Глава седьмая

Один мой знакомый написал роман под названием «За кулисами власти». В нём разные люди задаются вопросом, почему мир полон скверны и опасностей, и спрашивают друг друга, есть ли ещё на свете те, у кого хватит достоинства и прямоты, чтобы не дать планете скатиться в бездну отчаяния. Я несколько лет не брал в руки этого романа, поскольку с меня было довольно всех этих разговоров о том, что мир полон скверны и опасностей, и о том, есть ли ещё на свете те, у кого довольно достоинства и прямоты, чтобы не дать планете скатиться в бездну отчаяния, и мне вовсе не хотелось тратить часы досуга на подобное чтение, но тем не менее выражение «за кулисами власти» стало обозначать негласные и даже тайные места, где обсуждаются материи судьбоносной важности. Неважно, есть ли в подобных местах кулисы или нет, – принято считать, что там тихо и таинственно. Если вам приходилось бывать в каком-нибудь важном месте, например в главном корпусе библиотеки или в приёмной стоматолога, то вам знакомо чувство, которое охватывает тех, кто забрёл за кулисы власти. Вайолет и Клаус Бодлер тоже ощутили его, взобравшись по Главной Противопожарной Вертикали и вслед за загадочным скаутом в свитере выбравшись в тайный проход. Брат и сестра даже сквозь маски чувствовали, что находятся в важном месте, хотя на вид это был всего лишь сумрачный извилистый коридор с небольшим зарешеченным окошком в потолке, сквозь которое лился утренний свет.

– Сюда выходит дым от костра Снежных Скаутов, – прошептал загадочный скаут, указав на потолок. – Эта решётка ведёт в самую середину Главного Перекрёстка Ветров, так что все ветра сразу развеивают дым. Г. П. В. не хочет, чтобы кто-нибудь заметил этот дым.

– Нет дыма без огня, – сказала Вайолет.

– Это правда, – кивнул скаут. – Стоит кому-нибудь увидеть дым, поднимающийся над самыми вершинами гор, и он сразу заподозрит неладное и решит разведать, в чём дело. Я даже обнаружил одно устройство, которое работает именно по этому принципу. – Он порылся в рюкзаке и вытащил небольшую прямоугольную коробочку, набитую небольшими пурпурными трубочками, – в точности такой мужчина с бородой, но без волос угостил Эсме Скволор.

– Спасибо, я не курю, – сказала Вайолет.

– Я тоже, – ответил скаут. – Только это не сигареты. Это Г орючие П урпурные П оджигатели.

Стоит зажечь такую трубочку, и поднимется тёмно-пурпурный дым, так что другие волонтёры поймут, где ты находишься.

Клаус взял у скаута коробочку и, прищурясь в полумраке, оглядел её.

– Я уже видел такую коробочку – в ящике папиного стола, – сказал Клаус. – Я искал там ножик для открывания писем. Я ещё подумал, что это очень странно: ведь папа не курил.

– Наверное, он их прятал, – предположила Вайолет. – Но почему надо было держать это в тайне?

– Но ведь и общество тоже тайное, – заметил скаут. – Мне было очень трудно разузнать, где находится его штаб.

– И нам тоже, – подтвердил Клаус. – Мы разыскали его на зашифрованной карте.

– Мне пришлось нарисовать собственную карту, – сказал скаут и сунул руку в карман свитера. Он зажёг фонарик, и Бодлеры увидели записную книжку в тёмно-лиловом переплёте.

– Что это? – спросила Вайолет.

– Записная книжка, – ответил скаут. – Когда я обнаруживаю что-то интересное или важное, то сразу же записываю. Получается, что все важные сведения хранятся в одном месте.

– Надо мне тоже завести такую книжку, – сказал Клаус. – А то бумажки уже в карманы не помещаются.

– Опираясь на сведения, почерпнутые из книги доктора Монтгомери и некоторых других сочинений, мне удалось нарисовать карту, по которой можно отсюда выйти. – Скаут открыл лиловую записную книжку, пролистал несколько страничек и нашёл небольшой, но изящный план пещеры, Главной Противопожарной Вертикали и коридора, в котором находились старшие Бодлеры и их загадочный друг. – Вот поглядите, – сказал он, проводя пальцем вдоль коридора. – Здесь проход разделяется надвое.

– Какая прекрасная карта, – сказала Вайолет.

– Спасибо, – отозвался скаут. – Я увлекаюсь картографией уже довольно давно. Смотрите: если мы пойдём налево, то попадём в небольшое помещение, в котором хранят сани и спортивное снаряжение, – по крайней мере, так говорится в газетной заметке, которая попала мне в руки. А если мы пойдём направо, то упрёмся в Г лагольно П ерекрытый В ход, который должен вести в штабную кухню. Можем попасть туда, как раз когда вся организация будет завтракать.

Бодлеры переглянулись сквозь маски, и Вайолет положила руку на плечо брату. Они не осмелились высказать вслух надежду на то, что один из родителей может оказаться прямо за углом.

– Идём, – шепнула Вайолет.

Скаут молча кивнул и повёл Бодлеров по коридору, где с каждым шагом, казалось, всё сильнее и сильнее холодало. От Брюса и Снежных Скаутов они ушли уже настолько далеко, что можно было не шептаться, однако все трое, шагая по сумрачному кривому коридору, молчали, ощущая закулисье власти. Наконец они упёрлись в металлическую дверь со странным устройством вместо ручки. Устройство это несколько напоминало громадного паука, от которого во все стороны разбегались извитые провода, только вместо головы у паука была клавиатура от пишущей машинки. Несмотря на то что Вайолет не терпелось попасть в штаб, её изобретательский ум заинтересовался загадочным устройством, и она наклонилась поглядеть, что это такое.

– Подожди, – сказал скаут в свитере, останавливая её протянутой рукой. – Это кодовый замок. Если мы не сможем подобрать код, то не сумеем попасть в штаб.

– А как он работает? – спросила Вайолет, поёживаясь от холода.

– Точно не знаю, – признался скаут и снова вытащил записную книжку. – Но эта дверь называется Глагольно Перекрытый Вход, так что…

– Так что замок открывается словами, – закончил Клаус. – Ведь глагол – не только часть речи, которая обозначает действие или состояние, но и слово вообще.

– Конечно, – кивнула Вайолет. – Видите, эти витые провода уходят под дверные петли? Петли не повернутся, пока не напечатаешь на клавиатуре нужную последовательность букв. Букв больше, чем цифр, поэтому подобрать буквенный код труднее.

– Об этом я читал, – подтвердил скаут, глядя на страничку в записной книжке. – Нужно напечатать три условных словосочетания подряд. Каждый сезон словосочетания меняются, так что волонтёры вынуждены держать в голове уйму информации. Первое, что надо напечатать, – это имя учёного, который широко известен как первооткрыватель силы тяжести…

– Это просто, – сказала Вайолет и отстучала «С-э-р-и-с-а-а-к-н-ь-ю-т-о-н» – имя учёного-физика, которым она восхищалась с раннего детства. Едва она напечатала последнюю букву, как внутри клавиатуры раздалось приглушённое позвякивание, словно бы устройство разогревалось.

– Второе – латинское название Пантер-Волонтёров, – продолжал скаут. – Ответ я нашёл в «Любопытных явлениях в Мёртвых Горах». Они называются Panthera Leo. – Он склонился над клавиатурой и напечатал «P-a-n-t-h-e-r-a-L-e-o». Раздалось тихое жужжание, и дети увидели, что провода у петель еле заметно задрожали.

– Начинает открываться, – сказала Вайолет. – Надеюсь, у меня будет возможность изучить это изобретение.

– Давайте сначала попадём в штаб, – возразил Клаус. – Какое третье словосочетание?

Скаут со вздохом перевернул страничку в записной книжке.

– Точно не знаю, – признался он. – Один волонтёр сказал мне, что это главная тема романа Льва Толстого «Анна Каренина», но у меня ещё не было случая прочесть эту книгу.

Вайолет знала, что её брат улыбнулся, хотя его лица не было видно под маской. Она вспомнила события одного лета – это было давным-давно, когда Клаус был совсем маленький, а Солнышко ещё даже не родилась. Каждое лето их мама читала какую-нибудь длинную-предлинную книгу и шутила, что в жару ей нравится только одно физическое упражнение – поднимать тяжёлые книги. В то лето, о котором думала Вайолет, миссис Бодлер решила прочитать «Анну Каренину», а Клаус просиживал у мамы на коленях все долгие часы, когда она читала. Средний Бодлер тогда ещё не очень хорошо умел читать, но мама помогала ему разобраться с длинными словами и время от времени объясняла повороты сюжета. И таким образом, Клаус вместе с мамой прочёл историю госпожи Карениной, чей возлюбленный обращался с нею настолько дурно, что она была вынуждена броситься под поезд. Большую часть того лета Вайолет провела за изучением законов термодинамики и за постройкой миниатюрного вертолёта, который она собрала из взбивалки для яиц и старой медной проволоки, но старшая Бодлер не сомневалась, что Клаус вспомнит главную тему романа, который он прочитал, сидя на коленях у мамы.

– Главная тема «Анны Карениной», – сказал он, – заключается в том, что сельская жизнь, построенная по простым морально-этическим законам, несмотря на однообразие, для человека предпочтительнее безоглядного погружения в пучины страсти, которое ведёт исключительно к трагедии.

– Это очень длинная тема, – покачал головой скаут.

– Это очень длинная книга, – ответил Клаус. – Но я могу работать быстро. Мы с сестрой однажды буквально в одну секунду напечатали длинную телеграмму.

– Жаль, что она не дошла по назначению, – тихо заметил скаут, но средний Бодлер уже вовсю стучал по клавишам. Когда Клаус напечатал «сельская жизнь», что здесь означает «жизнь помещика в глубинке», провода начали извиваться, словно черви на тропе после дождя, а к тому времени, как Клаус напечатал «морально-этическим», что здесь означает «нравственным», дверь затряслась, словно нервничала не меньше, чем Бодлеры. Наконец Клаус отстучал «к-т-р-а-г-е-д-и-и», и трое детей сделали шаг назад, но дверь не открылась, а, наоборот, прекратила трястись, провода замерли, и настала мёртвая тишина.

– Не открывается, – сказала Вайолет. – Наверное, у «Анны Карениной» Льва Толстого другая главная тема.

– Судя по всему, устройство работало до последнего слова, – заметил скаут.

– Может быть, механизм заело, – предположила Вайолет.

– А может быть, безоглядное погружение в пучины страсти ведёт к чему-нибудь другому, – сказал скаут, и отчасти этот загадочный человек был прав.

Безоглядное погружение в пучины страсти – выражение, относящееся к людям, следующим велениям собственного сердца, и, подобно людям, которые следуют велениям собственного разума, или людям, которые следуют советам окружающих, или людям, которые следуют указаниям таинственного незнакомца в синем плаще, люди, безоглядно погружающиеся в пучины страсти, достигают самых разнообразных результатов. Например, если вам когда-либо случится читать книгу под названием «Библия», то вы найдёте там историю об Адаме и Еве, которые безоглядно погрузились в пучины страсти и в результате впервые в жизни облачились в одежду, чтобы покинуть сад, где они обитали, поскольку там завелись змеи.

Другая прославленная пара, безоглядно погрузившаяся в пучины страсти, – Бонни и Клайд, – обнаружила, что такой ход позволил им сделать успешную, хотя и краткую карьеру в деле ограбления банков. Что же касается меня самого, то те несколько раз, когда я безоглядно погружался в пучины страсти, кончались всякого рода неприятностями – от клеветнического обвинения в поджоге до сломанной запонки, которую мне так и не удалось починить. Однако в данном конкретном случае, когда Бодлеры стояли у Глагольно Перекрытого Входа, рассчитывая попасть в штаб Г. П. В., спасти сестричку и выяснить, действительно ли один из их родителей остался в живых, прав оказался не скаут в свитере, а два Бойлера, поскольку в романе Льва Толстого «Анна Каренина» безоглядное погружение в пучины страсти привело, как сказал Клаус, исключительно к трагедии, а механизм, как сказала Вайолет, заело, и через несколько секунд дверь с долгим зловещим скрипом распахнулась. Дети шагнули за порог, щурясь от неожиданно яркого света, – и окаменели. Если вы дочитали горестную историю Бодлеров до этого места, то не будете удивлены, узнав, что штаба Г. П. В. на Главном Перекрёстке Ветров в Мёртвых Горах более не существовало, но Вайолет и Клаус, само собой, собственной истории не читали. Они жили в собственной истории, и частью их истории оказалось то, что их замутило от ужаса при виде открывшейся им картины.

Глагольно Перекрытый Вход не вёл в кухню – больше не вёл. Шагнув за порог вслед за таинственным скаутом, Бодлеры оказались на краю чего-то, на первый взгляд похожего на просторное поле, поросшее чёрными погибшими злаками и расположенное в долине, столь же ветреной, сколь и её название. Но мало-помалу они разглядели обугленные руины роскошного громадного здания, которое некогда стояло там, где теперь стояли дети. Рядом, перед остатками кухонной плиты, валялась груда столовых приборов, уцелевших при пожаре, а с другой стороны, словно охраняя обугленное пепелище кухни, высился холодильник. Неподалёку виднелась груда горелой древесины, некогда бывшая большим обеденным столом, а на её вершине торчал, словно крошечное деревце, оплавленный канделябр. В отдалении дети увидели загадочные очертания других предметов, уцелевших в огне: тромбон, маятник напольных часов, нечто похожее на перископ или, может быть, подзорную трубу, ложку для мороженого, одиноко венчавшую груду пепла, покрытую коркой жжёного сахара, и железную арку, украшенную надписью «Библиотека Г. П. В.». Но за нею не было ничего, кроме бесконечного нагромождения обугленного мусора. Зрелище было удручающее, и у Клауса и Вайолет возникло чувство, словно они остались одни в мире, лежащем в руинах. Из всего, что они видели, огонь не затронул лишь отвесную белую стену за холодильником – она уходила вверх, насколько хватало глаз. У Бодлеров ушло несколько секунд, чтобы сообразить, что это замёрзший водопад, который скользким склоном высился до самого источника Порченого Потока на Коварной Горе. Склон сверкал такой белизной, что рядом с ним пепелище штаба казалось ещё чернее.

– Наверное, тут было очень красиво, – дрожащим голосом произнёс скаут в свитере. Он направился к водопаду, с каждым шагом поднимая облака чёрной пыли. – Я читал, что здесь было большое окно. – Он взмахнул рукой в перчатке так, словно окно было на месте. – Когда наступала ваша очередь готовить, можно было глядеть в окно, нарезая овощи или подогревая соус. Этот вид был призван навевать покой. А прямо за окном находился механизм, который превращал часть воды из озерца в пар. Пар поднимался вверх и окутывал штаб, так что его не было видно под покровом тумана.

Бодлеры подошли к скауту и посмотрели на замёрзшее озерцо у подножия водопада. От озерца отходили два рукава – слово это здесь означает «ответвления реки или ручья, которые расходятся в разные стороны и огибают руины штаба, а затем, извиваясь, исчезают в Мёртвых Горах». Вайолет и Клаус печально глядели на ледяные чёрно-серые изгибы, которые они заметили, когда шли вдоль Порченого Потока.

– Это был пепел, – тихо проговорил Клаус. – Пепел от пожара падал в озеро у подножия водопада, а поток его уносил.

Вайолет поняла, что разговор о потоке ей перенести легче, чем страшное огорчение.

– Но ведь озерцо промёрзло до дна, – возразила она. – Поток ничего не мог унести.

– Наверное, когда это случилось, озеро оттаяло, – ответил Клаус. – Его растопил пожар.

– Ужасное, должно быть, было зрелище, – сказал скаут в свитере.

Вайолет и Клаус застыли рядом с ним, представив себе геенну – что здесь означает «ужасный пожар, уничтоживший тайный штаб высоко в горах». Они так и слышали звон лопающегося в окнах стекла и потрескивание пламени, пожирающего всё на своём пути. Им так и чудился густой запах чёрного дыма, поднимающегося к небесам и чёрной пеленой затягивающего солнце, и так и виделось, как падают с пылающих полок, рассыпаясь в прах, книги в библиотеке. Дети не могли представить себе только одного – кто был в штабе, когда начался пожар, и кому пришлось выбегать на мороз, чтобы спастись от огня.

– Как вы думаете, – робко начала Вайолет, – кто-то из волонтёров…

– Судя по всему, здесь никого не было, – быстро сказал скаут.

– Но мы же точно не знаем! – воскликнул Клаус. – Может быть, кто-то из уцелевших сейчас находится здесь?!

– Эй! – закричала Вайолет, оглядывая угли. – Э-ге-гей! – Глаза у неё были полны слёз, ведь она звала тех, кого рядом совершенно точно не было. Старшая Бодлер чувствовала себя так, словно звала их с того самого ужасного дня на пляже и словно они давно уже должны были откликнуться на её зов. Она вспоминала, как звала их – ещё когда жила с братом и сестрой в особняке Бодлеров. Иногда она звала их, когда хотела показать новое изобретение. Иногда она звала их, чтобы сообщить, что она уже дома. А иногда она звала их просто потому, что хотела узнать, где они. А часто Вайолет всего-навсего хотелось их увидеть и почувствовать, что, пока они рядом, она в безопасности.

– Мама! – звала Вайолет Бодлер. – Папа!

Ответа не было.

– Мамочка! – звал Клаус. – Папочка!

Бодлеры не слышали ничего, кроме воя

всех ветров Перекрёстка и долгого скрипа закрывшегося за ними Глагольно Перекрытого Входа. Они обнаружили, что дверь замаскирована под скалу, так что они даже не видели, откуда пришли, и не знали, как туда вернуться. Они оказались совсем, совсем одни.

– Я знаю, мы все надеялись найти в штабе людей, – тихо произнёс скаут в свитере, – но мне кажется, здесь никого нет. По-моему, мы тут совершенно одни.

– Это невозможно! – закричал Клаус, и Вайолет услышала, что он плачет. Клаус порылся под многочисленными слоями одежды и вытащил из кармана страницу тринадцать из дела Сникета, которую держал при себе с тех пор, когда Бодлеры обнаружили её в Кошмарной Клинике. На этой странице была фотография их родителей, стоявших рядом с Жаком Сникетом и ещё одним человеком, которого Бодлеры не опознали, а над фотографией было написано предложение, которое Клаус читал столько раз, что выучил наизусть. – «Основываясь на фактах, обсуждаемых на странице девять, – прочёл он, захлёбываясь слезами, – эксперты подозревают, что в пожаре, скорее всего, уцелел один человек, однако местонахождение оставшегося в живых неизвестно». – Клаус подошёл к скауту и потряс страницей у него перед лицом. – Мы думали, что оставшийся в живых находится здесь! – закричал он.

– Я думаю, что один оставшийся в живых действительно находится здесь, – тихо ответил скаут и наконец снял маску, чтобы показать лицо. – Я Куигли Квегмайр, – сказал он. – Я остался в живых, когда пожар уничтожил мой дом, и надеялся найти здесь моих брата и сестру.

Дата добавления: 2015-07-26; просмотров: 169; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!