Тема 10. ЛИТЕРАТУРНЫЙ МОДЕРНИЗМ

«ПОТОК СОЗНАНИЯ». Изображение реальности сквозь призму душевной жизни, потока впечатлений, ассоциаций, дорефлексивных импульсов, желаний и образов. Сознание отличает не линейное мышление, не ядро личности, его Я, а ветвящийся, пульсирующий поток субъективной жизни и конкретного опыта (У.Джемс). Складывается в начале 1920-х годов на основе внутреннего монолога Л.Толстого, Ф.Достоевского. Философской предтечей является интуитивизм Анри Бергсона, его понимание «жизни», «длительности», «созерцания». Эстетически он тяготеет к «новой орфической чувственности», осознанию и просветлению тонких душевных переживаний.

Письмо, выражающее живой поток становления, «жизнь» как витальность, дух, биос противопоставляется большим идеям разума и социальной действительности, являющимися мертвыми, ставшими. Поток сознания - извечный поток видимостей (М.Пруст), неизвестный, меняющийся и неуловимый дух (В.Вулф), анонимная субстанция (Н.Саррот). Для него характерны неопределенность, изменчивость, индетерминированность. «Жизнь» - творческое кипение различных множеств и состояний чистой длительности в ее свободном проявлении, поток бесконечно нового. Она непостижима для схематизирующего рассудка. Открывается лишь в актах созерцания, интуитивного «схватывания» целого, бескорыстного взгляда, чему служат епифании Д.Джойса, тропизмы Н.Саррот, бесстрастие М.Пруста. В отличие от протяженности материальной действительности, субективный поток сознания характеризуется длительностью. Это время не физического мира, прошлое-настоящее-будущее, а текущее настоящее: мечта-впечатление-память. Ассоциативная связь с прошлым в текущем мгновении - аллюзии Д.Джойса, реминисценции М.Пруста. Но в отличие от длительности А.Бергсона, которая не имеет ни субстанции, ни мгновений, время потока сознания имеет дискретность и психологизм. Течение времени обуславливает аксиологический релятивизм. Зыбкость, неустойчивость жизни делает все ценности преходящими, все значит лишь постольку, поскольку приносит сиюминутное переживание, что выражается как утрата веры в Портрете художника в юности Д.Джойса, потеря критериев морали в светской игре в Миссис Деллоуэй В.Вулф, сомнение в истине в Понедельник ли, вторник В.Вулф, забвение реальности ради чувства возможного в Человеке без свойств Р.Музиля, сексуальность и страсть в противовес онемению и ханжеству Любовник леди Чаттерли Д.Лоуренс, Тропике рака Г.Миллера.

Литературной формой потока становится антироман, в котором нет истории, сюжета, интриги, но есть новая поэтика: наслаждение текстом, сиюминутностью, метафоричностью, игрой ассоциаций; в нем нет персонажа, но наличествует профиль, очерк, силуэт, Homo Fictus; в нем нет линии развития от… к…, но есть текущее настоящее, прошедшее в настоящем; здесь отсутствует отграничение эстетической реальности от действительности, рамка, но есть незавершенность, non-finito как способ выражения безбрежности жизни.

Стремление объять всю вселенную культуры и человеческого опыта в тысячах мелочей характерно для Улисса Джеймса Джойса (1922). Джойс писал: «Моим намерением было написать главу из духовной истории моей страны, и я выбрал местом действия Дублин, поскольку с моей точки зрения, именно этот город является центром паралича» (Д.Джойс). Описан один день одиссеи по Дублину Леопольда Блума. Это 16 июня 1904 года – день встречи Джойса с будущей супругой Норой Барнакл. Происходящее в романе снабжается детальнейшим указанием места действия и всей уличной фурнитурой. Но вписывается в античный миф. Блум ассоциируется с Одиссеем, Мэрион с Пенелопой, Стивен Дедалус с Телемахом. Странствия Блума по Дублину завершаются возвращением домой, в Итаку, но уже с обретенным сыном Дедалусом. Воссоединение Блума и Дедалуса – епифания, видение Шекспира как отца Гамлета в зеркале, куда смотрят оба. Один день – бессознательный день каждого человека, в который ничего не происходит (К.Г.Юнг). “Действие Улисса происходит в течение одного дня. Мы понимаем, конечно, что это условность, что имеется ввиду не один день и не один год, а целая полоса - ночь буржуазной цивилизации... Дублин - не только Лондон, Нью-Йорк, Париж, но также и Итака. Блум - не только наследник аптекаря Омэ или предшественник Джорджа Ф.Бэббита, но также Одиссей, Вергилий, Христос, Шекспир, словом - человек вообще. Внятный любому и неизвестный никому. Всякий и никто. Его жена Мэрион - не просто окончательно павшая Эмма Бовари, но также Пенелопа. Стивен Дедалус - не просто духовный родственник, скажем парнасцев, но также Телемак, Фома Аквинский, Гамлет. Любое действие романа, любой персонаж, любая проблема имеет отклик в мифе, либо во всей толще истории“ (Н.Анастасьев). Это странствие человеческой души в потоке повседневности и глубинах культуры данное под видом мифа и, иначе, транспонирование мифа под видом современности. «Использование мифа, установление параллели между современностью и древностью… есть способ контролировать, упорядочивать, придавать форму и значение тому громадному зрелищу тщеты и разброда, которое представляет собой история» (Т.Элиот). Роман также релятивизм ценностей, смешение высокого и низкого, духовная одиссея, ведовский шабаш, жестокое исследование души (С.Цвейг), порнографический и непристойный поток (А.Беннет).

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ. Направление, связанное с одноименной философской школой – С.Кьеркегором, Ф.Ницше, Ж.-П.Сартром. Истоком послужило иррациональное понимание страсти у Ф.Достоевского, Л.Толстого, ощущение отчужденности мира и обезличенности индивида у Ф.Кафки, отстаивание идентичности личности в философии экзистенциализма. Толчком образования направления в условиях буржуазного общества служит кризис идентичности и критика отчужденного сознания. Различается подлинное и неподлинное существование. Неподлинное бытие человека усматривается в том, что в структуре социальных отношений, в тисках бюрократической машины человек сводится к социально-ролевой функции, ведет отчужденную механистическую жизнь. Причина - научно-техническая ориентация сознания, когда знание истины сущего подменяется понятием о ней, в результате чего происходит забвение бытия (М.Хайдеггер). Индивид ведет безотчетное прозябание в “тумане” повседневной жизни (М.де Унамуно), в анонимном мире объектов действия , das Man (М.Хайдеггер), Le On (Г.Марсель) где он ничего не решает. Он живет игрой слов и погремушками чувств (Ф.Ницше). Мир объективизаций поглощает индивидуальность всеобщим, подавляет свободу личности (Н.Бердяев). «Индивид распадается на функции... Быть означает быть в деле. Отдельный человек живет как сознание социального бытия... Бытие человека сводится к всеобщему; к жизнедеятельности как производственной единицы, к тривиальности наслаждения» (К.Ясперс). Рассматривая личность как единство сущности и существования, т.е. совокупности общественных отношений и идентичной субъективности, то марксизм признает первичной сущность индивида, а экзистенциализм – существование. Социальная сущность индивида тождественна всеобщему, а, следовательно, неподлинному существованию. Подлинное бытие - верность себе, индивидуальная свобода, субъективность: «Существование предшествует сущности или надо начинать с субъективности» (Ж.-П.Сартр). Неповторимость субъективности, уникальность личности укоренена в теле.[10] Именно благодаря неповторимости тела уникальна субъективность

Пограничная или критическая ситуация становится толчком для прояснения сознания, т.е. понимания опустошенности, нелепости повседневной жизни. Это ситуация вины (Ясперс), смертельной опасности (Хайдеггер), страха (Сартр), скуки (Камю), агонии (Унамуно), любви (Мориак). Ситуация заставляет делать выбор: либо дальше находится в состоянии прозябания, ориентируясь на химеры социальной действительности, либо приверженность своей страсти. Это выбор не тех или иных возможностей в повседневной жизни, но выбор себя, своей боли, своей надежды, жизнь своим смыслом. Выбор себя предполагает отказ от универсального, внешнего, что, в свою очередь, вызывает раскол сознания на социально-ролевое и индивидуально-личностное. Субъективность полагает свой собственный закон, а не приверженность социальной или природной необходимости, она предполагает выхождение за пределы всего социального, будь то ценности или обыденная жизнь. Ее суть трансцендирование. Поэтически проблему пограничной ситуации и выбора в романе Дорога в никуда Франсуа Мориак описывает так:

Жизнь большинства людей - мертвая дорога и никуда не ведет. Но иные с самого детства знают, что идут они к невидимому морю. И они чувствуют веяние ветра, удивляясь его горечи, и вкус соли на своих губах, но еще не видят цели, пока не преодолеют последнюю дюну, а тогда перед ними раскинется беспредельная, клокочущая ширь и ударит им в лицо песок и пена морская. И что же останется им? Ринуться в пучину или возвратиться вспять....

Экзистенция - существование, выходящее за свои пределы, страсть, нигилирующая универсальное и укорененная в бытии. Ее суть в негативности, нигилировании объективного и направленность в субъект.[11] Она ставит под сомнение мир и самое себя, оказываясь постоянным ускользанием. Субъект, приверженный собственной страсти, находится в состоянии постоянного отрицания и самоотрицания. В таком случае сознание по Сартру: не есть то, что есть [оно не предметно] и есть то, что не есть [небытие]. Сознание выступает как ничто. Страсть является направленностью от повседневности к ничто:

БЫТИЕÞ ЭКЗИСТЕНЦИЯÞ НИЧТО

МИР Þ ЭКЗИСТЕНЦИЯÞ ТРАНСЦЕНДЕНЦИЯ

Обнаружение Ничто является осознанием конечности индивидуального существования - той истины, что человек рожден, чтобы умереть и собственная смерть обессмысливает любую деятельность. Происходит утрата рационального смысла бытия, внешних и внутренних опор. Экзистенция - бытие направленное к ничто и сознающее свою конечность (Хайдеггер, Сартр); временность, устремленность в будущее, но не во внешнй жизни, а фундаментальный проект - движение к смерти. Какое воздействие оказывает Ничто? Оно рождает страх (Кьеркегор). Рождается эмоциональный смысл - переживание страха, отчаяния, тревоги, тоски и пр. метафизические чувства, которые в отличие от психологических переживаний беспредметны и беспричинны. Личностный смысл укоренен в теле как переживание своей конечности, а потому непонятен окружающим людям. Экзистенциальный опыт и не может никого и ничему научить. Нигилирование повседневности выступает как акт свободы, т.е. внутренний протест, отрицание рационального и социального (Мориак, Ануй); бунт против роковой неизбежности (Камю, Мальро). Иррационализм страсти, нигилирование универсального рождает парадокс как истину человеческого существования. Онтологическая и логическая невозможность есть парадокс. Страсть, выходящая за пределы социальной действительности, логики, морали и здравого смысла алогична и личностна, а, значит, парадоксальна. Суть сознания и есть ничто, независимость от повседневности, вещей, материального мира. Поэтому подлинное существование означает, что человек есть сам свобода или свобода не то, что мы имеем, но что мы есть. Парадокс свободы и необходимости заключается в том, что свобода подлинного существования исключает всяческую необходимость, даже если раб закован в цепи (А.Камю, Ж.-П.Сартр), парадокс любви заключается в том, что любовь (как отрицание) и невозможна и неизбежна (Ф.Мориак), парадокс разума и чувства состоит в том, что любые рациональные планы не отвечают чувству идентичности личности (М.Фриш). Например парадокс творчества, который заключается в необходимости и невозможности строительства объясняется в романе Шпиль Уильяма Голдинга так:

Что держит шпиль? – Вера: “На твой взгляд шпиль - это нелепость. Он пугает и лишен смысла. Но с каких пор избранники Божии взыскуют смысла? …Это божий промысел. От века Бог не подвигал людей на дела, согласные со смыслом... вот из сокровеннейших глубин доносится глас, который повелевает содеять нечто бессмысленное: построить корабль на суше, воссеять на гноище, жениться на блуднице, возложить сына на жертвенный алтарь. И тогда, если у людей есть вера, рождается нечто новое”.

Тем не менее, социальный смысл экзистенциализма - это род мужества, достойного поведения личности перед лицом бессмысленного мира

АНТИУТОПИЯ И ФЭНТЕЗИ. Утопия (u-topos – место, которого нет, eu-topos – благое место) – идеализированное, совершенное общество как альтернатива настоящему социуму. В классической утопии нравственный идеал трансцендентен, а социальная организация вторична, в современной - главное разумная организация. Описание устройства общества будущего, альтернативная социально-историческая гипотеза. Социальная и техническая антиутопия - отрицание мифа о будущем рае, т.е. позитивной утопии, проекта общества вечного блаженства. Роман-предупреждение стал первым предчувствием техногенных катастроф, предшественником антиутопии. Отрицание триумфа порядка и контроля, машинного мироустройства, как апофеоза эффективности и рационализма – вот что заложено в антиутопии. Показывается, что техноутопии, опирающиеся на научные истины, фундируются метафизикой зла. Дистопия - образ разрушенного общества, не имеющего перспектив реконструкции, и превратившегося вследствие этого в лишенную памяти и мечты «кровавую сиюминутность» (Д.Оруэлл). Сегодняшний ад, который усилится в будущем.

Фэнтези - душевная утопия, «утопизирующее усилие самого себя» (Э.Блох). Фантазия есть возможное. Утопический идеал предполагает преодоление современного состояния. Фантастическое есть двойственное видение, колебание между воображаемым, сверхъестественным и действительным, естественным объяснением событий. Душевная утопия исход в постоянно желанную, обетованную землю, жажда путешествий и приключений, желание свободной жизни и новых ощущений, стремление к живому и непосредственному видению реальности осуществления мечты и надежды. Допущение иных законов, объясняющих сверхъестественное и необычное. Выход за пределы фантастического: уверенность в невозможном. Обратная сторона невозможного в действительности - возможное желания. Желаемое всегда достоверно, а потому оно становится порывом, ожиданием и осуществлением неосуществимого. Беспредельный мир дневных грез, надежд и осуществляемых желаний. Ирреальное неподвластно фактам, вещам и логике как непреложным условиям цивилизации. Но уверенность в нем, вызыванная достоверностью желания становится погружением в мистерию, священную драму Волшебной Страны. Оправдание вымысла - топика искусства: вымышленная география – лабиринт сил сопротивления на пути желания. Это осуществляется через путь героя к цели и карту препятствий. Фэнтези – модернизированная волшебная сказка со своими константами: мифопоэтическое обоснование; арсенал «волшебных» предметов из научной фантастики, science fiction; персонаж-рассказчик удостоверяющий нарратив. Языковые игры, аллюзии, мифологемы, лингвистические игры, словотворчество, фоноцентризм вплетены в ткань достоверности рассказа. Фэнтези - вымышленная реальность, мир чудесного с дневными грезами и ночными фантазиями, иерофаниями, явлениями священного. Реальность очарования отличает: а)невосприимчивость очарованного к действительности. Избавление от усталости и скуки монотонного массового производства, порабощенности мелочами и массой вещей, методического труда, регламентированной жизни, векового воспроизведения циклов природы. Избавление от бремени жажды, голода, скорби, несправедливости и смерти; б)восстановление и обновление жизненных сил, новизны и свежести непосредственного восприятия. Творческая фантазия и прояснение видения мира; в)утешение удовлетворение чаяний: избавление от смерти в череде жизней или перевоплощений; окончательная победа добра среди катастроф, скорби и поражений; наслаждение приключениями и удивление необычным и экзотическим. г) Ощущение счастья, торжество добра и радости инобытия (Дж.Толкин).

Осуществление надежды - путь желания в лабиринте препятствий к энигматическому знанию, т.е. к открытию тайны мира или человека. Чудесное как невиданный, неизвестный феномен, который должен состояться в будущем. Экзотические условия вымышленного мира - фантастические существа, волшебные предметы, магические способности человека, метаморфозы, игра пространством и временем. Логика загаданного бытия - абсолютная свобода желания, ибо для желания нет предела, для желания нет невозможного; смысл желания только в его исполнении. Порыв, жажда духа, усилие мысли и детективная интрига. Выполнение невыполнимых заданий с помощью волшебного предмета. Приключение: события чрезвычайные, странные, ошеломляющие и тревожные; неожиданности и ловушки, активизирующие пограничный опыт. Осуществление мечтаний чувственного воображения, эмоциональные эффекты и обаяние новизны. Чарующее воздействие движения в лабиринте, конечный пункт которого благовестие, отблеск запредельной радости, evangelium. Особенность мечты, о которой идет речь в фэнтези описывает Дж.Р.-Р. Толкин в эссе О волшебных сказках (1947):

И существуют очень древние потребности и стремления, затрагивающие самые корни фантазии, в отношении которых волшебная сказка дает своего рода удовлетворение и утешение. Ряд из них представляют вполне извинительные слабости или причуды: такие, например, как желание проникнуть, подобно свободно плавающей рыбе, в самые пучины моря; или тоска по бесшумному, грациозному, легкому и сильному птичьему полету, та тоска, по отношению к которой самолет кажется не более чем издевательством.… Есть и более глубокие стремления например, к общению с другими живыми существами. На этом желании – древнем, как грехопадение, - во многом основана способность сказочных зверей и других тварей говорить и особенно магическая способность человека понимать их речь. …Но волшебная сказка отрицает всеобщее окончательное поражение, и потому она – благовестие, приносящее легкий отблеск радости, радости, запредельной по отношению к этому миру, пронзительной, как скорбь.

Дата добавления: 2014-11-24; просмотров: 257; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!