались в наш язык и нашу жизнь вместе с реалиями западной жизни (иногда после них, иногда — до), с бизнесом, компьютерами,Интернетом, фильмами, телевизионными сериалами, песнями, видеопродукцией. Издаются «Словари новых слов», «Словари перестройки», словари заимствований, одновременно растет поток огорченных, возмущенных, умоляющих призывов охранить русский язык от половодья, пожара, угара, лавины (выберите подходящее слово) заимствований. Бартер, дайджест, данс-хит, диджей, эксклюзив, мониторинг, дилер, триллер, плейер, фрустрация, армрестлинг, лизинг, рэкет, андеграунд, шейпинг, тинейджер, хеппенинг, попса, поп (в Москве на Ленинском проспекте большая афиша «Королева попа» и фотография популярной певицы. Люди постарше, в том числе и автор этих строк, стояли ошеломленные: что бы это значило?! А это всего лишь родительный падеж от поп), скейтборд и т. п. — на целые словари хватает. Выдержки из прессы. Действительно, среди заимствований много «изуродованного английского» (выражение того же В. Пшеничных). В Курске — намбу ван, в Москве на киоске возле метро «Октябрьская» — шоп найт вместо найт шоп, то есть «магазинная ночь» вместо «ночного магазина». Язык-то чужой, от перемены мест слагаемых... Часто заимствование, не изуродованное по форме, изуродовано по содержанию. На окраине города Серпухова на крошечном развалившемся киоске надпись: супермаркет. Это не юмор, это незнание значения слова. Язык-то чужой... А под городом Боровском Калужской области в чистом поле стоит некрашеный металлический сарайчик с гордой надписью: «Европейский сервис. Шиномонтаж». Язык — зеркало культуры. Однако времена меняются, и даже в этой же статье «Рашен-инглиш», даже в «Советской России» автор вдруг начинает как бы оправдываться: да я и не против, я же без крайностей: Множество иноязычных слов так давно и прочно вошли в русский язык, что уже не воспринимаются как чужие. Наоборот, за чудака посчитают того, кто вздумает называть телефон дальнеговорником или микроскоп мелкосмотрителем! Тем временем заимствования пошли не только вширь, но и вглубь, затронув и морфологию, и синтаксис. Действительно, такие сугубо английские, вернее, сугубо германских языков модели, как уподобление слову, соположения основ, встречаются все чаще: стресс ситуация (вместо русской структуры стрессовая ситуация), быстросуп. А вот как выглядит объявление, висевшее на стене в МГУ в 1998 году: ATTENTION Потенциальные «мертвые души»! Пофигически-настроенные-и-безумно-занятые-но-всегда- многоуважаемые студенты, имеющие право на (бесплатное) место в общежитии, но еще не зарегистрировавшиеся, столь же огромная просьба объявиться скорее. Тенденция третья — проникновение жаргонизмов, вульгаризмов, бранных слов.Эта тенденция совпадает с теми изменениями, которые претерпел русский язык после 1917 года 19. В те годы «язык улицы», грубый, вульгарный, служил подтверждением правильной, «революционной» классовой принадлежности, а правильный литературный язык выдавал «гнилую интеллигенцию» и «проклятую буржуазию». Тогда хоть оправдание было, так сказать, «идеологическая основа». В наши дни поток жаргонизмов, брани, нецензурных, грязных и грубых слов, заполонивший страницы газет, журналов и художественных (!) произведений, объяснить труднее. Нет сомнений, что это отражение социокультурных изменений в российском обществе. По-видимому, в качестве объяснения можно предположить ложно понятую свободу вообще и свободу слова в частности. Как бы вид протеста против запретов тоталитаризма. С одной стороны. С другой стороны, это может быть влияние «новых русских» или подыгрывание им. Этот новый класс нашего общества, который составили люди, не слишком образованные, но баснословно разбогатевшие на шальных деньгах, не слишком многочислен, но чрезвычайно активен и влиятелен. От их прошлого (да и настоящего) и мода на приблатненный, иногда воровской жаргон. В статье «Мат как зеркало нашей жизни» доктор филологических наук Анатолий Журавлев пишет: «Похабщина, льющаяся в наши уши не только на улице, но и с теле- и киноэкранов, с театральных подмостков, обильно публикуемая печатными изданиями, как это ни печально, прямо связана с освобождением общества от идеологических вериг. Эмансипация мата — прискорбные издержки раскрепощения общества». Действительно, «идеологические вериги» не позволяли самой массовой газете «Московский комсомолец» вот так «припечатывать» членов правительства: Когда в Думе Жириновский поддерживает Грачева, когда в Думе Ж. поддерживает Г.— это не блажь. Карьера самого военного министра висит на соплях(Выделено мною. — С. T.). В. С. Елистратов, доктор культурологии, профессор факультета иностранных языков МГУ, констатирует постсоветскую легализацию «сниженного языка» и делает вывод о регулярности этого явления, называя его вслед за Б. А. Лариным варваризацией 21, сопровождающей конец всякой стабильной эпохи. «Брань, инвективы, сниженный минифольклор и т. п. — весь этот корпус, как правило, устных текстов (и в незначительной мере письменных), «нарабатывавшийся» в течение стабильной эпохи, выходит в литературу, прессу, средства массовой коммуникации, становится объектом многих исследований» 22. По мнению В. С. Елистратова, «в недрах «стабильной эпохи» формируются деструктивные, революционные элементы. Их критическая масса постепенно нарастает, расшатывая устойчивую таксономию общества и языка... На какое-то время создается ощущение, что общество и нация теряют ценностные и нравственные ориентиры и, соответственно, язык — ориентацию в поле стилей» 23. Наиболее «передовой» и «революционной» в плане размывания языковых норм является молодежь. Молодежный жаргон блистательно представлен в следующем отрывке из заметки «Учите язык тинейджеров» Руслана Шебукова («Аргументы и факты», 1996, № 31):
Дата добавления: 2015-07-26; просмотров: 397; Нарушение авторских прав Мы поможем в написании ваших работ! |