ЧАСТНЫЕ ИСКУССТВА РЕЧИ. ДИПЛОМАТИКА, ПИСЬМОВНИКИ, ПРАВИЛА ДЛЯ СОСТАВЛЕНИЯ СОЧИНЕНИЙ (ПОЭТИКА И РИТОРИКА)

Помимо общих правил построения любого текста, т.е. общих искусств речи, образуются частные искусства речи, которые относятся не ко всем, а лишь к определенным видам письменных текстов. Частные искусства речи бывают предписывающие, дающие образцы и рекомендующие.

Предписывающие искусства относятся прежде всего к документам. Документы — это тексты, управляющие действиями, и потому их составление строго регламентировано. Нередко эта регламентация имеет юридический характер.

Искусства, дающие образцы, относятся прежде всего к письмам — эпистолам. Эпистолярная коммуникация обычно определяется и ограничивается рамками человеческих отношений. Вот почему эпистолы можно писать по образцам или трафаретам.

Рекомендующие частные искусства речи ориентированы на составление сочинений. Поэтому в них исследуются способы воплощения мысленного содержания, но отрицаются трафареты и строгая регламентация построения текста.

Все рукописные распространяемые тексты имеют графическую схему, в которой письменное исполнение текста располагается на площади листа. Графическая схема называется формуляром, а отдельные ее части —реквизитами. Каждая часть формуляра обладает своим содержанием, а сам формуляр в целом определяет состав требований к тексту. Отсюда формуляр есть наиболее общее воплощение смысла рукописного текста. [52]

Правила составления документов. Дипломатика

Документы являются очень древним видом письменности. При раскрытии любой древней письменной культуры исследователи в первую очередь сталкиваются с документами. Но даже самые ранние документы, как показывает их сравнение, обладают формуляром с соответствующими реквизитами.

Подробная разработка и регламентирование формуляров документов связано с тем, что документы — это наиболее строгий, с точки зрения выражения содержания, вид текста. В то же время установить, что именно представляли собой формуляры документов и как происходило их образование в древности, весьма непросто. Дело в том, что правила составления формуляра являются внутрен-

ним делом канцелярии, и сведения об этих правилах редко попадают в архивы. Обычно архивы, особенно древние, сохраняют сами документы, но не сохраняют правила их составления. Однако есть все основания предполагать наличие определенных формуляров при составлении документов уже в глубокой древности.

. Содержание слов формуляр, реквизиты, требования к тексту в их взаимном отношении еще далеко от полной ясности. Тем не менее, применение этих слов как критериев исполнения рукописного текста довольно определенно в практике создания рукописей.

Слова формуляр, реквизиты, требования к тексту получают самое широкое значение, прежде всего, в различных юридических нормах, стандартах и инструкциях, предписывающих построение текста и ставящих перед пишущим задачу правильного образования текста. Эти слова применяют также в разных науках, анализирующих текст, становление которых относится уже к более позднему времени: библиографии, дипломатике, почерковедении и т.п., назначение которых состоит в прочтении и истолковании нужных сторон текста (например, в историческом источниковедении, юриспруденции и др.).

Чтобы лучше уяснить содержание этих слов, полезно обратиться к современной развитой практике исполнения документных рукописных текстов, где применение их дано с наибольшей четкостью. С этой точки зрения наиболее характерной областью является сфера управленческих документов или "организационно-распределительная документация".

Это объясняется тем, что документы — это рукописные тексты, обмен которыми строго регламентирован, а управленческая документация предполагает организацию предметной деятельности людей и, отсюда, должна отличаться строгостью и однозначностью в толковании содержания.

Управленческие документы распадаются на два больших основных класса и один вспомогательный.

К первому большому классу относятся документы, устанавливающие организационную структуру деятельности: положение, устав, инструкция, наставление, записка о приеме на работу, личная учетная карточка, записка об отпуске, записка об увольнении и т.п., а во второй класс входят документы, определяющие тип и характер предметных действий, каковы: заключение, обзор, акт, докладная записка, справка, сводка, рапоряжение, приказ, указание, решение, постановление и протокол.

Между двумя большими классами существует третий промежуточный или вспомогательный класс, выполняющий связующую роль: письмо, извещение, телефонограмма, телеграмма.

Большие классы, в свою очередь, распадаются каждый на два основных подкласса и третий средний вспомогательный подкласс. Так, например, среди документов первого класса можно выделить:

документы, устанавливающие строение организации (устав, положение); документы, устанавливающие личный состав организации (записка о приеме на работу, личная учетная карточка, записка об отпуске, записка об увольнении); и документы, определяющие обязанности и действия личного состава внутри организации (инструкция и наставление).

Второй большой класс также делится на документы информирующие (заключение, обзор, акт, справка, сводка, докладная записка) и императивные (распоряжение, приказ, указание, решение, постановление). Протокол же, как вид документа, соединяет в себе информирующую и императивную части.

Дальнейшая классификация управленческих документов дает уже под-подклассы, различаемые по источникам, целям и назначению каждого документа.

Система классов, подклассов и под-подклассов документов фиксирует деятельность в структуре труда и в разделении конкретных разновидностей труда, представляя собой наглядную иллюстрацию орудной роли слова. В этой строгой и однозначно организованной системе текстов интересующие нас слова формуляр, реквизиты, требования к тексту выступают самым наглядным образом.

Под словом формуляр в управленческой документации понимается деление листа бумаги, при котором в разных частях этого листа пишутся разные сведения. Эти высказывания, сведения, закрепленные за определенным местом, называются реквизитами. Одним из реквизитов, входящих в формуляр, является текст документа. Относительно этого реквизита существуют особые правила — требования к тексту, на основании которых исполняется текст.

Связь между формуляром, входящими в него реквизитами и требованием к тексту подвижна и соотносится с принятой классификацией управленческих документов.

Состав реквизитов в формуляре подчинен, с одной стороны, характеру текста центрального реквизита данного формуляра, а с другой стороны, общим требованиям установления реквизитов и обязательно содержит реквизиты общего характера из стандартизованных списков общих реквизитов.

Получается как бы столкновение двух частей, создающих каждый раз конкретную форму документа. Существует требование составить формуляр, содержащий реквизиты по общему образцу и требования к тексту конкретного документа. Как один из реквизитов, текст, составленный в соответствии с требованием к нему, производит сокращение или пополнение прочих реквизитов; так образуется конкретный формуляр.

Дипломатика, занимающаяся исследованием истории документа как типа текста обращает внимание на историческую изменчивость реквизитного состава формуляра в связи с характером текста.

В западноевропейской средневековой дипломатике установилось деление документа на латинском языке в такой последовательности частей: обращение к Богу ("богословие"), имя адресанта (лица, от которого исходит документ), имя адресата (лица, которому направлен документ), приветствие, преамбула, публичное объявление, изложение дела, определение по существу дела, запрещение нарушения документа, сведения об удостоверительных знаках документа, время и место выдачи, заключение.

Говоря о внутренней форме документов, С.М.Каштанов [52] пишет: "В понятие "формуляр" включаются по существу схемы четырех типов: 1) наиболее общая схема построения документов в целом (назовем ее "условный формуляр"); 2) общая схема построения документов определенной разновидности (назовем ее "абстрактный формуляр"); 3) схема построения определенных небольших групп документов (назовем ее "конкретный формуляр"); 4) схема построения отдельно взятого текста (назовем ее "индивидуальный формуляр")." [52, с.26]

В этом рассуждении С.М.Каштанова видно, что термин "формуляр" понимается, выражаясь лингвистическими терминами, и как название инварианта, соединяющего в себе черты класса текстов, и как название варианта, т.е. текста, содержащего, помимо общих черт, особенности своего конкретного строения. Термины "условный", "абстрактный", "конкретный", "индивидуальный" формуляры есть разбиение инварианта (класса) на подклассы, причем пределом такого разбиения является отдельный текст.

С.М.Каштанов везде говорит о "схеме" источника. Как показывает содержание его формулярного анализа, под схемой понимаются прежде всего смысловые отношения между частями текста.

В случае "индивидуального" формуляра речь идет прежде всего о конкретных смысловых связях между конкретными частями конкретного документа. По смыслу определений С.М.Каштанова можно предположить, что формуляр понимается здесь как семантическая структура текста.

Однако, нельзя утверждать, что предметом формулярного анализа является только общий смысл текста, но, скорее, смысл в его конкретной разновидности.

Весьма разработан и строг формуляр русского документа XVII в. Его строение отличается от строения средневекового латинского формуляра.

Правила, по который составлялись документы той поры, до сих пор не обнаружены. Существуют только официальные своды титулатуры адресатов и адресантов и упоминания о том, что в то время документы составлялись по образцам.

Несомненна и связь документов с типом канцелярии и правилами делопроизводства, устанавливаемыми канцелярией. Так, история русского документа делится на ряд этапов: документы приказной канцелярии, документы коллегиального делопроизводства (XVIII в., после образования Петром I двенадцати коллегий), документы министерской канцелярии (после образования в начале XIX в. министерств с единоличной ответственностью), документы новейшего времени.

Можно думать, что разработка формуляра идет от практики к созданию образцов, затем — к созданию правил и завершается созданием стандартов. Но это суждение является чисто теоретическим,

отражающим лишь меру строгости унификации формуляров. В современной практике в равной мере применяются все способы образования формуляра.

Итак, всякая рукопись документа распадается на части. Как образование, содержащее в себе части, эта рукопись называется формуляром и содержит в себе реквизиты. Среди реквизитов есть главный реквизит — текст, который является смысловым ядром рукописи.

Вид этого текста, его жанровая и смысловая разновидность строятся по определенным правилам — требованиям к тексту. Выдержанный в соответствии с этими правилами текст определяет другие смежные с ним реквизиты с точки зрения состава и содержания. Но построение формуляра через состав реквизитов имеет и свои собственные закономерности, которые определяют выбор определенного жанра и определенной смысловой разновидности текста.

Хотя документ исполняется определенным юридическим лицом, это лицо, как правило, не само создает документ. Документ подготавливается специальными лицами. Ведомство, конкретное лицо, составитель документа отмечены в формуляре, причем каждый — особыми реквизитами. Получатель документа, его адресат есть юридическое лицо, которое может делиться на ряд исполнителей. Эти исполнители также могут быть отмечены отдельными реквизитами (такими, как: резолюция, мнение, виза и т.п.). Канцелярия, ведающая движением документа, отмечает на нем этапы движения, что тоже отражается реквизитами. Поэтому формуляр отображает всю историю документа, вплоть до архивного хранения.

Отношения формуляра, реквизитов и требований к тексту составляют основу всех рукописных текстов. Правила создания текста с его реквизитами и правила требований к тексту, которыми руководствуется создатель текста, вызваны к жизни правилами избрания и правилами прочтения, которыми руководствуется получатель текста — читатель. Но связь между этими рядами правил не прямая. Она опосредована характером обращения рукописных текстов в обществе.

Рукописный текст, в отличие от устного текста, обладает потенцией к многократному и бесконечно повторяющемуся прочтению. Содержание всякого текста раскрывается только в конкретных обстоятельствах коммуникации. Если текст предполагает бесконечно повторяющееся прочтение, то это значит, что у него утрачиваются обстоятельства географического места и астрономического времени. Такой текст должен существовать "везде и нигде". Но существование вне таких обстоятельств обессмысливает текст. Если текст нельзя раскрыть обстоятельствами географического места и астрономического времени, то ему необходимо дать свои относительные координаты. Эти относительные координаты есть место текста среди других текстов, т.е. место текста в традиции текстов. Эту функ-

цию выполняет формуляр текста всей совокупностью своих реквизитов.

Правила составления эпистол. Письмовники

Типичным воплощением частных искусств речи, дающих образцы, являются письмовники.

Составление письмовников обычно не считалось важным занятием, так как предполагалось, что письмовником обычно пользуется писец (или секретарь, или просто грамотный), пишущий письмо по просьбе неграмотного. В то же время, хотя письмовники не обладают авторитетностью стандарта на документы и не претендуют на воплощение достаточно глубокого содержания, они очень употребительны и широко применяемы. Польза письмовников, по мнению их составителей, состоит в том, что письмо пишется по отработанному стандартному образцу. Тем самым пишущий экономит время и усилия при составлении текста письма.

До середины XIX в., по-видимому, существовали только письмовники общего характера, дающие образцы частных писем и писем частных лиц в государственные учреждения. Можно думать, что начиная со второй половины XIX в. культура письмовников начинает расширяться. [59] Появляется много специализированных письмовников: коммерческих, юридических, деловых и т.п.

Построение любого письмовника основано на тематическом принципе. Изучение тематики письмовников дает картину содержания эпистолярной речи и показывает, что поводы к написанию писем достаточно ограничены. Письмовники показывают также, что темы переписки мало похожи на темы устных бесед и что письменное общение, как правило, составляет свою смысловую область. Особенно это касается современных деловых письмовников.

Для примера приведем некоторые рубрики сравнительно нового американского письмовника по теме "письма вежливости". Сюда включаются: а) поздравительные письма разного характера (по поводу избрания президентом или руководителем организации; по поводу продвижения по службе; в связи с установлением новых деловых связей; по поводу выборов главой колледжа, ассоциации или службы; по поводу получения награды; по поводу назначения на должность в общественном учреждении; по личным поводам ), б) письма, содержащие в себе похвалу или благоприятный отзыв о чем-либо (по поводу какого-либо события; по поводу проведения.собрания; письма одобрения; по личным поводам), в) письма к Рождеству, Новому году и юбилеям, содержащие приветствия и благодарности за приветствия, г) письма, выражающие соболезнование (по поводу смерти — семье сотрудника, коллективу лиц, деловому человеку или официальному лицу; соболезнования по поводу болезни), д) письма, уведомляющие о получении чего-либо и выражающие признательность (о получении информации; с ответом на получение поздравления или похвалы; с ответом на одобрение или соболезнование; с ответом на благодарность от организации, где работает автор письма ), е) письма, выражающие благодарность ... и т.д.

Культура письмовников хорошо показывает историческое изменение стиля эпистолярного общения, с одной стороны, и различия в образе жизни наиболее типичных корреспондентов в той или иной стране в разное время, с другой. Ценность письмовников как филологических материалов состоит и в том, что они отражают стиль эпохи, наиболее типичные повседневные интересы населения, воплощают образ среднего (типичного) читателя данного времени. В этом не только филологический, но и исторический интерес изучения письмовников.

По имеющимся неполным библиографическим данным культура современных письмовников наиболее развита в США и Японии. Здесь письмовники претерпели большую тематическую дифференциацию. Авторы этих письмовников указывают, что письмовники ныне не только экономят время и усилия пишущих, но и время и усилия получателей писем, которые, благодаря письмовникам, могут быстро находить в письме его основное содержание и более адекватно понимать его.

Развитие культуры письмовников совпадает по времени с развитием открытых и стандартных почтовых отправлений, практикуемых современной почтой. Поэтому дифференциация современных письмовников и почтовых отправлений показывает на дифференциацию языковых рукописных текстов в современных условиях массового производства и массовой коммуникации.

Правила составления сочинений. Поэтика, логика и риторика

Рекомендующие частные искусства речи занимают главное место среди частных искусств речи в традиционном предмете филологии. Их возникновение относится к периоду становления литератур, обеспечивает понимание и составление текстов литературных сочинений. Эти искусства в европейской традиции принято называть поэтикой, логикой и риторикой.

Рекомендующие искусства речи, в своем содержании, направлены, главным образом, на создание сочинений. Они представляют собой анализ опыта составления сочинений, отбор лучших образцовых сочинений и вынесение на этом основании рекомендаций о правилах построения совершенной речи.

В каждой текстовой традиции существует достаточно большое количество руководств, посвященных изложению частных рекомендующих искусств речи. Такие руководства исторически зависят друг от друга и образуют свою отдельную традицию, составляющую особую часть общей традиции литературных текстов на данном литературном языке. Систематическое сравнение сочинений по рекомендующим искусствам речи, принадлежащих разным культурам, никогда, по сути дела, не производилось. Вместе с тем содержание частных рекомендующих искусств речи в разных культурах

существенно различно. Покажем это прежде всего на примерах поэтики, логики и риторики.

Традиция сочинений по поэтике и риторике сложилась в греко-латинском мире. Эта традиция легла в основу современной теории литературы. Логика, начало которой относится также к греко-латинской античности, сыграла, в свою очередь, огромную роль в становлении и развитии европейской философской и научной литературы.

Все три главных частных рекомендующих искусства речи, характерные для античной греко-латинской учености, в последующем развитии знания опирались по преимуществу на соответствующие трактаты Аристотеля: трактат "Поэтика" — учение о поэтике; трактаты "Топика" и "Аналитики" — учение о логике; трактат "Риторика" — учение о риторике. Эти сочинения Аристотеля много раз комментированы и довольно основательно исследованы. Поэтому нет необходимости излагать их подробно. Однако важно отметить то, что составляет в них характерные черты именно европейской традиции частных рекомендующих искусств речи.

Такими чертами являются, во-первых, само деление предмета частных рекомендующих искусств речи на поэтику, логику и риторику в виде отдельных наук о разных формах словесности: поэзии и прозы, и, во-вторых, основа разделения их предметов, т.е. виды и назначение текстов, которые регулируются этими искусствами.

Поэтика строится у Аристотеля как учение об эстетически организованном слове, включающее описание родов, видов и форм древнегреческой поэзии, объяснение сущности эстетической организации слова и рекомендации для построения поэтических произведений разных жанров.

Главным внешним отличием поэзии от других форм словесности является свойственная ей украшенность.

Украшенность поэтического слова обеспечивается как внешними по отношению к слову искусствами (т.е. соединением словесного искусства с мусическими искусствами: музыкой, танцем, костюмом, сценическим оформлением и т.п.), так и внутренними эстетическими средствами, присущими самому слову. Отсюда к поэзии, прежде всего, относится драма (как наиболее полно украшенная внешними средствами речь). В сферу поэзии входят, кроме того, авлетика, кифаристика и другие виды пения и речитатива, сопровождающиеся музыкой, а также эпос и вообще стиховая речь, включая самые простые стихотворные формы в обрядовых действах.

Однако такое внешнее определение поэзии еще недостаточно отграничивает ее от других видов речи. "Если издадут написанный метром какой-нибудь трактат по медицине или физике, то ... обыкновенно называют его автора поэтом, а между тем у Гомера и Эм-педокла нет ничего общего, кроме метра, почему первого справедливо называть поэтом, а второго скорее фисиологом, чем

\

I

поэтом",— пишет Аристотель [8, с.41]. Поэтому другим отграничением поэзии от прозы является, по Аристотелю, содержание.

Содержательным признаком поэзии Аристотель считает мимезис или подражание. Подражание понимается Аристотелем очень широко как любой способ уподобления, свойственный, по его мнению, всем мусическим искусствам. Подражание миру происходит в ритме, слове и гармонии.

Подражание предполагает особое отношение человека к содержанию словесного произведения (или произведения искусства). "...Подражать в одном и том же и одному и тому же можно, рассказывая о событии, как о чем-то отдельном от себя, как это делает Гомер, или же так, что подражающий остается сам собою, не изменяя своего лица, или представляя всех изображаемых лиц как действующих и деятельных."[#, с.45] Возникает своеобразное двойственное отношение к содержанию речи. Создатель поэтического произведения в одно и то же время может и оставаться самим собой, и воплощать нечто другое.

Мимезис как исполнительская и психологическая основа искусства составляет главный источник истолкования поэтики в европейской традиции, что отличает ее от других литературных традиций, где в основу положены иные свойства искусства, хотя идея подражания присуща и им.

Значимость подражания, по Аристотелю, скрыта в особом удовольствии зрителя и слушателя, так как последние приобретают благодаря подражанию знания, правда, как пишет Аристотель, ненадолго.

Таким образом, объяснительная сила искусства в поэтике Аристотеля родственна силе имени в теории именований Платона. Здесь и там слово и словесное произведение подражают природе вещи. Но в искусстве подражание осложнено отношением самого подражающего к словесному произведению.

Особым смысловым разделом поэтики Аристотеля является проблема эстетической эмоции. В основе сюжета, по Аристотелю, лежат перипетии, т.е. переходы от счастья к злосчастью, и наоборот, которые должны быть, с одной стороны, разумными, похожими на ход событий в действительности, а с другой — предопределенными, когда характеры постигают сами смысл ситуации действия, уже как бы понятого и предсказанного зрителями и слушателями. Это составляет основу возникновения эстетического чувства у зрителя, который сопереживает событиям. Так, в основе трагедии лежат, с одной стороны, сострадание, с другой — страх. "Поэт ... должен доставлять с помощью художественного изображения удовольствие, вытекающее из сострадания и страха."[8] Столь же сложна и эстетическая эмоция, содержащаяся в комедии, которая восходит к насмешке. Эти положения об эстетическом содержании художествен-

ного произведения составляют отдельный предмет исследования в европейской поэтике.

В рамках поэтики Аристотель рассматривает также вопросы языка и стиля художественного произведения, хотя эта проблематика изложена здесь только в самых основных чертах.

Логика, по Аристотелю, служит для разработки философского диалога, в котором стороны стремятся к установлению истинного знания об обсуждаемом предмете. Целью такого диалога или рассуждения о предмете является не выигрыш спора, не убеждение соперника, не услаждение слушателя элегантной речью, а именно установление и раскрытие истинной природы предмета.

Логические формы разрабатывались и в иных неевропейских письменных традициях, но им не придавалось столь большого значения, и они не рассматривались как основное средство гносеологии. Логика, понимаемая и как средство анализа речи, и как средство убеждения, и как средство раскрытия истины, развивается преимущественно европейской литературной традицией.

Весьма основательно разработана Аристотелем риторика. Ко времени написания Аристотелем трактата в античной риторике уже существовал солидный теоретический, практический и школьный опыт. Аристотель считает риторику техническим учением, в котором главное — искусство убеждения. Риторика родственна и противопоставлена диалектике как науке об открытии доказательства истины. Но риторика не делает различия в доказательстве истинного и кажущегося, так как убеждение зависит от характера говорящего, настроения слушающих и самой речи, от чего свободна диалектика.

Аристотель подразделяет речи в зависимости от характера аудитории и повода произнесения. В зависимости от повода произнесения, речи делятся на совещательные, произносимые в народном собрании, судебные, произносимые в суде, и речи эпидейктические, произносимые в торжественных случаях. В связи с типом аудитории каждый вид речи имеет свою цель и свое отношение ко времени. Цель совещательной речи — польза и вред, она ориентирована в будущее. Цель судебной речи — справедливость и несправедливость, она имеет в виду прошлое; цель эпидейктической речи — прекрасное и постыдное, и в ней имеется в виду, прежде всего, связь прошлого и будущего.

Аристотель считает, что ритор должен быть глубоко осведомлен о предмете речи, и потому предписывал ему знать принципы государственного устройства, этики, законодательства и судопроизводства.

Далее Аристотель рассматривает свойства ритора и аудитории как участников речевого общения. Ритор для достижения цели должен "выказать себя человеком известного склада", возбуждающим доверие, т.е. показать добродетель, разум и благорасполо-

1X6

I

I

жение. В этой связи Аристотель разбирает основные виды страстей: гнев, милость, любовь, дружбу, страх, стыд, сострадание, негодование, зависть, презрение и чувство соревнования. Рассматривая, далее, аудиторию по возрасту, состоянию, гражданскому положению и т.п., Аристотель показывает, к каким чувствам наиболее склонна та или иная аудитория. Тем самым в основание отношения ритора и аудитории полагается эмоция, которая присутствует всегда и должна быть так или иначе в возможных пределах направляема ритором.

Важнейшим средством возбуждения эмоции является содержание речи, а в содержании речи важнейшим средством является доказательство (или энтимема) и пример (как реальный, так и сочиненный; например, проза или басня).

Аристотель классифицирует виды силлогизмов-энтимем и дает перечень исходных пунктов доказательства общепризнанных истин (общих мест, или "топов").

Таким образом, правильная речь, по Аристотелю, развертывается как эмоционально-логическое построение, где эмоция сплетена с логикой, которые взаимно возбуждают одна другую. Для достижения этого применяются средства композиции и стиля. В композиции анализируется деление речи на части, а стиль рассматривается с точки зрения его основных общих (например, ясность, холодность и т.п.) и индивидуальных качеств. Стиль должен быть также наглядным и изящным. Средства стиля даны как объяснение применения фигур стиля — синонимов, омонимов, эпитетов, метафор и т.п., как правильное применение союзов, описательных выражений и т.п.

"Стиль будет обладать надлежащими качествами, если он полон чувств, если он отражает характер и соответствует истинному положению вещей." [9,с.164] С этими основными качествами стиля Аристотель связывает ритм и метр речи и дает деление речи на периоды, которые представляют собой ритмические и смысловые единицы в составе речи.

Индийские частные искусства речи устроены иначе, чем греко-латинские. Индийская традиция опирается на следующие основные сочинения: "Натьяшастра" Бхараты (П-Швв.), "Кавьяланкара" Бхамахи (V—VII вв.), "Кавьядарша" Дандина (VI—VII вв.), "Кавья-ланкарасутра" Ваманы (VI—VII вв.), "Дхваньялока" Анандавард-ханы (IX—Х.вв.). Даты написания сочинений в индологии считаются условными, так как относительно последовательности написания близких по содержанию трактатов нет единого мнения, а абсолютная датировка невозможна в силу того, что эти сочинения имели устный прототип и индийская традиция не сохранила определенных дат. Порядок, в котором расположены эти трактаты, отражает логическую последовательность развития трактовок основных терминов.

Термин натъя означает "танец" и, следовательно, относится к индийскому театру, где актеры танцем, пантомимой и сценическим движением передают словесный текст. Термин кавья означает "эпос" и применяется в индийской теории литературы прежде всего к "Рамаяне" и "Махабхарате", и затем ко всем-авторским сюжетным поэмам, т.е. обозначает стиховую речь и ее исполнение. Термин ланкара значит "украшение", следовательно "Кавьяланкара" — это украшения в стиховой эпической речи. Заглавие "Кавьядарша" принято переводить "Зерцало поэзии". Термин дхвани означает перифрастически выраженное содержание, намек. Заглавие "Дхванья-лока" принято переводить "Свет дхвани".

Индийские сочинения последовательно сужают общую тему и разрабатывают ее детали. Сначала речь идет о слове, украшенном всем театральным действом (натья), затем о средствах украшения, содержащихся в самом слове (ланкара), и о виде украшенной речи, где применяются только эти украшения, и, наконец, рассматриваются специфические черты содержания украшенной речи как характеристики стиля этой речи (дхвани).

В основе учения об украшенной театральной речи лежит учение о раса, которое дано в "Натьяшастре". Название "Натьяшаст-ра" буквально означает "слово о танце". Актер в индийской драме, как сказано в этом сочинении, танцем, пантомимой и вообще сценическим движением выражает словесный текст, который может произносить другой участник сценического действа.

Основой украшенного слова при этом является так называемая раса, что значит "вкушение эстетического чувства". Вкушение эстетического чувства зависит от возбудителей чувств (вибхава), представляющих собой события, а способность чувствовать (бхава) дана человеку от природы.

Задача драмы состоит в том, чтобы создать для зрителя возможность вкушения определенных чувств за счет сценического изображения симптомов и условий, их вызывающих. Поэтому каждая пьеса имеет свой вид основного чувства. Всего индийская теория драмы насчитывает девять основных чувств: любовь, смех, горе, гнев, отвага, страх, отвращение, очарование, отречение от мира,— и тридцать три второстепенных.

На этом же принципе строится классификация характеров, детальнейшим образом распределяющихся по актерским амплуа. которых насчитывается свыше двухсот. Обучение актерской игре строится на изучении симптомов чувств, изображаемых характерами.

В "Натьяшастре" изучение проблем украшенного словесного текста фактически только намечено. Разработке украшенного словесного текста посвящены трактаты о кавья. Если в "Натьяшастре" перечислены только четыре типа словесных украшений, данных в самом слове (ланкара), то в "Кавьяланкаре" их сто двенадцать.

К ланкарам относятся композиция, метрика, фонетические свойства речи, ее смысловые свойства. В "Кавьяланкаре" даны также указания относительно ошибок при построении кавья (таких, как: нарушение последовательности, бессмыслица, языковые и метрические ошибки).

Наряду со средствами поэтического украшения индийские трактаты о драме и эпосе разрабатывают риторические и логические средства речи, что отличает их от греко-латинской традиции. Ф.И.Щербатской пишет:"...Шанкука... сторонник философской школы ньяя (буддийское учение, разработавшее силлогистику — ЮР), уподобляет происхождение "раса" заключению в силллогиз-ме, в котором выражены возбудители чувств и их проявления (бхава, вибхава, анунбхава)." [131, с.275] Вместе с тем раса приписывается гносеологическая и этическая роль. "Бхатта Наяка, сторонник философской системы "санкхья", исходит из общераспространенного в Индии представления о том, что душа человека состоит из доброго, или возвышенного начала, и злых, или грубых начал: поэзия, доставляя душе неземное, возвышенное наслаждение, вызывает преобладание доброго начала над злым." [131, с.275]

Логистические, гносеологические и этические основы поэтического текста основательно рассмотрены и в "Кавьяланкаре" Бха-махи. Э.Н.Темкин, исследователь трактата Бхамахи [107], считает его современником основателей индийской логики Васубандху и Дигнаги и полагает, что пятая глава его трактата позволяет сделать вывод о том, что это есть первое в индийской теоретико-литературной традиции исследование структуры художественного высказывания в плане логико-гносеологического анализа. Тем самым подтверждается суждение Ф.И.Щербатского о том, что предметы риторики и поэтики, рассматриваемые в греческой традиции отдельно, напротив, слиты в индийской традиции.

Дандин и Вамана (авторы трактатов "Кавьядарша" и "Кавья-ланкарасутра") дополнительно разработали учение о стилевых качествах речи. Были разработаны критерии или качества хорошего стиля, которые объемлют словесные украшения, характерные для произведения в целом.

Учение о стиле, по сути дела, ставит вопрос об общей компетентности литератора и о творческих моментах создания литературного текста. Отсюда возникает возможность разработать теорию намеков — дхвани, т.е. о двойном, тайном смысле речи, который всегда характерен для мимезиса. В индийской традиции учение о двойном смысле намеков (дхвани) приобретает характер классификации и исчисления перифрастических средств языка. "Для того, чтобы поэтически описать любовь, недостаточно констатировать факт ее существования и назвать чувство любви по имени (т.е. указать "раса" прямо), нужно употребить такие обороты речи, чтобы любовь чувствовалась, но не прямо называлась." [131, с.280] Напри-

мер, девушка говорит: "О, благочестивый человек! Ступай без страха на берег Годавари. Собака, которая вчера тебя искусала, растерзана сегодня львом, живущим в кустарнике по соседству." Так назначается свидание, в высказывании скрыт намек, который понятен лишь влюбленному.

Категория дхвани есть также категория семантики языка вообще, т.е. риторико-поэтическая категория. Индийские учения о литературной речи подчинены классификации видов литературной речи и иначе намечают формы словесности, чем греко-латинская традиция, создавая свои категории: раса, ланкара и дхвани.

Китайское учение о литературной речи не сходно ни с греческим, ни с индийским. Оно получило название "литературная критика" или "суждение о литературной учености" (вэньсюэ пипин).

Древние авторы-философы под термином вэнь ("письмо") понимали "познание форм и содержания литературной и письменной словесности", которая рассматривалась как проявление философской категории слова-логоса —Дао.

Затем в Ханьское время термин вэньсюэ приобретает не только общее, но и специальное значение: вэньсюэ понимается как эрудиция, а новый термин, возникший отсюда, вэньсюэвэнь (дословно, "ученая письменная словесность") означает просто "литература". Так разделяется письменность и литература.

Позже появляются хрестоматии литературных текстов, основанные на отборе лучших произведений изящной словесности (т.е. не произведений философской прозы и не произведений письменности). Создание таких хрестоматий связано с развитием литературной критики (вэньсюэ пипин). Так, поэт Лу Цзи (умер в 303 г.) написал поэму о качествах изящной словесности, где он говорит о хорошем стиле, разумея под этим прежде всего соединение авторской мысли с материалом речи. В связи с этим оценивается словесное мастерство, живописность, музыкальность, вдохновенность, комичность, философские качества и критичность поэта как творца стиля.

В VI в. Чжао Мин (Сяо Тун, 501—531 гг.) составил первую хрестоматию совершенных в стилистическом отношении произведений изящной словесности "Вэньсюань" ("Изборник"), куда добавил предисловие о теории поэтической речи.

Выбор произведений был построен на том, что были исключены философские трактаты, рассуждения политических деятелей, хроники и подобная литература, а также письменность. В "Изборник" вошли собственно художественные сочинения, роль которых состояла в становлении и развитии изящного в слове. Все эти сочинения Чжао Мин расположил по родам и формам словесности.

В VI в. Лю Се создал трактат об изящной словесности, названный "Вэньсин Цзяолун" ("Резной дракон изящной словесности"). Главная ценность этого сочинения состоит в том, что на осно-

ве теории логоса-Дао дается полная сводная классификация родов, видов и форм письменности и литературы и приводятся определяющие их качества композиции и стиля.

В это же время начинает развиваться учение о метрике и фонации стиховой речи. Особым этапом в развитии теории литературы стала поэма Сыкун Ту (837—908 гг.) "Ши пин" ("Роды стихов"). Поэма состоит из 24 стансов-стихов по шесть двустиший в каждом, причем каждый стих составлен из четырех слов.

В этом крайне сжатом тексте Сыкун Ту развил теорию поэтического вдохновения, необходимого для создания совершенных по стилю произведений. Каждое стихотворение посвящено отдельному виду поэтического вдохновения, которое раскрывается мощными космическими образами.

Эстетический принцип комплектования хрестоматии фактически объединял разные виды словесности, тем самым распространяясь на всю словесность. Собственно же изящная литература в нашем понимании трактовалась как особый вид изящной словесности и заняла место в литературном наследии лишь после признания эстетических достоинств своего стиля.

Различие между китайской "литературной критикой" и греко-латинской поэтикой В.М.Алексеев суммировал так: 1) греко-латинская поэтика строилась на материале драмы, тогда как китайская — на письменности и литературе; 2) греко-латинская поэтика предназначена для создания текстов, доступных всем, китайская предназначена прежде всего для эрудитов; 3) китайская поэзия серьезна, она основана на канонических текстах, тогда как греко-латинская поэтика допускает большую вольность, например, Гораций иронизирует над Гомером и дает литератору совет "ловко врать"; 4) китайская поэзия строится как закономерное и планомерное выявление мировой идеи слова-логоса, греко-латинская отводит себе в лучшем случае просветительскую роль.

Эти несовпадения содержания, суммированные В.М.Алексеевым, дополняются им также указанием на несовпадение родов и видов изящной словесности и критериев отбора. В.М.Алексеев показывает, что главным критерием отбора произведений изящной словесности в китайской традиции была элегантность стиля. "Будет ли то доклад государю о необходимости прогнать ученых-конфуцианцев, манифест государя о призрении бездомных, обличение увлекающегося монарха, покаянное письмо, прошение о зачислении на службу или же предисловие к стихам ученых друзей, писавших весной среди благоухающего сада, описание природы уединившимся в горы, исповедание любви к благородному цветку и т.п.— всем этим выбором литературных произведений руководит один неизменный принцип: высшее изящество отделки." [), с.54]

Дата добавления: 2014-10-08; просмотров: 549; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!