Тихие радости

Необходимость быть тише и скромнее заставляет многих обеспеченных людей искать другие формы самореализации. Игра на публику сменяется увлечениями для узкого круга. Они столь же интересны, но уберегают от объективов фоторепортеров. Приватность ценится все больше. Например, вместо фестиваля яхт — такое тихое, но для западного общества давно статусное увлечение, как покер.

— В том же Голливуде покер — одно из важнейших увлечений высшего общества, — рассказывает профессиональный игрок, редактор журнала Poker News Игорь Городецкий. — Например, Тоби Магуайр планирует свое расписание так, чтобы не пропустить ни одного турнира мировой серии, а Бен Аффлек даже выиграл несколько серьезных соревнований. Крупные суммы разыгрываются звездами Голливуда в домашних турнирах.

В России покер пока далеко не так популярен, но при этом самая дорогая в мире игра (с самыми высокими ставками) состоялась в прошлом году не в Лас-Вегасе, не в Монте-Карло, а в Москве — в казино при гостинице «Голден Ринг». Именно там в закрытом клубе практически ежедневно собираются состоятельные россияне, чтобы пообщаться и поиграть в покер.

По словам Игоря Городецкого, на эту игру хотели приехать многие профессионалы из-за рубежа, однако сделать это им не удалось: ставки для них были слишком велики, да и организаторы не очень-то хотели их пускать. Логика казино понятна: его клиенты хоть и играют на миллионы долларов, но играют плохо. Понятно, что появление за столом профессионала резко увеличит вероятность их проигрыша. К тому же одно дело — проиграть своему приятелю, с которым на равных играешь уже не первый месяц, а другое — заезжему игроку, который заодно за ваши же деньги продемонстрирует, как плохо собравшиеся за столом разбираются в игре.

Таких закрытых клубов в Москве немного — можно пересчитать по пальцам одной руки. Закрыты они потому, что люди, играющие там, как правило, вовсе не горят желанием афишировать свое состояние. Вторая причина, побуждающая создавать именно закрытые покерные сообщества, — это, конечно, чтобы игроков не «ощипали» гастролеры.

— Мечта многих профессиональных игроков — попасть в подобный клуб, оказаться своего рода лисой в курятнике. Я лично знаю прекрасных игроков, которые этим промышляют, — уверяет Игорь. — Чтобы пролезть в закрытое сообщество, им приходится быть и хорошими актерами, и интересными собеседниками, и ловкими дипломатами. Надо договориться с организаторами — чтобы пустили, очаровать всех за столом — чтобы приняли, несколько раз (или даже дней) играть нелепо, с очевидными ошибками. И лишь после этого можно начинать серьезную игру, которая принесет хорошую прибыль.

Дополнительным и очень весомым плюсом покера в ближайшее время станет скорое закрытие игорных заведений. Куда побегут наши любители рулетки, блек-джека и одноруких бандитов? Неужели в Калининград или на Азовское море? Вряд ли. А в покер можно играть и в своем городе — недавно он получил статус спортивной игры.

Пафос никуда не исчез

Впрочем, глупо было бы предполагать, что с кризисом исчезли и весь пафос, и привычка сорить деньгами. Мир денег никогда не станет абсолютно рациональным. Это скучно и неинтересно. Да и в кризис всегда есть те, кто делает себе состояния. И «самые новые» капиталы идут по кругу, который до них прошли уже остепенившиеся олигархи.

…Зажатый со всех сторон машинами на Ленинградке, Андреас Лобжанидзе, владелец пафосного московского клуба «Рай» и нескольких ресторанов, томно вздыхает, вжимаясь в кожаное сиденье своего BMW.

— Все, больше не могу стоять в этой пробке! Что мы здесь делаем, почему по другой дороге не поехали? — срывает он раздражение на водителе.

Тот что-то мямлит про час пик и всем своим видом дает понять, что, будь у него даже «роллс-ройс», крылья у автомобиля не вырастут. Андреас морщится от недовольства, но недолго. У него есть чем заняться. Он достает из кармана серого драпового пальто свой мобильник.

— У нас сегодня будет отличный вечер, приходи. Концерт. Да-да, конечно, все соберутся, как всегда. А что ты прошлую вечеринку пропустил? — кричит он в телефон.

Ресторатор Андреас Лобжанидзе уверен, что никакой кризис не изведет людей, любящих сорить деньгами. Не успевает Андреас нажать «отбой», как телефон всякий раз начинает заливаться мелодией. В основном это девушки.

— Лена, какие десять тысяч рублей? Не грузи меня! Пропус­тят тебя так, по упрощенной системе. Ну да, придется весь вечер стоять у барной стойки. Нет, столик тебе не дам, все занято, — тон его чуть пренебрежительный, но на том конце все равно слышится радостное щебетание. Еще бы, обладательнице этого тонкого голоска удалось прорваться через бесконечные короткие гудки и получить пропуск в «Рай». Пусть и на один вечер.

Когда телефонная трескотня Андреасу надоедает, он наконец обращает внимание на корреспондента «РР».

— Клуб или ресторан обязательно должны посещать известные люди. Например, придет туда Прохоров, или Митволь, или еще кто-нибудь — и клуб априори становится модным местом. Обрастает потом легендами разными. Все туда начинают ходить, — объясняет Андреас.

— И, несмотря на кризис, зал полон клиентов?

— Клиентов становится меньше, согласен. У кого-то депрессия и не до веселья. Но в клубе появляются новые люди, те, кто сейчас зарабатывает деньги на кризисе. Но на закрытую вечеринку не каждый может прийти: вот на концерт только гостей пускаем. Столик стоит 10 тысяч рублей с человека.

— А ваши гости как подчеркивают свой статус?

— Статус хорошо подчеркивает место работы. Бизнесмен крутой или чиновник, но не на самой рядовой должности. Дорогая одежда, машина с водителем, много красивых девушек. Разных.

— А разные — это обязательно?

— Сложно иметь одну постоянную девушку и подчеркивать свой статус. Ведь всегда подразумеваются какие-то свободные встречи. А с постоянной приходится отходить от какой-то части сообщества. Уже не можешь так открыто с ними ездить на вечеринки. И вообще как-то не очень хорошо, когда женщина одна. Ведь она постоянно волнуется, и тебе неудобно.

К 10 часам вечера к ресторану начал подтягиваться народ. Клацая шпильками по скользким железным ступенькам, поднимаются форматного вида девицы: в коротких меховых шубах, высокие, загорелые и при этом густо обмазанные тональным кремом, они останавливаются у гардероба. За девушками гордо шагают мужчины. Модные когда-то малиновые пиджаки сменились черными драповыми пальто. Но девушка-администратор некоторые компании все равно не пускает.

— Мест нет, закрытый концерт, — объявляет она.

На вечеринках в дорогих клубах все больше пустых столиков.

Места на самом деле есть — пришли не все, кого приглашали. Вижу в списке фамилию топ-менеджера «Лукойла», рядом — экс-начальника департамента московского правительства, балерины Анастасии Волочковой и экс-гимнастки, а ныне депутата Светланы Хоркиной. Никто из них на концерте так и не появился. Зал наполнен неизвестными широкой публике личностями.

Правило «на десять девчонок — девять ребят» здесь не­актуально. Все гораздо трагичнее: почти за каждым столиком на двух мужчин — по шесть-семь женщин. Дамы ехидно меряют друг друга взглядами. Сильная половина, наоборот, веселится, по очереди обнимая своих спутниц и поглядывая на девиц за соседними столиками.

Довольно известная певица в перерывах между аккордами с высоты сцены смотрит на веселых русских своими афро­американскими глазами и мило улыбается.

На следующий день мы берем еще один редут закрытого рублевского общества. С неба падает дождь со снегом, а на футбольном поле одного из элитных подмосковных пансионатов два десятка мужиков гоняются за оранжевым мячом.

— Пас давай, сюда, сюда, — кричит бывшему нападающему сборной России Сергею Кирьякову бизнесмен Сергей Марков.

Тот дает, но мяч ловко перехватывает бывший спартаковец Николай Писарев.

В закрытом футбольном «рублевском» клубе бизнесмены гоняют мяч вместе с бывшими профессиональными игроками. Придумали даже свой Кубок Рублевки.

— Здесь все как в настоящем футболе: переманивают игроков, подкупают судей, — жалуется Сергей Марков. — Вот Коля Писарев: раньше у меня играл, а потом ушел к нашему главному противнику, в «Новодарьено». Перекупили…

После игры обе команды дружно прыгают в джипы и едут в баню к Сергею Маркову. Предбанник украшен чучелами животных, шкурами. На почетном месте — призовые кубки.

— Летом мы победили на Кубке Рублевки, — Сергей с гордостью показывает на огромную позолоченную вазу. — Обо­шли команд двенадцать. Столько их в клубе. После каждой игры — сюда, в баню… Так само собой получается, что здесь и бизнес обсуждается, и сделки заключаются.

Банщик по очереди охаживает футболистов веником, распаренные, они ныряют в бассейн. А после обсуждают то последние политические события, то футбол.

— Создавая серьезный экономический фланг, мы сможем выйти из кризиса. Не предавая своих духовных порывов, не обманывая себя и не нарушая демократических устоев! — кричит раскрасневшийся от пара бизнесмен Михаил Гоголев. — Николай, ну что ж ты в первом тайме так подкачал-то?

Два мешка ячменя

Но времена все-таки меняются. Просто зарабатывать деньги и тратить их на себя — немодно.

— Когда я в 90-е начинал бизнес, задача какая была? — спрашивает Герман Стерлигов и сам же отвечает: — Нажива, и только. Поставил цель стать миллионером — и вперед!

— Неужели сейчас по-другому? — удивляюсь я.

— Да, сейчас речь о другом. Нужно сделать все, чтобы не было ядерной войны.

Я на какое-то время замираю, соображая, надо ли рассмеяться удачной шутке или выразить восхищение масштабом задачи и степенью альтруизма человека. На всякий случай уточняю:

— Шутите?

— Нисколько. Цепочка простая, — объясняет бизнесмен. — Остановка предприятий, миллионы безработных, волнения в государствах, угроза правительствам от разъяренных толп и бомбочки для локальных ядерных конфликтов в Иране, Индии, чтобы отвлечь внимание населения от того, что происходит в экономике и реальной жизни… Вот он — символ кризиса, — Стерлигов подходит к окну, из которого видна одна из недостроенных башен «Москва-сити». Там ни одного рабочего, лишь неоном горит реклама застройщика.

Я вспоминаю, как за день до того читал в светской хронике о закрытом концерте группы «Моральный кодекс» и о том, каких размеров камчатский краб лежал на столе у одного из руководителей того самого застройщика. Делюсь прочитанным со Стерлиговым.

— Понты все это. А с другой стороны — соблазны сильные. Вот вы говорите — крабы. Я на днях тоже чуть не поддался соблазну. Зашел в магазин, увидел такого краба, думаю: купить или нет?

— Купили?

— Устоял. Хотел купить, но потом вдруг подумал: я ж на эти деньги два мешка ячменя купить могу! А два мешка ячменя — это несколько десятков литров козьего молока. А на эти деньги можно помочь хорошему человеку.

Нарочитая скромность некоторых миллионеров — это, конечно, тоже понты, только другие. Игры в статус никогда не исчезнут. Но видеть свое имя в числе меценатов университета или социального фонда иногда даже понтовее самой крутой яхты. К тому же бравировать роскошью сегодня становится небезопасно.

Анализ текста

Дата добавления: 2014-09-29; просмотров: 420; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!