Политическая модернизация

Это, пожалуй, даже не единая теория, а некое теоретическое направление, включающее в себя весьма разноплановые концепции, объединенные лишь исходным замыслом. Суть его заключена в восходящей к М.Веберу идее выделения в истории двух типов обществ: традиционного и современного. В первом из них господствуют отношения личной зависимости, существует масса барьеров социальной мобильности, преобладает ориентация на религиозные и метафизические ценности, поведение людей определяют обычаи и традиции, власть преимущественно авторитарная. В Европе, например, такой тип обществ существовал примерно до 17 века. "Современный" же тип общества характеризуется рациональной организацией, секуляризацией основных институтов, автономизацией индивидов и их ориентацией на инструментальные ценности (технологии, точные науки, потребительство, прогресс). "Современность" предполагает высокую социальную мобильность и активность людей, подчинение закону, а не лицам, стремление власти к демократическим формам. На марксистском языке - это капитализм, в ныне принятой социологической терминологии - индустриальное и постиндустриальное общество.

Все нынешние развитые страны осуществили смену традиционного типа развития на современный примерно с конца 17 до начала 20 в.в. Этот период в части изменения традиционных политических структур и приобретения ими современного облика и называется политической модернизацией. Данный термин, таким образом, обозначает и определенную стадию в развитии политической системы, и процесс ее преобразования.

При этом обычно выделяются два основных типа модернизации: первичная (Западная Европа, Северная Америка) и вторичная (Россия, Ближний Восток, Латинская Америка) или "догоняющая" модернизация. Последовательность процессов первичной (европейской) модернизации общеизвестна: религиозная Реформация и Просвещение преобразуют духовную сферу, затем трансформируются экономика и социальная структура, на основе чего возникает гражданское общество, формирующее, в свою очередь, соответствующую ему новую политическую систему.

"Догоняющая" модернизация осложнена тем, что невозможно соблюсти "естественную" логику созревания западных политических институтов. Их приходится вводить искусственно. Но одни элементы общества могут к этому моменту вполне соответствовать необходимым кондициям, другие - лишь складываться, а третьи - и вовсе отсутствовать. Поэтому главным условием успеха вторичной модернизации рассматривается помощь стран, уже совершивших модернизационный переход.

Авторы теории политической модернизации (наиболее известные среди них - Г.Алмонд, Д.Аптер, С.Айзенштадт) первоначально исходили из постулата универсальности основных ценностей западной цивилизации и вытекающей из него необходимости для всех без исключения стран рано или поздно "модернизировать" свою политическую систему на современный (западный) лад. Политическая модернизация понималась, прежде всего, как ликвидация в "отставших" странах традиционных институтов власти и замена их на западные образцы, включая парламентаризм, партийные системы, разделение властей и т.д. Такая перестройка политической сферы подавалась как непременное условие успешного социально-экономического развития.

Однако на практике все оказалось не так просто. Попытки прямого внедрения западных политических стандартов в 70-80-е годы в странах афро-азиатского и латиноамериканского регионов отнюдь не привели их к процветанию. Да и сами внедряемые политические структуры оказались малоэффективными: произвол бюрократии, коррупция, растущее расслоение общества и повышенная конфликтность стали чуть ли не нормой жизни многих "догоняющих" стран.

В результате теоретикам политической модернизации пришлось ослабить упор на западные образцы и признать необходимость большего внимания своеобразию исторических и национальных условий реформирования политических систем. Было усвоено также, что традиционные институты и ценности совсем не обязательно препятствуют модернизации, но могут быть встроены в новые политические структуры. В связи с чем возникла идея "частичной модернизации". Кроме того, стало ясно, что вторичная модернизация вовсе не "обречена на успех" даже при массированной помощи Запада, и что могут быть и "регрессирующие", и даже "тупиковые" виды модернизации.

Но как бы то ни было, основные принципы понимания процесса политической модернизации остались прежними. Ее параметры описываются как правило такими характеристиками:

· централизация и усиление государственной власти на общенациональном уровне;

· растущая дифференциация и специализация политических институтов;

· постоянное расширение политического участия масс;

· ослабление традиционных политических элит (родовых, клановых) и замена их модернизаторскими;

· формирование зрелой политической культуры и т.д.

В целом же, политическая модернизация рассматривается ныне как функция общей социальной модернизации традиционных обществ. Показателями осуществления последней можно назвать использование современных технологий, расширение вторичного (переработка) и третичного (услуги) секторов экономики, растущую социальную автономию и мобильность индивидов, развитие СМИ, идеологический и ценностный плюрализм и пр.

А для стран, которые "вовремя" осуществили первичную модернизацию, уже вырисовываются контуры следующей стадии - политического постмодерна. Известный американский социолог Р.Инглхардт, например, считает, что передовые индустриальные общества сегодня изменяют траектории своего социально-политического развития как в области институциональных структур, так и в сфере базовых ценностей. Составившие фундамент нынешних достижений западной цивилизации такие институты, как мощное бюрократическое государство, массовые дисциплинированные партии и профсоюзы, подошли к некоему поворотному пункту - "во-первых, они приближаются к пределам своей функциональной эффективности, а во-вторых - к пределам их массового приятия".¹

В системе же ценностей Р.Инглхардт отмечает "сдвиг от "материалистических" ценностей, с упором на экономической и физической безопасности, к ценностям "постматериальным", с упором на проблемы самовыражения и качества жизни...".² В политической области наступление эпохи постмодерна сопровождается падением уважения к власти, размыванием массовой приверженности большим политическим партиям и т.д. Причина парадоксально проста: ощущение безопасности снижает потребность в абсолютных правилах! Акцент переносится на возможность свободного самовыражения, множатся формы активного и все более проблемно-специфицированного политического участия, главным стимулирующим фактором становится любая новизна в политической жизни. В целом же, по мнению американского исследователя, ценности постмодерна способствуют в авторитарных обществах - демократизации, а в демократических обществах - большей "партиципаторности" (от англ. participation - участие) демократии, ее ориентированности на конкретные проблемы.

Что же касается ситуации в современной России, то ее вполне можно рассматривать в свете теории политической модернизации как типичный вариант "модернизации вдогонку". За последние десять лет наша политическая система пережила радикальные структурные преобразования: возникла многопартийность, появились институты парламентаризма, президентства, конституционного суда, поменялись органы власти на региональном и местном уровнях, выборы стали альтернативными и т.д. Однако бесспорные успехи модернизаторского толка сопровождаются и серьезными проблемами. Они также типичны для стран, переживающих вторичную модернизацию - это и коррупция, и низкая эффективность государственного управления, и слабая легитимность власти, и многое другое. Причину невысокой отдачи новых представительных институтов многие политологи склонны видеть в их неукорененности в структурах рыночной экономики и гражданского общества. Последние только начинают создаваться, в то время как по сценарию "первичной модернизации" они служат фундаментом политической системы. Ну а коль скоро фундамента еще нет, то вся политическая постройка оказывается шаткой и неустойчивой. В итоге, слабая политическая власть, пытаясь осуществить непопулярные меры по либерализации экономики и приведения ее к рыночным стандартам, вынуждена постоянно останавливаться на полпути, цепляться за традиционные, дорыночные механизмы и способы управления. Но каким бы ни был реальный ход ближайших событий даже в такой большой и влиятельной стране как Россия, переломить общую тенденцию "переходных" изменений мирового политического процесса он не сможет. Направленность таких изменений однозначна: от тоталитаризма и авторитаризма - к демократии. Это эмпирический факт. В этом плане любопытно наблюдение уже встречавшегося нам американского политолога С.Хантингтона. Рассуждая о глобальной демократической эволюции в 19-20в.в., он отмечает "волновой" характер этого процесса. Таких "волн демократии" С.Хантингтон насчитывает три.¹ Первая из них растянулась во времени чуть ли не на сто лет - 1828-1926г.г. Пик же ее пришелся на период окончания первой мировой войны 1914-18г.г., когда рухнули Австро-Венгерская, Российская и Оттоманская империи, и демократический энтузиазм масс вылился в создание ряда по крайней мере претендовавших на демократичность государств.

В 1922г. 29 стран можно было считать вполне демократическими (в расчет берутся только страны с населением более миллиона человек). Однако затем последовал откат и усиление авторитарных и даже тоталитарных режимов (Германия, Италия, Россия и др.). Окончание второй мировой войны также породило очередную волну демократизации, пик которой пришелся на 50-е годы. Возникновение третьей демократической волны (самой мощной) С.Хантингтон относит на середину 70-х. В ее рамках до 40 государств (начиная с Португалии, Испании, ряда латиноамериканских стран) переходят к демократическому политическому режиму. Мощный импульс эта волна получила в 1989г., когда к демократическому берегу прибило восточноевропейские постсоциалистические государства.

И хотя "третья волна", по мнению С.Хантигтона, отличается от двух первых тем, что многие страны возвращались к авторитарному правлению, это нельзя считать ее поражением. В конце концов и в 1789г. ранние ростки французской демократии также погибли под гнетом последующего террора, но через некоторое время они-таки принесли свои плоды.

Последняя демократическая революция (1989г.) также, наверное, разочаровала большинство энтузиастов, надеявшихся на скорое воцарение свободы и процветания. Не случайно практически во всех бывших социалистических странах начинавшие ее демократы ныне оказались оттесненными от власти. Но революции и не могут принести немедленного благоденствия. Ведь они и начинаются-то только тогда, когда ситуация - хуже некуда. И "верхи", как известно, в этот момент "не могут", и "низы не хотят". И хотя революции всегда порождают не меньше проблем, чем их разрешают, они все же подталкивают общество к реформированию экономических и политических структур. Демократическое же направление реформ стоит предпочесть хотя бы потому, что демократия - это единственный способ организации политической жизни, который делает политические революции ненужными.

Итак, разнообразные политические процессы как бы формируют живую ткань политической жизни общества в целом. Большие и малые, стабильные и изменчивые, эволюционные и революционные, сознательно организуемые и стихийные политические процессы в своей совокупности порождают некий вектор общественного развития, существенно влияющий на другие сферы общественной жизни - экономическую, социальную, духовную. К тому же характер современных политических процессов однозначно указывает на возрастание роли политики как способа регуляции и разрешения многочисленных общественных проблем. Поэтому изучение особенностей протекания политических процессов считается сегодня одним из важных и перспективных направлений политологии.

ЛИТЕРАТУРА

1. Винецкий А.Э. Лоббизм в современном мире. – М.: ТЕИС, 2004.

2. Дегтярев А.А. Основы политической теории. - М.: Высшая школа, 1998.

3. Жеребкин М.В. Политический процесс: типология и режимы функционирования. - М.: Человек & Карьера, 1999.

4. Зарубежная политология. Словарь-справочник. - М.: Соц.-полит. журн., Независимый открытый университет, 1998.

5. Соловьев А.И. Политология: политическая теория, политические технологии. - М.: Аспект Пресс, 2004.

6. Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце ХХ века. – М.: РОССПЭН, 2003.

7. Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах. – М.: Прогресс-Традиция, 2004.

8. Хейвуд Э. Политология. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005.

¹ Comparative Politics Today: A World View / Gen.ed.Gabriel A.Almond, G.Bingham Powell. - 2nd ed. - Boston, Toronto: Little, Brown, c.1980. P.70-75.

¹ Rosenau J. Turbulence in World Politics: A Theory of Change and Continuity. Princeton (N.J.): Princeton univ. press, 1990. P.119.

¹См. Дарендорф Р. После 1989. Размышления о революции в Европе. - М.: Ad Marginem, 1998. С.220.

¹ Дегтярев А.А. Основы политической теории. - М.: Высшая школа, 1998. С.164-165.

1 См. Зарубежная политология: Словарь-справочник. - М.: Соц.-полит. журнал, Независимый открытый ун-т, 1998. С.239-241.

¹ Verba S., Nie N.H. Participation in America: Political Democracy and Social Equality. - Chicago, London: Univ. of Chicago press, 1987. P. 79-80.

² Ирхин Ю.В. Политология. - М.: Изд-во РУДН, 1996. С.91.

¹ Comparative Politics..., op.cit., p.8.

² То есть их определение, формулирование и выражение в понятной большинству форме.

1 Цит. по: Дегтярев А.А.. Основы политической теории. - М.: Высшая школа, 1998. С.190.

¹ Инглхардт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества. // Полис, 1997. №4. С.10.

² Там же.

¹ Huntington S.P. The Third Wave: Democratization in the Late Twentieth Century. Norman, London: Univ. of Oklahoma press, 1991. P.16.

Дата добавления: 2014-02-27; просмотров: 539; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!