Функции ОС 37 страница

Социальная программа октябристов сводилась к следующему. Для разрешении аграрного вопроса они предусматривали передачу крестьянам через особые земельные комитеты пустующих казен­ных, удельных и кабинетских земель, а также содействие покупке земли крестьянами "у частных владельцев" при посредстве Крес­тьянского банка, требовали возвращения крестьянам отрезков, про­изведенных от их наделов в 1861 г. Октябристы допускали и "при­нудительное отчуждение" части частновладельческих земель с обязательным вознаграждением владельцев за счет казны. Они выступали за регулирование аренды, переселение малоземельных и безземельных крестьян на "свободные земли", требовали уравне­ния крестьян в правах с остальными сословиями, активно поддержи­вали столыпинскую аграрную реформу.

Октябристы признавали свободу рабочих организаций, союзов, собраний и право рабочих на стачки, но только на почве экономичес­ких, профессиональных и культурных нужд, при этом на предпри­ятиях, "не имеющих государственного значения". Они выступали за ограничение продолжительности рабочего дня, но не в ущерб промышленникам, введение страхования рабочих, требовали сокра­щения налогового обложения населения. Они были сторонниками расширения народного образования, декларировали необходимость реформы суда и административного управления.

Государственное устройство октябристы представляли как кон­ституционную монархию с Государственной думой. Они выступали за "сильную монархическую власть", но за необходимость проведе­ния реформ, обеспечивавших свободу буржуазному предпринима­тельству. Свобода промышленности, торговли, приобретения соб­ственности и охрана ее законом — главные программные требования октябристов.

"Промежуточное" положение между кадетами и октябристами занимали "Партия мирного обновления" и ее преемница "Партия прогрессистов". Первая сформировалась в июле 1906 г. из "правых" кадетов и "левых" октябристов. Представляя собой умеренных либе­ралов, они не принимали как курса октябристов, так и "левого укло­на" кадетов в некоторых программных вопросах (главным образом в решении аграрного — здесь они склонялись к требованию октябрис­тов). Лидерами "мирнообновленцев" были видные земские деятели — один из основателей "Союза 17 октября", граф П. А. Гейден, и Д. Н. Шипов, крупный землевладелец князь Н. Н. Львов и профессор Московского университета князь Е. Н. Трубецкой.

"Партия прогрессистов" оформилась в ноябре 1912 г. Как и "Партия мирного обновления", она оказалась "правее кадетов и левее октябристов". Это была самая "буржуазная" по своему составу партия. Ее костяк составляли тузы и воротилы московского капитала, а учредителями являлись крупные московские фабриканты — А. И. Коновалов, братья В. П. и П. П. Рябушинские, С. Н. Третьяков. Прогрессисты выступали за конституционно-монархический строй, выборное двухпалатное представительство с большим имуществен­ным цензом для депутатов, проведение основных буржуазных свобод. Их рупором была газета "Утро России".

Помещичье-клерикальные консервативные партии были представлены "Союзом русского народа" и "Русским народным союзом имени Михаила Архангела". Предшественником их являлось "Русское собрание", возникшее в 1900 г. и поставившее своей целью "защиту русской культуры".

"Союз русского народа", оформившийся в ноябре 1905 г. в Петербурге, явился самой крупной организацией. К весне 1907 г. в него влилась большая часть правых организаций и групп. Ему содействовали правительственные лица, оказывал финансовую помощь Департамент полиции. Лидеры этой организации заявляли, что она объединяет до 3 млн. человек, противники считали, что мак­симум — 10—20 тыс., в действительности — от 60 тыс. до 100 тыс. членов. В "Союз русского народа" входили титулованная знать, выс­шее чиновничество, часть творческой интеллигенции и даже рабочих. Эта партия привлекла в свои ряды мелких лавочников, мещан, куп­цов, помещиков, а также монархически настроенных крестьян. Лиде­рами партии были чиновник особых поручений при Министерстве внутренних дел В. М. Пуришкевич, А. И. Дубровин — доктор медици­ны, публицист, издатель крайне правой газеты "Русское знамя", став­шей органом этой партии, и курский помещик Н. Е. Марков (Марков 2-й). Дубровин стал председателем Главного совета — руководящего органа партии.

Эти представители правого экстремизма возродили лозунг "православие, самодержавие, народность". Черносотенцы как после­довательные защитники самодержавия пользовались особым расположением царского двора, но вместе с тем нападали на чинов­ничью бюрократию. Союз заявлял, что все народности, имеющие исконную племенную оседлость в коренной России и живущие извеч­но среди русского народа, "он признает равными себе, своими верными и добрыми соседями, друзьями и сородичами". В качестве первооче­редной меры они считали необходимым созыв Земского собора, выс­тупали за "единую и неделимую Россию", не допуская национального самоопределения в какой бы то ни было форме. Они отстаивали прин­цип неприкосновенности частной земельной собственности, отвергая любые варианты отчуждения помещичьей земли. Ими проповедова­лась безусловная необходимость сохранения неограниченной власти царя и господствующего положения Русской Православной Церкви.

В Москве, Петербурге и в других крупных городах России чер­носотенцы создали свои "боевые дружины", в которых состояли глав­ным образом мелкие ремесленники, лавочники и дворники. Своими противниками черносотенцы считали не только революцио­неров, но и Милюкова, Витте, Столыпина. Черносотенцы стремились содействовать карательным органам самодержавия.

Вторая монархическая организация — "Русский народный союз имени Михаила Архангела" — представляла собой отколовшуюся в ноябре 1907 г. от "Союза русского народа" клерикальную его часть. Как самостоятельная партия она оформилась с принятием ее уста­ва в марте 1908 г. В этой партии насчитывалось около 20 тыс. чле­нов, в основном представителей наиболее консервативной части православного духовенства. Основателем и лидером этой партии стал В.М. Пуришкевич, она преследовала те же цели, что и "Союз русского народа".

5.

В марте — апреле 1906 г. прошли выборы в Государственную думу. Были избраны 448 депутатов, представлявших преимуще­ственно либерально-буржуазные и демократические партии: 153 ка­дета, 107 трудовиков, 63 "автономиста" (депутаты национальных ок­раин — поляки, литовцы, латыши, украинцы, а также представители мусульман), 13 октябристов, 105 беспартийных и 7 прочих. Таким об­разом, кадетов и примыкавших к ним оказалось 43%, трудовиков 23%, представителей националистических групп 14%; пятую часть депута­тов представляли беспартийные.

27 апреля 1906 г. депутаты I Государственной думы собрались в Зимнем дворце. К ним с краткой приветственной речью обратился Николай II, который обещал "сохранить незыблемые установления", дарованные им народу. Затем депутатов на пароходах доставили в Таврический дворец — место работы Думы. Председателем I Государственной думы был избран представитель либеральной московской профессуры кадет С. А. Муромцев. I Государственная дума проработала всего 72 дня. Центральное место в ее заседаниях заняло обсуждение аграрного вопроса. Рассматривалось два аграр­ных законопроекта — от кадетской партии за подписью 42 депутатов ("проект 42-х") и 104 депутатов трудовой группы Думы. И тот, и дру­гой предлагали создание "государственного земельного фонда" для наделения землей безземельного и малоземельного крестьянства. Кадеты требовали включить в этот фонд казенные, удельные, монас­тырские и часть помещичьих земель, выкупив последние у их вла­дельцев по рыночной цене. Кадеты выступали за сохранение образ­цовых помещичьих хозяйств и отчуждение за рыночную цену у помещиков той земли, которая сдается ими в аренду. Трудовики требовали для обеспечения малоземельных и безземельных крестьян отвести им участки "по трудовой норме" за счет казенных, удельных, монастырских и частновладельческих земель, превышавших эту нор­му, ввести уравнительно-трудовое землепользование. Большинство депутатов-трудовиков потребовало также объявления политичес­кой амнистии, упразднения Государственного совета, расширения законодательных прав Думы, установления ответственности мини­стров перед "народным представительством" (т. е. перед Думой). Острые дебаты в Думе по аграрному вопросу находили живейший отклик в крестьянстве. В Думу стала поступать масса крестьянских наказов депутатам с требованием радикального решения аграрного вопроса — вплоть до конфискации помещичьих земель и объявления их общенародной собственностью.

13 мая 1906 г. в Думе была оглашена правительственная дек­ларация, которая объявляла "безусловно, недопустимым" принуди­тельное отчуждение даже части помещичьей земли. Правительство ответило также отказом на требования депутатов Думы даровать амнистию политическим заключенным, расширить прерогативы Думы и ввести принцип ответственности перед ней министров. В ответ на это правительственное заявление Дума по предложению трудовиков приняла решение о недоверии правительству и замене его другим. Царское правительство под предлогом, что Дума не только не "успокаивает народ", а еще более "разжигает смуту", 8 июля 1906 г. распустило ее. Трудовики предложили собраться в Петербурге и издать манифест о том, что Дума не подчиняется это­му правительственному акту и призывает народ сплотиться вокруг нее. Но кадеты выступили с предложением всем депутатам отпра­виться в Выборг. Здесь 9—10 июля 200 депутатов (кадеты, трудови­ки и социал-демократы из меньшевиков) подписали воззвание "Наро­ду от народных представителей" (так называемое "Выборгское воззвание"). Депутаты призвали население в знак протеста против разгона Думы прекратить выплату налогов, выполнение других повинностей, новобранцам предлагали не являться на призывные пункты и т. д. до тех пор, пока не будут объявлены выборы во II Думу. Подписавшие "Выборгское воззвание" подверглись краткосрочному аресту. Когда правительство обнародовало дату выборов во II Госу­дарственную думу, кадетская фракция заявила, что необходимость в пассивном сопротивлении отпала.

Выборы во II Государственную думу состоя­лись в феврале 1907 г. II Дума оказалась "левее" первой. Из 518 депутатов II Думы 223 принадлежали к левым партиям и группам (66 социал-демокра­тов, 37 эсеров, 16 народных социалистов и 104 трудовика), 99 мест имели кадеты, 44 —октябристы, 10 — крайне правые. Социальный и профессиональный состав депутатов II Думы был таков: 153 крес­тьянина, 28 рабочих, 57 дворян-землевладельцев, 26 купцов, 33 чиновника, 36 врачей, 37 адвокатов, 19 издателей, писателей и журналистов, 20 инженеров и агрономов, 10 духовных лиц, 8 профессоров и 7 военных.

Первое свое заседание II Дума открыла 20 февраля 1907 г. Пред­седателем Думы был избран земский деятель кадет Ф.А. Головин. Кадеты приняли тактику "бережения" Думы, т. е. не давать повода правительству для ее разгона. Однако избежать им этого не удалось. II Дума просуществовала всего 102 дня. В ней, как и в I Думе, цент­ральное место занял аграрный вопрос. Левые фракции Думы потре­бовали полной и безвозмездной конфискации помещичьей земли и превращения" всего земельного фонда страны в общенародную собственность.

6. Государственный переворот 3 июня 1907 г.

Значение революции 1905—1907 гг.

Острые дебаты во II Думе и выдвинутые ею радикальные требования, особенно по аграрному вопросу, сильно встревожили прави­тельство. Именно обсуждение аграрного воп­роса в Думе и явилось главной причиной ее разгона. Но разогнать Думу из-за того, что она хочет дать землю народу, явилось бы "опас­ным орудием в руках революции". Власти пошли на провокацию. В недрах полиции была заготовлена фальшивка об "антиправитель­ственном заговоре" депутатов социал-демократической фракции. 1 июня 1907 г. на закрытом заседании Думы председатель Совета ми­нистров (с 1906 г.) П. А. Столыпин выступил с заявлением об имею­щихся в распоряжении властей материалах, якобы указывающих на готовившийся антиправительственный заговор, и потребовал ис­ключить из состава Думы 55 депутатов социал-демократической фракции, 16 из них лишить депутатской неприкосновенности и дать санкцию на их арест. На заседании Думы по предложению кадетской фракции срочно была создана специальная думская комиссия для вы­яснения основательности обвинений, предъявленных депутатам со­циал-демократической фракции. Комиссия выявила массу подлогов следствия. Но, не дожидаясь решения думской комиссии, власти в ночь на 3 июня арестовали этих депутатов. Они были преданы суду, который признал их виновными в "антиправительственном заговоре" и приговорил часть из них к каторжным работам, а остальных — к ссылке на поселение.

3 июня 1907 г. были обнародованы царский Манифест о роспуске Думы и новый закон, изменивший порядок выборов в нее. Издание нового избирательного закона одной волей царя явилось грубым нарушением Манифеста 17 октября 1905 г. и обнародованных 23 апре­ля 1906 г. "Основных государственных законов", согласно которым "никакой новый закон не может последовать без одобрения Государ­ственного совета и Государственной думы". Тем самым был совершен акт государственного переворота. Он знаменовал собой поражение революции 1905 — 1907 гг. и наступление реакции.

Хотя революция 1905—1907 гг. и потерпела поражение, ее историческое значение было ог­ромно. Она серьезно потрясла основы россий­ского самодержавия, которое вынуждено было пойти на ряд существенных уступок: созвать законодательную Госу­дарственную думу, провозгласить ряд свобод, в том числе свободу ве­роисповедания, отменить цензуру, легализовать профсоюзы, занять­ся аграрной реформой в деревне. Рабочие добились сокращения рабочего дня и повышения заработной платы. Таким образом, рево­люция 1905—1907 гг. принесла определенные завоевания народным массам

Революция 1905—1907 гг. получила и большой международный резонанс. Она способствовала подъему стачечной борьбы рабочих в Германии, Франции, Англии, Италии, Австро - Венгрии, Бельгии. Но особенно значительно было ее влияние на страны Востока. Под влиянием революции 1905—1907 гг. в России произошли антифео­дальные революции в 1905—1909 гг. в Иране, в 1908 г. — в Турции, в 1911—1913 гг. — в Китае, развернулось национально-освободитель­ное движение на Балканах, в Индии и Индонезии.

Лекция 64: Российские реформы в контексте общемирового развития в начале века. П. А. Столыпин. Аграрная реформа и её итоги.

План:

1. Третьеиюньская политическая система

2. Власть и общество

3. Реформы П. А. Столыпина

4. Разложение третьеиюньской политической системы. Новый революционный подъем

Пытаясь проводить новый политический курс, который П. А. Столыпин сам определил двумя словами — порядок и реформы, он попал в довольно сложную политическую ситуацию. С одной стороны, несмотря на подавление революции, антиправительственные настроения были по-прежнему чрезвычайно сильны в народе и обществе. Значитель­ная часть населения явно не доверяла власти. С другой стороны, Столыпин подвергался все более резкой критике и справа, со стороны черносотенцев. Многие из этих деятелей поначалу восприняли энер­гичного, "крутого", быстрого на расправу премьера как спасение. Но по мере того как страх, вызванный революцией, утихал, деятельность Столыпина начинала пробуждать в этих кругах все большее неприятие. Еще, будучи саратовским губернатором, Столы­пин, в отличие от многих других "начальников губерний", никогда не давал черносотенцам полной воли. Используя в ряде случаев чер­носотенцев для борьбы с революционерами, он стремился держать их под строгим контролем, старался избегать погромов и кровопро­литий, столь характерных для России 1905—1906 гг. Став премье­ром (1906) и справившись с революцией, Столыпин еще более ре­шительно потребовал прекращения погромной "самодеятельности", добиваясь разоружения черносотенных организаций. Однако этого было достаточно, чтобы вызвать раздражение у правых, рассчитывавших после подавления революции стать полными хозяевами в стране. Еще большую неприязнь у черносотенных кругов порожда­ли реформаторские планы Столыпина: любые реформы восприни­мались ими, как зло; одобрялась лишь самая беспощадная борьба с любыми противниками царской власти.

Но Столыпин отнюдь не был лишен политической и социаль­ной опоры. Та "глубокая вера" в его курс, о которой заявляли еще в 1906 г. октябристы, не ослабела и после революции. За октябри­стами стояли немногочисленные, но зато весьма богатые и влия­тельные слои населения: крупные предприниматели и не менее крупные помещики, сумевшие перестроить свое хозяйство на новый, капиталистический лад. Эта социальная группа вполне одоб­ряла как наведение порядка самыми крутыми мерами, так и осто­рожные, продуманные реформы. Если левые и правые крити­ковали Столыпина, то центр готов был оказать ему серьезную поддержку.

Положение о выборах, принятое 3 июня 1907 г., резко изменило соотношение между куриями выборщиков в пользу помещиков и крупной буржуазии (городская курия была теперь разделена на два разряда, четко отделявших крупных предпринимателей и купцов от основной массы городского населения). Теперь один голос помещика приравнивался к четырем голосам крупной буржуазии, 68 городской мелкой буржуазии, 260 крестьян и 543 голосам рабочих. По сравнению со старым избира­тельным законом соотношение между представительством помещи­ков и крупной буржуазии изменилось не очень значительно (раньше было 1 и 3). Зато по сравнению с крестьянством и рабочими помещики и буржуа выбирали теперь во много раз больше депутатов, чем раньше.

Если рабочих депутатов и в первых двух Думах было сравни­тельно мало, то потери крестьян были огромны, их ранее весьма значительное представительство уменьшилось в 16 раз. Деятель­ность I и II Дум ясно показала правительству, что с депутатами, избранными крестьянской массой, общего языка найти не удастся. В результате третьеиюньских перемен Дума утратила свой демок­ратический характер, став в значительной степени буржуазно-помещичьим органом.

Однако политической сплоченностью III Государственная дума, открывшая свои заседания 1 ноября 1907 г., отнюдь не отличалась. Противоречия, разъедавшие высшие классы, были в полной мере учтены Столыпиным, сумевшим смонтировать очень удобный для себя законодательный орган. Главное отличие III Думы от предыду­щих заключалось в том, что силы, оппозиционные правительству, не составляли в ней абсолютного большинства. В III Думе устанав­ливалось неустойчивое равновесие между правыми — черносотенцами (144 депутата), центром — октябристами (148 депутатов) и левыми фракциями. Из левых наиболее значительной была фракция кадетов (54 депутата), которых, как правило, впоследствии поддерживали депутаты от новой, созданной в 1912 г. Партии прогрессистов (28 депутатов). Как правило, вместе с оппозицией голосовал и 26 депутатов с национальных окраин. Радикально настроенные фракции — 14 трудовиков и 19 социал-демократов — держались особняком, но серьезно повлиять на ход думской деятельности конечно, не могли.

Позиция каждой из трех основных групп — правых, левых и центра — была определена на первых же заседаниях III Думы. Чер­носотенцы, не одобрявшие преобразовательных планов Столыпина, безоговорочно поддерживали все его меры по борьбе с противниками существующего строя. Либералы пытались противостоять реакции, но в некоторых случаях Столыпин мог рассчитывать на их относи­тельно доброжелательное отношение к предлагаемым правитель­ством реформам. При этом ни одна из группировок не могла при голо­совании в одиночку ни провалить, ни утвердить тот или иной законопроект. В подобной ситуации все решала позиция центра — октябристов: они готовы были оказать поддержку обоим направле­ниям правительственной политики — и наведению порядка, и прове­дению реформ.

В результате с первых же заседаний III Думы в ней заработал нехитрый, но действенный механизм, получивший название октяб­ристского маятника. Когда в Думе принималось решение по зако­нопроекту реакционного характера, октябристы голосовали вместе с черносотенцами, образуя правооктябристское большинство (292 голоса). Когда лее на повестке дня стоял законопроект, связанный с преобразованиями, октябристы меняли своих временных союзников, образуя левооктябристское большинство (256 голосов). Таким обра­зом, не имея в Думе постоянного большинства, Столыпин сумел развязать себе руки и проводить ту политику, которую считал необходимой.

В верхней же законодательной палате, Государственном совете, господствовали правые. Определявшие лицо этого органа верхи бю­рократии и представители земельной аристократии старого, полу­крепостнического закала не склонны были идти навстречу реформи­стским планам главы правительства.

Столыпин, довольно легко добивавшийся своих целей на дум­ском уровне, в высших сферах постоянно сталкивался с серьезными препятствиями. Наводить порядок ему позволяли весьма охотно. Что же касалось реформ, то из них Столыпину более или менее последовательно удалось провести в жизнь лишь аграрную. Все прочие преобразования либо были искажены до неузнаваемости, либо просто блокированы Государственным советом. Таким образом, вне зависимости от воли самого премьера столыпинская политика приобретала все более односторонний, репрессивно-карательный характер.

2.

Рассматривая борьбу с противниками суще­ствующего строя как одну из главных своих задач, Столыпин и после революции продол­жал разворачивать и совершенствовать систему репрессивно-кара­тельных мер. Не менее интенсивно, чем раньше, работала охранка, по-прежнему не брезговавшая в своей деятельности прямым нару­шением законов. Как и раньше, охранники главную ставку делали на провокацию, наводняя подполье и оппозицию своими агентами, которые, чтобы заслужить доверие в этой среде, вели активную ан­типравительственную агитацию, бросали бомбы и т. п. Некоторые деятели политической полиции весьма откровенно заявляли, что, будучи не в силах подавить революционное движение, они постара­ются максимально развратить его.

Очень жестоким даже по российским меркам было при Сто­лыпине судопроизводство по политическим делам. "Обычные" воен­но-окружные суды, через которые проходила основная масса поли­тических дел, немногим уступали в этом отношении чрезвычайным военно-полевым. Хотя теперь обвиняемые могли пользоваться услугами адвокатов, и юридические формальности в целом соблюда­лись в этих сферах более строго, судьи-офицеры, как правило, вы­носили самые суровые приговоры. Недаром известный писатель и общественный деятель В. Г. Короленко отмечал, что смертная казнь в эти годы стала "бытовым явлением". Всего, по неполным данным, за первые три года существования третьеиюньской монар­хии — 1907—1909 — был казнен 2681 человек, т. е. в среднем каждый месяц военные суды отправляли на смерть более 70 человек. Те же десятки тысяч "политиков", кого миновала смертная казнь, отправля­лись в ссылку, на каторжные работы, в тюремное заключение. И здесь правительство Столыпина в небывалой степени, по сравнению с предыдущей эпохой, ужесточило режим, нередко идя на физическое уничтожение своих политических противников.

Беспощадно борясь с революционерами, Столыпин не забывал и о своих легальных противниках. Умело используя законодатель­ство революционного времени, правительство постоянно приоста­навливало, а при первой возможности и закрывало навсегда враж­дебные ему органы печати. Строжайший надзор был установлен за различными обществами и организациями, даже сугубо культурно-просветительского характера. Особенно пострадало в это время, не­давно возникшее профсоюзное движение: только за 1907 — 1909 гг. правительством было закрыто 356 профессиональных союзов рабо­чих различных отраслей промышленности.

Послереволюционный период характеризо­вался резким спадом, как рабочего движения, так и крестьянских волнений. В деревне Сто­лыпину на какое-то время удалось навести относительный порядок. Кроме того, проведение аграрной реформы поневоле заставило крестьян заняться, прежде всего, своими хозяй­ственными делами: те, кто побогаче, выходили из общины, закреп­ляя за собой свои надельные земли и прикупая новые; другие, по­беднее, продавали свой нехитрый скарб и переселялись на новые места.

Все реже выступали на борьбу с предпринимателями и прави­тельством рабочие: в 1908 г. бастовали 290 тыс., в 1909 г. — 180 тыс., в 1910 г. — 157 тыс. На фоне всеобщего спада рабочего движения особенно заметным было уменьшение числа политических стачек: если в 1905 г., в разгар революции они составляли до 50% от общего числа бастующих, то в 1910 г. — всего 13,8%.

Правление Столыпина явилось временем тяжелых испытаний для революционных партий. Именно они понесли самые значитель­ные потери от правительственных репрессий. В это время охранка одну за другой громила местные организации эсеров и эсдеков, лик­видировала подпольные типографии, наносила серьезные удары по партийному руководству. Но еще более чувствительными были вну­тренние раздоры, которые охватили в это время революционное движение.

Страшным ударом для эсеров стало разоблачение Азефа. И руководству, и рядовым членам партии нелегко было пережить тот факт, что Боевая организация, бывшая для многих настоящим символом революционной борьбы, на протяжении всей своей дея­тельности находилась под контролем охранки. В партийной среде пошла волна "шпиономании": начались взаимные и, как правило, ложные обвинения в предательстве и провокации. Раздоры, усугуб­ляемые постоянными и очень болезненными ударами, наносимыми охранкой, привели к тому, что эсеры в 1909—1910 гг. почти полно­стью свернули свою революционную деятельность.

Нелегким был этот период и для социал-демократов. Резко изменившаяся в связи с подавлением революции политическая ситуация в стране породила в их среде два диаметрально противопо­ложных течения. Ликвидаторы, включавшие в себя многих меньше­виков, настаивали на ликвидации подпольной партии и призывали сосредоточить все силы на легальной деятельности, имея в виду, прежде всего работу в Думе. Отзовисты-большевики, напротив, призывали уйти в глубокое подполье, отозвав рабочих депутатов из Думы и отказавшись от любых легальных форм деятельности.

Этим крайним течениям противостояли большевики-ленинцы, сблизившиеся в это время с меньшевиками-партийцами, руководи­мыми Г. В. Плехановым. И те, и другие призывали к разумному соче­танию легальной и нелегальной борьбы, стремясь сохранить как подпольную партийную организацию, так и социал-демократическую фракцию в III Думе. Все эти распри, отнимавшие массу сил и средств, в свою очередь, значительно ослабляли деятельность социал-демократов.

Схожие процессы происходили и среди оппозиционно настроен­ных либералов. Правда, кадеты и прогрессисты избежали серьезных внутренних раздоров. Однако и без того весьма незначительная чис­ленность их партий еще более уменьшилась. Либералами овладевала апатия: партийное руководство в это время не уставало жаловаться на растущую пассивность рядовых членов.

В условиях явного духовного кризиса часть общественных деятелей различных направлений постепенно приходила к переоценке традиционных ценностей. Точкой отсчета в этой переоценке, как правило, являлась недавняя революция, исполненная жестокой, кровопролитной борьбы и не достигшая поставленных целей. Одних революция напугала, других — утомила, третьих — разочаровала. Старые политические и социально-экономические программы раз­личных общественных движений стали казаться примитивными, наивными и невыполнимыми. Под гнетом этих впечатлений общественные деятели начинали размышлять о том, что, как правило, обычно мало волновало интеллигентное русское общество: о Боге, о душе, о религии; начались поиски новых путей для воплощения, в жизнь своих идеалов.

Подобные процессы происходили даже в сугубо атеистической социал-демократической среде. Здесь возникло течение богострои­тельства, наиболее яркой фигурой которого, был А. В. Луначарский. Он утверждал, что для овладения массами нужно создать новую религию — "религию труда", которая заключалась бы в обожествлении высших человеческих стремлений. "Строгие и холодные формулы" марксизма, с его точки зрения, были трудны для понимания масс, не могли всерьез увлечь их на борьбу за "светлое будущее". Схожие идеи в художественной форме выражал в это время близкий к социал-демократам Максим Горький.

Если богостроительство явилось лишь характерным для этого времени эпизодом, не повлекшим за собой серьезных последствий, то течение в либеральной среде, заявившее о себе сборником статей "Вехи", оставило неизгладимый след в истории русской общественной мысли. В этом сборнике, вышедшем в 1909 г. под ре­дакцией П. Б. Струве, приняли участие незаурядные мыслители и видные общественные деятели — Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, М. О. Гершензон и др. Они подвергли глубокому и тщательному ана­лизу ту социальную общность, неотъемлемой частью которой сами являлись, — русскую интеллигенцию, ее идейную и психологическую сущность, ее общее мироощущение. Результаты этого анализа были малоутешительны. "Веховцы" обличали присущий интеллигенции атеизм, писали о забвении ею высоких религиозных истин ради "уравнительной справедливости", констатировали полный разрыв между интеллигентским политизированным мышлением и глубинной духовной жизнью русского народа — того народа, который, совершен­но не понимая его сущности, интеллигенция собиралась "облагоде­тельствовать". Обвиняя интеллигенцию в "безответственности", не­способности предвидеть результаты своей деятельности, "веховцы" в значительной степени возлагали на нее ответственность за "траге­дию русской революции".

Дата добавления: 2014-03-11; просмотров: 283; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!