Символическая школа

Символическая школа – самая молодая и одна из самых влиятельных школ современной культурологии. Ее сторонники выделяют в культуре свойственную лишь человеку способность создавать знаки и символы окружающей его реальности и передавать их во времени и пространстве. Такому взгляду на культуру способствовало в первую очередь возникновение и развитие новых наук – семиотики, информатики и кибернетики, изучающих общие законы оформления, получения, хранения, переработки и передачи информации.

Патриархами символической школы являются Э. Кассирер и К. Леви-Строс.

Эрнст Кассирер (1874-1945гг.) – немецкий философ, автор фундаментального труда «Философия символических форм» (1923-1929гг.) По Кассиреру, логика окружающего мира неотделима от логики знаков или символов. Словесные и иные знаковые обозначения в повседневной жизни, науке и искусстве не только передают ту или иную информацию во времени и пространстве, но придают ей определенную форму и сохраняют ее на века, образуя мир человеческой культуры. Истоки культуры, по Кассиреру, следует искать в способности человека творить некий искусственный, окружающий нас мир. Язык, наука, искусство, религия, мифы есть составные части символического круга, в котором живет и страдает человек. Обладание символической системой составляет специфику его жизни, отличающей его от животного. «Цивилизованный» человек в отличие от дикаря уже не может иметь дело непосредственно с вещами, а взаимодействует с ними с помощью искусственных средств, языковых форм, художественных образов, мифических символов, религиозных обрядов. Исходя из этого, Кассирер предлагает называть человека не мыслящим животным, как это стало традиционным, а символическим животным, имея в виду тот факт, что у животного в отличие от человека нет внутреннего мира, нет воображения.

Клод Леви-Строс (р. 1908г.) – французский этнограф и социолог, основоположник культурной антропологии – науки, использующей приемы структурной лингвистики и информатики при анализе культуры и социального устройства первобытных племен. Леви-Строс вслед за К.Юнгом признает существование некоего «коллективного бессознательного», ограничивающего мир людей от животного мира и представляющего собой первооснову любой культуры. Проведя этнографические исследования во многих странах «третьего мира», ученый стремился показать ложность понятия «дикарь», выявить силу и своеобразие мышления примитивного человека, заложившего еще в эпоху неолита основы технического и индустриального прогресса.

При оценке общей пропорции «природного» и «социального» в поведении цивилизованного человека Леви-Строс признает чрезмерную роль формализма и условностей во взаимоотношениях людей, решающее влияние на их поступки символических форм, традиций, ритуалов и прежде всего языка, порождающего все общественные институты.

Важным моментом структурной антропологии Леви-Строса является его толкование мифа в качестве фундаментального содержания коллективного сознания, основы устойчивых социальных структур. По мнению Леви-Строса, мифология и идеология – ни что иное, как синонимы. Только первая питает коллективное сознание первобытных и древних народов, вторая – высокообразованных цивилизованных современников.

5 Школа «игровой» культуры.

Игра как явление культуры нашла особое обоснование в творчестве нидерландского историка и философа ХХ века Йохана Хейзинги. В своей работе «Homo Zudens» («Человек играющий») он трактует игру как основной фактор культурной жизни. Культура, по его мнению, возникает из игры и характерна лишь для человеческого общества. Игра же имеет место не только среди людей, но и в животном мире, поэтому она старше культуры. Таким образом, в период своего становления культура существует в форме игры, но в процессе развития культуры ее игровое начало уходит на задний план.

С его точки зрения, не только все виды искусства, но и такие формы отношений в обществе, как политика, судебный процесс и даже война (например, рыцарская культура – посвящение в рыцари, обет, турниры) изначально носили игровой характер, разыгрывались. Он утверждает, что в отдельных явлениях современной культуры еще обнаруживаются элементы прошлой игры (например, облачение судей в мантию). В большинстве же культурных феноменов, по его мнению, от игры не осталось и следа, хотя своим рождением они были обязаны ей. К подобным явлениям ученый относит и философию, истоки которой он усматривает в древнейших сакральных состязаниях в мудрости. Согласно его логике, философия у своих истоков через игру была связана с магией. В древних культурах «что-то иметь» означало власть, а «что-то знать» – магическую власть. Поэтому во время священных праздников имело место состязание в такого рода знаниях: жрецы задавали друг другу вопросы, которые являлись своеобразными загадками, а ответы на них предполагали знание ритуала. Таким образом, философское мышление изначально было философским по содержанию и игровым по форме. Поэтому, по мнению Й. Хейзинги, стиль и форму ранних философских произведений отличают полемичность и агональность (состязательность).

Игра в его исследовании превращена в универсальный принцип объяснения всех явлений культуры. В сфере игры, отмечает исследователь, родились не только поэзия, музыка, танец, но и живопись, скульптура, архитектура. Наиболее убедительно он это объясняет на примере поэзии, которая «вырастает в священной игре поклонения богам, в праздничной игре ухаживания, в воинственной игре поединка, с похвальбой, бранью и насмешкой, в игре остроумия и находчивости». Менее удачны его попытки выяснить игровое генетическое начало живописи, скульптуры и архитектуры.

Отмечая утверждение трезвого, прозаического, утилитарного начала в культуре, начиная с XVIII века, Й. Хейзинга заключает «современная культура едва ли еще играется».

Труд Хейзинги также как и труд его известного единомышленника Г. Гессе «Игра в бисер», писались в 30-е годы ХХ века в период установления фашистского режима в Европе. Оба ученых были уверены, что культура есть то, что противоположно тому явлению, которое порождает фашизм – миру корысти, жажде наживы и насилия.

В другой своей работе «В тени завтрашнего дня», написанной в год начала второй мировой войны, он вводит гуманистический критерий оценки культуры: всякая истинная культура должна обладать милосердием. Отсюда его вывод о том, что тоталитарное фашистское неоварварство является антиподом высокой игровой культуры – культуры честной и бескорыстной, проникнутой милосердием.

Дата добавления: 2014-03-13; просмотров: 438; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!