КАК ОТНОСИТЬСЯ К КОНФЛИКТАМ?

Истоком трех типов политического поведения является конфликт, состояние неудовлетворенности какого-либо субъекта существующим, сознание несовместимости позиций, напряженность между субъектами. Поэтому политическая наука не может уйти с-характеристики конфликта и обоснования отношения к нему.

Уже в прошлом веке стало широко признанным, что перманентность конфликтов — это реальность всей новой истории. Однако оценка роли ее в обществе была разной. В марксистской версия классовая борьба не только неизбежна, но и необходима для обнажения язв капитализма и его свержения. Большинство социалистов Европы признавали наличие классовой борьбы, но и приурочивали к ней свои проекты реформ, отвергали революционный способ действия, рассчитывали на примирение классов.

Иные версии конфликта разрабатывались теми, кто не был увлечен социалистической, и тем более коммунистической идеей. Согласно Г. Спенсеру, конфликт неизбежен и стимулирует развитие общества. По Г. Зиммелю, конфликт определяется как одна из форм разногласий, как социализирующая сила, объединяющая противоборствующие, но взаимосвязанные стороны. Между положительными оценками конфликта Маркса и Зиммеля есть принципиальное различие. Марксова линия развивалась в линейную и одномерную теорию классовой борьбы, как якобы главного условия всех преобразований. Была выдвинута идея раскола общества как предварительное условие гармонии. Положительная роль конфликта, по Зиммелю, виделась не в расколах, а в стимулах динамичности, адаптации.

Между марксовым и зиммельским подходами было и другое различие, более существенное для науки. Маркс экстраполировал противоречия труда и капитала на весь рабочий класс и буржуазию. Возник миф о потенциально единых классах. Теория Маркса оказалась выгодной для политической демагогии, истоком самозванства, подпиткой для революционеров, выдававших себя за выразителей интересов всего рабочего класса и даже мирового рабочего движения. Зиммель обратился к конкретным конфликтам и не пытался на них строить метатеорию. Его версия верифицируема и потому развилась в поливариантную теорию социального конфликта.

В современной политологии используются две базовые модели конфликта: либеральная, или плюралистическая, и элитарная, или авторитарная.

Плюралистическая модель конфликта. Согласно либеральной или плюралистической модели конфликты повсеместны, неизбежны, поскольку общество состоит из разных групп интересов. Известный американский социолог Р. Парк (1864—1944) называл конфликт основным видом взаимодействия наряду с соревнованием или конкуренцией, приспособлением (или адаптацией) и ассимиляцией (или идентификацией). Согласно немецкому социологу Р. Дарендорфу конфликт содержит в себе творческое ядро и вызов, является условием существования человеческой свободы наряду с рынком, открытостью, гласностью. Конфликты воспринимаются не как благо само по себе, но как неизбежный способ разрешения противоречий В ходе модернизации. Обилие конфликтов предпочтительнее одного, который ведет к революции, гражданской войне. Современная социология конфликта видит в множественности конфликтов уменьшение возможности развития одного, которое ведет к расколу. Многообразие разнонаправленных коллизий уменьшает опасность однонаправленного его раскола, значительная часть конфликтного потенциала — энергия общественного недовольства — растрачивается и взаимоуничтожается в многочисленных локальных столкновениях.

Конфликт не только неизбежен, он необходим в обществе, где утвердилось первенство индивидуалистических ценностей. Конфликт рассматривается как результат и проявление сложности социальной организации общества. И чем сложнее и многостороннее организация, тем больше вероятность возникновения столкновений. Американский социолог Л. Козер классифицирует конфликты в зависимости от состояния общества. В закрытых регидных обществах конфликты могут разрушать связи, углубляться до разделения на враждующие группы, приводят к революциям. В открытых или плюралистических обществах конфликтам дается выход, но благодаря их институтам согласие сохраняется. Согласно Р. Дарендорфу подавление конфликтов ведет к их обострению.

«Рациональная регуляция» ведет к «контролируемой эволюции». В либеральном обществе конфликты могут улаживаться на уровне конкуренции между индивидами, группами, классами. Подавлять конфликты — значит «позволять накапливаться энергии взрыва». Конфликт возникает в ходе конкуренции и должен развиваться в русле рыночной конкуренции. Поэтому, как и рынок, конфликт может и должен быть легализован и институционализирован, развиваться и разрешаться на основе существующих в обществе правил. Если же конфликт подавляется, не имеет легализованных выходов, он может превратиться в злокачественную для политической системы опухоль. Забастовка признается допустимой формой конфликта, если все другие средства выражения своего несогласия работающими исчерпаны, и о намерении провести забастовку работодатели своевременно

предупреждены. Любая забастовка влечет большие материальные потери. Но в отличие от скрытых форм социального конфликта она легализует конфликт, на него обращает внимание все общество. К тому же забастовки влекут потери в несколько раз меньше, чем плохо организованный труд.

Имея в виду неизбежность конфликтов и их жизненное значение для всех видов политической деятельности, М. Дюверже определил политику как войну, продолженную другими средствами и в других формах. Суть других средств и форм в упорядочении конфликтов — в сведении к минимуму деструктивного влияния конфликта.

В либеральной модели конфликта нет места теории классовой борьбы в марксистско-ленинском смысле. Предполагается, однако, что угнетенные в прошлом классы, прежде всего рабочие, озабочены не столько тем, чтобы бросить вызов существующей системе, сколько улучшить свое собственное положение в рамках существующей системы. Технологические революции не избавляют западные общества от противоречий, но и не рождают раскол, когда доверия к власти государству мало, а напряженности много.

Социальный конфликт в развитых странах приобрел новую окраску: классический классовый конфликт уже не существует. Все отстаивают свое благополучие, но нет организованной классовом борьбы, которая воплощала бы традиционные классовые антагонизмы. Класс большинства стремится удовлетворить свои интересы, реализуя их без фундаментальных изменений, в рамках существующего общества.

Правда, при условии, если большинство не провоцируется к консолидации против меньшинства. Действует закон групповой динамики, согласно которому сплоченность в группах уменьшается по мере ослабления напряженности между группой и социальным окружением. Уменьшение количества врагов во вне создает благоприятные условия для расслабления групп, развития внутри нее противоречий. По мнению Дарендорфа, конфликтность ослабевает, если выделяются конкретные проблемы реализации конкретных гражданских прав, а требованиям улучшения условий труда и жизни не приписываются политические претензии.

В регидных обществах легализация конфликта исключена, действует догма о морально-политическом единстве. Однако фактически общество переполнено конфликтами, но в извращенной форме. Так, в советской России 60—80-х годов были массовыми такие социальные пороки, как слабая дисциплина, пьянство на работе, простои, прогулы, перекуры, повышенная конфликтность в малых коллективах, групповщина, склочность. Все эти конфликты были по преимуществу дисфункциональны, поскольку предмет конфликта извращался. Истоки проблем скрывались, на первое место выходили вопросы вторичные и третичные. Например, Ю. В. Андропов, став Генеральным секретарем ЦК КПСС, сосредоточил внимание партии, администрации всех уровней на укреплении дисциплины. Народ быстро понял команду сверху. Прогулов, опозданий стало меньше, но

проблема оздоровления общества только загонялась вглубь. Вместе с тем разбирательство парткомами множества конфликтов, особенно на уровне коллективов, области, играло и положительную роль, т. е. было функциональным. Разрешение конфликтов, поиск золотой середины в ряде случаев вносили момент разрядки, приносили удовлетворение психически неуравновешенным, временную тишину после очередного разбирательства.

Выделяется ряд социальных функций конфликта. Одна из функций заключается в разрядке напряженности. Существование выходных клапанов, отводных каналов помогает взаимной адаптации индивидов, стимулирует положительные изменения. Другая функция — коммуникативно-связующая. Через конфликты люди проверяют друг друга, более четко осознают свои и противостоящие им интересы, выявляют общие проблемы. Иными словами, конфликт может усиливать внутригрупповую близость и знание других групп Наконец, интегрирующая функция. Конфликты способны выполнять и консолидирующую функцию в обществе в целом. Конфликт стал рассматриваться функциональным элементом любой социальной системы, определенным способом ее саморегулирования, даже движущей силой социальных изменений.

В каком обществе конфликты наиболее функциональны? Прежде всего в таком, где нет места жесткой социальной иерархии, где многообразие неаккумулированных конфликтов — естественный компонент социальных отношений, где развит индивидуализм и слаб потенциал идентификации личности через группы, где развиты институты защиты прав.

Интенсивность борьбы определяется мерой вовлеченности участников в конфликт. Чем больше ожиданий у участников борьбы, связанных с конфликтом, чем дороже видится цена от возможного поражения, тем интенсивнее и острее борьба. Дарендорф считает, что интенсивность конфликта может уменьшаться при полном его манифестировании, т. е. максимальной открытости, полной возможности каждого выразить свой интерес. Поэтому запреты самоорганизовываться (т. е. ограничения в реализации прав человека при способности организоваться) только усиливают конфликтную ситуацию.

Большое значение Дарендорф придает социальной мобильности. Интенсивность конфликтов падает с ростом мобильности. Но чем сильнее «привязанность субъектов к своей общественной позиции», тем интенсивнее вырастающие из этой позиции конфликты.

Интенсивность конфликта зависит от социального плюрализма, разнообразия интересов. Они могут как бы делить каждого человека на многочисленные функции. Человек не связывает свою жизнь с каким-то одним конфликтом. Но конфликты могут наслаиваться один на другой так, что фронт борьбы видится одним. Каждый частный конфликт представляется частью большого конфликта. В гаком случае искры отдельных конфликтов — этнических, религиозных, социальных — рождают пламя борьбы. Снижает

интенсивность конфликтов политический плюрализм, при котором нет политических организаций, выполняющих миссию искоренения мифической основы всех конфликтов, но есть множество институтов со своим потенциалом решения проблем.

Конфликты выливаются в споры и игры, если благоприятным социальным отношениям соответствует культура реакции на конфликт, признание неизбежности различий в воззрениях и интересах различных социальных групп. Конфликты не устранимы и даже могут порождать борьбу, если нет готовности осознать спорность возникшей проблемы, желания выполнить правила игры, умения разработать альтернативные средства и методы. Функциональность конфликта возрастает с эволюцией менталитета, готовностью к диалогу, умением встречать конфликт с улыбкой, без отчаяния и раздражения, тем более озлобления. С принятием принципа мира, как первого и абсолютного, уменьшается возможность развития позиций, ориентирующих на борьбу типа «победа — любой ценой», «не могу поступиться принципами». Полный демократический мир и согласие возможны, если силен синдром доверия ни одна из сторон не чувствует сильного ущемления «своих интересов». При таком поведении возрастает стабильность социальных отношений, равновесие интересов, динамичный гражданский мир. Конфликтов много, но они не аккумулируются.

Могут ли конфликты разрешаться по либеральной модели, зависит от общества, доминирующих в них типов личностей. В американской политологической литературе проделана большая работа по типологизации личных особенностей, влияющих на поведение. Выделены группы свойств, называемые социабельными и доминантными. Под социабельностью понимается способность делать необходимое в нужное время (социальное умение), способность чувствовать себя нормально при любых социальных взаимодействиях (социальная непринужденность) и убежденность в собственных оценках (сила самооценки). Под доминантностью понимается какое-либо ведущее свойство: способность к руководству, инициативность, агрессивность. Конфликт больше конструктивен, чем разрушителен при условии, что его участники наделены социабельностью, а доминантой поведения является инициативность, способность к руководству.

Авторитарная модель конфликтов. Согласно авторитарной или элитарной модели политические конфликты отражают противоречия не столько между отдельными группами, сколько между элитой и массой. По авторитарной модели конфликта борьба возникает в том случае, когда власть сосредоточивается в руках незначительной части людей. Остальные лишены ее и даже не имеют доступа к ней. Элитарная модель конфликта частично отражает тот же уровень противоречия, что и ленинская теория революционной ситуации. В обоих случаях внимание акцентируется на обострении противоречия между верхами и низами. Однако концептуально два подхода противоположны.

Главной проблемой элитарной модели является критика верхов во имя сохранения стабильности. Поэтому ее можно назвать консервативной моделью. Назначение ленинской теории конфликта — в обосновании благоприятных условий захвата власти. Согласно консервативной модели конфликт верхов и низов разрешим, если точно определены объекты противоречий, факторы их обострения. По ленинской теории противоречие верхов и низов, независимо от воли политиков и даже классов, возникает как результат переломного момента истории. Сторонники ленинской теории пытались доказать, что неспособность верхов управлять по-старому и нежелание низов жить по-старому следуют из внутренних противоречий капитализма. Консервативная модель — ориентир на реформы во имя стабильности, предотвращения революции, обновление; революционная — на ликвидацию целых классов, слоев, ликвидацию старых общественных отношений.

Согласно авторитарной модели кризисы возникают в результате действия следующих факторов. Внешний фактор — соревнование между государствами, потери и поражения, участие в войнах, давление международных сил. Внутренние факторы — развитие новых моделей производства, структурные перестройки, появление новых социальных сил, элит, идеологий. Политический кризис — результат социальных и идеологических изменений, но в решающей степени он зависит от мудрости лидеров, политической и интеллектуальной элиты, умения прогнозировать последствия тех или иных шагов.

В элитарной модели нет ориентации на мифический феномен типа гегемонии и диктатуры пролетариата, союза рабочего класса и крестьянства. Огромное значение имеет анализ реальных мотивов и действий конкретных участников политических процессов. Выделение в политическом кризисе составных, четкое определение их содержания и сил, стоящих за ними, позволяет формулировать основные условия перерастания кризиса в революцию и ее предотвращение. С точки зрения С. Эйзенштадта, Ч. Джонсона и Ч. Тил-ла (США), политические кризисы сводятся к обострению борьбы внутри политической элиты, между старой и новой элитами. К растущему недовольству населения, конфликту ценностей, массовому разочарованию и как итогу — потере контроля над управлением. Возобновление контроля над всеми государственными структурами означает начало выхода из кризиса. Полная его ликвидация связана с прекращением борьбы внутри элиты и новой элиты со старой; эволюцией выступлений интеллектуалов за стабилизацию ситуации; уменьшением недовольства и волнений.

В рамках элитарной модели обоснована необходимость большой гибкости при развитии социальных конфликтов. Так, в социологии и политологии стало очевидным, что централизованная власть, подавление протестов могут на какое-то время привести к порядку и даже политической тишине. Однако такой путь исторически бесперспективен. Рано или поздно социальная напряженность прорвется в противостояние верхов и низов. Мировые уроки, преподнесенные человечеству с приходом к власти коммунистов, фашистов, нацистов, поучительны.

Политический кризис перерастает в политическую революцию или переворот, если кризис дополняется разрывом между элитой и силовыми структурами, широким размахом сопротивления господствующему образу мышления, мобилизацией масс против правящей элиты. Исходя из таких критериев можно сделать вывод, что события августа 1991 г. в Москве несли в себе элементы революции. Старая элита потеряла контроль над силовыми структурами, сопротивление официальной коммунистической идеологии получило широкий и даже агрессивный размах. Однако в целом эти события нельзя назвать революцией. Контроль над силовыми структурами не был потерян. В августе 1991 г., сентябре-октябре 1993 г. столкнулись две элиты, которые в годы застоя составляли одно целое.

Дата добавления: 2015-06-30; просмотров: 174; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!