АРХИТЕКТУРА БЕЛАРУСИ ПЕРИОДА ГОСПОДСТВА ФЕОДАЛЬНО БАРЩИННОЙ СИСТЕМЫ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XVII—XVIII в.)

Общие положения

Откосом называется искусственно созданная поверхность, ограничивающая природный грунтовый массив, выемку или насыпь. Откосы образуются при возведении различного рода насыпей (дорожное полотно, дамбы, земляные плотины и. т.д.), выемок (котлованы, траншеи, каналы, карьеры и .п.) или при перепрофилировании территорий.

Склоном называется откос, образованный природным путем и ограничивающий массив грунта естественного сложения.

При неблагоприятном сочетании разнообразных факторов массив грунтов, ограниченный откосом или склоном, может перейти в неравновесное состояние и потерять устойчивость.

Основными причинами потери устойчивости откосов и склонов являются:

1. устройство недопустимо крутого откоса или подрезка склона, находящегося в состоянии, близком к предельному;

2. увеличение внешней нагрузки (возведение сооружений, складирование материалов на откосе или вблизи его бровки);

3. изменение внутренних сил (увеличение удельного веса грунта при возрастании его влажности или, напротив, влияние взвешивающего давления воды на грунты);

4. неправильное назначение расчетных характеристик прочности грунта или снижение его сопротивления сдвигу за счет, например повышения влажности;

5. проявление гидродинамического давления, сейсмических сил, различного рода динамических воздействий (движение транспорта, забивка свай и. т.п.).

Инженерные методы расчета устойчивости откосов и склонов

В проектной практике применяются инженерные методы расчета устойчивости, содержащие различного рода упрощающие предположения. Наиболее распространенный из них – метод круглоцилиндрических поверхностей скольжения, относящий к схеме плоской задачи.

Рис. 1. Схема к расчету устойчивости откосов методом круглоцилиндрических поверхностей скольжения: а) – расчетная схема; б) – определение положения наиболее опасной поверхности скольжения; 1, 2, … - номера элементов.

Этот метод был впервые применен К. Петерсоном в 1916 г. для расчета устойчивости откосов (тогда и долгое время назывался методом шведского геотехнического общества).

Рассмотрим широко используемую модификацию этого метода. Предположим, что потеря устойчивости откоса или склона, представленного на рис. 1, а, может произойти в результате вращения отсека грунтового массива относительно некоторого центра . Поверхность скольжения в этом случае будет представлена дугой окружности с радиусом r и центром в точке . Смещающийся массив рассматривается как недеформируемый отсек, все точки которого участвуют в общем движении. Коэффициент устойчивости принимается в виде

, (1)

где и - моменты относительно центра вращения всех сил, соответственно удерживающих и смещающих отсек.

Для определения входящих в формулу (1) моментов отсек грунтового массива разбивается вертикальными линиями на отдельные элементы. Характер разбивки назначается с учетом неоднородности грунта отсека и профиля склона так, чтобы в пределах отрезка дуги скольжения основания каждого i-го элемента прочностные характеристики грунта j и с были постоянными. Вычисляются силы, действующие на каждый элемент: вес грунта в объеме элемента и равнодействующая нагрузки на его поверхность . При необходимости могут быть также учтены и другие воздействия (фильтрационные, сейсмические силы и т.д.). Равнодействующие сил считаются приложенными к основанию элемента и раскладываются на нормальную и касательную составляющие к дуге скольжения в точке их приложения. Тогда

; (2)

Соответственно момент сил, вращающих отсек вокруг 0, определился как

(3)

где п – число элементов в отсеке.

Принимается, что удерживающие силы в пределах основания каждого элемента обусловливаются сопротивлением сдвигу за счет внутреннего трения и сцепления грунта. Тогда с учетом выражения для закона кулона можно записать

, (4)

где - длина дуги основания i-го элемента, определяемая как . Здесь - ширина элемента)

Отсюда момент сил, удерживающих отсек, будет иметь вид

. (5)

Учитывая формулу (1), окончательно получим

. (6)

При устойчивость отсека массива грунта относительно выбранного центра вращения 0 считается обеспеченной. Основная сложность при практических расчетах заключается в том, что положение центра вращения 0 и выбор радиуса r, соответствующие наиболее опасному случаю, неизвестны. Поэтому обычно проводится серия таких расчетов при различных положениях центров вращения и значениях r. Чаще всего наиболее опасная поверхность скольжения проходит через нижнюю точку откоса или склона. Однако если в основании залегают слабые грунты с относительно низкими значениями прочностных характеристик j и с, то это условие может не выполняться.

Один из приемов нахождения наиболее опасного положения поверхности скольжения заключается в следующем. Задавясь координатами центров вращения 0₁, 0₂, …, 0_n на некоторой прямой, определяют коэффициенты устойчивости для соответствующих поверхностей скольжения и строят эпюру значений этих коэффициентов (рис.1,б). Через точку 0_min, соответствующую минимальному коэффициенту устойчивости, проводят по нормали второй отрезок прямой и, располагая на нем новые центры вращения , , …, вновь оценивают минимальное значение коэффициента устойчивости. Тогда и определит положение наиболее опасной поверхности скольжения. При устойчивость откоса или склона будет обеспечена.

Мероприятия по повышению устойчивости откосов и склонов.

Одним из наиболее эффективных способов повышения устойчивости откосов и склонов является их выполаживание или создание уступчатого профиля с образованием горизонтальных площадок (берм) по высоте откоса. Однако это всегда связано с увеличением объемов земляных работ. При относительно небольшой высоте откосов может оказаться эффективной пригрузка подошвы в его низовой части или устройство подпорной стенки, поддерживающей откос. Положительную роль также играют закрепление поверхности откоса одерновкой, мощением камнем, укладкой бетонных или железобетонных плит.

Важнейшим мероприятием является регулирование гидрогеологического режима откоса или склона. С этой целью сток поверхностных вод перехватывается устройством нагорных канав, отведением воды с берм. Подземные воды, высачивающиеся на поверхности откоса или склона, перехватываются дренажными устройствами с отведением вод в специальную ливнесточную сеть.

При необходимости разрабатываются сложные конструктивные мероприятия типа прорезания потенциально неустойчивого массива грунтов системой забивных или набивных свай, вертикальных шахт и горизонтальных штолен, заполненных бетоном и входящих в подстилающие неподвижные части массива. Используется также анкерное закрепление неустойчивых объемов грунта, часто во взаимодействии с подпорными стенками или свайными конструкциями.

АРХИТЕКТУРА БЕЛАРУСИ ПЕРИОДА ГОСПОДСТВА ФЕОДАЛЬНО БАРЩИННОЙ СИСТЕМЫ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XVII—XVIII в.)

В 1569 г. в результате подписания Люблинской унии была созда­на Речь Посполитая — государство, включавшее в себя Польшу и Литву. Формально Речь Посполитую возглавлял король. Однако его власть была ограничепа высшим органом государства — сеймом, со­стоявшим из крупнейших феодалов и выборных представителей от шляхты. Уния не способствовала экономическому развитию Белорус­сии, как и других земель Литовского княжества: в новом государстве они играли подчиненную и зависимую роль.

Феодальная анархия усиливала эксплуатацию и бесправие па-родных масс. Возрос религиозный гнет, вызванный насильственным введением католицизма, с помощью которого польская шляхта рас­считывала ополячить белорусов, уничтожить их язык, культуру, ра­зорвать их братские связи с русским народом.

В Белоруссии появлялись различные католические ордены, кото­рые основывали многочисленные монастыри и костелы. Оеобепно во­инствующим был иезуитский орден, с помощью которого в Речи По-сполитой было покончено с реформацией. Католическая агрессия бы­ла узаконена в 1569 г. Брестским съездом (Собором), который под давлением магнатов, католической церкви и королевской власти при­нял решение превратить православную церковь в униатскую. Униа­тов и католиков поддерживали магнаты Радзивиллы, Сапоги, Огинь-ские, Тышкевичи и др. При их покровительстве и материальной по­мощи католическая и униатская церкви начали проникать в города и села Белоруссии.

Католическая церковь силой утверждалась па белорусской зем­ле. Однако белорусский парод не отказался от православия. Несмот­ря на жестокие репрессии, православная церковь в Белорусии про­должала существовать и вести борьбу с католической. Но католиче­ская церковь в этот период располагала огромными средствами, пра­вославная же, будучи в оппозиции, не имела поддержки правящей верхушки. Вот почему монументалькое культовое зодчество XVII— XVIII вв. в Белоруссии в основном представлено католическими хра­мами и монастырями. Своим богатством и великолепием они должны были пропагандировать силу и величие католической церкви.

С XVI в. в ходе борьбы против католической агрессии и унии в го­родах возникают религиозпые объединения — братства. Они содержа­ли школы, типографии, больницы, занимались строительством' и бла­гоустройством церквей, были центрами сопротивления ополячиванию и окатоличиванию белорусского народа и тем самым способствовали борьбе за сохранение национальной культуры.

Среди многих достижений белорусского искусства этого периода выделяются резьба по дереву, производство керамики и художествен­ных изразцов. Не случайно в Москву и другие русские города при­глашались белорусские мастера для выполнения больших государст­венных и частных заказов. Особенно много белорусов переселилось в Россию во второй половине XVII в. в связи с жестокостью феодалъ-пого и национального гнета в Белоруссии. В Москве в 1672 г. была даже создана особая Мещанская Слобода, в которой проживали ре­месленники, торговцы и другой люд, приезжавший из Белоруссии. Многие белорусские мастера работали над изготовлением различных высокохудожественных изделий для Золотой, Серебряной и Оружей­ной палат царского дворца.

Белорусские мастера принесли в Россию технику изготовления рельефпых многоцветных изразцов. Такими изразцами были отдела­ны собор Ново-Иерусалимского монастыря в Истре (1656—1685), те­ремок Крутицкого подворья в Москве (1694), покои Кремлевского теремного дворца (конец XVII в.), Покровский собор (1674) в Из­майлове и др. Скульптурная деревяпная резьба иконостаса Смолен­ского собора в Поводевичьем монастыре (1685) и убранство фасадов и интерьеров царского дворца в Коломенском (1667—1681) под Мо­сквой также были выполнены белорусскими мастерами-резчиками в творческом содружестве с русскими художниками.

На протяжении XVII и XVIII вв. в Белоруссии параллельно раз­вивалось православпое и католическое зодчество. В результате их взаимовлияния появлялись оригинальные решения мпогих памятни­ков, отличавшихся от образцов русской и западноевропейской архи­тектуры.

Основным художественным направлением в архитектуре XVII и первых трех четвертей XVIII в. явилось барокко. Его первые шаги были связаны с разгромом реформации и отпосятся к концу XVI в.

Характерные черты барокко, в том числе его нарядность и пыш­ность, первоначально проявились в костельном строительстве. Архи­тектура ранних костелов была тесно связана с влиянием итальянской художественной школы, но со второй половины XVII в. появляются памятники с местпыми чертами.

Хотя в Белоруссии барокко получило значительное распростра­нение, оно не дало ни одпого примера, в котором во всей полноте рас­крылись бы черты, свойственные западноевропейскому характеру этого стиля. Переплетаясь с местными архитектурными традициями предшествующих периодов, белорусское барокко получило во всех видах строительства особую интерпретацию. Для него характерны про­стота объемов п формы здания, сочетание живописного силуэта со строгими формами крепостной архитектуры, совмещение обычной барочной декорации с местными сюжетами, связь с народным зодче­ством.

Архитекторы-иностранцы, главным образом из Италии, которые приглашались в XVII—XVIII вв. машатами и католической цер-р;овыо для возведспия больших построек, вносили новшества в архи­тектуру Белоруссии, хотя и вынуждены были считаться с приемами и традициями местных мастеров. Последние же не чуждались про­грессивных достижений западноевропейской архитектуры, они осва­ивали их, отбирали все то, что соответствовало их художественным устремлениям. Одновременно большое зпачепие в развитии архитек­туры Белоруссии имели разнообразные широкие связи с русским и украинским народами. В таком сложном переплетении влияний и национальных традиций формировалось белорусское барокко.

Сходство между купольной базиликой католического храма и православными крестовокупольпыми церквами с двумя башнями свиде­тельствует о том, что при всей исторической петерпимости религий друг к другу сопутствующая им архитектурно-художественная куль­тура в какой-то мере была общей. Культовое деревянное строитель­ство в Белоруссии, на Украине и в России, имея общие родовые чер­ты, развивается параллельно. Но памятники на этих землях приобрели и отличительные качества, определившиеся местны­ми условиями.

Разнообразие белорусских деревянных церквей сводится к трем основным типам:" храмы односрубные (церковь Георгиевская в Жировичах), трехсрубные с глубинно-пространственной композицией (церковь Михайловская в Слуцке) и пятиерубные с пирамидально-центрической композицией (церковь Николаевская в Кажан-Город-ке). Компактным геометрическим объемам срубов, обшитых доска­ми, соответствовали большие плоскости стен и прямые линии профи­лей. Нарядность церквей достигалась за счет выразительного силуэ­та венчающей части, тогда как обработка фасадов была весьма сдержанной. В верхних частях храмов XVIII в. отчетливо просматри­ваются формы барокко. Это явлепие паблюдается и в деревянных костелах и синагогах. В последних постройках, возводившихся мест­ными мастерами, влияние барокко особенно проявилось в арочпых галереях, сложных профилировках, в увлечении декоративными мотивами, основанными па высокой плотничной техпике (Волна, Наровля).

Упадок торговли и ремесленпого производства привел к сокраще­нию большинства городов. Попытки польского короля Станислава Августа и отдельных магнатов вывести страну из кризиса путем неко­торых реформ, без изменения существующего общественного устрой­ства, оказались несостоятельными. Искусственное развитие промыш­ленности на основе крепостнических отношений также не дало положительных результатов. Созданные, например, магнатом А. Ти-зенгаузом мануфактуры в Гродно не оправдали себя и распались. Однако строительная деятельность в Гродно на «городнице», в По­ставах и некоторых других местах представляет определенный инте­рес в смысле больших начинаний, массового возведения экономич­ных жилых домов и общественных зданий. То же самое относится к планировке и застройке центра Ворняп во второй половине XVIII в., характеризующейся своей регулярностью и законченностью ансамбля. Все это были частные явления в градостроительной жизни страны, не подкрепленные экономически и социально-поли­тически.

Каменное жилое строительство было редкостью в белорусских по­родах, которые в своей массе оставались деревянными. Однако во второй половине XVIII в. появляется городское жилье более капи­тального типа из камня или из сочетания камня с деревом. Такие постройки известны в Поставах, Гродно, Ворняпах, Несвижо, Могиле­ве и других городах. Появление таких домов, иногда с общей плани­ровкой и конструкциями и схожими фасадами, можно расценивать как новый этап развития жилой архитектуры, связанный с известной типизацией застройки.

Среди других типов городского жилья выделялись дома с ароч­ной или столбовой галереей по фасаду. Они принадлежали торгово-ремесленпой части населения и были близки по структуре к некото­рым жилым домам в польских городах. Хотя этот тип жилья с общим экономическим упадком городов и сокращением торговли в XVIII в-. почти исчез, в местечках он продолжал развиваться в виде деревян­ных домов с павесом у торцового фасада (Ивье, Трабы). Своеобраз­ная композиция фасадов подобных домов играла заметпую роль в .архитектурно-художественном облике населенных мест. Галереи разнообразных типов сохранились и в хозяйственных постройках, видоизмененные в соответствии с их утилитарным назначением. По рисункам Витебска, Дубровно, Могилева и других белорусских горо­дов конца XVIII — начала XIX в. (М. Иванов, И. Пешка) легко заме­тить в застройке присутствие построек с ярусными галереями. Живучесть старых архитектурных традиций наблюдается веками как в монументальном, так и в дерсвянпом строительстве. Традицион­ный в XVI — начале XVII в. прием построения зданий с башнями по углам нашел свое отражение в более поздние времена в архитек­туре Белоруссии, Литвы ж Польши. Например, в XVIII в. многие каменные городские и монастырские ворота—брамы в целом барочно­го характера закапчивались по углам башнями по примеру укреплен­ных замков. Усадебные деревянные дома с ко"морами-«алькежами» или молитвенные дома, фланкированные прямоугольными выступами, также свидетельствуют об удивительной долговечности башенных композиций, в своей основе еще средневековых.

В XVII—XVIII вв. в корне меняется характер дворцово-замкового строительства. На смену отмирающим изолированным комплексам с системой укреплений приходят дворцовые постройки с открытой композицией. Некоторые из них создавались на базе старых замков и расширялись за счет былых валов, рвов и других укреплений.

Магнаты, нажившие несметные богатства на жесточайшей экс­плуатации народа, создавали величественные дворцы с роскошным убранством внутри. Богатство и политическая сила позволяли им со­держать пс только сотни служивых людей, но и вооруженную армию до 6—7 тысяч человек. Многие города были собственностью магна­тов. Ни одна страна Европы не знала таких резких контрастов, как Белоруссия в XVIII в., входившая в состав Речи Посполитой.

В монументальной архитектуре Белоруссии и в первую очередь в дворцовом строительстве со второй половины XVIII в. наблюдается новое направление, определившее пересмотр прежних художест­венных принципов. Па смену барокко приходит классицизм, который окончательно утвердился в конце столетия. В постройках отмечает­ся упрощенность линий, объемов, деталей, появляются простые и спо­койные формы, не лишенные изысканности, свойственной архитекту­ре предшествующего периода. В отдельных сооружениях еще наблю­даются следы барокко, однако архитектура в целом уже проникается новыми художественными идеями.

ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВО

Города и местечки Белоруссии во второй половине XVII и первой половине XVIII в. переживали период упадка, вызванного затяж­ными войнами и разрухой. Было опустошено множество свободных и частновладельческих городов. Среди них Витебск, Брест, Пинск, Бобруйск, Несвиж, Клецк, Ружаны, Ляховичи и др. В результате русско-польской и польско-шведской войн, эпидемий, массовых переселений жителей за пределы Белоруссии число горожан в середи­не XVII в. сократилось почти вдвое. В городах сворачивалось реме­сленное производство, уменьшилась торговля, заметпо возросло зпачение сельскохозяйственных работ. Политический строй Речи Посполитой, произвол феодалов, реакционная экспансия католической церкви не способствовали восстановлению разрушенных городов. Коро­левская власть в городах ограничивается. Отдельные местечки пере­ходят во власть магнатов (Гераноны, Волпа). В больших свобод­ных городах происходит перераспределение земель: католическая церковь, а также феодалы увеличивают свои владения, занимая луч­шие территории; основная масса горожан смещается в периферийные, малоудобпые для жилья районы.

Во второй половине XVIII в. отмечается некоторое возрождение и постепенный рост большинства белорусских городов. Однако про­цесс градостроительных преобразований протекает чрезвычайно медленно. Планировка свободных городов продолжает развиваться по традиционной схеме, где определяющим являлись торговые пути; сеть старых улиц и площадей стабилизировалась. Реконструктивные мероприятия были явлением редким и касались локального района или узла плана, без учета интересов всего города.

В течение XVII—XVIII вв. территория Минска разрослась в юж­ном, восточном и западном направлениях от древнего замчища. Толь­ко болотистые земли с севера оставались свободными от застройки. Замчище потеряло свое градостроительное значение, превратившись в небольшой жилой район на окраине города. Однако система обва­лования сохранилась и, очевидно, использовалась при необходимости обороны. Южные и юго-западные границы города получили полу­кольцо новых укреплений в виде земляных валов с равелинами. Учи­тывая паличие реки и соседствующих малопроходимых болотистых участков как дополнительных рубежей, можно предположить, что оборонительные линии Минска того времени были еще достаточно сильными.

Территория города разделена рекой Свислочью на две части: ос­новную, включившую в себя замчище, Нижнюю и Верхнюю торговые площади, и заречную, или Троицкую,— новое жилое образование в из­лучине реки. План Минска получил форму мятого овала, в котором середину занял развитый комплекс Верхней площади с концентри­рованной застройкой монументальными зданиями. Местоположение на высоком холме, большие размеры, крупный объемно-планировоч­ный масштаб площади превратили ее в абсолютную доминанту го­родского ансамбля. Развитая сеть улиц основной части города брала свое начало от Верхней площади, обеспечивая удобную связь со все­ми районами. Однако значение главной улицы сохранилось за Немигой, исторически сложившимся направлением у подножия замчища, переходящим в дороги на Москву, Варшаву и Вильно. В планировке Минска прослеживаются черты, свойственные большинству свобод­ных городов Белоруссии XVII—XVIII вв. Это архитектурно-планировочная система радиальных улиц, стягивающихся к ансамблю, центра. Полуколъцевые направления улиц в плане Минска лишь намечаются по Контуру земляных оборонительных укреплении и на окраинах города.

В Линске, расположенном по одну сторону реки Пины, на ровной местности, развитие сети радиальных и полукольцевых улиц особен­но показательно в своей законченности. Первоосновой Пинска, как и многих других старых белорусских городов, было укрепленное замчище, у подножия которого разместилась торговая площадь, окружен­ная жилыми кварталами. Полукольцевые земляные укрепления, опи­рающиеся на водный рубеж реки, были наиболее целесообразны для обороны города. Исторически сложившиеся две полукольцевые улицы повторяют абрис былых городских укреплений. Их пересекает веер-радиальных уличных направлений, начинающийся от торговой пло­щади. Сформировался классический пример плана с полукольцевой и радиальной системой улиц, закрепленной в наиболее ответственных узлах городского плана монументальной застройкой.

В ряде городов и местечек, принадлежавших феодалам, во вто­рой половине XVIII в. открываются промышленные предприятия мануфактурного типа с использованием труда крепостных и участием иностранных мастеров. Известны предприятия по производству фар­фора в Свержене, стекла и стеклянных изделий в Уречье, «перситских» поясов в Слуцке, гобеленов, ковров, декоративных тканей в Кореличах, Мире, Альбе и др.

В Слуцке в рамках укрепленного еще в первой половине XVII в* города проводится реконструкция кварталов на левом берегу реки Случи: близ цитадели, между старым дворцом Радзивилла и садом, создается регулярная площадь (около 1,6 га) с деревянными корпу­сами мануфактур. Новая резиденция владельца города переносится на противоположный берег, на обводненную каналами территорию бывшего Нижнего замка. Здесь строится дворец, крытый манеж, службы, разбивается небольшой парк, окруженной рвом с водой.

В Слониме гетман М. Огиньский реконструирует городской центр» На месте старого замка, разрушенного за время войн, строится об­ширный дворцовый комплекс (1768) с театром (1780), типографией (1777), парком, разбитым на спрямленном рукаве реки Щары. Вбли­зи создается мануфактурное предприятие с небольшим рабочим по­селком.

В Ворнянах (Гроднепская область) во второй половине XVIII в. создается обширный ансамбль главной площади на основе идей ре­гулярности. Площадь в виде растянутого прямоугольника с торцов замыкалась двумя монументальными зданиями: костелом (1767—-1769) с одной стороны и двухэтажным дворцом с другой. Дворец с симметрично поставленными флигелями, расположенный в парке у пруда, получил важное художественное зпачение в ансамбле. Отчет­ливо вырисовывалась продольная главная ось всей композиции пло­щади — от храма к дворцу, подчеркнутая вблизи последнего аллеей тополей. Протяженные стороны площади получили однохаракторную застройку жилыми домами. Планировка и застройка нового центра поселения характеризуется ансамблевым началом, размахом градо­строительного замысла. Большие масштабы градостроительных мероприятий отмечают ^деятельность министра финансов, гроднепского старосты А. Тизеп-гауза. Во второй половине XVIII в. им проводится коренное пере­устройство родового имения Поставы, создаются в короткий срок королевские мануфактуры с обширной застройкой на «городнице» в Гродно и пригороде Лососне. В Поставах в 60—70-е годы па месте старого центра поселения разбивается обширная, близкая к прямоугольнику, площадь (около 1,7 га). На ней сходятся четыре основные улицы, в том числе пере­ходящие в дороги на Друю и Мядель. Вблизи площади у озера с пло­тиной рее положились мельница, бумажный завод и другие произ­водственные службы мануфактуры. Застройка площади по своему характеру многообразна: по ее сторонам поставлены жилые дома ремесленников, гостиницы, аустерии, школа, аптека, храмы и др. Торговые ряды с замкнутым внутренним двориком заняли на площа­ди островное положение и были смещены к югу, оставляя значитель­ное место для проведения ярмарок. Все элементы архитектурного комплекса центра Постав объединены одной композиционной идеей, получили родственное построение, основанное на принципах типового •строительства с использованием художественных форм барокко. Сохранившиеся планы города Гродно XVIII в. (1706, 1758, 1780, 1795 и др.) свидетельствуют о стабильности планировки уличной сети, развившейся еще в XVI в. Территориальный рост города незначите­лен, в направлении вверх по течению Немана и Городничапки. В городе продолжается разрастапие феодальных резиденций, увеличение угодий многочисленных монастырей. Самым крупным градострои­тельным мероприятием явилось создание в 65—80-х годах по иници­ативе А. Тизснгауза на северной окраине города, на месте деревня Городницы промышлеппо-культурного центра, не знающего равных в других белорусских городах. В нем имелись суконная, шелковая, платяная, ружейная, каретная, красочная и другие мануфактуры, на которых было занято около 1500 человек. Руководили производством квалифицированные мастера, приехавшие из России, Франции, Бель­гии и других стран. Архитектурный комплекс «городницы» представлял собой значи­тельный район города со своими площадями, улицами, переулками. В застройку вошло 85 зданий различного назначения: дворец Тизен-гауза, дворец администратора, флигель вице-администратора, театр, музыкальный флигель, гостиницы, манеж с конюшнями, корчма и ау­стерия, различные школы, жилые дома и другие многочисленные по­стройки. Культовые здания на территории «городницы» не преду­сматривались. Плапировка района складывается из отдельных ре­гулярно спланированных групп застройки, связанных друг с другом композиционным замыслом. Таких групп насчитывается три. Пер­вая, головная группа — административно-хозяйственная, примыкаю­щая к площади перед дворцом Тизепгауза; вторая — учебпо-паучная с обширной площадью у академии и ботанического сада; третья — маяуфактурно-производственная в виде компактпого образования во­круг квадратпой замкнутой площади. Все три группы застройки «го­родницы» расположились вдоль широкой улицы Роскошь (теперь ул. Ожешко), которая являлась южной границей комплекса и ее глав­ной магистралью, связанной с загородными дорогами.

ГОРОДСКОЕ ЖИЛЬЕ

Материалы по строительству жилья в белорусских городах крайне ограниченны. Поэтому любые графические документы и косвенные источники приобретают важное значение. Некоторые данные по жи­лищному строительству в Белоруссии можно почерпнуть из описа­ний, оставленных путешественниками XVII — начала XIX в.

Большую живописность и своебразие белорусской архитектуры отметил чех Берпард Таппер в 1678 г»: «Он (Могилев) состоит из домов, украшенных чем-то вроде картин, удивительных и изящных». Очевидно, речь идет об украшепии фасадов лепкой, а возможно, и живописью. Такой прием сейчас можно обнаружить в могилевской¹ Никольской церкви XVII в. с ее выразительным рельефом декора­ции фасада, корпи которой восходят к деревяпному зодчеству.

Петр Толстой, посетивший город в 1697 г., писал, что Могилев больше Смоленска, хорошо укреплен, имеет много богатых каменных мещанских домов. Один из таких домов сохранился до нашего време­ни в Задубровенской части города; его фасад украшен изящной ор­наментальной декорацией.

Посетивший в 1802 г. Белоруссию академик В. Севергип характе­ризовал застройку городов как деревянную. Он отмечал, что в Моги­леве «для строения деревяпного дома все можно купить па рынке в несколько торгов». Покупатель выбирал зарапее заготовленный дом, разбирал и перевозил его на свой участок, где дом вновь собирали и отделывали уя«е по указанию владельца. В таких случаях была не­избежна повторность и определенная однотипность рядового деревян­ного жилья.

Значительную часть жилья в белорусских городах составляли до­ма ремесленников и торговцев. В большинстве случаев они строились из дерева и весьма редко, преимущественно со второй половины XVIII в., из камня. Встречается сочетание дерева и камня в одном доме, но деревянные элементы преобладают. Эти дома обычно группи­ровались на рынках, площадях и прилегающих к ним улицах.

В средневековой тесноте центров городов участки владельцев бы­ли узкими. Такое явление особенно наблюдалось в городах, очерчен­ных системой укреплений. Иногда власти запрещали строительство домов в районе центра шире чем па три окна. Поэтому дома стави­лись торцом к улице и занимали минимальный фронт ее.

Введение местными властями некоторых ограничений и правил при строительстве в центре обеспечило определенный порядок в его планировке и застройке, чего нельзя сказать о периферийных рай­онах города, носивших полусельский характер. Большая плотность в застройке центра города довольно рано побудила застройщиков уве­личить этажность зданий. Часто встречались каменные дома, где про­странство под высокой крышей использовалось как жилое помещение. Палисадники перед торцовыми фасадами обычно были присущи, жилью сельского типа. В городе их место иногда занимали выступающие павесы на столбах («подчени»), которые являлись своеобраз­ными открытыми галереями. Эти навесы часто служили для выставки товаров и защиты от дождя. Их устройство, кроме утилитарного преимущества для этого типа домов, пространственно обогащало ком­позицию постройки и усиливало художественную выразительность главного фасада. Истоки этой конструкции следует искать в народном зодчестве. Многие сельские дома и хозяйственные постройки сохра­нили подобные навесы — галереи — вплоть до конца XIX в. Кроме Белоруссии, подобные навесы имели распространение в Восточной Литве и Польше, где нашли собственное конструктивное и художест­венное решение.

Ширина навесов соответствовала торцовому фасаду дома, выпос вперед колебался от 1,5 до 2,0 м в зависимости от ширины улицы и размера постройки. На узких улицах выступ был небольшим и носил декоративный характер, символизируя постройку купца или мастер­скую ремесленника. Деревянные столбы навесов (их было обычно 2— 4) имели круглое или квадратное сечение, если к ним крепились уко­сины. Эти укосины соединялись с горизонтальной балкой и прида­вали всей конструкции жесткость. Крепились укосины, как правило, внакладку в виде «ласточкиного хвоста». Их форма была обычно пря­мая или с небольшим вырезом снаружи. Только в период расцвета барокко укосины усложнились, получили криволинейные очертания, создавая вместе со столбами иллюзию арочной галереи. Примеры по­добных укосин обнаруживаются сейчас только в хозяйственных по­стройках и небольших культовых зданиях. Тогда же дверные косяки некоторых домов или въездные ворота в усадьбу охватывались свер­ху дугой в подражание арочным перемычкам в проемах каменных зданий.

Деревянные городские дома, имея известпое сходство с сельским жильем, получили и свои отличия, вытекающие из социальных осо­бенностей жизни владельца. При сохранении формы компактного прямоугольника план такого дома имеет членение на две выражен­ные части — служебную и жилую. Первая ориентировалась на ули­цу, а вторая располагалась за ней. Главный вход в такой дом нахо­дился под павесом. Во многих городах и местечках такие дома создали

сплошной фронт застройки улицы или рынка (Ивье, Каменец, Деречин, Трабы и др.).

Дальнейшего развития в белорусских городах навесы не получи­ли. Со второй половины XVIII в. дома ремесленников и купцов стро­ятся без них. Одну из причин этого явления можно найти в упадке торговли в городах: стало излишним устраивать большую выставку товаров, рассчитанную на многих покупателей. Примеры нового ви­да каменных жилых домов ремесленников и купцов можно найти в застройке Несвижа, Гродно, Слонима, Новогрудка и др. Фасады этих домов придавали в XVIII—XIX вв. белорусским городам характер­ный облик.

В Гродно известен небольшой каменный дом, который можно да­тировать началом XVIII в. Его владелец, по-видимому, относился к рыбацкому цеху: на пилястре фасада сохранилось рельефное изобра­жение рыбы. Постройка напоминает обычный деревянный дом, толь­ко, кроме жилья, в нем разместилась производственная половипа — мастерская или лавка. В соответствии с этим и составлен план дома; капитальная стена разделяет его на две самостоятельные части. На улицу ориентированы как жилая, так и производственная части до­ма, однако в первую вход был со двора, а во вторую — с улицы. Из­нутри же все помещения дома были связаны друг с другом. Жилых компат было четыре: две в первом этаже и две в мансарде. Главный фасад дома отличается лаконизмом. Более пластично решен фрон­тон: здесь имеются ниша и продухи различного очертания. В жилых домах подобного типа архитектурно-художественная/ декорация всегда сосредоточивается на фронтоне в виде разнообраз­ных по форме, глубине и сочетанию ниш, карнизов, скульптурных "₍ рельефов. Эти элементы совместно с проемами, иногда и с балконом/' создают симметричную композицию фасада. Вполне возможно, что К прием обработки высокой фроптонной стены развился под определен--? ным влиянием культового и замкового зодчества XVI—XVII вв., где?\\ все внимание было сосредоточено па оформлении верхних частей по- у строек.

Жилой дом ремесленника или купца в Ыесвиже («дом на рынке»), построенный в 1721 г., представляет собой более развитый вариант такого же типа городского жилья. План дома трудно рассмотреть из-за коренных перестроек. Можно лишь предположить, что он был раз­делен на жилую и производственную части. Наибольший интерес представляет главная фасадная стена барочного характера. Бе вы­сокий фигурный контур скрывает двускатную крышу. Стена с тре­мя ярусами проемов, количество и размеры которых уменьшаются снизу вверх, характеризуется плоскостным решением. Некоторая асимметрия в разбивке оконных и дверпых проемов сглаживается симметричной конфигурацией фасадной стены и одинаковым распо­ложением продухов в углах щипца.

«Дом на рынке» в Несвиже — единственный из сохранившихся!'! примеров городского жилья со своеобразным фасадом, который были свойствен домам такого типа в первой половине XVIII в.

Массовая застройка центра Постав и района «городницы» в Гродно в 60—80-е годы XVIII в. характеризуется домами такого же типа. Дома предназначались для рабочих и мастеров, приглашенных работать на фабриках и обучать местных крепостных различным ре­меслам. Сюда съехались квалифицированные специалисты из многих европейских стран — Германии, Франции, Голландии, Швейцарии и др. Первоначально таких домов было в Поставах 9, а в Гродно 20.

В Поставах эти дома поставлены на площади в ряду других зда­ний; в Гродно они расположены по обеим сторонам улицы и выделе­ны в самостоятельную группу. В домах осуществлено совмещение элементов каменной и деревянной архитектуры. В целом их можно рассматривать как деревянные с мансардой. Боковые и задняя сте­ны выполнены из брусьев толщиной до 25 см, забранных в деревян­ные стойки. Торцовый фасад, выходящий на улицу, выложеп из кир­пича и оштукатурен. Такое решение было продиктовано стремлением создать впечатление каменной застройки улицы, и кирпичные фа­сады явились своеобразной ширмой, скрывающей в сущности дере­вянные дома. Представляет интерес конструкция щипца стены дво­рового фасада одного из домов в Поставах. Она состоит из фахверка с кирпичным заполнением и балки перекрытия. Использование фах­верка не было явлением новым в белорусском строительстве. Такую же конструкцию можно обнаружить в домах на гравюре города Грод­но XVI в., в усадьбах и хозяйственных постройках XVII—XVIII вв.

Дома этого типа отличались компактностью: планы их приближа­ются к квадрату (например, в гродненских домах около 8X9 м). Ку­батура используется максимально, включая мансарду, которая тяну­лась вдоль всего здания и вмещала квартиру с самостоятельным вхо­дом. Первый этаж состоял из производственной (впереди) и жилой (в глубине) частей. Такая планировочная организация дома была заимствована из рспространенных в белорусских городах домов реме­сленников и купцов. Отличие от последних сводилось к большей регу­лярности в разбивке помещений и введению типоразмеров.

Композиция фасадов очень проста: это прямоугольник первого этажа и фроптон. Как в поставских, так и в гродненских жилых домах фасады имеют плоскостной характер. Они оформлялись невысо­ким рельефом лопаток, живописной лентой черепицы по карнизу, простейшим обрамлением оконных и дверных проемов. В некоторых домах стены имели филенчатое членение. Такие дома выгодно отли­чались пластикой и регулярностью членения фасадов (Поставы).

Фронтоны домов неодинаковы: в одних случаях они примерно равны по высоте основному этажу, в других — выше его. В постав-ских домах фронтоны занимают доминирующее положение и имеют сложное построение, иногда с волютами. Криволинейные очертания щипцов свойственны барокко, однако вычурность и излишества, ха­рактерные для этого стиля, здесь отсутствуют. В гродненских домах фронтон значительно ниже, а его конфигурация упрощена. Дома с барочным завершением встречались здесь наряду с классически оформленными. Такое смешение стилей объясняется строительством домов во время, переходное от барокко к классицизму. Следует от­метить, что дома двух художественных типов хорошо сочетаются друг с другом в ансамбле. Это объясняется пе только близостью их про­порций и объемов, но и тем, что барочные и классические формы взяты с максимальным упрощением й лишь в общих чертах.

Во второй половипе XVIII в. па Гродненщипе работало мпого ар­хитекторов и художников иностранцев, приглашенных А. Тизснгау-зом. (Типовые жилые дома на «городнице» в Гродно спроектированы Ю. Мезером; в реконструкции Постав принимал участие Д. Сакко.) Их деятельность, несомненно, наложила отпечаток на архитектуру построек, но решающую роль сыграли традиции местного жилого строительства.

В поставских и гродненских домах впервые комплексно осущест­влена идея типового малометражного жилья с новыми конструкция­ми и экономичным сочетанием различных строительных материалов.

Заслуживает внимания практика строительства в Вориянах (Гро-дпонская область) во второй половине XVIII в., где идее регулярно­сти подчинено архитектурно-планировочное решение главной пло­щади поселения.

Жилые дома на протяженных сторонах площади, однотипные по своей архитектуре, объединенные арками, создавали целостность фронта застройки. Каменная стена главпого фасада, срубная кон­струкция роднят их с серией домов в Гродно и Поставах. Одпако прин­цип расстановки ворнянских домов па площади иной: они расположе­ны фронтально. В этой связи отмечается изменение характера их внутренней планировки, где средняя часть с входом отведена под сени и кухню, а жилые комнаты сгруппированы по сторонам.

Планировка и застройка центра Ворнян отличается размахом градостроительного замысла, более широкого и представительного, чем в Гродно и Поставах второй половины XVIII в.

К этому времени также относятся первые образцы типовых двух-и трехэтажных жилых домов. Такие дома строились преимуществен-по для различных служебных лиц и администрации (Гродно, Поста­вы, Могилев). Сохранившиеся в чертежах и частично в натуре дома подобного типа возводились, как правило, из кирпича и отличались значительными размерами и строгостью фасадов. Черты, свойствен­ные архитектуре барокко, в этих домах отсутствуют или ощутимы лишь в некоторых деталях.

Два казенных дома в Поставах имели различное назначение: один из них предназначался «для доктора», второй — «для заезда». Не­смотря на это, они были единообразными в своей архитектуре, име­ли схожие планы и близкие габариты( приблизительно 11X15 м). Можно сказать, что в этих домах был осуществлен принцип типиза­ции. Двухэтажный дом «для доктора», где в первом этаже размести лась аптека, а во втором — жилье, имеет четкое членение на три ча­сти, среднюю из которых занимает передняя с лестницей. Пролеты комнат одинаковые. Принцип симметрии соблюден в композиции фа­сада с регулярной разбивкой проемов. Стена расчленяется на боль­шие, но неглубокие ниши, в которых расположены оконные и двер­ные проемы. Такой прием архитектурной декорации перекликается с народной традицией украшения окоп жилища наличниками и став­нями.

Дом Шимона в Могилеве имел те же характерные черты, что и ноставское здание. Его план (14X17 м) разделен узкими сенями — передней •— на две половины. В передней также расположена одпо-маршевая деревянная лестница, ведущая па второй этаж и в подвал дома. Композиционное решение главного фасада характеризуется симметрией, а декорация его — поэтажным членением стен на неглу­бокие пиши. Центр постройки выделен более широкими нишами. Бал-коп с шатровым навесом смягчает строгость архитектуры дома, под­черкивает его жилой характер.

Центральная часть здания выделена в доме купца Гаусмана в Гродно. Этот дом обращает на себя внимание как пример строитель­ства в общем ряду застройки улицы с учетом примыкающих зданий. Местоположение дома отразилось на общей конфигурации его плана и внутренней плапировке, в которой наблюдается отход от традицион­ной симметрии. Однако в построении фасада это не чувствуется. Все три яруса дома (два этажа и мансарда) трактованы с соблюдением строгой симметрии и четким выделением главной композиционной оси. С большим художественным тактом решен фасад дома, где ман­сарда посредством пилястр хорошо увязана с основным объемом здания.

В цельности и законченности этих строений можно отметить сход­ство с другим жилым домом в Могилеве (ныне ул. Ленина, 39), а так­же зданиями «под квартиры» у Нового замка и на «городнице» в Гродно.

Могилевский двухэтажный дом имеет предельно собранный план. Середину его занимает лестница, к которой поэтажно примыкают четыре угловые комнаты. Главный фасад дома расчленен снизу до­верху широкими ступенчатыми лопатками, а его средняя часть вы­делена плоскостью стены с порталом входа. Дом построен в конце XVII в. под известным влиянием классицизма, хотя в нем заметны и декоративные приемы барокко. В Могилеве сохранилась еще одна по­стройка (середине XVIII в.), некогда относившаяся к комплексу ар­хиерейского дома (пыпс ул. Ленина, 11). Архитектура этих зданий отличается известным единством в построении плана и особенно в решении фасадов. Здесь также наблюдается расчленение поверхно­сти стен лопатками, а вернее пилястрами с упрощенными капителя­ми с волютами. Барочные формы хорошо заметны в рельефной верх­ней части степы и обрамлении окон. Можно предположить, что жилой дом по ул. Ленина, 39 строился под значительным влиянием этого здания. Сохранив ту же композицию объема, те же членения, он по­лучил несколько иное художественное решение, связанное со станов-, лением классицизма в архитектуре.

Мотив членения лопатками поверхности фасадной стены встреча­ется и в двухэтажном «казенном» жилом доме при Новом замке в Гродно. Типические элементы в архитектуре наблюдаются в гроднен­ском доме садовника и «шляхтарне» (оба на «городнице»), трехэтаж­ных домах, фланкирующих королевские конюшни. Во всех случаях планы характеризуются простотой, минимальным количеством раз­ных по величине пролетов, определенной стандартизацией внутрен­них помещений. Фасады лаконичны и, как правило, имеют симметрич­ное построение. Декоративное оформление сведено к лопаткам по углам (дом садовника), плоским наличникам («шляхтарня»), нишам типа филенок (трехэтажные дома) и простейшим карнизам. Впечат­ление монументальности этих домов усиливается благодаря их цель­ным объемам с высокими четырехскатными крышами. Такие крыши в домах городских ремесленников и мелких купцов не наблюдаются. Зато в имениях они встречаются чаще. Высокие крыши с фигурны­ми слуховыми окнами, а иногда с фронтончиками, темно-красная гол­ландская черепица в сочетапии с белой оштукатуренной поверх­ностью стен придавали домам живописность, подчеркивали теплоту и интимность, свойственные жилому строительству. Сравнивая могилевские, гродненские, поставские и другие дома подоб|[ого типа, можно говорить об определенном единстве традиций архитектуры городского жилья в различных районах Белоруссии. В то же время очевидна общность типовых и рядовых городских домов. Это свидетельствует о влиянии последпих па формирование и разви­тие типовых или повторных образцов.

АРХИТЕКТУРА ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗДАНИЙ

Типы общественных зданий в городах и селах Белоруссии в XVII—XVIII вв. были весьма разнообразны. К ним относились ра­туши, торговые ряды, корчмы, цеховые дома, госпитали, театры при дворцах магнатов, цейхгаузы, общественные бани, парикмахерские и пр. Однако общественные постройки до нашего времени сохранились в очень малом количестве. Поэтому представление о них во многих случаях складывается на осповании материалов исследователей XIX в. и архивных документов.

Многие белорусские города в течение столетий имели магдебург-ское право, т. е. право на самоуправление. В связи с этим в городах, кроме королевской, была магистратская администрация. Аналогич­ная картина наблюдалась и в частновладельческих городах (Несвиж, Слуцк). Магистраты обладали достаточной властью и значительными средствами. Поэтому ратуши были монументальными, часто камен­ными зданиями.

В плане города ратуша занимала центральное место и обычно рас­полагалась па площади, от которой брали начало основные улицы, пе­реходящие в загородные дороги. Часто ратуши блокировались с тор­говыми рядами (Несвиж, Гродпо, Шклов) или находились поблизости от них (Минск, Пинск, Полоцк, Чаусы).

Более типичны для ратуши здания с башней, на которой помеща­лись часы, колокол и наблюдательная площадка. В могилевской ра­туше многоярусная башня с наружной лестницей выступала вперед от самого здания и лишь одной стороной примыкала к нему; в шклов-ской она перемещена в центр здания и поднимается над самой кры­шей; в чечерской заканчивает центрический объем здания; в шере-шевской башня, напоминающая купол, носит чисто декоративный ха­рактер: она способствует выделению ратуши из жилой застройки. Убранство башен выгодно отличалось от скромных зданий самих ратуш богатой пластикой декорации.

Собственно здания ратуши были разнообразны по планировке и архитектуре: здесь встречаются и массивные объемные образова­ния (Несвиж), и протяженные, замкнутые с торговыми рядами ком­позиции (Шклов), и скромные по размерам здания, близкие к город­скому жилому дому (Слопим).

Одной из древнейших является ратуша в Несвиже. Она была по­строена в конце XVI в., когда город по «привилею» Стефана Батория в 1586 г. получил самоуправление и стал до известной степени само­стоятельным в финансовом отношении. Тогда же при ратуше были построены торговые ряды. С XVII в. несвижская ратуша перестраи­валась и к XIX в. значительно изменила свой облик, особенно башен­ную часть. Последняя раньше была выше, имела хорошо развитую декорацию фасадов и живописный силуэт.

Значительные абсолютные размеры и большие плоскости стен при­дают ратуше монументальный вид, близкий крепостному зодчеству XVI—XVII вв. Ратушу с трех сторон окружают торговые ряды, обра­зуя единую архитектурную композицию. Такое решение комплекса логично при островном расположении его па городской площади.

В простых и монументалъпых формах выполнены и торговые ряды. Их фасадпые стены по всему периметру обработаны арками, лопат­ками, а в аттиковой части — нишами. Аттик закрывает односкатную крышу, благодаря чему стены торговых рядов со стороны площади кажутся более внушительными.

Ратуша в Могилеве была заложена в 1679 г. и строилась народны­ми мастерами Игнатом и Феськой. Ее расположение на главной пло­щади («на валу»), по соседству с торговыми рядами, было обычным для градостроительства того времени. Поставленная на высокой пра­вобережной части Могилева ратуша хорошо просматривалась с реки и подходов к городу, возглавляла архитектурный ансамбль и силуэт застройки площади.

Здание ратуши состояло из основного корпуса и башни. Восьми­гранная многоярусная башня, расположенная впереди приземистого двухэтажного корпуса, примыкала к нему лишь одной сторопой. Та­кой прием усиливал пластическую выразительность сооружения и выделял ратушу в застройке площади.

В могилевской ратуше, как и в песвижской, первый этаж отводил­ся под вспомогательные службы, а основные помещения располага­лись на втором этаже. Парадная наружная лестница создавала хоро­ший композиционный переход от башни к основному корпусу. Связь этих двух различных по своему характеру объемов усиливалась вве­дением развитых горизонтальных членений по фасадам башни.

Наиболее интересной в декоративном отношении представляется башня. В ней чередуются низкие и высокие ярусы, выполненные в различной манере: покрытые рустом, снабженные окнами различного очертапия, украшенные нишами и гирляндами. Завершалась башпя граненым куполом со шпилем, что еще больше подчеркивало высот­ный характер ее композиции.

В целом в архитектуре ратуши преломлен богатый строительный опыт белорусского народа. В ней отразилось стремление к простым и четким формам, столь типичное для лучших памятников зодчест­ва Белоруссии.Ратуша в Чаусах (Могилевская область) имеет план, родственный некоторым усадебным домам XVII—XVIII вв. Ее угловые части, вы­ступающие за пределы основных стен, напоминают «алькежи». Внут­ренняя планировка здания очень четкая; центральное место отведено лестнице и залу, а боковые комнаты вместили служебные помещения. Средняя часть двухэтажной ратуши приподнята в виде башни с ку­полом и шпилем.

Небольшие по своим размерам ратуши, относящиеся к XVIII в., известны в Слониме и Шерешеве. Обе они имеют безбашенную ком­позицию, чем отличаются от ратуши в Могилеве и других городах, но также совмещепы с торговыми помещениями. Например, в Шере­шеве (Брестская область) ратуша была включена в объем торговых рядов и занимала среди них центральное место. Ее присутствие здесь отмечалось только декоративной башенкой-куполком па коньке зда­ния. По своему характеру шерешевская ратуша близка к деревянным памятникам архитектуры этого вида.

Каменная ратуша в Витебске, заменившая свой деревянный про­тотип, имеет долгую историю строительства. Последнее возобновление ее относится к 1775 г. До надстройки третьего этажа в начале XX в. ратуша состояла из двухэтажного корпуса, над средней частью ко­торого возвышалась многоярусная башня. Корпус ратуши представ­лялся своеобразным пьедесталом башни, а собственно башня, как и в могилевской постройке, являла собой сочетание нескольких различ­ных но высоте и декорации ярусов, в которых преобладали типичные для барокко вогнутые поверхности степ, слоистые пилястры, крепо-ванные карнизы и сложные профили. Особенно вычурна была форма верхнего яруса, который трактовался как оформление городских ча­сов и колокола — символа самостоятельности города.

Интересный архитектурный ансамбль ратуши и торговых рядов, созданный во второй половине XVIII в., сохранился в Шклове (Мо-гилевская область). К двухэтажной ратуше с башней примыкают од­ноэтажные торговые ряды, которые образуют обширный прямоуголь­ный двор. Торговые помещения ориентированы на улицу и в сторо­ну внутреннего двора, что позволило сосредоточить много лавок на относительно небольшом участке. Главный элемент ратуши — восьми­гранная башня, расположенная на высоком основании над крышей. Она имеет один ярус, расчлененный снаружи широкими пи­лястрами.

Внутренняя планировка ратуши очень проста. Помещения груп­пируются по обеим сторонам короткого коридора, идущего над про­ездом первого этажа. В левом внутреннем углу помещена компакт­ная лестница. Шкловская ратуша по своему построению похожа на рассмотренные ранее, и только ее декорация имеет характер, свой­ственный архитектуре классицизма.

Оригинальна по архитектуре ратуша в Чечерске (Гомельская об­ласть) , заложепная в конце XVIII в. Расположение в середине площа­ди определило ее строгую симметрию. Компактный объем с припод­нятой центральной частью и квадратным планом завершается пятью башнями. Большая башня поставлена над серединой здания, четыре малые — по углам. Деревянные башенные завершения по своей де­корации одиохарактерны с каменной, основной частью ратуши. По­этому можно предположить одновременность их строительства, хотя подобное сочетание дерева и камня в крупных общественных зданиях тогр времени не наблюдается.

Архитектура ратуши несколько необычна и отличается от распро­страненных художественных норм эпохи. Рядом с классическими де­талями здесь уживаются стрельчатые арки и нишп, взятые из арсе­нала готического зодчества. Такое явление не было характерным для белорусской архитектуры и представлено единичными приме­рами.

Ратуша в Минске относится к концу XVIII в. Она была сооруже­на минским губернским архитектором Ф. Крамером на месте старого здания магистрата на Верхней площади города. Ратуша представляет собой прямоугольное в плапе здание, средняя часть которого, укра­шенная башней и шпилем, сильно выдается вперед. Выступающая часть, как и торцы здания, заканчивается портиками ионического ордера. Остальные фасадные стены имеют плоскостное и очень скром­ное решение, оттеняющее пластику четырехколонных портиков. Кроме комнат для магистрата и зала собраний, в ратуше были поме­щения для городничего, суда, гауптвахты и городского архива. Высот­ная композиция (символичная для резиденции городской администра­ции) была стабильной, хотя и не единственной в архитектуре ратуши.

На протяжении столетий, вплоть до конца XVIII в., традиции ратушпого строительства лишь незначительно трансформируются. Основные изменения отмечаются во внешней декорации, где формы барокко, свойственные XVII — середине XVIII в., вытесняются клас­сической архитектурой.

Крупный торговый город Белоруссии Гродно имел несколько сме­нивших друг друга ратуш. Об этом свидетельствуют сохранившие­ся гравюры XVI и XVII вв. Последняя гродненская ратуша была за­ложена в комплексе с торговыми рядами в конце XVIII в. (закончена в 1807 г.)

Ратуша ж торговые ряды занимали островное положение на пло­щади, представляя собой сочетание приземистых корпусов. Образо­вался замкнутый прямоугольник зданий с небольшим внутренним двором. По периметру располагались одноэтажные лавки. Ратуша со­стояла из двух небольших объемов, вкомпопованпых в северный и южный корпуса рядов. Ее архитектура заметно отличалась от скром­ного убранства рядов.

По композиции и архитектуре гродненские торговые ряды близки подобным типам сооружений русского классицизма конца XVIII и начала XIX в. Только портики ратуши отличаются своеобразным ре­шением дорического ордера: массивные основапия под колоннами, редко расставленные каппелюры на колонпах и продолжение их на шейке капителей. Подобное отклонение от канонов классицизма и творческая переработка отдельных элементов ордера были довольно распространены в белорусском зодчестве.

Торговые ряды в Пинске и Постазах — два противоположных ар­хитектурных типа зданий. Первый, в Пинске,— в виде открытой ком­позиции — представлял собой два одинаковых протяженных корпуса с многочисленными лавками на обе стороны; второй, в Поставах, имел замкнутую и компактную композицию с лавками на одну сторону.

Торговые ряды, или каменный рынок, в Поставах, так же как в Гродно, запимали островное положение на обширной площади. Они были построены в 60-х годах XVIII в. во время реконструкции Постав, проведенной по инициативе городского старосты и подскарбия Вели­кого княжества Литовского А. Тизенгауза. Корпуса рядов образовы­вали каре (29X29 м) с мощеным двором внутри. Доступ к лавкам имелся только со двора, наружные степы были глухими. Большое ко­личество лавок (26) и их скромные размеры (9 кв. м), очевидно, оп­ределялись характером продаваемого товара или его ассортиментом.

Наружные фасады рядов, подобно несвижским, членились па два яруса: верхний — в виде высокого аттика, прикрывающего односкат­ную крышу, и нижний — в виде глухой степы с контрфорсами, деко­рированной пилястрами, плоскими нишами фигурного очертания, богато профилированным и раскрепованным карпизом, скульптурны­ми воротами с барочными фронтонами и пр. По характеру архитек­туры ряды перекликаются с остальной застройкой площади, осущест­вленной примерно в те же годы по одной художественной схеме. Это дает основание предположить, что строительство всего поставского ансамбля велось одним зодчим. Интересными по своему характеру являлись корчмы — одпо из непременных общественных строений как в белорусской деревне, так и в городе. Наибольшее распространение получили деревянные корч­мы, но известны и каменные образцы, или аустерии, как обычно их называли. Деревянные корчмы располагались в центре деревни или на въез­де в нее (так называемые придорожные корчмы, служившие обычно приютом для путников). Они были подлинно общественными заведе­ниями: в них проводились различные собрания жителей деревни, уст­раивались танцы, а иногда и свадьбы. Это были одноэтажные здания, крытые соломой или гонтом. В них сочетались общественные помеще­ния и жилые комнаты, в том числе и жилье арендатора. Существен­ной частью каждой корчмы являлись также каретная и конюшня. Все эти разнохарактерные помещения удачно группировались в удобный для ^пользования комплекс. В отдельных случаях жилье арендатора или владельца корчмы размещалось на антресолях (д. Гпездово под Волковыском). Приемы компоповки отдельных частей корчмы весьма разнооб­разны, но принципы их были родственны архитектуре сельского жи­лого дома, который имел однотипный с корчмой состав помещений (сени, комнаты, кухня, кладовые и др.). Можно проследить два типа взаиморасположения жилой части корчмы и каретной-конюнгаи. Пер­вый — когда они ставились друг за другом на одной оси и покрыва­лись общей крышей. В этом случае в торце постройки имелся проезд к конюшне, а по обе стороны его группировались жилые компаты. Та

кие корчмы имели значительные размеры (Ошмяиы, Чомбров, Гнез-дово). Во втором случае жилье, конюший и другие подсобные поме­щения располагались одно за другим, образуя фронтальную компо­зицию. Такая организация корчмы подобна сельскому жилому дому (д. Минщизна под Сморгонью).^,Если каретная и конюшни были боль­ше жилой части, то зрительное равновесие создавалось навесом на столбах. Таким образом, компактность корчмы всегда сохранялась, а се объем также находился под одной крышей. Навесы или галереи получили широкое распространение. Они встречаются в обоих типах корчмы, выделяя главный фасад строения.

Каменные корчмы отличались болпгими площадями и дифферен­цированным по качеству жильем. Кроме того, размеры каретных и конюшен в них были больше, что позволяло одновременно содержать много заезжих экипажей и повозок. В большинстве случаев здесь, как и в деревенских корчмах, наблюдалось объединение всех частей в один комплекс. Однако практиковалось и выделепие жилья в само­стоятельное здание — гостиницу (Поставы), при этом каретная и ко­нюшня оставались деревянными, типа сарая.

В Поставах корчма была построена в 60-е годы XVIII в. Ее пер­вый этаж отводился под зал («шинковню») и кухню, а второй — под жилые п

Дата добавления: 2014-07-30; просмотров: 806; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!