ПРОБЛЕМА ДОНАЦИОНАЛЬНЫХ ЛИТЕРАТУРНЫХ ЯЗЫКОВ

В связи с характером воспроизведения рукописных сочинений, образованием литературы и созданием искусств речи необходимо затронуть весьма сложный вопрос образования и развития донациональных литературных языков.

Донациональные литературные языки основаны на рукописной традиции сочинений. Именно этим литературные донациональные языки отличаются от национальных письменных языков. Существует достаточно много разных старописьменных языков, таких как тифинаг, карийский язык, многие древние письменные языки Передней Азии (сабейский, финикийский и др.), тюркские и скандинавские рунические языки и т.п., которые доходят до нас в эпиграфических текстах и лишь в ограниченном числе текстов сочинений. Кажется, что эти языки легко возникают как средства письменного общения, исполняют функции письменной коммуникации и выходят из употребления, не оставляя заметного следа в культуре.

Письменные литературные донациональные языки, такие как санскрит, древнекитайский, арабский, древнеегипетский, латинский, древнегреческий и др., в отличие от национальных письменных языков характеризуются особой литературной традицией. Эта литературная традиция представлена прежде всего непрерывной традицией переписки сочинений. При этом, чем энергичнее идет переписка сочинений и чем больше сочинений всех видов, тем меньше оснований для забвения этого литературного языка.

Сама история литературных донациональных языков характеризуется не только постоянным развитием литературной традиции сочинений на этих языках, но и появлением новых литературных языков, развивающих свою традицию сочинений.

Донациональные литературные языки по времени и характеру их возникновения, а также по отношению к современным литературным языкам и их письменной традиции могут быть разделены на три большие группы — древние, классические и новые.

I !

В первую группу можно отнести такие литературные языки, как древнеегипетский. Это хронологически самый ранний литературный язык. Его особенность состоит в том, что созданная на этом языке литературная традиция перестала развиваться, не нашла себе прямого продолжения, была заменена на территориях его распространения другой литературной традицией на других языках. В наше время древнеегипетский язык дешифрован и комментирование его литературной традиции происходит на новых языках, а переписка и издание литературных текстов даются в переводах.

К другому классу языков относятся: латинский, древнегреческий, санскрит, древнекитайский, арабский. Литературная традиция на этих языках дошла до нашего времени и легла в основание национальных литературных языков. Слова "легла в основание" надо понимать в том смысле, что она стала образцом для сочинений на литературных национальных языках. Эти сочинения регулярно цитируются в современных произведениях, а основные черты их содержания входят в традицию сочинений на национальных литературных языках (русском, французском, немецком, английском, японском и т.д.). Сочинения на этих донациональных литературных языках прочно входят в традицию сочинений на национальных литературных языках еще и потому, что они служат основанием для формирования учебного предмета на новых.языках и входят в состав современных хрестоматий. Этим данные донациональные языки заслужили название классических; этим же они отличаются от прочих древних литературных языков.

Классические языки характеризуются также тем, что они развивают искусства речи, общие и частные.

С точки зрения этих критериев древнееврейский язык занимает промежуточное положение между египетским и другими классическими языками, так как он обладает хорошо нормированной литературой, но искусства речи на нем появляются позднее. Сочинения по древнееврейской грамматике относятся к более позднему времени, причем грамматическая систематика носит переводной характер.

К третьему классу литературных языков относятся новые литературные донациональные языки, которые иногда называют "вульгарными" или "вторичными" языками ("вульгарными" языками называют, например, донациональные французский и немецкий языки, а "вторичными" — так называемые языки апабхранша, вторичные пракриты в Индии). Языки этого третьего класса в их лингвистической форме служат нередко основанием для создания национальных литературных языков, сочинения же на этих языках используются для создания сочинений на национальных литературных языках лишь отчасти. Назовем этот класс языков новыми до-национальными литературными языками.

Новые донациональные литературные языки имеют одну общую особенность: почти каждый из них принадлежит ареалу распространения какого-либо классического литературного языка — древнегреческого, латинского, санскрита, древнекитайского. Это значит, что письменная традиция сочинений на этих языках соединяется непосредственно с письменной традицией одного из классических языков. Это соединение или преемственность имеет различные формы, колеблющиеся между двумя полярно противопоставленными формами: переводной и непереводной.

Переводная преемственность состоит в том, что новый литературный язык начинается переводом некоторых важнейших сочинений с одного из классических языков. Переводная преемственность ярко видна в таких языках, как геэз, древнеармянский, древ-негрузинский, церковнославянский, тибетский, японский, кхмерский и др.

Непереводная форма преемственности состоит в том, что новые литературные донациональные языки родственны классическим по устной форме речи, но их письменно-литературная традиция начинается не с переводов, а заново, путем создания новых сочинений. Таков, например, старофранцузский язык, который в момент своего образования в устной форме был одним из вариантов средневековой вульгарной латыни. На этом языке была написана новая этическая, духовная, развлекательная литература и создана деловая письменность.

Деление на классические и новые донациональные литературные языки не абсолютно в том смысле, что, например, литературный арабский язык совмещает в себе черты классических и новых литературных языков. Благодаря развитию сочинений на этом языке возникает серия новых литературных непереводных языков, таких как персидский, урду, староузбекский (чагатайский), яванский, суахили, фулани и другие языки, т.е. арабский язык, с этой точки зрения, является классическим языком, поскольку на его основе образуется серия новых донациональных литературных языков. Вместе с тем литература на классическом арабском языке содержит пересказы и переводы литератур на древнееврейском, древнегреческом, латинском языках. Благодаря этим переводам сохранились многие сочинения на латинском и древнегреческом языках.

Язык пали считается первичным пракритом, т.е. новым литературным языком (в отличие от санскрита), на котором образована новая литературная традиция буддизма. В свою очередь, от языка пали идет литературная традиция серии переводных языков (таких как кхмерский, тайский и др.).

Своеобразным скрещением переводности и развития основной традиции выглядит история китайского языка. Классические сочинения конфуцианства и даосизма исполнены на классическом китайском вэньянь. Перевод буддийских сочинений, выполненный

t

♦

по большей части с санскрита и пали, создает не только новую буддийскую ветвь в китайской литературе, наряду с конфуцианско-даосской, но и образует стилевое лексико-грамматическое ветвление внутри китайского языка — байхуавэнь, грамматические нормы которого противопоставлены классическому вэньянь. Нормы байхуавэнь, подобно старофранцузскому или старославянскому языку, ложатся в основу современного национального литературного языка путунхуа, пройдя серию исторических видоизменений в ряде литературных жанров.

Между переводными и непереводными новыми языками также существуют многие переходные ступени. К числу их относится, например, японский язык. Японский язык начинается созданием новых сочинений на классическом китайском, таких как коцзики, фудоки, которые представляют собой новые по содержанию сочинения, не восходящие прямо к конфуцианскому канону. Дальнейшее развитие сочинений на японском языке приводит к становлению жанра романа-моногатари, в котором пишут уже новой азбукой (наряду с китайскими иероглифами). Эти сочинения отмечают становление литературного японского языка, который, таким образом, является одновременно и переводным, и непереводным. "Переводные" и "вторичные" рукописные литературные языки, как правило, пользуются принципами искусств речи, созданных в классических языках.

Приведенные примеры иллюстрируют тот факт, что становление новых донациональных литературных языков связано с применением и развитием разных форм при освоении классических литературных языков.

Создание новых литературных языков сопряжено также с созданием новой области сочинений. Как показывают факты, процесс воспроизведения сочинений приводит к тому, что общий объем таких сочинений постоянно растет. Основание новой литературной традиции на новом донациональном языке, по-видимому, связано с тем, что для освоения классической литературной традиции оказывается полезным поделить этот объем между разными языками, при этом актуальная для данного случая часть содержания включается в литературную традицию на новом языке, а неактуальная — отходит к другому языку. Тем самым в ходе переписки сочинений образуется как бы ответвление значительной части содержания предшествующих сочинений, образующееся путем привлечения нового языка для создания новой традиции переписки сочинений.

Наиболее четко это явление видно при возникновении языка пали: старая традиция сочинений не согласуется по смыслу с новой, и это требует нового языка, чтобы отличить новые сочинения не только в содержании, но и в языковой форме.

Так может происходить и в случае образования классических языков, когда вместе с созданием классического языка (например,

древнегреческого) происходит включение части содержания сочинений древних литературных языков путем пересказа. Это можно видеть, в частности, на постоянных ссылках греческих авторов на древнеегипетскую и переднеазиатскую традицию.

Образование новых литературных языков путем перевода, по сути дела, означает своеобразное отсечение части литературной традиции в языке-источнике. Перевод христианской литературы на грабар, древнегрузинский, церковнославянский и другие переводные (с древнегреческого) языки означает освоение не всей древнегреческой литературы, а только литературы христианской и как бы отторжение всей языческой словесности древнегреческого языка от литературы на новых языках.

Создание новых непереводных литературных языков также означает создание новой традиции переписки сочинений, образующих свою линию переписки по примеру соотношений древних и классических языков. Но новые непереводные языки в отличие от классических создают свою литературную традицию параллельно классической традиции и под ее влиянием, во многих случаях являясь, по замыслу создателей этих сочинений, недогматической иллюстрацией догматической литературы на классических языках.

Можно думать, что культурное развитие литературных языков происходит как бы путем непрерывного развития традиции текстов, но это развитие лимитировано техникой создания текстов. Рукописное воспроизведение как бы не вмещает всего объема содержания, необходимого для его понимания и истолкования. Вот почему приходится снимать детали содержания, воплощая главное в новом литературном языке с его новой традицией переписки сочинений.

По-видимому, не случайными являются и рамки хронологического деления литературных донациональных языков на древние, классические и новые. Переход от глиняных табличек к папирусу и от папируса к коже и бумаге соотнесены с этими хронологическими рамками.

Высказанное здесь мнение о роли технических возможностей репродукции сочинений для создания литературных языков является не более чем предположением. Однако практика филологии всегда сталкивает филолога с двумя важнейшими требованиями в исследовании какой-либо одной литературной традиции:

1. Литературная традиция на каком-нибудь одном языке не может рассматриваться отдельно от ее истоков в другом языке и от ее связей со смежными литературными традициями.

2. Каждой литературной традиции свойственно своеобразие содержания переписываемых сочинений, отличающее ее от традиций на других языках. Последнее соединяется со своеобразным построением общих и частных искусств речи.

Глава 5. ПЕЧАТНАЯ ЛИТЕРАТУРА

5.1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПЕЧАТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Возникновение и развитие книгопечатания — сложный и долгий исторический процесс, имевший значительные последствия для распространения и развития культуры. Изобретение книгопечатания нельзя приписать какому-либо одному лицу или народу. Разные люди и разные народы внесли свой вклад в изобретение печатной книги. [69]

Основой создания печатной книги является изобретение китайцами бумаги во II в. н.э. Бумага представляет собой такой писчий материал, в котором в равной мере может быть воплощена и рукописная, и печатная книга.

Вслед за изобретением бумаги в VII—VIII вв. был создан печатный станок, применявшийся для тиражирования книг. Матрицей для печати служили медные или деревянные доски, на которых текст либо вырезался, либо вытравлялся по написанному от руки. С такой матрицы с помощью типографской краски и печатного станка можно сделать много оттисков одного и того же текста и тем самым создать тираж этого текста. Книги, созданные с помощью таких матриц, называются ксилографами. Ксилографы, или ксилографические книги, были основным видом книги вплоть до XV в. Они получили широкое распространение на Дальнем Востоке, в Тибете и Монголии, в Индии, на Ближнем Востоке и малое распространение в Европе. Ксилографический принцип широко применяется и поныне при издании гравюр и в технике цинкографии.

Попытки создать печатные матрицы с подвижного разборного шрифта были впервые предприняты в Японии, а затем в Китае в IX—XI вв. н.э., где осуществлялись пробные издания подвижным шрифтом. Однако эти попытки не имели успеха из-за отсутствия подходящего материала для разборного шрифта. Пробовались такие материалы, как дерево, медь, металлические сплавы, но безуспешно, т.к. отлитые и вырезанные литеры из-за дефектов материала плохо складывались в матрицы. Вследствие этого получались дефектные оттиски.

В XV в. Иоганн Гуттенберг изобрел шрифтолитейное устройство и типографский сплав, названный гарт. Этот сплав отличался твердостью и пластичностью, необходимыми качествами для создания набора. Европа, таким образом, стала родиной печати подвижным шрифтом. Из Европы печать подвижным шрифтом распространяется на Восток. К концу XIX в. печать подвижным шрифтом полностью вытесняет в книгоиздании ксилографические книги и в Китае, где ксилографы удерживались дольше всего.

В XIX и особенно в XX вв. появляются усовершенствованные печатные машины. Эти машины в той или иной степени автоматизируют труд печатника. Создание линотипа механизировало труд наборщика, после чего весь типографский процесс стал механизированным и автоматизированным. [26]

В XX в. развитие типографской техники сделало новый шаг вперед за счет создания так называемой плоской печати, где изготовление печатной матрицы стало возможным за счет применения фототехники. Изобретение термокопировальных устройств позволяет получать копии текстов в индивидуальном порядке (минуя книгоиздательский процесс).

Таким образом, изобретение книгопечатания и создание печатной техники автоматизирует копирование. Это, в свою очередь, изменяет формы бытования письменной речи, создает в письменной речи новые качества. Печатная речь развивается непосредственно из рукописной. Но печатная речь, как показывает опыт Европы, может изменить разговорную базу письменного литературного языка. Поэтому в лингвистическом отношении книжный язык печатной книги нередко иной, чем бывший до него язык рукописный.

Печатная речь, в отличие от рукописной, требует не только предварительно созданных материалов и орудий речи, но и предполагает индустриальное производство речи. Лицом, управляющим созданием печатной речи, становится издатель, объединяющий все усилия людей и машин в процессе производства печатной речи.

Издатель распределяет труд по созданию печатной речи между автором, готовящим текст и ответственным за его содержание, редактором — лицом, отвечающим за форму подачи текста для машины и выражающим интересы издателя, и типографией — коллективом разных по профессии рабочих, управляющих печатными и другими типографскими машинами. Наряду с издателем в обществе становится необходимым профессиональный книготорговец — лицо, распределяющее печатную речь среди населения.

Печатная речь — тиражный текст. Она, как сказано выше, характеризуется тем, что в ее создании участвует печатная машина, которая разделяет создателя текста и его получателя. Машинная техника приводит к дальнейшему профессиональному разделению труда.

Если каждый говорящий может быть слушающим и наоборот, если каждый грамотный и пишет, и читает, то создатель тиражного текста — это особая профессия писателя, ученого или журналиста, словом, литератора, т.е. далеко не каждый, имеющий дело с печатным словом, может стать автором печатного текста. Только некоторые из грамотных являются участниками книгоиздательского труда.

Создание тиражного текста складывается из двух процессов: а) создание рукописи — единичного текста и б) создание тиража многих экземляров этого же текста. Оба эти процесса имеют разное отношение к содержанию текста. При создании единичного текста — рукописи — процесс формирования смысла тиражного текста зависит только от автора. Издатель в состоянии создать тираж только при наличии авторской рукописи. Поэтому по отношению к разновидностям труда выделяются два подкласса лиц в составе создателей печатных текстов: 1) подкласс-авторов и 2) подкласс издателей (сюда следует включать всех тех. кто создает тираж, т.е. не только работников издательств, но и работников типографий).

Читатель получает тираж текста, в котором отражен результат работы по созданию смысла текста и по тиражированию Один читатель не читает всего тиража, он пользуется только одним экземпляром тиража. Следовательно, должны быть люди, которые занимаются распределением тиража между читателями. Это — книготорговцы. Отсюда и получатель текста, подобно производителю текста, также представлен двумя подклассами: а) лицами, пользующимися одним экземпляром — это собственно читатели: б) лицами, распределяющими экземпляры.— книготорговцы.

Эти четыре категории лиц по-разному относятся к тексту.

Матрица 7.

,

Поэтому в системе речевых отношений присутствуют следующие важнейшие различения. Авторы и издатели вместе составляют один функциональный класс. Этот класс противопоставлен другому функциональному классу, включающему в свой состав книготорговцев и читателей. Но эти большие функциональные классы, как говорилось выше, разбиты на подклассы за счет того, что подкласс издателей функционально различен с подклассом книготорговцев, но не с авторами и читателями. Авторы и читатели прямо не различены между собой в функциональном отношении.

Такая система функциональных различений дает разные точки зрения на участников коммуникации, имеющиеся у разных функциональных классов. Так, писатель обычно склонен усматривать в процессе печатной коммуникации только два класса — издателя и читателя, книготорговцев он считает не потребителями текста, а техническими работниками. Читатель, как правило, не интересуется ни издательством, ни книготорговцем, считая, что они не участвуют в создании и получении текста, а интересуются только автором. Издатель считает, что к тому смыслу текста, который доступен ему с его точки зрения, имеют отношение только авторы и книготорговцы, занятие которых состоит в том, чтобы написать и распределить книгу между читателями. Книготорговец же интересуется только издателем и покупателем.

Разумеется, речь идет только о профессиональном текстовом интересе, охватывающем весь функциональный подкласс коммуникантов печатного текста. Конечно, в составе всякой общественной группы всегда бывают лица, которые имеют самые разные интересы: например, коллекционерские. Здесь рассматривается только профессиональный интерес к печатному тексту, т.е. такой, без которого не может состояться печатная коммуникация.

Эти отношения проявляются в том, что именно оказывается существенным, с функциональной точки зрения, для действий представителей каждого из подклассов.

Обычно читатель избирает книгу для покупки не в зависимости от того, в каком издательстве она издана, а главным образом в зависимости от того, кто ее автор (разумеется, заглавие книги столь же значимо при этом выборе, как и во всяком письменном тексте) Для читателя, как правило, не существенно, в каком магазине купить книгу (от этого интересующее его смысловое качество книги не меняется).

Автор склонен избирать издателя в зависимости от того, насколько этот издатель в состоянии воплотить его мысль в книгу. Автор всегда пишет для определенного читателя, мысленно избирая определенную группу среди читателей. Например, одно дело — писать научную работу, другое дело — художественное произведение.

Издатель должен не только выбрать автора (в зависимости от того, что именно тот написал или может написать), но и оценить возможный спрос на издаваемую книгу с точки зрения книготорговца. Издатель не согласен нести никакой ответственности перед читателем за содержание книги.

Книготорговец избирает издателя в зависимости от того, какие по содержанию, оформлению, названию и авторству книги это издательство печатает. Для книготорговца бессмысленно отказаться продать имеющуюся у него книгу какому-либо читателю или какой-либо категории читателей.

Поскольку содержание текста в значительной мере определяется речевым отношением между получателем и создателем текста, можно видеть, что тиражный текст — это сложное семантическое образование, включающее различные интересы и различную систему облигаторности и выбора. [64]

Образование новых языковых функциональных классов в обществе, вызванное печатными текстами, происходит так, что некоторые новые классы наследуют функции уже имеющихся старых. Так, создатели текстов, составленные из двух функциональных подклассов авторов и издателей, бывают, во-первых, только грамотными, во-вторых, авторы фактически есть создатели рукописного текста и потому соотнесены со всеми другими грамотными (и, разумеется, относятся к какому-то из фольклорных коллективов). Издатели же, помимо вхождения в функциональный класс грамотных, ответственны за целостность и подлинность авторского текста в тираже.

Получатели распадаются на читателей и книготорговцев. Читатель печатного текста, в принципе, не отличается от читателя рукописного текста в том отношении, что психологически он одинаково читает текст и уникальной рукописи, и экземпляр книги из имеющегося тиража (если отвлечься от графической стороны текста), поэтому нельзя выделить какого-то особого класса среди грамотных, который был бы характеризован особым отношением к печатным текстам в отличие от рукописных.

Класс книготорговцев, по сути своих операций с текстом, наследует часть функций почты, т.к. способствует доставке текста читателю. Книготорговцы являются посредниками между получателем и создателем текстов безотносительно к их содержанию. Разница в том, что почта — посредник между получателем и производителем рукописных текстов, а книготорговцы — посредники в обращении тиражных печатных текстов. Поэтому почта при доставке текстов не обязательно преследует коммерческий интерес, тогда как книготорговец доставляет текст читателю только на основании своего коммерческого интереса.

Печатная речь требует профессионального разделения труда в процессе производства речи. Каждый из участников процесса создания речи обладает своими профессиональными навыками, все они зависят друг от друга. Факт создания печатной речи не может состояться без этого разделения труда. Стоит выпасть одному звену (неважно какому: автору, издателю или типографии), печатная речь не состоится.

Навыки производства печатной речи достигаются специальным профессиональным обучением. В некоторых случаях владение письменной речью не является обязательным: наборщик и печатник могут набрать и печатать книги на незнакомом им языке. Производство печатной речи в наше время столь сложно, что требует специального отраслевого образования. Существуют специальные научные дисциплины — палеография и книговедение, включающие в себя ряд более дробных профессиональных дисциплин [НЯ].

Печатная речь отличается следующими особенностями:

I

I

а) Создатель печатной речи всегда представлен как определенный коллектив. Этот коллектив один, но текст мультиплицирован. Мультипликация текста представлена рядом копий, получающихся в результате процесса производства.

В коллективе создателей печатной речи существует разделение труда. Каждый из участников сложного труда персонифицирован. Как правило, на титуле книги указывается издательство, типография и автор текста. Если текст не имеет персонифицированного автора, указываются остальные участники коллектива.

б) Форма контакта между производителем текста и получателем текста такова, что текст своими разными копиями принципиально обращен ко многим получателям, каждый из которых может быть снабжен копией.

Читатель для создателя текста выступает как обобщенный тип читателя — читательская аудитория. Поэтому текст не может опираться на ситуацию, известную только производителю и конкретному получателю текста. В остальном форма контакта такая же, как и в рукописной речи.

в) Читатель, как и в случае рукописной речи, воспринимает текст индивидуально. Однако при этом он всегда осведомлен о том, что кроме него обязательно должны быть другие получатели текста, имеющие в своем рапоряжении копии того же текста. Читатель организован в единую аудиторию институтом книготорговли. Тем самым получатель текста также имеет профессиональную различен-ность.

Интересы получателя текста представляет перед производителем текста книготорговец. Книготорговцы распределяют тексты между читателями. Книготорговец, выражая интересы читателей, влияет на издателя, а через него и на авторское содержание текста.

г) Как и рукописный текст, печатная речь воспринимается принципиально разновременно. Однако книгопечатание развертывает в полной мере эффект постоянного присутствия автора текста при получателе. С созданием книгопечатания каждый может иметь домашнюю библиотеку, что невозможно в условиях рукописного воспроизведения текстов.

Сведения, которые читатель получает из книг, не обязательно должны запоминаться или заучиваться. Библиотека дополняет память читателя и создает фонд необходимых сведений, поэтому институт хранения книг превращается для читателя в личную необходимость.

Книжный язык создает гигантское накопление разнообразных сведений, т.к. меняется характер создания и хранения книг. Появляется стремление удержать весь язык, все прежние тексты путем издания рукописей, сказок, легенд, мифов и т.п. Общественные книжные хранилища становятся как бы запечатленной историей

человеческого духа, совокупно представленной для текущего пользования.

Печатная речь заимствует линейность и знаковый принцип письменной речи. Однако знаки письма изменяют свою форму в соответствии с условиями машинного производства и характером аудитории. Устанавливается количество и строгая номенклатура шрифтов, что рождает собственную эстетику печатной речи, в которой индивидуальный характер создателя речи как бы уничтожается. Эта эстетика и особое членение речи (шрифтами, абзацами, пробелами и т.п.) воспринимаются как особые формы печатного языка, его особая "интонация". Печатная книга имеет также свою иерархию построения смысла, создавая жанры литературы научной, художественной и журнальной.

Дата добавления: 2014-10-08; просмотров: 541; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!