ОСНОВНЫЕ ЭВОЛЮЦИОННЫЕ УРОВНИ ДЕЙСТВИЯ

§ 1. Перестройка организма как субъекта целенаправленных действий

Все предыдущее изложение служит доказательством того, что понятие субъекта имеет основоположное значение для психологии. Его признание или отрицание решающим образом влияет на построение картины психической деятель­ности и характер психологических воззрений.

Если мы исключим из психологии понятие о субъекте целенаправленной предметной деятельности, как это дела­ла вся «научная» буржуазная психология после Локка, или станем отрицать само существование субъекта, на чем со­знательно настаивала классическая ассоцианистическая, принципиально механическая психология, то психическая деятельность превращается или в смену «явлений сознаний», или в некую идеальную активность, идеальное начало. И как бы потом ни умаляли значение этого идеального бы­тия, как бы ни уговаривали себя и других, что это — только видимость, эпифеномен, — это идеальное бытие никак не увязывается с остальным материальным миром и остается «идеалистическим жалом» всякой, даже материалистичес­кой (но механической!), системы.

Понятие субъекта является одним из труднейших в пси­хологии[20]. Механическое мировоззрение не может включить [229] его а свою систему. Оно или отождествляет его со всяким действующим «фактором», или ограничивает его юридичес­кой категорией «ответственного лица» (каким может быть и целое учреждение), или даже объявляет его иллюзией, по­рождаемой лингвистической формой («я», «ты»), а не ре­альностью. Объективной действительностью признается только физическое тело, в частности организм с его физио­логическими процессами.

Чтобы подойти к рациональному пониманию субъекта, нужно учесть различие двух основных типов жизни — рас­тительной и животной.

Характерное отличие жизни растений состоит в том, что они находятся в непосредственном взаимодействии с усло­виями своего существования. В почве — это вода и раство­ры солей, с которым соприкасаются корни растений, в воз­душной среде — это газы и лучистая энергия, с которыми взаимодействуют листья растения. Условия жизни расте­ния — солнечные лучи, влага, растворы солей — непосред­ственно действуют на органы растения (листья, корни) и вы­зывают с их стороны такую ответную реакцию, которая ве­дет к большему или меньшему усвоению соответствующих внешних агентов. Так, например, после зимнего периода увеличение солнечного освещения и теплоты воздуха, а так­же прогревание почвы ведут к оживлению жизненных про­цессов в организме растений. В зависимости от внутренних процессов, с одной стороны, и от интенсивности действия этих внешних агентов — с другой, растение то увеличивает их усвоение, то ограничивает его. Но во всех этих случаях начальным звеном процесса является именно внешнее воз­действие. Оно же регулирует интенсивность этого физиоло­гического процесса и большей частью определяет и завер­шение жизненного цикла после окончания определенного сезона. В результате эволюции анатомо-физиологическая [230] организация каждого вида растения складывается так, что взаимодействие его органов с внешними условиями среды обеспечивает полезный для растений ход и результат процесса.

Таким образом, растение представляет уже организм с внутренним циклом процессов, в значительной мере обособ­ленным от внешней среды, но с прямой зависимостью от вза­имодействия с ее определенными элементами. У растений уже есть довольно развитая внутренняя регуляция отноше­ний со средой: состояние организма, его потребности в оп­ределенных элементах внешней среды регулируются его нуждой в этих элементах. Однако эта внутренняя регули­ровка касается только состава и меры усвоения внешних агентов. Запуск внутренних процессов организма и их ин­тенсивность до некой предельной отметки и завершения из­вестного цикла регулируется воздействием внешних аген­тов. Поэтому можно сказать, что у растения нет собствен­ной активности, его активность исходит не от него самого, а от его внешней среды.

Еще одна важная особенность жизни растения состоит в том, что условия его существования и раздражители его реакций на внешнюю среду совпадают. Например, расте­ние поглощает из почвы определенный раствор солей, и кор­ни растения устроены так, что поглощают именно эти соли. Так же относятся и листья растений к газообразным компо­нентам и к лучевой энергии окружающей воздушной среды.

Растения не меняют способ взаимодействия своих орга­нов с элементами внешней среды; они только уменьшают или увеличивают интенсивность этого взаимодействия, но перестроить его не могут. Оно определяется готовыми ме­ханизмами органов растения и свойствами тех элементов среды, с которыми они взаимодействуют.

Совсем иное дело животные, ведущие подвижный об­раз жизни. Для них характерно прежде всего именно отсут­ствие непосредственно «на месте» условий, необходимых для жизни, развития и размножения, отсутствие постоянно­го и прямого взаимодействия с этими условиями. [231]

Можно сказать, что между животным и условиями его существования, как правило, имеется разрыв, расстояние, и животному для продолжения жизни необходимо прежде всего преодолевать это расстояние. Поэтому характерней­шей особенностью подавляющего большинства животных является подвижность как условие преодоления этого рас­стояния между ними и объектами их потребностей, наличие поиска условий существования, их обнаружение, борьба за их приобретение и сохранение. Это обстоятельство ведет к двум важнейшим последствиям. Первое из них заключается в том, что у животного возникают особые раздражители поведения, направленного на поиск необходимых ему усло­вий, средств существования и размножения. Эти раздражи­тели идут уже не извне, как у растений, а исходят из цикла внутренних процессов самого организма, так как необхо­димых условий в непосредственном его распоряжении нет, а другие внешние условия для него в это время безразлич­ны — раздражители его реакций, поиск недостающего мо­гут идти только от него самого. Такими раздражителями служат или уменьшение запаса определенных веществ внут­ри организма (например, питательных веществ), или, наобо­рот, избыток каких-нибудь веществ (например, углекисло­ты в крови). Так или иначе, из кругооборота внутренних процессов организма возникают раздражения, которые по­буждают животное к поиску недостающих средств суще­ствования.

Эти раздражения не могут направляться прямо к цент­рам, управляющим органами перемещения и захвата объек­тов; тогда это были бы автоматические действия, а здесь они непригодны. Раздражения от физиологических нужд организма поступают в особые центры, где они получают форму потребностей, которые субъект испытывает особым образом. Это уже не столько отражения внутреннего состо­яния тела, сколько побуждения к деятельности в среде, в направлении к чему-то (или от чего-то), но без конкретного определения состава и порядка самих действий; из клиники нервных и душевных болезней человека хорошо известно, [232] что поражение этих центров ведет к нарушению самых на­сущных органических потребностей и соответствующего поведения.

Сигналы о собственных нуждах организма, преобразо­ванные в побуждения к действиям в среде, составляют орга­нические потребности, источник «собственной активности» субъекта. В этой активности выражается, таким образом, двоякое отношение организма к среде: с одной стороны, определенная мера независимости от ее прямых воздейст­вий — организм обращается к ней не тогда, когда в окружа­ющей среде появляются предметы потребления, а когда у него, по ходу его внутренних процессов, появляется потреб­ность в этих предметах; с другой стороны, в этих первоис­точниках «собственной активности субъекта» снова вы­ступает на поверхность теснейшая связь внутренней жизни организма с его внешней средой — она не только арена его действий и поставщик материалов для его тела, но также и сфера объектов его «внутренней активности». Появление этой «собственной активности» означает поэтому не раз­рыв причинных отношений организма со средой, а новую, высшую и более свободную и более тесную связь между ними.

Другое существенное различие в образе жизни между растениями и животными заключается в том, что органы растения реагируют на те элементы среды, которые непос­редственно составляют объекты потребления, а поведение животных, которым приходится искать и находить, а потом захватывать и перерабатывать объекты потребления, ори­ентируется не на физико-химические элементы среды, кото­рые нужны для жизни, а на те свойства объектов, которые следует учитывать в действиях с ними, которые важны для этих действий. Поэтому объекты среды выступают для жи­вотных, во-первых, различительными признаками, во-вто­рых, в определенных пространственных ответных реакци­ях, словом, с предметными и сигнальными признаками. Сиг­нальное значение некоторых свойств объектов среды у жи­вотных может быть врожденным, но чем выше животное по [233] своему биологическому развитию, чем многообразней его поведение, тем большее число признаков и свойств вещей приобретает для него значение в индивидуальном опыте. Некоторые из этих свойств, именно те, от которых зависит успешность одноразовых действий в индивидуально измен­чивых ситуациях, должны каждый раз получать более точ­ные характеристики, уточненное значение путем примеривания и экстраполяции действий в плане образа (без чего, как мы видели, в этих ситуациях невозможно успешное ис­пользование прошлого опыта).

Словом, у животных с подвижным образом жизни так усложняются отношения с некоторыми из важнейших усло­вий существования, что их реакции во внешней среде, на­правленные на достижение этих условий, требуют ориенти­ровочной деятельности на основе образа, управления дей­ствиями при помощи психического отражения.

Такое управление внешними реакциями требует суще­ственных изменений самого организма животных. Прежде всего, оно предполагает выделение специальных органов передвижения и захвата объектов, а также защиты от напа­дения других животных. В процессе эволюции эти органы становятся все более расчлененными, а сочленения их от­дельных частей — более подвижными. Для управления та­кими органами нужен особый аппарат. В свою очередь та­кая управляющая система нуждается в координации своей работы с работой внутренних органов тела. Таким обра­зом, переход к активному существованию требует выделе­ния трех больших систем: органов передвижения и захвата, системы управления этими органами и системы, которая увязывала бы работу первых двух систем с внутриорганическими физиологическими процессами.

Вторая из этих систем, главным образом система уп­равления органами действия, передвижения и захвата объек­тов (или защиты от них), в свою очередь предполагает три большие подсистемы. Одна из них управляет исполнением намеченных движений; это собственно двигательная об­ласть. Другая подсистема состоит, во-первых, из органов [234] получения и переработки информации о внешней среде и, во-вторых, из органов, использующих эту информацию для выделения пути или составления плана действий, а также сохранения его от сбивающих влияний ситуации; первую из них И. П. Павлов называл анализаторами, а вторую — лоб­ными долями; вместе они составляют большую часть коры головного мозга, за исключением его собственно двигатель­ных зон. Первая и вторая вместе обеспечивают то, что И. П. Павлов называл высшей нервной деятельностью[21], об­служивающей активную связь организма с внешней средой.

Когда раздражение, поступающее в мозг, не соответ­ствует возможностям автоматического реагирования, это рассогласование ведет к переключению раздражения на другие центры, где оно трансформируется в потребность. А потребность непосредственно реакции уже не вызывает, - она выступает как побуждение к деятельности, определен­ной по роду — пищевой, оборонительной, агрессивной и т. д., — но не вполне определенной по конкретному составу и порядку отдельных действий. Эта задача теперь возлага­ется на ту новую инстанцию центральной нервной системы, которая принимает на себя воздействие потребности. Это инстанция, представляющая организм в тех его отношени­ях со средой, которые нуждаются в управлении на основе ориентировочной деятельности, инстанция неавтоматичес­ких реакций. Поле внешних действий всегда открывается перед субъектом, поэтому в состав психического отраже­ния ситуации и, в частности, в состав предметного содер­жания образа эта инстанция не входит, поле возможных дей­ствий всегда находится перед субъектом и вне его.

Третья большая система, которую Павлов очень выра­зительно называл «низшей нервной деятельностью»[22], явля­ется связующим звеном между внешней деятельностью организма и его внутренними физиологическими процессами. Процессы этой низшей нервной деятельности идут в двух [235] направлениях. В одном направлении она передает сигналы из внутренней среды организма как побуждения к активной деятельности во внешней среде (или, наоборот, в случаях заболевания подает сигналы, задерживающие эту деятель­ность; например, боль в конечности при переломе костей является сигналом сохранять покой). Но эта система рабо­тает и в другом направлении. Так как жизнь организма на­чинает зависеть в основном от поведения во внешней среде, то на службу этому поведению ставятся основные энергети­ческие ресурсы организма. Например, мозг потребляет гро­мадную, не пропорциональную его массе долю кислорода, сахара и ряда других нужных для его деятельности веществ; работа мышц туловища и особенно конечностей требует усиленного притока к ним крови, которая отвлекается от внутренних органов. Низшая нервная деятельность призва­на обеспечивать целесообразное перераспределение ресур­сов организма: во время бодрствования — на внешнюю де­ятельность, в покое и особенно во сне — на внутренние вос­становительные процессы организма.

Итак, переход к активной жизни во внешней среде ве­дет к радикальной перестройке самого организма, к выде­лению внутри него особой инстанций по получению и пере­работке сигналов из внутренней среды организма — в по­требности, сигналов из внешней среды — в образы ситуа­ции и различные действия в плане образа. Вместе они при­званы обеспечить ориентировку в ситуациях, где автомати­ческое реагирование угрожает неудачей.

Организм, который регулирует свои внешние реакции, воздействия на внешнюю среду на основе образа этой сре­ды, такой организм есть субъект действия.

Субъект — это животный организм, с качественно но­вым строением: у него выделяется верховная нервная ин­станция по управлению реакциями во внешней среде на ос­нове образа этой среды и по увязке этих реакций с внутрен­ней средой организма.

Новая нервная инстанция не просто добавляется к пре­жним, но весь организм перестраивается, подчиняясь этой [236] новой инстанции. Это обусловлено ролью, какую эта ин­станция выполняет в жизни организма. От ее работы и ус­пешного выполнения внешних действий теперь зависит су­ществование и развитие животного. Поэтому вся внутриорганическая, вегетативная («растительная») жизнь ставится на службу задачам поведения, обеспечения успешного вы­полнения действий во внешней среде.

Организм с такой особой верховной инстанцией как внешнего поведения, так и внутрителесных процессов — это уже не просто животный организм, а животное как субъект целенаправленных действий.

Отождествление субъекта с организмом вообще, а сле­довательно, и с организмом, у которого такой верховной инстанции нет, означает приравнивание субъекта ко всяко­му организму (или хотя бы ко всякому животному организ­му), это — механическое упрощение. Субъект — особый организм, по-новому, сложно и высоко организованный, обладающий новой способностью управлять своими дей­ствиями на основе образа поля этих действий.

Субъект невозможен без психики, но психика составля­ет только одну из форм предметной деятельности субъек­та — его ориентировку в поле действия на основе образа этого поля. Как нельзя отождествлять субъект с организ­мом, так нельзя отождествлять его с психикой; последнее означало бы превращение психической деятельности в дей­ствующую субстанцию и притом еще духовную субстанцию. Это типичное идеалистическое извращение в понимании субъекта.

Субъект — всегда субъект действия, но не всякого, а лишь целенаправленного, т. е. такого действия, которое ре­гулируется на основе образа ситуации. Многие физические действия организма не составляют действий субъекта; к примеру, эпилептические судороги — это не действия субъекта, а двигательные патологические реакции организ­ма в эпилептическом припадке; если неумелый альпинист срывается со скалы, он падает не как субъект, а как физи­ческое тело. Даже человек является субъектом лишь в таких [237] действиях, которыми он управляет на основе образа поля этих действий. Мы видели, что такого рода ориенти­ровочная деятельность может быть объективно доказана, и лишь там, где ее наличие можно объективно доказать, сле­дует говорить о поведении (в строгом смысле) и о субъекте этого поведения.

Но мы должны еще раз подчеркнуть, что все это лишь указание на то, чем субъект отличается от организма (кото­рый еще или уже субъектом не является). Но это не раскры­вает его существенные черты и строение, соотношение раз­ных форм его психической деятельности в различных ситуа­циях и на разных уровнях развития и не составляет полного определения того, что есть субъект. Такое определение ос­тается задачей специального исследования.

Дата добавления: 2014-11-01; просмотров: 402; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!