Социальная политика в переходный период — особый «маятник»

В условиях тяжелого переходного периода осуществление маятниковой политики сталкивается с большими трудностями. Объективная ситуация, характерная для запаздывающей модернизации, накладывает жесткие ограничения на социальную политику. Социальные расходы должны быть сокращены, т.к. они уменьшают и без того недостаточные ресурсы этих стран, необходимые для структурной перестройки экономики. В этом же направлении осуществляется обычно и давление кредиторов, будь то Международный банк реконструкции и развития, Международный валютный фонд или частные банки. Сдерживание роста социальных расходов — их обычное требование.

Столь же обычная реакция управления на подобную ситуацию — отказ от попыток заложить в социальную политику какую-либо долговременную позитивную задачу и опереться на некоторую логику при определении ее приоритетов, убежденность в нереалистичности любых развернутых программ в социальной сфере.

Это ошибка первая. В результате ее приходится «тащить» все эти три функций "стимулирующую, стабилизирующую и стратегическую — «фронтом», т.е. поминутно теряя приоритеты, затыкая непрерывно возникающие дыры. Очевидно, что такая политика обречена на провал, ибо она не под силу даже экономически и политически процветающему государству. Между тем и в специфическом «переходном» обществе политика циклов, маятника, продуманной, последовательной смены приоритетов остается единственным способом сохранить в социальной политике стратегическую направленность. Для реализации такой политики необходимо решать две задачи.

Во-первых, нужно осуществлять смену приоритетов в соответствии с высокими темпами экономических, и социальных процессов, свойственными переходному периоду. Маятник должен раскачиваться существенно быстрее, чем в стабильной, обычной социально-экономической, ситуации. Более того. Если в стабильных условиях можно менять приоритеты вслед за наметившейся неблагоприятной тенденцией (так обычно и делается), в ответ на нее, то в кризисное время приоритеты должны меняться с опережением, до того, как неблагополучие станет очевидным и о нем «заговорят все».

Такое опережение возможно только в том случае, если мы заранее знаем слабые, уязвимые места каждого приоритета, каждой ориентации социальной политики. Знаем, какие неблагоприятные тенденции могут проявиться, дабы заранее их блокировать. В переходный период стандартные ошибки маятниковой социальной политики делаются именно из-за того, что отрицательные тенденции, неизбежные при ориентации на любую из трех основных функций, при каждом движении маятника недооцениваются и оказываются неожиданными. Следовательно, отсутствует своевременная, превентивная реакция управления.

Во-вторых, необходимо точно представлять себе, какие социальные процессы являются ключевыми в условиях нашей запаздывающей модернизации, будут определять социальную и политическую атмосферу общества, реакции населения на реформы.

Мировой опыт тяжелых запаздывающих модернизаций, сопровождающихся жестким дефицитом ресурсов и падением уровня жизни, исследовался рядом западных аналитиков. Они отмечают, что в условиях долговременного влияния этих факторов обобщенный прогноз социально-политических изменений таков: элитарные (имеющие очень сильную, очень богатую и властную элиту) демократии и недемократии скорее всего будут превращаться в эгалитарные, т.е. провозглашающие равенство недемократии; эгалитарные демократии выживут, оставаясь таковыми, если им повезет и у них будет лидер с исключительной харизмой — исключительной способностью оказывать влияние на людей. В противном случае они также будут превращаться в эгалитарные Недемократии.

Однако самое важное для нас наблюдение было сделано при анализе влияния различных факторов на прогнозируемые процессы. Исследуя сравнительную роль таких характеристик общества, как его централизация, демократизм, репрессивность, равенство, интеграция, законность и беспорядки (конфликты), аналитики пришли к выводу, что ключевым, решающим фактором является степень равенства-неравенства, т.е. социальная и экономическая стратификация, дифференциация общества, в том числе степень неравенства в распределении доходов, богатства, собственности, прав и контроля над капиталом. Именно степень неравенства будет определять и степень сдвига демократии к недемократии, и степень ответственности политической элиты. Высокий уровень равенства — практически единственный гарант выживаемости демократии в условиях тотального дефицита, резкого и продолжительного снижения уровня жизни. Он же является необходимой предпосылкой доверия к власти, веры в то, что она служит всему народу, а не каким-то группам. Без доверия к власти, как свидетельствует мировой опыт, население нe поддерживает радикальные реформы. Оно не верит в то, что переживаемые им трудности и катаклизмы неизбежны, временны и справедливо распределены в обществе, и, следовательно, не соглашается их терпеть.

Другим ключевым процессом в социальной жизни модернизирующегося общества является поведение его политической, административной и экономической элиты. Как и степень социального неравенства, это поведение становится для населения тем бесспорным критерием, по которому оно оценивает социальную суть, социальную направленность реформ («для кого все это делается», «в чьих интересах мы должны все терпеть»). Между тем, как показывает мировой опыт, в модернизирующемся «вдогонку» обществе элита отличается нерациональным, негибким поведением, продиктованным неодолимым стремлением к быстрому обогащению любой ценой, любыми средствами. Этот «синдром временщика» в полной мере характерен для нашего общества. Проявляется он, во-первых, в нежелании, в абсолютной неспособности «делиться» открывающимися возможностями и ожидаемыми доходами с нарождающимся средним классом, в блокировании перераспределительной политики, столь необходимой в кризисной ситуации.

Во-вторых, поведение такой элиты неизбежно создает вокруг себя широкое поле корыстных, коррумпированных, криминальных отношений. Синдром временщика ведет к усилению наглого, криминального неравенства и, следовательно, росту недоверия к власти. Тем самым он создает необходимость в насильственном проведении реформ, нелегитимном режиме, репрессиях сверху и терроризме снизу.

Правда, тем самым наша элита закрывает путь к достижению своей заветной цели - легитимизиции своего высокого социального статуса в рыночно-демократических структурах. Авторитарный режим вновь сделает ее высокое положение негарантированным, зависящим от политической конъюнктуры, административных перетрясок и активности репрессивных структур. Но это, как говорится, «ее проблемы».

Однако самая опасная для общества сторона нерационального поведения элиты неспособность ее к стратегическому управлению процессом модернизации, невнимание к долговременным социальным функциям, задачам, программам. Регулирование изменений в социальной дифференциации сводится к тактическим, реактивным мероприятиям для сохранения социальной стабильности («лишь бы не взбунтовались»). Стимулирующая функция резко ограничена, поскольку ставка делается только на некоторые, причем относительно немногочисленные, «активные» группы, которые рассматриваются как социальная опора реформ. Что касается сохранения человеческого потенциала, то эта функция страдает катастрофически. Можно утверждать, что тотальная бедность как следствие запаздывающей модернизации общества - это результат не столько самих по себе экономических реформ, сколько следствие, выражение безответственного поведения политической, административной и предпринимательской элит.

Если управление достигает некой блокировки этой неблагоприятной политической тенденции и есть попытка проводить стратегическую, незапаздывающую социальную политику, то встает задача четко, тонко регулировать каждую из трех основных функций этой политики.

Дата добавления: 2014-05-04; просмотров: 286; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!