Поэзия декабристов

«Мы дети 1812 года» – слова Матвея Муравьёва-Апостола относятся не только к нему (он родился в 1793 году) или его брату Сергею (1796), Рылееву (1795) или Грибоедову (1795), для которых «гроза двенадцатого года» стала боевым крещением, но и к тем, кто, как М.Ф. Орлов или С.Г. Волконский (оба родились в 1788 году), принимал участие в кампаниях 1805-1808 годов, и к тем, кто как Кюхельбекер (1797) или А. Одоевский (1802), «опоздал родиться», но слышал гул битвы.

Отечественная война способствовала патриотическому подъёму и задавала оптимистический тон в настроениях будущих тираноборцев. Разителен был контраст по возвращении на родину – контраст между престижем России – победительницы Наполеона и Россией крепостного права.

Время создания тайных обществ – время, когда определяющими стали два чувства: стыд за собственное положение и ответственность за судьбы страны. Это вело к решительным действиям и разрыву с правительством. Вера в народ, долг перед ним одушевляли декабристов, с другой стороны был и страх перед пугачёвщиной, перед новым народным бунтом. В их сознании народ представал то страшной, разрушающей стихией мятежа, то духовной опорой революционного движения, то пассивной массой, довольствующейся вечным рабством.

Поэтому в думе Рылеева «Вадим» Несмотря на хлад убийственный // Сограждан к правам своим, // Их от бед спасти насильственно // Хочет пламенный Вадим. Герой-избранник противостоит не только тирании, но и косной толпе, утратившей «Блаженства общего залог // Былую праотцев свободу». Но тот же Рылеев нарисовал и принципиально иную картину; уличая «изнеженное племя переродившихся славян», поэт писал:

Они раскаются, когда народ, восстав, // Застанет их в объятьях праздной неги// И, в бурном мятеже ища свободных прав, // В них не найдет ни Брута, ни Риеги.

Народ здесь готов к мятежу, но не может найти достойных вождей, способных возглавить движение. Как и в «Вадиме», нарушена гармония: народ и герой разведены, что и обусловливает трагизм ситуации.

Поэты-декабристы. Кондратий Федорович Рылеев (1795 – 1826), Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797 – 1846), Александр Иванович Одоевский (1802 – 1839). Они видели в литературе средство для пробуждения «чувств высоких и к добру увлекающих», стремились воспитывать свободолюбивых граждан, иногда свои художественные произведения они подчиняли этим целям.

Их творчество во многом предопределило будущие мотивы гражданской лирики Некрасова, и самоанализ поэзии Лермонтова (Одоевский).

Творчество декабристов, поэты-декабристы – это группа писателей и поэтов, которые объединяются не по принадлежности к тому или иному литературному направлению. В эту группу входят и романтики Рылеев и Бестужев-Марлинский, и Владимир Федосеевич Раевский, творчество которого не укладывается в рамки романтизма, и В. Карлович Кюхельбекер, по своим эстетическим воззрениям – «младоархаисты», союзник Катенина и Грибоедова, сам Павел Александрович Катенин.

Общим в творчестве этих литераторов является их принадлежность к определенному идейному течению, течению декабристов.

Фундаментом этого течения была некая идея общего блага, которая обусловила и общий пафос творчества декабристов – пафос высокого гражданского служения. Поэзия декабристов – поэзия гражданственная, поэзия активной жизненной позиции. Наиболее яркое явление декабристской эстетики – творчество Кондратия Федоровича Рылеева (1795-1826).

Сам Рылеев осознанно и демонстративно противопоставлял свою позицию элегической, медитативно-созерцательной эстетике Жуковского, он не приемлет творческие принципы Жуковского.

В переписке с А.С. Пушкиным он высоко оценивает ту «пользу, которую Жуковский принес языку нашему (то есть расширение его смысловых границ), он имел решительное влияние на стихотворный слог наш – и мы за это навсегда должны остаться ему благодарными, но отнюдь не за влияние на дух словесности, как ты пишешь. К несчастью, влияние это было слишком пагубно: мистицизм …, мечтательность, неопределенность и какая-то туманность, которая в нем иногда даже прелестны, растили многих и много зла наделали…».

Жизненный путь Рылеева складывался привычно для человека военного – он с 5-ти лет учился в 1-м Кадетском корпусе и участвует в кампании 1812 года. Рылеев присоединяется к действующей армии в 1814 году, когда она как раз находилась на территории Европы, где Рылеев, по его собственным словам, и заразился свободолюбием.

По возвращении в Россию он уходит в отставку и поступает на гражданскую службу – в суд. Как скажет потом Рылеев: «Наступил век гражданского мужества», Отечеству он уже служил, служить же «ради прихоти самовластного деспота» он не желал.

В 1823 году Рылеев вступает в Северное общество (принял его Пушкин). Казнен Рылеев13 июля 1826 года.

Литературой Рылеев стал увлекаться, как и многие его современники, еще в кадетском корпусе. Тогда он пишет, в основном, в духе анакреонтической Батюшковской традиции – о любви, о счастье, о гармонии.

Но затем, особенно после военных походов, его ориентиры меняются. В 1820 г. в «Невском зрителе» появляется сатира Рылеева «К временщику». Она была адресована Аракчееву и обличала его в хитрости, обмане, тиранстве. Очень важен финал стихотворения - сатира заканчивается прямой угрозой в адрес Аракчеева – угрозой будущего суда потомков. «Тебе свой приговор произнесет потомство!».

Сам Аракчеев, по словам Николая Бестужева, предпочел не узнать себя, и Рылеев остался «ненаказанным». Но имя Рылеева – поэта этой сатиры становится известным в русской литературе. Сатирические мотивы находят и совершенно иной – шутливой, ироничный оборот в широко распространенных когда-то песнях Рылеева, переходивших из уст в уста. Рядом с «высокой» сатирой появляется сатира полушутливая («Ах, тошно мне»).

Еще в 1819 году он участвует в создании поэтического «Исторического словаря» – жизнеописания великих мужей России, попытка «поэтической истории» на манер Карамзина.

Рылеев ищет идеалы в прошлом – его герои тоже смотрят в глубь времен, где мерцает «былая праотцев свобода». Легендарное прошлое становится символом национального единства, которое должно возродиться в будущем. Все беды настоящего предстают поэтому «случайными» (с точки зрения смысла исторического процесса), связанными с уклонением от истинной стези русского народа. История понимается декабристами романтически, но, пожалуй, не менее важно другое – декабристы остро ощущают себя в истории, видят исторический смысл своей деятельности.

Рылеев пишет свои знаменитые «Думы» – своего рода «историю в лицах». В отличие от Карамзина, для Рылеева было не столь важно историческое правдоподобие – ему было важно высказать свою точку зрения, свою идею, отразить свой взгляд на события.

Основным в его «Думах»: «Святослав», «Дмитрий Донской», «Смерть Ермака», «Иван Сусанин» – были монологи – и именно монологи были рупором рылеевских идей. Для Рылеева проблема свободы неотрывна от проблемы национального единства, образцы которого он ищет в истории. Его «Думы» – непрестанный поиск истинного героизма и патриотизма. Поэту не важна конкретно-историческая достоверность речей и деяний его героев – ему важен вечный, хотя и меняющий обличия, поединок свободолюбия и тирании.

Для декабристов свободолюбие и патриотизм почти синонимы, поэтому борьба с иноземцами есть и борьба за национальную независимость. Для них была важна романтическая идея «чистого» народа, который губят «немцы». Отсюда и постоянный интерес к самобытности русской культуры, сказывающийся и в интересе к фольклору и обычаю, и в филиппиках против подражательности (монологи Чацкого), и даже в бытовом поведении («русские завтраки» на квартире Рылеева). В этом же ключе воспринималась победа России в войне 1812 года. Подвиг народа означал возвращение народа к своей сущности.

Какова основная идея Рылеева? – Идея гражданской доблести, борьбы с тиранией. Практически одинакова лексика героев, в какое бы время они ни жили – они говорят языком высокой гражданственности. («Дмитрий Донской»).

Герои Рылеева борются с тиранией, за «вольность, правду и закон!», за «свободу и права граждан». О высокой свободе для своих подданных мечтает и Борис Годунов из одноименной думы:

Таков и Державин в думе «Державин». Он – гражданский поэт, певец «народных благ» и ревнитель законов.

Создаётся некий единый образ. Недаром Пушкин довольно холодно оценил «Думы» Рылеева, ему понравилась только «Иван Сусанин», он считал, что «все они на один покрой» – и это высказывание во многом относится к образу героя.

Еще в «Думах» Рылеева герой часто становился жертвой. Но его смерть была своего рода символом победы. Так дело обстоит в думе «Иван Сусанин», такова участь Дмитрия Донского – в финале герой ранен – но он победитель. Также герой рылеевских дум, как типичный романтический герой, изъят из сферы критикующего начала. Это герой – предмет подражания, эталон, образец. В связи с этим особый интерес представляет трактовка Рылеевым деятельности Бориса Годунова (эта дума написана в 21-22 гг, то есть чуть раньше трагедии Пушкина). Годунов у Рылеева – не убийца и не тиран, он – трагическая фигура.

Мысли Годунова – о всеобщем благе, о благоденствии Отчизны. Но его преследует «злой неумолимый гений».

Годунов Рылеева несёт покорно бремя испытаний, «перенося гоненье рока, но он – как будто странник (романтический), не понятый и неоцененный обществом».

Вообще Рылеев в своей поэзии создает особый тип героя, который определит не только тип романтической, мятежной личности, но и создает определенный образец для жизнетворчества своих современников. Его герои станут примером для подражания и построения своих жизненных судеб. Так, например, Рылеев в своих думах и поэмах создает образ женщины, последовавшей за мужем в ссылку. Например, дума «Наталья Долгорукая», рассказывающая о судьбе дочери петровского приверженца Бориса Шереметьева. Долгорукая во время опалы на мужа последовала за ним в ссылку. И хотя её подвиг и ссылку мужа нельзя назвать политическим явлением, но в 20-е годы молодежью он воспринимался именно так. Некое пророчество судьбы романтического героя, проецировался в реальную жизнь.

Войнаровский был показан не мятежником, союзником коварного Мазепы, а борцом за свободу своего народа. Его жена – отправляется за ним в ссылку и разделяет печальную судьбу своего мужа. Герой умирает на могиле жены.

Сюжет поэмы – исторический, как и в «Думах» Рылеева. Вообще, рассказ об истории – как бы входил в задачу гражданской поэзии, призванной просвещать отечество. (Неслучайно и поэма, и думы предваряются краткими историческими предисловиями, рассказывающими о действующих лицах).

Между тем в поэме, так же как и в думах историческая правда сильно искажена. Нет негативной оценки ни Мазепы, ни Войнаровского. Рылеев придает революционное звучание этим образам.

Мазепа – герой, борец за независимость Украины.

Уж близок час, близка борьба,// Борьба свободы с самовластьем!

Образ Мазепы сильно опоэтизирован, он герой.

Он приковал к себе сердца:// Мы в нем главу народа чтим,//Мы обожали в нем отца// Мы в нем отечество любили.

Мазепа Рылеева так же, как и герои его дум – погибает трагической смертью: он умирает с мыслью о родине, погибает как победитель – славно и гордо.

Но вдруг, собрав остаток сил,// Он приподнялся на постели// И, бросив пылкий взгляд на нас:// «О, Петр! О, Родина!» - воскликнул.// Но с сим в страдальце замер глас,// Он вновь упал, главой поникнул.

Как признается Войнаровский:

…мы с Мазепой погребли// Свободы родины своей.

Образ Войнаровского также опоэтизирован его героически-трагической смертью: труп Войнаровского был найден на могиле жены.

Уже отмечалось, что события Северной войны, реальные отношения Петра и Мазепы искажены в поэме. Но для Рылеева важна сама героизация ситуации – протест против тирана. Она отчётливо проецировалась на современность, и, рисуя бытие Войнаровского в изгнании, его борьбу вместе с Мазепой за независимость Украины, поэт соотносит его судьбу с предполагаемой своей. Исповедь Войнаровского, борца за свободу, становится его собственной исповедью. И сознание обреченности (смерть героя) опять-таки неслучайно. Романтическая поэма выходила за рамки литературы, начинала впрямую соотноситься с реальностью.

Поэма «Войнаровский» в истории русского романтизма интересна еще и тем, что она дала русской романтической поэме новый образец формы. Поэма исповедальна. Её основой является монолог героя, рассказ, исповедь, а собственно сюжет – событийная, фабульная его часть – минимальные. Такая форма станет актуальной для творчества Лермонтова и достигнет совершенства в поэме «Мцыри», по композиции напомнит поэму Рылеева.

Известна еще одна поэма Рылеева «Наливайко», но она не закончена, известна благодаря исповеди главного героя – национального героя Украины (вроде Пугачева).

Литературный девиз Рылеева: поэт – гражданин. Именно так и воспринимался современниками образ поэта Рылеева. Образ гражданина, поэта-трибуна был, быть может, даже значительней и важнее некоторых несовершенств художественного строя поэзии Рылеева.

Образ поэта – важнейший в эстетической системе декабристов. Поэт олицетворяет единство минувшего и грядущего, история живет в его песне, способная преобразовывать действительность. Особые права поэта в отношении прошедшего (история может и должна быть им преображена) даны ему потому, что главное дело поэта – будущее. То будущее, которое он видит яснее других, ради которого звучит его слово. Сопричастность истории делает слово поэта пророческим, а самого его выделяет из толпы, ставит в один строй с преобразователями и защитниками отчизны. Для Рылеева истинный муж, «сын отечества» способен стать поэтом: Боян – воин, Байрон – революционер, Державин – государственный деятель. Слово становится настоящей силой, когда оно оплачено судьбой, деянием, жизнью. Отсюда и его установка – «Я не поэт, а гражданин».

Так, в воспоминаниях о Рылееве (они создавались в 1832 г. в Сибири) Александр Бестужев, как будто предвидя, что читатель более поздних эпох с трудом будет воспринимать творчество Рылеева, старается передать то представление о поэзии, которое было тогда, в 20-е годы.

«Обратимся к его поэзии: многие находят, что он не поэт и что стихи его принадлежат более к области ума, нежели воображения. У всякого свой образ мыслей, свой образ воззрения на предметы. Я согласен, что стихи Рылеева с механической стороны не могут назваться образцовыми, но, чтобы согласиться с последним, должно наперед сказать, что я почитаю поэзиею. …По-моему, всякий благородный поступок, каждая высокая мысль, каждое нежное ощущение и всё, что выходит из обыкновенного ряда наших обыкновенных действий, есть поэзия. Всё, что может трогать сердце, наполнять и возвышать душу, есть поэзия. Любовь, гнев, ненависть суть страсти, но и религия, и любовь к Отечеству – также страсти. (то есть они быть предметом поэзии). И ежели стихи заставляют трепетать ту струну нашего сердца, которую сочинитель намеревался тронуть, в таком случае, каков бы ни был наружный вид стихов, они – поэзия».

Далее Бестужев говорит об основной мысли, которая питает гражданскую поэзию: это «пробуждение в думах своих соотечественников чувства любви к Отечеству, чтобы зажечь желание свободы … Сама природа влагает в нас понятие о свободе … В чем же другом заключается поэзия, как не в побуждении отголоска на песни её в нашем сердце?»

Для гражданской поэзии Рылеев избирает особый язык. Он так же основан на расширении семантических границ слова. Если в лирике Жуковского слово является выражением эмоционально-психологических состояний, то за символами поэзии Рылеева стоят уже не психологические ассоциации, его символ вмещает в себя области значения идейные, общественно-политические. Свобода, самовластье, тираны, бедствия, восстание, мятеж и т.д. ─ это условные сигналы, поэтические формулы (штампы), за которыми чаще всего кроется не какое-то определённое реальное конкретное значение, а комплекс идей и понятий.

«Я ль буду в роковое время» (элегия) Нет, не способен я в объятьях сладострастья, // В постыдной праздности влачить свой век младой // И изнывать кипящею душой // Под тяжким игом самовластья (1824).

Дата добавления: 2014-05-03; просмотров: 534; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!