Лекция №13

Фонема— кратчайшая фонологическая единица языка. Фоне­мы, различая слова, характеризуются различительными (дифферен­циальными) и неразличительными признаками. Различительные признаки образуют фонологические оппозиции.

Оппозиции изучаются с точки зрения их логической структуры и представленности в реальных языках. По мнению Н. С. Трубец­кого, оппозиции могут классифицироваться по трем основаниям — по отношению к системе оппозиций, по отношениям между члена­ми оппозиции и по действенности в различных позициях.

Зг. Принципы структурного и функционального подхода члены Пражской лингвистической школы стремились распространить на изучение проблем морфологии и синтаксиса.

Пражане признавали изоморфизм фонологического и морфоло­гического исследования, поэтому логическая классификация оппо­зиций, разработанная для фонологии, применяется и для морфоло­гии. Эти принципы были обоснованы в работах В. Скалички "О грамматике венгерского языка" и Р. О. Якобсона "Очерк общего учения о падеже".

Морфологическая проблематика Пражской лингвистической школы ограничивалась изучением морфемы и морфологических оп­позиций (например, нейтрализация родов во множественном чис­ле), совокупности оппозиций. Так, имя существительное в русском языке понимается как способность слова, принадлежащего к этой части речи, участвовать в оппозиции падежей, чисел и родов.

В работах Р. О. Якобсона о грамматических оппозициях была поставлена задача поисков единого семантического инварианта каж­дого из членов морфологической категории, обосновывался тезис о непременной бинарности лингвистической (в том числе грамма­тической) оппозиций, выдвигалась идея неравноправности членов морфологической корреляции (связанная с соответствующими на­блюдениями русских грамматистов и с идеей Трубецкого о нерав­ноправности членов фонологической корреляции).

Морфология как раздел теории лингвистической номинациив учениях Пражской лингвистической школы была противопостав­лена синтаксису как теории синтагматических способов.

В синтаксисе противопоставление языка и речи ведет к разгра­ничению предложения и высказывания.

Член Пражской лингвистической школы В. Матезиус разрабо­тал теорию актуального членения предложения, чем и заложил ос­новы функционального синтаксиса(работы "О так называемом актуальном членении предложения" (1947 г.), "Основная функция порядка слов в чешском языке" (1947 г.) и др.).

Отметим, что идеи о психологическом членении предложения были ранее высказаны представителями Московской лингвистичес­кой школы Ф. Ф. Фортунатовым и А. А. Шахматовым.

Актуальное членение, по В. Матезиусу, следует противопоста­вить его формальному, грамматическому членению. Если формаль­ное членение разлагает состав предложения на его грамматические элементы, то актуальное членение выясняет способ включения предложения в предметный контекст,на базе которого оно воз­никает.

В качестве основных элементов актуального членения В. Мате­зиус выделяет исходную точку (или основу) высказывания, то есть то, что является в данной ситуации известным или, по крайней мере, может быть понято из контекста, и ядро высказывания, т. е. то, что говорящий сообщает об исходной точке высказывания. Основны­ми средствами актуального членения выступают интонация и по­рядок слов. В отечественно синтаксисе более распространены тер­мины тема-рема.

Зд. Функциональный подход был плодотворно применен к ис­следованию проблем литературного языка и культуры речи (у пра­жан — языка). Решению этих вопросов способствовали также прак­тические задачи, стоящие перед чешскими лингвистами. Эти зада­чи были обусловлены особенностями развития чешского литера­турного языка.

Поскольку существуют разные функции речевой деятельности, то им, считают пражские лингвисты, должны соответствовать фун­кциональные языки. Б. Гавранек в статье "Задачи литературного языка и его культуры" (1932 г.) пишет: "Различие между функцио­нальными языками и функциональными стилями заключается в сле­дующем: функциональный стильопределяется конкретной целью того или иного высказывания и представляет собой функцию выс­казывания, то есть речи (parole), в то время как функциональный языкопределяется общими задачами нормативного комплекса язы­ковых средств и является функцией языка (langue)".

Утверждение Пражской лингвистической школы о том, что "каж­дая функциональная речевая деятельность имеет свою условную си­стему языка в собственном смысле", вряд ли правильно, так как до уровня "языка" поднимаются различные стили: поэтический, фами­льярный и т. п., а о поэтическом и о литературном языке говорится как о различных языках, отличающихся от общенародного языка.

Функционализм Пражской лингвистической школы сказался в теоретическом обосновании проблемы культуры языка.Под куль­турой языка пражские ученые понимают заботу о стабильности, ус­тойчивости литературного языка, который должен избавиться от всех ненужных колебаний. Поддержка стабильности тесно связана с разработкой стилистического богатства языка, способного без труда выражать самые разнообразные оттенки значения. Все это требует, в свою очередь, сохранения своеобразия языка, то есть уси­ления тех черт языка, которые обусловливают его специфику. Борь­ба за культуру языка предполагает сознательное воздействие линг­вистов на разработку вопросов функционального и стилистическо­го использования языковых средств, на формирования норм лите­ратурного языка, его стабилизации.

Деятельность Пражской лингвистической школы сыграла важ­ную роль в истории языкознания. Она оказала и продолжает оказы­вать существенное влияние на развитие мировой лингвистики. Ос­новные идеи Пражской лингвистической школы не утратили акту­альности и в наши дни. Общим достоянием лингвистики стало, в частности, признание лингвистической значимости элементарных фонологических признаков {играющих особенно важную роль в генеративной фонологии). Широкое признание получила "динами­ческая" концепция языка, обоснованная в трудах Й. Вахека, Ф. Да-неша и др., тезис об "открытом" характере языковой системы, вклю­чающей наряду с "центральными" (системными, регулярными) так­же и "периферийные" элементы. В числе плодотворно развиваемых в современной лингвистике понятий, выдвинутых представителя­ми Пражской лингвистической школы, — понятия маркированнос­ти/немаркированности языковых единиц. В отечественном языкоз­нании весьма активно разрабатываются проблемы функциональной стилистики, культуры речи, языковой политики.

4. Для американского языкознания и психологии характерно по­нимание речевой деятельности как словесного поведения, как ре­акции говорящего на ту или иную ситуацию. Язык— это система сигналов, имеющих внешние и внутренние связи, поэтому языкоз­нание делится на металингвистику (долингвистику) и микролинг­вистику (собственно лингвистику).

Металингвистикаизучает внешнюю сторону словесного пове­дения. Она объединяет такие дисциплины, как этнолингвистика, психолингвистика, социолингвистика, менталингвистика, фонети­ка (изучение акустических и артикуляционных свойств звуков), па­ралингвистика.

Микролингвистиказанимается описанием словесных сигна­лов без обращения к металингвистическим фактам и истории. Это наука о выражении, а незначении.

4а. Дескриптивная лингвистика (англ. descriptive — описатель­ный) — одно из направлений американского языкознания, возник­шее и активно развивающееся в 30-50-х гг. XX в. в общем русле структурной лингвистики.

Основоположники дескриптивной лингвистики — Л. Блумфилд, ф. Боас и Э. Сепир.

Дескриптивная лингвистика не ставила задачи создания общей лин­гвистической теории, которая объясняла бы явления языка в их взаи­мосвязи, но разрабатывала методы синхронного описания и модели­рования языка. Описание языка понималось как установление языко­вой системы, индуктивно выводимой из текстов и представляющей собой совокупность некоторых единиц и правил их расположения.

Дескриптивная лингвистика — это схема процессов, ведущих к открытию грамматики некоторого языка, или экспериментальная техника сбора и первоначальной обработки сырых данных. Линг­вист выступает в роли дешифровщика.

Единственной реальностью, с которой лингвист имеет дело, явля­ется текст, подлежащий "дешифровке". Все сведения о "коде" (струк­туре языка), лежащем в основе этого текста, должны быть выведены исключительно из анализа этого текста. Но в нем непосредственно не содержатся данные о значениях слов, грамматике, истории языка и ге­нетических связях его с другими языками. В тексте непосредственно даны лишь некоторые его а1ементы (части, отрезки), и для каждого из них можно установить распределение, или дистрибуцию — сумму всех окружений, в которых этот элемент встречается т. е. сумму всех (раз­личных) позиций элементов относительно других элементов. Пример­но такую методику применил Ж. Ф. Шампльон, который на основа­нии анализа текстов, написанных на Розеттском камне, в результате многолетних исследований дешифровал систему египетского письма ("Письмо к г. Дасье", 1822 г.).

Особенности дескриптивной лингвистики как разновидности структурализма таковы:

1) представление о лингвистическом описании как наборе неза­висимых от строя того или иного конкретного языка процедур об­работки текстов, выполнение которых в определенном порядке дол­жно автоматически привести к открытию грамматики (структуры) данного языка;

_V2) различение в языке нескольких уровней: фонологического, морфологического, синтаксического. Эти уровни образуют иерар-

хию, основанием которой является фонологический уровень, а вер­шиной — синтаксический (нет лексического, поскольку именно слово прежде всего обладает значением). Единицы более высокого уровня строятся из единиц непосредственно предшествующего уровня (морфемы — из последовательности фонем, конструкции — из последовательности морфем или символов классов морфем). Поэтому, приступая к описанию языка, необходимо начать с обна­ружения его простейших единиц и переходить ко все более слож­ным единицам;

3) представление о единицах языка как классах в некотором
смысле дистрибутивно эквивалентных единиц текста (вариантов
данной языковой единицы);

4) требование объективности описания, которое при дешифро-
вочном подходе к языку является залогом и единственной гаранти­
ей истинности значений.

Таким образом, описать структуру языка исчерпывающим обра­зом — значит установить: 1) его элементарные единицы на всех уровнях анализа; 2) классы элементарных единиц; 3) законы соче­тания элементов различных классов.

Упрощенное понимание языка, ограниченность проблематики, абсолютизация дистрибутивного аспекта языка привели уже в кон­це 50-х — началу 60-х гг. к кризису дескриптивной лингвистики, резкой критике "Лингвистики без смысла" и механистического ди-стрибуционализма, к появлению теорий, широко обращающихся к семантике, в разработке которых приняли участие многие бывшие дескриптивисты — трансформационная и порождающая грамма­тика, теория компонентного анализа, различные теории синтакси­ческой семантики и т. д.

46. В основе трансформационной методики лежат следующие идеи 3. Харриса: синтаксическая система языка может быть разби­та на ряд подсистем, из которых одна является ядерной, исходной, а все другие производны от нее. Эти положения основываются на развитии речи детей и утрате речевых навыков вследствие афазии: начинающий говорить ребенок употребляет простейшие (ядерные в терминологии 3. Харриса) конструкции, с развитием малыша

усложняется его речь, в том числе и синтаксис. Афазия — пораже­ние мозга, в результате которого человек утрачивает речевые навы­ки, но этот процесс протекает постепенно (от более сложных кон­струкций к менее сложным, а от них — к простейшим (ядерным). Ученик 3. Харриса Н. Хомский разработал трансформационную методику порождающей (генеративной) грамматики: "Три модели описания языка" (1956 г., русский перевод в 1961 г.), "Синтаксичес­кие структуры" (1957 г., русск. пер. — 1962 г.), "Логические осно­вы лингвистической теории" (1962 г.)

Н. Хомский язык рассматривает не как набор единиц языка и их классов (дескриптивная лингвистика), а как своеобразный механизм, создающий правильные фразы.

Выделяются синтаксические структуры двух родов — ядерные и неядерные. Последние являются трансформами ядерных предло­жений. Их описание содержит правила соединения элементов и пра­вила классификации. Такое описание осуществляется при помощи трансформационной методики.

Трансформации понимаются как формальные операции, необ­ходимые для того, чтобы из простого (ядерного) предложения по­лучить более сложное, как глубинную структуру и трансформу. Н. Хомский выделяет 24 типа трансформаций и разрабатывает "ал­гебру трансформаций", то есть последовательность трансформаций, если она не единственная. Среди трансформационных операций выделяются, например, такие: а) перестановка элементов (перму-тация), не совсем правильно — совсем не правильно: б) добавле­ние элемента (адъюнкция); 'сын приехал' — "сын не приехал" — "сын ли приехал" и т. д.

Генеративная лингвистика получила широкое распространение не только в США, но и в мире в 60-х годах XX в. Она привлекла внимание к ненаблюдаемым объектам синтаксиса, существование которых определяется косвенно; способствовала выработке аппа­рата описания синтаксиса, ввела в лингвистику технику формали­зации описания. Однако сразу после выхода "Аспектов теории син­таксиса" Н. Хомского (1965 г.), отражавших этап так называемой стандартной теории (Standard Theory), уже в рамках самой генера-

тивной лингвистики возникли оппозиционные течения, например, порождающая семантика, падежная грамматика. В 70-е гг. влияние идей Хомского заметно ослабляется, вскрываются ее слабые сторо­ны, например, априорность в выделении исходных синтаксических единиц и правил базового компонента; неориентированность на мо­делирование речевой деятельности и, в частности, недооценка роли семантического компонента и прагматических факторов, слабая при­менимость к описанию разноструктурных языков.

В 80-е годы идеи порождающей грамматики продолжают разви­ваться Хомским и его учениками (так называемая "Расширенная стандартная теория", "Пересмотренная расширенная стандартная теория" и др.). Эти теории также не преодолели недостатков гене-ративистики. Однако терминологический аппарат трансформаци­онной порождающей грамматики вошел в лингвистический оби­ход (например, глубинная структура, поверхностная структура, трансформация и др.). Из генеративной лингвистики в языкозна­ние и методику пришли алгоритмизация, ролевая грамматика.

5. Давая название своему направлению (glossema, род. п. glossematos — слово), Л. Ельмслев хотел подчеркнуть тем самым независимость своей лингвистической теории от традиционного языкознания. Основные пороки предшествующей ему лингвисти­ки Л. Ельмслев усматривал в том, что ее главное содержание — изучение истории языков и родственных отношений между ними — в общем было направлено не столько на изучение природы языка, сколько на психологические, физиологические, социологические и исторические проявления. Традиционная лингвистика, по мнению Л. Ельмслева, цеплялась за случайные и преходящие явления, на­ходящиеся вне пределов языка. Подлинное же научное языкозна­ние, по мнению ученого, должно быть имманентным, т. е. оно дол­жно изучать внутренние, постоянные, конструктивные элементы языка, присущие человеческой речи вообще,а не данному конк­ретному языку. Лингвистика, по Л. Ельмслеву, должна попытаться охватить язык как самодовлеющее целое, структуру.

Таким образом, была сделана заявка на создание новой лингви­стической теории XX в., объемлющей и теорию, и семиотику, и об-

щую теорию науки. Основные принципы этой теории Л. Ельмслев изложил в работах "Пролегомены и теории языка" (1943 г.), "Ме­тод структурного анализа в лингвистике" (1950-1951 гг.) и др. К ограниченному по своему составу направлению примыкали В. Брёндаль ("Структурная лингвистика", 1939 г.), X. Ульдалль ("Ос­новы глоссематики", 1957 г.) и ряд других менее известных языко­ведов.

Философскую основу лингвистической теории Л. Ельмслева со­ставляет логический позитивизм, отрицающий реальное существо­вание предметов материального мира, объявляя эти предметы пуч­ком пересечения их отношений. Кроме того, позитивизм отрицает критерий практики.

Глоесематическая теория, по Л. Ельмслеву, сама по себе незави­сима от опыта, т. е. она независима от возможности ее применения, от отношения к опытным данным. С другой стороны, Л. Ельмслев утверждает, что целое состоит не из вещей, а из отношений; и только внутренние и внешние отношения имеют право на существование.

Свою задачу глоссематики видят в анализе текста. Именно из текста в результате анализа извлекается система. Предварительным моментом анализа является катализ,сводящийся к доведению фраз до нормальной формы.

В последующем как план выражения, так и план содержания, членится на все более дробные единицы вплоть до мельчайших ком­понентов. Минимальной единицей плана выражения является фо­нема,которую Ельмслев предлагает называть таксемами выра­жения.В плане содержания неразложимой далее единицей являет­ся введенное Л. Ельмслевом понятие фигуры.Фигура — это не знаки, входящие в знаковую систему как части знаков. Фигуры вы­ступают как некоторые элементарные смыслы (семантические мно­жители), комбинация которых придает значение знаку. Например, знак 'мальчик' можно разложить на фигуры {человеческое суще­ство} + {молодой} + {мужской пол}, изменение последней фигуры дает знак 'девочка'.

Фигуры, фонемы и другие единицы текста вступают в различ­ные отношения — зависимости (в терминологии Л. Ельмслева,

функции). Отметим, что глоссематики функцию понимают как за­висимость (такая терминология принята в математике), а не как в Пражской лингвистической школе (телеологическая установка).

И в тексте, и в системе устанавливаются три типа глоссемати-ческих функций:

1) двусторонняя зависимость, или интердепенденция, имеющая
место между двумя элементами, не существующими одни без дру­
гих: если в предложении есть подлежащее, то обязательно есть и
сказуемое и наоборот; если в языке есть имена существительные,
то обязательно есть и глаголы и наоборот;

2) односторонняя зависимость, или детерминация, при которой
один элемент предполагает другой: в русском языке предлог около
предполагает имя в родительном падеже, но родительный падеж
имени возможен не только с предлогом около;

3) свободная зависимость, или констелляция, когда один элемент
может существовать без другого: категории лица и рода в русском
глаголе.

В любом языке число фонем (таксем выражения) не превышает 70—80, а число фигур не намного больше. Л. Ельмслев утверждает: "Таким образом, язык организован так, что с помощью горстки фи­гур и благодаря их все новым и новым расположениям может быть построен легион знаков. Если бы язык не был таковым, он был бы орудием, негодным для своей задачи".

При всей методологической порочности глоссематика внесла свой вклад в развитие лингвистики. Как общая дедуктивная теория языка она явилась одной из первых попыток соединения языкозна­ния с формальной логикой и этим оказала воздействие на совер­шенствование точных методов исследования языка. Однако стрем­ление утвердить при помощи глоссематики идеалистическое пони­мание природы языка, с одной стороны, обусловило ряд противо­речий в самой глоссематичесокй теории (например, между поло­жением о независимости теории от опыта и признанием того, что применение теории должно вести к результатам, согласующимся с экспериментальными данными), а с другой — обусловило невоз­можность ее практического использования для анализа конкретных

языков. Между тем отдельные понятия, методы и термины глоссе­матики нашли применение в некоторых лингвистических концеп­циях: понятия "схемы" (структуры), "коммутации", метод компо­нентного анализа.

Структурализм как особое лингвистическое направление, про­тивопоставленное "традиционному" языкознанию, перестал суще­ствовать с 70-х гг. XX в. Главное его наследие — провозглашение и реализация системного подхода к анализу языка, разработка мето­дов и методик, которые успешно применяются по сей день в других лингвистических дисциплинах (психолингвистике, социолингвис­тике и др.). Структурная лингвистика повлияла на развитие струк­турных методов исследования в других гуманитарных науках: ли­тературоведении, искусствознании, этнологии, истории, социоло­гии, психологии.

6. В противовес структурализму, в рамках которого язык рас­сматривался как имманентная сущность, в 60-70-е годы стали раз­виваться направления, связанные с "внешней" лингвистикой. Од­ной из наиболее популярных социолингвистических концепций является теория языковых кодов Бэзила Бернстайна, о которой иног­да принято говорить, что с нее началась современная социолингви­стика на Западе.

Свой эксперимент ученый начал осуществлять в 1958 г. Для него Б. Бернстайн подобрал две группы участников. Первая — юноши 15-18 лет, проживающие в разных районах Лондона. Все они рабо­тали курьерами, посыльными, никто из них не имел среднего обра­зования. Эта группа участников соотносилась Бернстайном с соци­альным слоем общества — рабочим классом, а также с сельскохо­зяйственным населением.

Вторая группа — юноши такого же возраста, обучающиеся в при­вилегированных закрытых частных школах Лондона, отличающи­еся стремлением к получению знаний и интересом к языковым дис­циплинам. Эта группа соотносилась с средним и высшим классом.

На основании результатов эксперимента Б. Бернстайн пришел к выводу, что между подростками из "низших" слоев и их сверстни­ками из "высших" слоев имеются значительные различия в отно-

шении языковой компетенции и владения языком, обозначенные терминами "ограниченный" код и "развернутый" код. На лингвис­тическом уровне эти коды различаются степенью предсказуемос­титого, какие структурные элементы будут использованы для орга­низации высказывания. В случае развернутогокода говорящий имеет возможность выбора из довольно широкого набора языко­вых средств, поэтому степень предсказуемости такого высказыва­ния невелика. При ограниченномкоде количество вариантов вы­бора резко сокращается и тем самым повышается степень предска­зуемости высказывания.

В целом с этой точки зрения развернутый код характеризуется следующим: разнообразные синтаксические конструкции с разно­образными средствами связи (союзы, порядок слов и т. п.); лексика и семантика кода разнообразны и дифференцированы; высказыва­ния в целом носят абстрактный, обобщенный характер.

Ограниченному коду свойственны краткие простые предложе­ния, нередко синтаксически незавершенные, мало предлогов и со­юзов, придаточных предложений. Лексика ограничена, высказыва­ние конкретно, обращение прямолинейно.

Оба кода находятся в состоянии взаимодополнения. Носитель расширенного кода может перейти в соответствующих обстоятель­ствах на ограниченный, при обратном переходе требуется длитель­ное обучение.

Ограниченный код может использоваться в определенных усло­виях, например, в различных ритуальных формах коммуникации (це­ремонии, предписанные протоколом, религиозные обряды и т. п.).

Таким образом, лица, владеющие развернутым кодом, распола­гают широким языковым диапазоном и могут избирательно отно­ситься к языковым средствам в зависимости от конкретной ситуа­ции. Они, естественно, могут пользоваться и ограниченным кодом.

В условиях ограниченного кода невербальные средства комму­никации приобретают особую роль (жесты, мимика).

По подсчетам Б. Бернстайна, носителями ограниченного кода оказалось 29 % населения Англии. Ученый рассматривает оба кода в качестве"функций различных социальных структур". У ребенка,

воспитанного в среде ограниченного кода, сковываются возможно­сти духовного развития и познавательные способности, т. е. поко­ления таких групп обречены на самопроизводство.

Концепция Б. Бернстайна интересна для нас тем, что она предо­стерегает от культивирования ограниченного кода, побуждая учи­телей и методистов создавать условия для максимального развития речи учащегося, что создаст возможности интенсивного интеллек­туального развития ребенка.

В конце XX века в зарубежном языкознании стали развиваться такие новые направления, как функционализм, когнитивная линг­вистика, лингвистическая прагматика, психолингвистика, этнолин­гвистика, этнопсихолингвистика и др. Обращает на себя внимание то, что новые школы и направления не отрицают предшественни­ков, а активно используют их идеи и методы лингвистического ана­лиза.

Лекция №12

Отечественное языкознание в советский период

1. Основные достижения отечественного языкознания в совет­
ский период.

2. Вклад Л. В. Щербы в решение проблемы общего языкозна­
ния и фонологии.

3. Лингвистическая концепция И. И. Мещанинова.

4. В. В. Виноградов как лингвист.

5. Языкознание Украины.

1. Советское языкознание продолжило и укрепило традиции доре­волюционного языкознания. После Октябрьской революции 1917г. язы­кознание превратилось в многоотраслевую дисциплину, располага­ющую богатейшей эмпирической базой.

С одной стороны, целый ряд крупнейших языковедов успешно продолжали традиции Казанской и Московской лингвистических школ (В. А. Богородицкий, Д. Н. Ушаков, А. М. Пешковский, А. М. Селищев, С. П. Обнорский, Е. Д. Поливанов, Л. В. Щербаи др.).

С другой стороны, возникло "новое учение" о языке, или яфети-дология, представленное Н. Я. Марром и его последователями. Это направление резко порвало с научными традициями языкознания как дореволюционного, так и зарубежного, объявило их "буржуаз­ными" и на основе вульгарно трактуемых "материалистических" положений сделало попытку создать оригинальную лингвистичес­кую теорию.

До революции большинство народностей, населявших России, не имели письменности. Существовало только 5 типов графики: ки­риллица (русские, украинцы, белорусы), армянское, грузинское, ев­рейское письмо, латиница (народы Прибалтики). Если в дореволю-

ционной России даже в развитых районах s населения не умели писать и читать, а многие национальности не имели своей пись­менности, то по переписи 1959 г. назвали себя неграмотными 1,5 % граждан СССР.

Таким образом, была совершена культурная революция, состав­ной частью которой явилось языковое строительство-создание пись­менности для ранее бесписьменных языков, ликвидация неграмот­ности, составление стабильных школьных учебников на основании добротных научных грамматик и словарей, а также подготовка на­учных и педагогических кадров.

Главное достижение советского языкознания — создание 70 письменностей для ранее бесписьменных народов, а также нор­мирование 50 языков, т. е. создание литературных языков.

Из индоевропейских языков стали литературными: молдавский (романская группа), осетинский, курдский, талышский (иранская группа). Из тюркских языков 15 получили письменность (гагаузс­кий, кумыкский, ногайский, башкирский и др.). На Кавказе возник­ли следующие литературные языки: абазинский, абхазский, ады­гейский, ингушский, чеченский, аварский и др. Создана письмен­ность для угро-финских языков и многих народов Севера.

Отметим, что если в Америке интерес к местным индейским язы­кам не выходил за пределы чистой теории, то в Советском Союзе все народы на базе своего языка и своей письменности стали разви­вать самобытную национальную культуру. Этот процесс коснулся и языкознания. Все языки изучались из уст народа, и это имело два важнейших последствия: с одной стороны, интенсивно стали раз­виваться фонетика и фонология, что привело к созданию Московс­кой и Ленинградской (опиравшейся на традиции Казанской линг­вистической школы) фонологических школ; с другой стороны, фор­мировались национальные лингвистики. В каждой союзной респуб­лике был создан институт языкознания, имевший целью изучать языки народов, проживающих на территории данной республики. Особенно велик вклад в создание письменности, в формирование новых литературных языков Е. Д. Поливанова, Д. В. Бубриха, Н. Ф. Яковлева и др.

Изучение языков народов СССР, принадлежащих к разным язы­ковым группам (уральские, тюркские, тунгусо-манчжурские, кав­казские, чукотско-камчатские, эскимосо-алеутские и др. языки) обо­гатило сопоставительно-типологические и ареальные исследования. Наиболее важный обобщающий труд — "Языки народов СССР", т. 1-5, 1966-1968 гг.

В советской лингвистике большое внимание уделялось пробле­мам становления и развития национальных литературных языков (И. К. Белодед, Л. А. Булаховский, В. В. Виноградов, В. М. Жир­мунский, Ф. П. Филин и др.). Становление национальных языков рассматривается в связи с процессами образования наций. Разраба­тывается вопрос о выборе диалектной базы на ранних этапах фор­мирования литературного языка, так как для многих народов СССР задача создания литературного языка приобрела актуальное значе­ние. Изучалась история ряда литературных языков Западной Евро­пы (германских — В. Н. Ярцева, М. М. Гухман и др.), романских (Г. В. Степанов, Е. А. Реферовская и др.) на основе выработанной в советском языкознании теории развития литературного языка.

Советский опыт теории и практики языкового строительства (со­здание письменности, выработка литературного языка, подготовка научных грамматик и словарей) имеет важное международное зна­чение и по сей день.

Расширяются типологические исследования языков (И. И. Меща­нинов, а также М. М. Гухман, Г. А. Климов, В. М. Солнцев, Б. А. Ус­пенский, В. Н. Ярцева и др.). Определяются основные понятия ти­пологии, ее отношение к другим лингвистическим дисциплинам. И. И. Мещанинов создает первую типологическую классификацию языков на синтаксических основаниях. Исследуется диахроничес­кая типология.

С 50-х годов второе дыхание в отечественном языкознании при­обрело сравнительно-историческое языкознание. Сравнительно-ис­торическому исследованию подверглось множество языков (напом­ним, что советское языкознание, благодаря включению в научный обиход многих ранее неизвестных языков народов Советского Со­юза, резко расширило эмпирическую базу нашей науки). Кроме

индоевропейского и отчасти уральского языкознания, уже имевших богатые традиции, наиболее развитые отрасли компаративистики в СССР — тюркское, картвельское, афразийское языкознание (А. И. Белецкий, Л. А. Булаховский, Т. В. Гамкрелидзе, А. В. Дес-ницкая, Вяч. В. Иванов, П. С. Кузнецов, В. П. Мажюлис, Э. А. Ма-наев, Г. И. Мачавариани, М. Н. Петерсон, Я. М. Эндзелин и др.).

Новые перспективы открывают работы, в которых типологичес­кие методы привлекаются для верификации сравнительно-истори­ческих данных, охватывающих как языковую, так и культурную ис­торию народов. Так, Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. В. Иванов за фунда­ментальный труд "Индоевропейский язык и индоевропейцы. Рекон­струкция и историко-типологический анализ праязыка и протокуль-туры", кн. 1 -2,1984 г., в 1988 году были удостоены Ленинской пре­мии.

Растет интерес к ареальной лингвистике. Составляются лингви­стические атласы. Разрабатываются понятия языкового союза, суб­страта, суперстрата и адстрата. Институтом востоковедения АНСССР создается многотомный труд "Языки Азии и Африки" (т. 1-3, 1976-1979).

В 60-80-х гг. интенсивное развитие получило сопоставительное (контрастивное) изучение языков, имеющее непосредственный вы­ход в практику преподавания неродного языка.

В области лексикологии изучались основные принципы номи­нации, а также варьирующие по разнотипным языкам принципы организации лексики (О. С. Ахманова, В. Г. Гак, Ю. С. Степанов,

A. А. Уфимцева, Д. Н. Шмелев и др).

Интенсивно развивается словообразование (Е. А. Земская,

B. В. Лопатин, И. С. Улуханов и др.)

В самостоятельную область исследования превратилась фразео­логия (В. В. Виноградов, Н. М. Шанский и др.). Создана серия фра­зеологических словарей.

В области теории словообразования и фразеологии советская лингвистика занимала ведущее место в мире.

Грамматическая теория строится под знаком системной трактов­ки синтаксических и морфологических явлений с учетом функци-

онально-семантической значимости грамматических категорий. Но­вым перспективным направлением явилось создание функциональ­ных грамматик различных языков, прежде всего русского (А. В. Бон-дарко, А. Е. Супрун, А. А. Юлдашев и др.).

Фонетика и фонология рассматриваются как два аспекта науки о звуковом строе языка.

В советской славистике центральное место занимает системати­ческое описание и нормализация восточно-славянских языков. Раз­вивается белорусская, русская и украинская лексикография. "Сло­варь украинского языка" в 11 томах(1970-1980гг.)получилв 1983 г. Государственную премию СССР. "Словарь современного русского литературного языка" в 17 т. т. (1950-1965 гг.) в 1970 г. был удосто­ен Ленинской премии.

"Русская грамматика" (т. 1—2,1980 г.) в 1982 г. получила Госу­дарственную премию СССР. Важную роль в развитии теории грам­матики сыграл труд В. В. Виноградова, "Русский язык. Граммати­ческое учение о слове" (1947 г.), в 1951 году ему была присуждена Государственная премия СССР.

На материале русского и славянских языков зародились и офор­мились в самостоятельные научные дисциплины фонология, мор­фонология и диахроническая фонология, значение которых в зару­бежном языкознании было осознано значительно позднее.

В недрах славистики возникла и стала особой лингвистической дисциплиной история литературных языков (Л. А. Булаховский, В. В. Виноградов, Г. О. Винокур и др.). Описан язык крупнейших писателей (А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Т. Г. Шевченко, М. Е. Сал­тыкова-Щедрина и др.).

По памятникам письменности детально прослеживается исто­рия русского, украинского и белорусского языков (С. Ф. Бевзенко, В. И. Борковский, М. Г. Булахов, М. П. Жовтобрюх, Е. Ф. Карский, Ф. Ф. Филин и др.).

Значительно активизировалась работа по изданию древних па­мятников славянской письменности, создаются этимологические словари.

Разрабатываются принципы преподавания языков (А. М. Пеш-ковский, Е. Д. Поливанов, Л. В. Щерба и др.).

Активизировалось исследование истории русского и советского языкознания (Ф. М. Березин, М. Г. Булахов, Н. А. Кондратов и др.). Социолингвистика как наука о закономерностях функциониро­вания языка в обществе зародилась в недрах советского языкозна­ния (В. В. Виноградов, В. М. Жирмунский, Р. О. Шор, Б. А. Ларин, Л. Н. Якубинский и др.). Разрабатываются теории языковой нормы и литературного языка, многоязычия, культуры речи, изучается роль социальных факторов в языковой эволюции. Интенсивно изучает­ся языковая ситуация в стране и отдельных ее регионах.

В особое направление выделилась психолингвистика, изучаю­щая психофизиологические механизмы речи (А. Н. Леонтьев, А. А. Леонтьев, А. А. Брудный и др.).

В советский период закладываются основы прагмалингвисти-ки, когнитивной лингвистики, функциональной лингвистики, лин-гвокульгурологии, теории коммуникаций и других современных на­правлений языковедения.

Как уже отмечалось, в каждой союзной республике были созда­ны институты языкознания, с одной стороны, изучающие языки, функционирующие на территориях соответствующих республик, а с другой стороны — развивающие теорию лингвистики. Так, на­пример, в Институте языковедения им. А. А. Потебни АН УССР наибольших успехов достигли в исследовании проблем теории язы­кознания и социальной лингвистики (И. К. Белодед, А. С. Мельни-чук, В. М. Русановский и др.).

Таким образом, большие достижения советского языкознания бесспорны. Наша наука всегда занимала почетное место в мире.

2. Академик Л. В. Щерба (1880—1944)— выдающийся языко­вед, непосредственный ученик И. А. Бодуэна де Куртенэ, оставив­шего его при кафедре сравнительной грамматики и санскрита в 1903 г. С 1906 г. он изучает в Италии тосканские диалекты и занимает­ся в лаборатории Экспериментальной фонетики у аббата Русело в Париже. Собранные им материалы и методика изучения звуков по­служила базой его магистерской диссертации "Русские гласные в каче­ственном и количественном отношении" (1912 г.). В 1907-1908 гг. Л. В. Щерба, по совету своего учителя, изучает мужаковский диалект

лужицкого языка в Германии. Затерянный славянский диалект крестьян в немецком языковом окружении важен был для разработки теории сме­шения языков и языковых контактов. Ученый поставил перед собой цель всесторонне изучить живой, совершенно незнакомый ему язык, чтобы не навязывать языку каких-либо предвзятых категорий, не укладывать строй языка в готовые схемы. Материалы и лингвистические выводы по фонетике, теории грамматики и смешению языков стали предметом его докторской диссертации "Восточнолужицкое наречие (с приложением текстов)", защищенной в 1915 г.

С 1909 г. Л. В. Щерба начинает преподавательскую работу в Пе­тербургском университете, а также создает и развивает кабинет эк­спериментальной фонетики.

Круг научных интересов ученого был очень широк: 1) общие проблемы языкознания; 2) фонетика и орфоэпия; 3) грамматика; 4) лексикография; 5) проблемы письменности, орфографии, транс­литерации и транскрипции; 6) методика преподавания иностран­ных языков; 7) язык поэзии А. С. Пушкина; 8) французский язык.

К языку Л. В. Щербы подходит как к системе, полагая, что сис­тема "есть то, что объективно заложено в данном языковом матери­але и что представляется в "индивидуальных речевых системах", возникающих под влиянием этого языкового материала. Следова­тельно, в языковом материале и надо искать источник единства языка внутри данной общественной группы".

В языке Л. В. Щерба различал: 1) речевую деятельность, то есть процессы говорения и понимания; 2) систему языка, куда входят слова, образующие в каждом языке свою очень сложную систему морфологических и семантических рядов, живые способы созда­ния новых слов, а также схемы или правила построения различных языковых единств; 3) языковой материал, т. е. совокупность всего говоримого и понимаемого в определенную эпоху.

Основная задача лингвиста при изучении системы языка — это обобщение фактов речи и выведение из них системы языка, т. е. выявление словаря и грамматики, адекватных действительности.

Языковая система все время находится в непрерывном измене­нии и развитии.

Л. В. Щерба включил в грамматику словообразование.

Ученый создал теорию синтагмы как предельной и основной син­таксической единицы. Синтагма — это "фонетическое единство, вы­ражающее единое смысловое целое в процессе речи — мысли и мо­гущее состоять из слова, словосочетания и даже группы словосоче­таний".

Л. В. Щерба много работал в области экспериментальной фоне­тики, создал свою теорию фонемы (звуковой тип, не зависящий от видоизменения морфемы), изложенную им в "Фонетике французс­кого языка" (1937 г.). Ученый всегда подчеркивал тесную связь фо­нологии с фонетикой. Л. В. Щерба признавал важность лингвисти­ческого эксперимента не только в фонетике, но и в грамматике и стилистике.

Основы научной лексикографии он заложил в статье "Опыт об­щей теории лексикографии" (1940 г.). Большое значение имеет выд­винутый им в предисловии к "Русско-французскому словарю" (1936 г.) принцип создания объяснительного, или переводимого, дву­язычного словаря.

Ученый отдал дань методике: при изучении иностранных язы­ков на начальной стадии он рекомендовал сопоставление с родным языком учащихся.

Таким образом, научная деятельность академика Л. В. Щербы была плодотворна и многообразна.

3. Иван Иванович Мещанинов— ученый исключительно ши­рокого диапазона. С его именем связано возникновение и развитие целого ряда направлений в области общего и некоторых частных языкознании. Он был крупнейшим специалистом по археологии и истории Юга России и Закавказья, неоспоримы его заслуги в орга­низации этнографических исследований.

Иван Иванович Мещанинов родился 24 ноября 1883 г. в Уфе. После окончания с золотой медалью петербургской гимназии в 1902 г. поступил на юридический факультет Петербургского уни­верситета. В 1905 г. он в течение двух семестров занимался у про­фессоров В. Виндельбандта, М. Еллинека и Г. Аншюца в Гейдель-бергском университете. В этом же году И. И. Мещанинов поступа-

Принцип историзма по сей день остался основополагающим принципом отечественного языкознания.

Понимание языка как общественного явления получило разви­тие в "новом учении о языке", сформулированном Н. Я. Марром, а затем продолженном И. И. Мещаниновым.

Н. Я. Марр, став после Октябрьской революции на путь освое­ния и применения положений диалектического и исторического ма­териализма в области языкознания, не смог, однако, правильно оп­ределить специфику языка как общественного явления. Причислив язык к надстройке, он искал прямолинейную и однозначную связь между языковыми и другими социальными явлениями, отрицая тем самым относительную самостоятельность языка по отношению к общественным факторам.

Ряд учеников Н. Я. Марра, в том числе И. И. Мещанинов, стали развивать "новое учение о языке" в сторону сближения с традици­онным языкознанием, И. И. Мещанинов, пользуясь некоторыми иде­ями Н. Я. Марра, исследовал основные этапы развития языков, раз­работал теорию понятийных категорий и создал синтаксическую типологию языков, сформулировал теорию членов предложения и синтаксических отношений в связи с частями речи и т. д.

Рассмотрим некоторые положения лингвистической концепции И. И. Мещанинова.

ПОНЯТИЙНЫЕ КАТЕГОРИИ обычно понимаются как универ­сальные, свойственные всем /или большинству/ языков мира; бла­годаря именно этому свойству они выступают как основа сводимо­сти описаний разнообразных и разносистемных языков. В разра­ботке учения о понятийных категориях важную роль сыграли тру­ды О. Есперсена и И. И. Мещанинова.

ТИПОЛОГИЧЕСКАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ ЯЗЫКОВ создает­ся на основе одной черты языковой структуры, которая признается ведущей (работы советских типологов 20- 40-х г. г., содержательно ориентированная типология в работах И. И. Мещанинова), группи­рующая типологически релевантные признаки языков вокруг одно­го признака (структурной доминанты), например, противопостав­ление субъекта — объекта в номинативных языках, агентива —

фактитива в эргативных, агентивности — инактивности в актив­ных языках и т. п.

Типология И. И. Мещанинова опиралась на стратификацию ти­пов предложений разноструктурных языков. Типы предложений рас­сматривались с точки зрения универсальности субъектно-предикат-ных отношений и конкретно-морфологической выраженности их. Детальный анализ каждого типа направлен на выделение трех пос­ледовательных стадий: поссесивной, эргативной, номинативной.

В поссесивной стадии развития языка, которая, по мнению И. И. Мещанинова, характерна для чукотского, алеутского, нивхс­кого и других палеоазиатских языков, нет различия субъекта и объек­та. Глагол не знает переходности — непереходности действия. Сло­весный комплекс, включая в свой состав различные части, пред­ставляет из себя единое целое.

Эргативная стадия, наблюдающаяся в кавказских языках (гру­зинском, абхазском, адыгейском и др.), характеризуется выделени­ем субъекта в особом эргативном падеже, а объекта — в имени­тельном.

В номинативной стадии ведущим синтаксическим признаком яв­ляется наличие субъекта в именительном падеже в качестве един­ственной формы подлежащего вне зависимости от переходности — непереходности глагола.

Последующее развитие языкознания продемонстрировало несо­стоятельность данной стадиальной схемы, но идея проведения син­таксических исследований, построенных на изучении сходств и раз­личий в выражении синтаксических отношений в родственных и разноструктурных языках, была новой для советского языкознания 30-х гг. и знаменовала становление типологического изучения язы-ю>в. Своими трудами И. И. Мещанинов способствовал включению в общетеоретическое рассмотрение бесписьменных и малоизвест­ных языков народов СССР, стимулируя их конкретное изучение.

Если первая половина 20 в. в западной лингвистике характери­зуется в целом преобладанием формальной типологии, то в СССР в трудах И. И. Мещанинова разработка данного направления шла по линии контенсивно-синтаксической и категориальной типологии.

Проблема типологии непосредственно связана с УНИВЕРСА­ЛИЯМИ. Теория диахронических универсалий активно развивает­ся с 70-х гг. 20 в. Признание универсалий в диахронии (например, что самое позднее глагольное время в языке — это будущее) пред­полагает принятие идеи однонаправленности языкового развития. Концепции этого рода высказьшались в нашем языкознании еще в 30-е гг. в трудах И. И. Мещанинова.

В типологической классификации языков И. И. Мещанинова ис­следование сочетаемости слова, общих свойств предложения как единицы языка тесно связано с морфологией.

Обратимся к некоторым размышлениям и наблюдениям ученого в области синтаксиса и морфологии.

ПРЕДИКАЦИЯ. В теории лингвистики существует два основ­ных подхода к предикации: 1 / предикация рассматривается как фун­кция предложения в целом, а ее показатели, "морфемы спряже­ния", — как принадлежность не глагола, а предложения (Л. Ельмс-лев, Э. Бенвенист и др.); 2/ предикация рассматривается как функ­ция "глагольного комплекса" и отождествляется со "сказуемостью" (И. И. Мещанинов).

Естественно, "сказуемость" неизбежно приводит к глаголу и его категориям.

ВИД (аспект). В языках мира выделяются аспектуальные проти­вопоставления, связанные с достижением \ недостижением внут­реннего предела действия, с подчеркиванием процесса протекания действия, с понятием состояния и достигнутого состояния, с поня­тием многократности, обычности и т. п. Противопоставление зна­чений этого типа выступает как вид, поскольку оно получает в том или ином языке статус грамматической категории. В противном случае оно рассматривается И. И. Мещаниновым как семантичес­кая (понятийная) категория.

НАКЛОНЕНИЕ. Количество и значение наклонений в тюркских и других агглютинативных языках совпадает, но, по наблюдениям И. И. Мещанинова, включившего в научный обиход множество ра­нее не изученных языков на территории Советского Союза, имеют и свои особенности: в самодийских языках есть формы изъяви-

тельного, сослагательного, простительного, предположительного, долженствовательного, вопросительного, побудительного (иначе: юссива), условного, аудитивного наклонения.

Идеи И. И. Мещанинова закладывают основы целого ряда со­временных концепций.

СОПОСТАВИТЕЛЬНАЯ СТИЛИСТИКА. Обобщения сопоста­вительной стилистики приводят к выводу о том, что в разных язы­ках имеются разные предпочтительные способы выражения одних и тех же содержаний (мыслей). Так, индоевропейские языки в це­лом противопоставляют "субстанцию" и её "форму" (например, "чашка чаю"), тогда как индейские языки соединяют их в понятии "явление" ("чаечашка") и т. п. Стилистика, таким образом, выходит в область общей проблемы "язык и мышление", составляющей со­держание таких разных концепций, как стадиальная типология (ра­боты И. И. Мещанинова).

ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ГРАММАТИКА. И. И. Мещанинов, изла­гая в работах 40-х годов теорию понятийных категорий, базирую­щуюся на его типологических исследованиях, выдвигал на первый план все то, что в этих категориях связано с "языковой передачей", в которой он уделял особое внимание наличию определенной сис­темы. Тем самым труды И. И. Мещанинова имели большое значе­ние для разработки теоретических оснований функциональной грам­матики.

ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ. Понятие поля в грамматике разрабатывается в отечественном языкознании с 60-70-х гг. 20 века (В. Г. Адмони, М. М. Гухман, Е. В. Гулыга, Е. И. Шендельс, А. В. Бондарко и др). Во многих отношениях оно опирается на теорию понятийных категорий И. И. Мещанинова.

В лице И. И. Мещанинова сочетались качества выдающегося ис­следователя-теоретика и крупнейшего организатора науки. В 1933— 1937 гг. он был директором Института антропологии и этнографии АН СССР, в течение длительного периода (1934-1950 г. г.) руково­дил Институтом языкознания и мышления АН СССР, а с 1939 по 1950 г. г. возглавил советскую филологическую науку, будучи ака­демиком-секретарем Отделения литературы и языка и членом Прези-

диума АН СССР. И. И. Мещанинов принимал также активное уча­стие в организации научных исследований в национальных респуб­ликах — в течение рядя лет он руководил Отделением обществен­ных наук Азербайджанского филиала АН СССР, был председате­лем Дагестанского филиала АН СССР.

Будучи директором Института языкознания и мышления и ака­демиком-секретарем Отделения литературы и языка АН СССР, И. И. Мещанинов осуществлял большую работу по организации ис­следований многочисленных бесписьменных и младописьменных языков народов СССР, по созданию письменностей для ранее бес­письменных народов СССР, а также по переводу письменностей ряда народов СССР с арабского и монгольского на латинский и ки­риллический алфавиты.

Много сил и труда вложил И. И. Мещанинов в подготовку язы­коведческих кадров, в особенности национальных научных работ­ников. Более 30 лет он преподавал в Ленинградском университете, был деканом его филологического факультета, заведовал кафедрой общего языкознания, кафедрой палеоазиатских языков.

Академик И. И. Мещанинов оставил большое научное наследие. Он был удостоен звания Героя Социалистического Труда.

Умер И. И. Мещанинов в 1967 году.

4. Академик Виктор Владимирович Виноградов(1895-1969 гг.) учился у А. А. Шахматова и Л. В. Щербы.

В. В. Виноградов был ученым с широкими исследовательскими интересами, огромной эрудицией, филологом в подлинном значе­нии этого слова, в котором сочетались лингвист и литературовед.

Основное направление его интересов было связано с созданной им областью науки — историей русского литературного языка. Ос­новные его труды в этом аспекте: "История русского литературного языка" (1938 г.), "Язык Пушкина" (1935 г.), "Стиль Пушкина" (1941 г.), "О языке художественной литературы" (1959 г.).

В. В. Виноградов многое сделал для развития на новом этапе стилистики русского языка ("Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика" (1936 г.).

Ученый показал неразрывную связь развития литературного язы­ка с языком лучших мастеров художественного слова, он глубоко

решал проблемы поэтической речи, стилистики и стилей русской художественной прозы.

В мировое языкознание вошли грамматические труды В. В. Ви­ноградова. Он сказал свое весомое слово и в словообразование, и в морфологии, и в синтаксисе. Наиболее важна его книга "Русский язык. Грамматическое учение о слове" (1947 г.). В ней изложены новые трактовки и оригинальные идеи по всем проблемам грамма­тики. Труд академика В. В. Виноградова оказал значительное влия­ние на изучение грамматического строя многих языков (объект грам­матики, ее системный характер, слово как грамматическая едини­ца, классификация частей речи, строение слова, взаимоотношение морфологии с синтаксисом, словообразованием, лексикой).

В. В. Виноградов, будучи знатоком русского языка и языка рус­ских писателей, отдал дань лексикографической работе. Он был од­ним из составителей "Толкового словаря русского языка" под ре­дакцией Д. Н. Ушакова, редактировал "Словарь языка Пушкина" и семнадцатитомный академический "Словарь русского языка".

С именем В. В. Виноградова связано превращение фразеологии в самостоятельную отрасль языкознания, имеющую дело с семан­тической сочетаемостью слов.

Ученый был выдающимся организатором советской науки. В 1950-1963 гг. В. В. Виноградов был академиком — секретарем отделения русского языка и литературы АНСССР.

5. В 1930 г. был основан Институт языковедения, однако лингви­стические исследования начались раньше. В мае 1921 г. на базе пра-вописно-терминологической комиссии УАН, а также терминологи­ческих комиссий Киевского научного общества, объединившегося с Академией, был создан первый в историко-филологическом отде­ле институт — Институт украинского научного языка. Его задача — изучение и разработка научной терминологии, установление норм правописания. Директором Института был избран акад. А. Ю. Крым­ский.

На протяжении 20-х годов сотрудники Института обработали зна­чительный терминологический материал и на его основе был под­готовлен и издан целый ряд переводных отраслевых словарей.

После воссоединения с Западной Украиной в 1940 г. было созда­но Львовское отделение Институа языковедения во главе с акад. И. Й. Студийским, он же возглавлял это отделение после освобож­дения Украины от фашистских захватчиков.

После войны Институт языковедения был восстановлен 15 июня 1944 г., возглавил его акад. Л. А. Булаховский. Организационную структуру Института составили лексикографический отдел, отде­лы украинского языка, общего, романского и германского языкоз­нания, русского и других славянских языков.

По инициативе акад. Л. А. Булаховского 13 февраля 1945 г. ука­зом Президиума Верховного Совета УССР Институту языковеде­ния было присвоено имя А. А. Потебни.

В 1991 г. из состава Института языковедения вычленился Ин­ститут украинского языка.

Обратимся к основным достижениям Института языковедения.

В центре описательной лексикографии было создание словарей: русско-украинского, украинско-русского, со временем толкового. В 1983 г. "Словник украшсько! мови" в 11-ти томах был удостоен Государственной премии СССР. К 150-летию со дня рождения Коб­заря был подготовлен двухтомный "Словник мови Шевченка" (К., 1964 г.) Создаются русско-украинские терминологические сло­вари (технический, сельско-хозяйственный). Большим событием стала подготовка и издание академических "Фразеолопчного слов­ника украшсько! мови" в 2-х кн. (К., 1993,2-е изд. 1999) и "Словни­ка синон1м1в украшсько! мови" в 2-х т. (К., 1999-2000).

В конце 60-х — начале 70-х годов появился фундаментальный обобщающий труд "Сучасна украшська лггературна мова" в 5-ти т. (общ. ред. акад. И. К. Белодеда).

Большое внимание уделяется изучению истории украинского ли­тературного языка (М. А. Жовтобрюх, В. М. Русановский и др.). Ис­следуются памятники украинского языка (В. В. Нимчук и др.). Ре­зультатом этих разысканий стало четырехтомное издание "Ieropia украшсьюм мови".

Весомый вклад сотрудники Института внесли в разработку про­блем диалектологии, в частности — Атласа украинского языка. Со­здан "Украшський д1алектичний фонофонд", а также издан целый

ряд монографий, посвященных отдельным диалектам украинского языка и их особенностям.

Со второй половины XX в. в Институте разворачиваются онома­стические исследования, возглавляемые К. К. Цилуйко. Был создан "Словник гидрон1м!в Украши" (1979 г.) "Етимолопчний словник лпшисних географ1чних назв ГОвденно! Pyci" (К., 1985). Ученые-ономасты собрали картотеку из 1 млн карточек, преимущественно топонимов, гидронимов и антропонимов.

В 1971 г. начал работу отдел русского языка во главе с Г. П. Ижа-кевич (позднее Н. Г. Озеровой). Главная задача его — сопоста­вительное изучение родственных языков, например, "Проблемы со­поставительной стилистики восточнославянских языков" (К., 1981), "Сопоставительная грамматика русского и украинского языков" (К., 2003), "Словарь языка русских произведений Т. Г. Шевченко" (К., 1985-1986, отв. ред. Т. К. Черторижская).

В Институте изучаются современные славянские, романские, гер­манские и балтийские языки.

Усилиями А. С. Мельничука была создана сравнительно-исто­рическая школа славистов. Основное ее достижение — "Етимоло­пчний словник украшськоГ мови" в 7 томах.

Важным этапом в развити украинской языковедческой науки ста­ла энциклопедия "Украшська мова" (К, 2000, 2004 гг., главные ре­дакторы В. М. Русановский и А. А. Тараненко).

В 60-е гг. XX в. усилиями В. И. Перебейнос в Институте и на всей Украине был заложен фундамент нового направления — струк­турно-математической лингвистики. Созданы частотный словарь ук­раинской художественной прозы (1972 г.), структурная грамматика украинского литературного языка (1981 г.), разработана оригиналь­ная система автоматического анализа текста — универсальная ком­пьютерная модель. В 1986 г. в отделе сформировался сектор ма­шинного фонда украинского языка, возглавляемый М. М. Пещак. С 1991 г. он стал сердцевиной созданного в системе НАН Украины Украинского языково-информационного фонда.

В Институте плодотворно разрабатываются проблемы стилис­тики, культуры украинской речи, социолингвистики. Создана и ак­тивно работает лаборатория экспериментальной фонетики.

Труды сотрудников Института языковедения им. А. А. Потебни получили высокую оценку: среди ученых Института есть академи­ки и члены-корреспонденты НАН Украины, их избирали и в Акаде­мию наук СССР. Группа лексикографов, подготовивших 11 -томный "Словник украшсьюн мови", стала лауреатами Государственной премии СССР, составители и редакторы "Русско-украинского сло­варя" в 3-х т. (1968 г.) — лауреатами Государственной премии Ук­раины, составители и редактооры "Словника мови Шевченка" удо­стоены премии великого Кобзаря. Исследования многих ученых Ин­ститута отмечены премиями им. И. Франко, А. А. Потебни, Н. И. Кос­томарова НАН Украины.

Ученые-филологи Украины и соседних государств знают, что Ин­ститут языковедения им. А. А. Потебни продолжает разрабатывать проблемы этимологии, акцентологии, морфемной структуры язы­ка, сравнительного русско-украинского языковедения, украино-инославянской лексикографии, истории украинского литературно­го языка и др. Таким образом, традиции продолжаются.

Таким образом, отечественное языкознание в советский период развивалось мощно и интенсивно, создавая новые направления ис­следований, плодотворно работая в традиционных, вовлекая в на­уку десятки не описанных языков и наречий.

Дата добавления: 2014-03-11; просмотров: 380; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!