Определение рекламы

В 1569 г. в результате подписания Люблинской унии была созда­на Речь Посполитая — государство, включавшее в себя Польшу и Литву. Формально Речь Посполитую возглавлял король. Однако его власть была ограничепа высшим органом государства — сеймом, со­стоявшим из крупнейших феодалов и выборных представителей от шляхты. Уния не способствовала экономическому развитию Белорус­сии, как и других земель Литовского княжества: в новом государстве они играли подчиненную и зависимую роль.

Феодальная анархия усиливала эксплуатацию и бесправие па-родных масс. Возрос религиозный гнет, вызванный насильственным введением католицизма, с помощью которого польская шляхта рас­считывала ополячить белорусов, уничтожить их язык, культуру, ра­зорвать их братские связи с русским народом.

В Белоруссии появлялись различные католические ордены, кото­рые основывали многочисленные монастыри и костелы. Оеобепно во­инствующим был иезуитский орден, с помощью которого в Речи По-сполитой было покончено с реформацией. Католическая агрессия бы­ла узаконена в 1569 г. Брестским съездом (Собором), который под давлением магнатов, католической церкви и королевской власти при­нял решение превратить православную церковь в униатскую. Униа­тов и католиков поддерживали магнаты Радзивиллы, Сапоги, Огинь-ские, Тышкевичи и др. При их покровительстве и материальной по­мощи католическая и униатская церкви начали проникать в города и села Белоруссии.

Католическая церковь силой утверждалась па белорусской зем­ле. Однако белорусский парод не отказался от православия. Несмот­ря на жестокие репрессии, православная церковь в Белорусии про­должала существовать и вести борьбу с католической. Но католиче­ская церковь в этот период располагала огромными средствами, пра­вославная же, будучи в оппозиции, не имела поддержки правящей верхушки. Вот почему монументалькое культовое зодчество XVII— XVIII вв. в Белоруссии в основном представлено католическими хра­мами и монастырями. Своим богатством и великолепием они должны были пропагандировать силу и величие католической церкви.

С XVI в. в ходе борьбы против католической агрессии и унии в го­родах возникают религиозпые объединения — братства. Они содержа­ли школы, типографии, больницы, занимались строительством' и бла­гоустройством церквей, были центрами сопротивления ополячиванию и окатоличиванию белорусского народа и тем самым способствовали борьбе за сохранение национальной культуры.

Среди многих достижений белорусского искусства этого периода выделяются резьба по дереву, производство керамики и художествен­ных изразцов. Не случайно в Москву и другие русские города при­глашались белорусские мастера для выполнения больших государст­венных и частных заказов. Особенно много белорусов переселилось в Россию во второй половине XVII в. в связи с жестокостью феодалъ-пого и национального гнета в Белоруссии. В Москве в 1672 г. была даже создана особая Мещанская Слобода, в которой проживали ре­месленники, торговцы и другой люд, приезжавший из Белоруссии. Многие белорусские мастера работали над изготовлением различных высокохудожественных изделий для Золотой, Серебряной и Оружей­ной палат царского дворца.

Белорусские мастера принесли в Россию технику изготовления рельефпых многоцветных изразцов. Такими изразцами были отдела­ны собор Ново-Иерусалимского монастыря в Истре (1656—1685), те­ремок Крутицкого подворья в Москве (1694), покои Кремлевского теремного дворца (конец XVII в.), Покровский собор (1674) в Из­майлове и др. Скульптурная деревяпная резьба иконостаса Смолен­ского собора в Поводевичьем монастыре (1685) и убранство фасадов и интерьеров царского дворца в Коломенском (1667—1681) под Мо­сквой также были выполнены белорусскими мастерами-резчиками в творческом содружестве с русскими художниками.

На протяжении XVII и XVIII вв. в Белоруссии параллельно раз­вивалось православпое и католическое зодчество. В результате их взаимовлияния появлялись оригинальные решения мпогих памятни­ков, отличавшихся от образцов русской и западноевропейской архи­тектуры.

Основным художественным направлением в архитектуре XVII и первых трех четвертей XVIII в. явилось барокко. Его первые шаги были связаны с разгромом реформации и отпосятся к концу XVI в.

Характерные черты барокко, в том числе его нарядность и пыш­ность, первоначально проявились в костельном строительстве. Архи­тектура ранних костелов была тесно связана с влиянием итальянской художественной школы, но со второй половины XVII в. появляются памятники с местпыми чертами.

Хотя в Белоруссии барокко получило значительное распростра­нение, оно не дало ни одпого примера, в котором во всей полноте рас­крылись бы черты, свойственные западноевропейскому характеру этого стиля. Переплетаясь с местными архитектурными традициями предшествующих периодов, белорусское барокко получило во всех видах строительства особую интерпретацию. Для него характерны про­стота объемов п формы здания, сочетание живописного силуэта со строгими формами крепостной архитектуры, совмещение обычной барочной декорации с местными сюжетами, связь с народным зодче­ством.

Архитекторы-иностранцы, главным образом из Италии, которые приглашались в XVII—XVIII вв. машатами и католической цер-р;овыо для возведспия больших построек, вносили новшества в архи­тектуру Белоруссии, хотя и вынуждены были считаться с приемами и традициями местных мастеров. Последние же не чуждались про­грессивных достижений западноевропейской архитектуры, они осва­ивали их, отбирали все то, что соответствовало их художественным устремлениям. Одновременно большое зпачепие в развитии архитек­туры Белоруссии имели разнообразные широкие связи с русским и украинским народами. В таком сложном переплетении влияний и национальных традиций формировалось белорусское барокко.

Сходство между купольной базиликой католического храма и православными крестовокупольпыми церквами с двумя башнями свиде­тельствует о том, что при всей исторической петерпимости религий друг к другу сопутствующая им архитектурно-художественная куль­тура в какой-то мере была общей. Культовое деревянное строитель­ство в Белоруссии, на Украине и в России, имея общие родовые чер­ты, развивается параллельно. Но памятники на этих землях приобрели и отличительные качества, определившиеся местны­ми условиями.

Разнообразие белорусских деревянных церквей сводится к трем основным типам:" храмы односрубные (церковь Георгиевская в Жировичах), трехсрубные с глубинно-пространственной композицией (церковь Михайловская в Слуцке) и пятиерубные с пирамидально-центрической композицией (церковь Николаевская в Кажан-Город-ке). Компактным геометрическим объемам срубов, обшитых доска­ми, соответствовали большие плоскости стен и прямые линии профи­лей. Нарядность церквей достигалась за счет выразительного силуэ­та венчающей части, тогда как обработка фасадов была весьма сдержанной. В верхних частях храмов XVIII в. отчетливо просматри­ваются формы барокко. Это явлепие паблюдается и в деревянных костелах и синагогах. В последних постройках, возводившихся мест­ными мастерами, влияние барокко особенно проявилось в арочпых галереях, сложных профилировках, в увлечении декоративными мотивами, основанными па высокой плотничной техпике (Волна, Наровля).

Упадок торговли и ремесленпого производства привел к сокраще­нию большинства городов. Попытки польского короля Станислава Августа и отдельных магнатов вывести страну из кризиса путем неко­торых реформ, без изменения существующего общественного устрой­ства, оказались несостоятельными. Искусственное развитие промыш­ленности на основе крепостнических отношений также не дало положительных результатов. Созданные, например, магнатом А. Ти-зенгаузом мануфактуры в Гродно не оправдали себя и распались. Однако строительная деятельность в Гродно на «городнице», в По­ставах и некоторых других местах представляет определенный инте­рес в смысле больших начинаний, массового возведения экономич­ных жилых домов и общественных зданий. То же самое относится к планировке и застройке центра Ворняп во второй половине XVIII в., характеризующейся своей регулярностью и законченностью ансамбля. Все это были частные явления в градостроительной жизни страны, не подкрепленные экономически и социально-поли­тически.

Каменное жилое строительство было редкостью в белорусских по­родах, которые в своей массе оставались деревянными. Однако во второй половине XVIII в. появляется городское жилье более капи­тального типа из камня или из сочетания камня с деревом. Такие постройки известны в Поставах, Гродно, Ворняпах, Несвижо, Могиле­ве и других городах. Появление таких домов, иногда с общей плани­ровкой и конструкциями и схожими фасадами, можно расценивать как новый этап развития жилой архитектуры, связанный с известной типизацией застройки.

Среди других типов городского жилья выделялись дома с ароч­ной или столбовой галереей по фасаду. Они принадлежали торгово-ремесленпой части населения и были близки по структуре к некото­рым жилым домам в польских городах. Хотя этот тип жилья с общим экономическим упадком городов и сокращением торговли в XVIII в-. почти исчез, в местечках он продолжал развиваться в виде деревян­ных домов с павесом у торцового фасада (Ивье, Трабы). Своеобраз­ная композиция фасадов подобных домов играла заметпую роль в .архитектурно-художественном облике населенных мест. Галереи разнообразных типов сохранились и в хозяйственных постройках, видоизмененные в соответствии с их утилитарным назначением. По рисункам Витебска, Дубровно, Могилева и других белорусских горо­дов конца XVIII — начала XIX в. (М. Иванов, И. Пешка) легко заме­тить в застройке присутствие построек с ярусными галереями. Живучесть старых архитектурных традиций наблюдается веками как в монументальном, так и в дерсвянпом строительстве. Традицион­ный в XVI — начале XVII в. прием построения зданий с башнями по углам нашел свое отражение в более поздние времена в архитек­туре Белоруссии, Литвы ж Польши. Например, в XVIII в. многие каменные городские и монастырские ворота—брамы в целом барочно­го характера закапчивались по углам башнями по примеру укреплен­ных замков. Усадебные деревянные дома с ко"морами-«алькежами» или молитвенные дома, фланкированные прямоугольными выступами, также свидетельствуют об удивительной долговечности башенных композиций, в своей основе еще средневековых.

В XVII—XVIII вв. в корне меняется характер дворцово-замкового строительства. На смену отмирающим изолированным комплексам с системой укреплений приходят дворцовые постройки с открытой композицией. Некоторые из них создавались на базе старых замков и расширялись за счет былых валов, рвов и других укреплений.

Магнаты, нажившие несметные богатства на жесточайшей экс­плуатации народа, создавали величественные дворцы с роскошным убранством внутри. Богатство и политическая сила позволяли им со­держать пс только сотни служивых людей, но и вооруженную армию до 6—7 тысяч человек. Многие города были собственностью магна­тов. Ни одна страна Европы не знала таких резких контрастов, как Белоруссия в XVIII в., входившая в состав Речи Посполитой.

В монументальной архитектуре Белоруссии и в первую очередь в дворцовом строительстве со второй половины XVIII в. наблюдается новое направление, определившее пересмотр прежних художест­венных принципов. Па смену барокко приходит классицизм, который окончательно утвердился в конце столетия. В постройках отмечает­ся упрощенность линий, объемов, деталей, появляются простые и спо­койные формы, не лишенные изысканности, свойственной архитекту­ре предшествующего периода. В отдельных сооружениях еще наблю­даются следы барокко, однако архитектура в целом уже проникается новыми художественными идеями.

ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВО

Города и местечки Белоруссии во второй половине XVII и первой половине XVIII в. переживали период упадка, вызванного затяж­ными войнами и разрухой. Было опустошено множество свободных и частновладельческих городов. Среди них Витебск, Брест, Пинск, Бобруйск, Несвиж, Клецк, Ружаны, Ляховичи и др. В результате русско-польской и польско-шведской войн, эпидемий, массовых переселений жителей за пределы Белоруссии число горожан в середи­не XVII в. сократилось почти вдвое. В городах сворачивалось реме­сленное производство, уменьшилась торговля, заметпо возросло зпачение сельскохозяйственных работ. Политический строй Речи Посполитой, произвол феодалов, реакционная экспансия католической церкви не способствовали восстановлению разрушенных городов. Коро­левская власть в городах ограничивается. Отдельные местечки пере­ходят во власть магнатов (Гераноны, Волпа). В больших свобод­ных городах происходит перераспределение земель: католическая церковь, а также феодалы увеличивают свои владения, занимая луч­шие территории; основная масса горожан смещается в периферийные, малоудобпые для жилья районы.

Во второй половине XVIII в. отмечается некоторое возрождение и постепенный рост большинства белорусских городов. Однако про­цесс градостроительных преобразований протекает чрезвычайно медленно. Планировка свободных городов продолжает развиваться по традиционной схеме, где определяющим являлись торговые пути; сеть старых улиц и площадей стабилизировалась. Реконструктивные мероприятия были явлением редким и касались локального района или узла плана, без учета интересов всего города.

В течение XVII—XVIII вв. территория Минска разрослась в юж­ном, восточном и западном направлениях от древнего замчища. Толь­ко болотистые земли с севера оставались свободными от застройки. Замчище потеряло свое градостроительное значение, превратившись в небольшой жилой район на окраине города. Однако система обва­лования сохранилась и, очевидно, использовалась при необходимости обороны. Южные и юго-западные границы города получили полу­кольцо новых укреплений в виде земляных валов с равелинами. Учи­тывая паличие реки и соседствующих малопроходимых болотистых участков как дополнительных рубежей, можно предположить, что оборонительные линии Минска того времени были еще достаточно сильными.

Территория города разделена рекой Свислочью на две части: ос­новную, включившую в себя замчище, Нижнюю и Верхнюю торговые площади, и заречную, или Троицкую,— новое жилое образование в из­лучине реки. План Минска получил форму мятого овала, в котором середину занял развитый комплекс Верхней площади с концентри­рованной застройкой монументальными зданиями. Местоположение на высоком холме, большие размеры, крупный объемно-планировоч­ный масштаб площади превратили ее в абсолютную доминанту го­родского ансамбля. Развитая сеть улиц основной части города брала свое начало от Верхней площади, обеспечивая удобную связь со все­ми районами. Однако значение главной улицы сохранилось за Немигой, исторически сложившимся направлением у подножия замчища, переходящим в дороги на Москву, Варшаву и Вильно. В планировке Минска прослеживаются черты, свойственные большинству свобод­ных городов Белоруссии XVII—XVIII вв. Это архитектурно-планировочная система радиальных улиц, стягивающихся к ансамблю, центра. Полуколъцевые направления улиц в плане Минска лишь намечаются по Контуру земляных оборонительных укреплении и на окраинах города.

В Линске, расположенном по одну сторону реки Пины, на ровной местности, развитие сети радиальных и полукольцевых улиц особен­но показательно в своей законченности. Первоосновой Пинска, как и многих других старых белорусских городов, было укрепленное замчище, у подножия которого разместилась торговая площадь, окружен­ная жилыми кварталами. Полукольцевые земляные укрепления, опи­рающиеся на водный рубеж реки, были наиболее целесообразны для обороны города. Исторически сложившиеся две полукольцевые улицы повторяют абрис былых городских укреплений. Их пересекает веер-радиальных уличных направлений, начинающийся от торговой пло­щади. Сформировался классический пример плана с полукольцевой и радиальной системой улиц, закрепленной в наиболее ответственных узлах городского плана монументальной застройкой.

В ряде городов и местечек, принадлежавших феодалам, во вто­рой половине XVIII в. открываются промышленные предприятия мануфактурного типа с использованием труда крепостных и участием иностранных мастеров. Известны предприятия по производству фар­фора в Свержене, стекла и стеклянных изделий в Уречье, «перситских» поясов в Слуцке, гобеленов, ковров, декоративных тканей в Кореличах, Мире, Альбе и др.

В Слуцке в рамках укрепленного еще в первой половине XVII в* города проводится реконструкция кварталов на левом берегу реки Случи: близ цитадели, между старым дворцом Радзивилла и садом, создается регулярная площадь (около 1,6 га) с деревянными корпу­сами мануфактур. Новая резиденция владельца города переносится на противоположный берег, на обводненную каналами территорию бывшего Нижнего замка. Здесь строится дворец, крытый манеж, службы, разбивается небольшой парк, окруженной рвом с водой.

В Слониме гетман М. Огиньский реконструирует городской центр» На месте старого замка, разрушенного за время войн, строится об­ширный дворцовый комплекс (1768) с театром (1780), типографией (1777), парком, разбитым на спрямленном рукаве реки Щары. Вбли­зи создается мануфактурное предприятие с небольшим рабочим по­селком.

В Ворнянах (Гроднепская область) во второй половине XVIII в. создается обширный ансамбль главной площади на основе идей ре­гулярности. Площадь в виде растянутого прямоугольника с торцов замыкалась двумя монументальными зданиями: костелом (1767—-1769) с одной стороны и двухэтажным дворцом с другой. Дворец с симметрично поставленными флигелями, расположенный в парке у пруда, получил важное художественное зпачение в ансамбле. Отчет­ливо вырисовывалась продольная главная ось всей композиции пло­щади — от храма к дворцу, подчеркнутая вблизи последнего аллеей тополей. Протяженные стороны площади получили однохаракторную застройку жилыми домами. Планировка и застройка нового центра поселения характеризуется ансамблевым началом, размахом градо­строительного замысла. Большие масштабы градостроительных мероприятий отмечают ^деятельность министра финансов, гроднепского старосты А. Тизеп-гауза. Во второй половине XVIII в. им проводится коренное пере­устройство родового имения Поставы, создаются в короткий срок королевские мануфактуры с обширной застройкой на «городнице» в Гродно и пригороде Лососне. В Поставах в 60—70-е годы па месте старого центра поселения разбивается обширная, близкая к прямоугольнику, площадь (около 1,7 га). На ней сходятся четыре основные улицы, в том числе пере­ходящие в дороги на Друю и Мядель. Вблизи площади у озера с пло­тиной рее положились мельница, бумажный завод и другие произ­водственные службы мануфактуры. Застройка площади по своему характеру многообразна: по ее сторонам поставлены жилые дома ремесленников, гостиницы, аустерии, школа, аптека, храмы и др. Торговые ряды с замкнутым внутренним двориком заняли на площа­ди островное положение и были смещены к югу, оставляя значитель­ное место для проведения ярмарок. Все элементы архитектурного комплекса центра Постав объединены одной композиционной идеей, получили родственное построение, основанное на принципах типового •строительства с использованием художественных форм барокко. Сохранившиеся планы города Гродно XVIII в. (1706, 1758, 1780, 1795 и др.) свидетельствуют о стабильности планировки уличной сети, развившейся еще в XVI в. Территориальный рост города незначите­лен, в направлении вверх по течению Немана и Городничапки. В городе продолжается разрастапие феодальных резиденций, увеличение угодий многочисленных монастырей. Самым крупным градострои­тельным мероприятием явилось создание в 65—80-х годах по иници­ативе А. Тизснгауза на северной окраине города, на месте деревня Городницы промышлеппо-культурного центра, не знающего равных в других белорусских городах. В нем имелись суконная, шелковая, платяная, ружейная, каретная, красочная и другие мануфактуры, на которых было занято около 1500 человек. Руководили производством квалифицированные мастера, приехавшие из России, Франции, Бель­гии и других стран. Архитектурный комплекс «городницы» представлял собой значи­тельный район города со своими площадями, улицами, переулками. В застройку вошло 85 зданий различного назначения: дворец Тизен-гауза, дворец администратора, флигель вице-администратора, театр, музыкальный флигель, гостиницы, манеж с конюшнями, корчма и ау­стерия, различные школы, жилые дома и другие многочисленные по­стройки. Культовые здания на территории «городницы» не преду­сматривались. Плапировка района складывается из отдельных ре­гулярно спланированных групп застройки, связанных друг с другом композиционным замыслом. Таких групп насчитывается три. Пер­вая, головная группа — административно-хозяйственная, примыкаю­щая к площади перед дворцом Тизепгауза; вторая — учебпо-паучная с обширной площадью у академии и ботанического сада; третья — маяуфактурно-производственная в виде компактпого образования во­круг квадратпой замкнутой площади. Все три группы застройки «го­родницы» расположились вдоль широкой улицы Роскошь (теперь ул. Ожешко), которая являлась южной границей комплекса и ее глав­ной магистралью, связанной с загородными дорогами.

ГОРОДСКОЕ ЖИЛЬЕ

Материалы по строительству жилья в белорусских городах крайне ограниченны. Поэтому любые графические документы и косвенные источники приобретают важное значение. Некоторые данные по жи­лищному строительству в Белоруссии можно почерпнуть из описа­ний, оставленных путешественниками XVII — начала XIX в.

Большую живописность и своебразие белорусской архитектуры отметил чех Берпард Таппер в 1678 г»: «Он (Могилев) состоит из домов, украшенных чем-то вроде картин, удивительных и изящных». Очевидно, речь идет об украшепии фасадов лепкой, а возможно, и живописью. Такой прием сейчас можно обнаружить в могилевской¹ Никольской церкви XVII в. с ее выразительным рельефом декора­ции фасада, корпи которой восходят к деревяпному зодчеству.

Петр Толстой, посетивший город в 1697 г., писал, что Могилев больше Смоленска, хорошо укреплен, имеет много богатых каменных мещанских домов. Один из таких домов сохранился до нашего време­ни в Задубровенской части города; его фасад украшен изящной ор­наментальной декорацией.

Посетивший в 1802 г. Белоруссию академик В. Севергип характе­ризовал застройку городов как деревянную. Он отмечал, что в Моги­леве «для строения деревяпного дома все можно купить па рынке в несколько торгов». Покупатель выбирал зарапее заготовленный дом, разбирал и перевозил его на свой участок, где дом вновь собирали и отделывали уя«е по указанию владельца. В таких случаях была не­избежна повторность и определенная однотипность рядового деревян­ного жилья.

Значительную часть жилья в белорусских городах составляли до­ма ремесленников и торговцев. В большинстве случаев они строились из дерева и весьма редко, преимущественно со второй половины XVIII в., из камня. Встречается сочетание дерева и камня в одном доме, но деревянные элементы преобладают. Эти дома обычно группи­ровались на рынках, площадях и прилегающих к ним улицах.

В средневековой тесноте центров городов участки владельцев бы­ли узкими. Такое явление особенно наблюдалось в городах, очерчен­ных системой укреплений. Иногда власти запрещали строительство домов в районе центра шире чем па три окна. Поэтому дома стави­лись торцом к улице и занимали минимальный фронт ее.

Введение местными властями некоторых ограничений и правил при строительстве в центре обеспечило определенный порядок в его планировке и застройке, чего нельзя сказать о периферийных рай­онах города, носивших полусельский характер. Большая плотность в застройке центра города довольно рано побудила застройщиков уве­личить этажность зданий. Часто встречались каменные дома, где про­странство под высокой крышей использовалось как жилое помещение. Палисадники перед торцовыми фасадами обычно были присущи, жилью сельского типа. В городе их место иногда занимали выступающие павесы на столбах («подчени»), которые являлись своеобраз­ными открытыми галереями. Эти навесы часто служили для выставки товаров и защиты от дождя. Их устройство, кроме утилитарного преимущества для этого типа домов, пространственно обогащало ком­позицию постройки и усиливало художественную выразительность главного фасада. Истоки этой конструкции следует искать в народном зодчестве. Многие сельские дома и хозяйственные постройки сохра­нили подобные навесы — галереи — вплоть до конца XIX в. Кроме Белоруссии, подобные навесы имели распространение в Восточной Литве и Польше, где нашли собственное конструктивное и художест­венное решение.

Ширина навесов соответствовала торцовому фасаду дома, выпос вперед колебался от 1,5 до 2,0 м в зависимости от ширины улицы и размера постройки. На узких улицах выступ был небольшим и носил декоративный характер, символизируя постройку купца или мастер­скую ремесленника. Деревянные столбы навесов (их было обычно 2— 4) имели круглое или квадратное сечение, если к ним крепились уко­сины. Эти укосины соединялись с горизонтальной балкой и прида­вали всей конструкции жесткость. Крепились укосины, как правило, внакладку в виде «ласточкиного хвоста». Их форма была обычно пря­мая или с небольшим вырезом снаружи. Только в период расцвета барокко укосины усложнились, получили криволинейные очертания, создавая вместе со столбами иллюзию арочной галереи. Примеры по­добных укосин обнаруживаются сейчас только в хозяйственных по­стройках и небольших культовых зданиях. Тогда же дверные косяки некоторых домов или въездные ворота в усадьбу охватывались свер­ху дугой в подражание арочным перемычкам в проемах каменных зданий.

Деревянные городские дома, имея известпое сходство с сельским жильем, получили и свои отличия, вытекающие из социальных осо­бенностей жизни владельца. При сохранении формы компактного прямоугольника план такого дома имеет членение на две выражен­ные части — служебную и жилую. Первая ориентировалась на ули­цу, а вторая располагалась за ней. Главный вход в такой дом нахо­дился под павесом. Во многих городах и местечках такие дома создали

сплошной фронт застройки улицы или рынка (Ивье, Каменец, Деречин, Трабы и др.).

Дальнейшего развития в белорусских городах навесы не получи­ли. Со второй половины XVIII в. дома ремесленников и купцов стро­ятся без них. Одну из причин этого явления можно найти в упадке торговли в городах: стало излишним устраивать большую выставку товаров, рассчитанную на многих покупателей. Примеры нового ви­да каменных жилых домов ремесленников и купцов можно найти в застройке Несвижа, Гродно, Слонима, Новогрудка и др. Фасады этих домов придавали в XVIII—XIX вв. белорусским городам характер­ный облик.

В Гродно известен небольшой каменный дом, который можно да­тировать началом XVIII в. Его владелец, по-видимому, относился к рыбацкому цеху: на пилястре фасада сохранилось рельефное изобра­жение рыбы. Постройка напоминает обычный деревянный дом, толь­ко, кроме жилья, в нем разместилась производственная половипа — мастерская или лавка. В соответствии с этим и составлен план дома; капитальная стена разделяет его на две самостоятельные части. На улицу ориентированы как жилая, так и производственная части до­ма, однако в первую вход был со двора, а во вторую — с улицы. Из­нутри же все помещения дома были связаны друг с другом. Жилых компат было четыре: две в первом этаже и две в мансарде. Главный фасад дома отличается лаконизмом. Более пластично решен фрон­тон: здесь имеются ниша и продухи различного очертания. В жилых домах подобного типа архитектурно-художественная/ декорация всегда сосредоточивается на фронтоне в виде разнообраз­ных по форме, глубине и сочетанию ниш, карнизов, скульптурных "₍ рельефов. Эти элементы совместно с проемами, иногда и с балконом/' создают симметричную композицию фасада. Вполне возможно, что К прием обработки высокой фроптонной стены развился под определен--? ным влиянием культового и замкового зодчества XVI—XVII вв., где?\\ все внимание было сосредоточено па оформлении верхних частей по- у строек.

Жилой дом ремесленника или купца в Ыесвиже («дом на рынке»), построенный в 1721 г., представляет собой более развитый вариант такого же типа городского жилья. План дома трудно рассмотреть из-за коренных перестроек. Можно лишь предположить, что он был раз­делен на жилую и производственную части. Наибольший интерес представляет главная фасадная стена барочного характера. Бе вы­сокий фигурный контур скрывает двускатную крышу. Стена с тре­мя ярусами проемов, количество и размеры которых уменьшаются снизу вверх, характеризуется плоскостным решением. Некоторая асимметрия в разбивке оконных и дверпых проемов сглаживается симметричной конфигурацией фасадной стены и одинаковым распо­ложением продухов в углах щипца.

«Дом на рынке» в Несвиже — единственный из сохранившихся!'! примеров городского жилья со своеобразным фасадом, который были свойствен домам такого типа в первой половине XVIII в.

Массовая застройка центра Постав и района «городницы» в Гродно в 60—80-е годы XVIII в. характеризуется домами такого же типа. Дома предназначались для рабочих и мастеров, приглашенных работать на фабриках и обучать местных крепостных различным ре­меслам. Сюда съехались квалифицированные специалисты из многих европейских стран — Германии, Франции, Голландии, Швейцарии и др. Первоначально таких домов было в Поставах 9, а в Гродно 20.

В Поставах эти дома поставлены на площади в ряду других зда­ний; в Гродно они расположены по обеим сторонам улицы и выделе­ны в самостоятельную группу. В домах осуществлено совмещение элементов каменной и деревянной архитектуры. В целом их можно рассматривать как деревянные с мансардой. Боковые и задняя сте­ны выполнены из брусьев толщиной до 25 см, забранных в деревян­ные стойки. Торцовый фасад, выходящий на улицу, выложеп из кир­пича и оштукатурен. Такое решение было продиктовано стремлением создать впечатление каменной застройки улицы, и кирпичные фа­сады явились своеобразной ширмой, скрывающей в сущности дере­вянные дома. Представляет интерес конструкция щипца стены дво­рового фасада одного из домов в Поставах. Она состоит из фахверка с кирпичным заполнением и балки перекрытия. Использование фах­верка не было явлением новым в белорусском строительстве. Такую же конструкцию можно обнаружить в домах на гравюре города Грод­но XVI в., в усадьбах и хозяйственных постройках XVII—XVIII вв.

Дома этого типа отличались компактностью: планы их приближа­ются к квадрату (например, в гродненских домах около 8X9 м). Ку­батура используется максимально, включая мансарду, которая тяну­лась вдоль всего здания и вмещала квартиру с самостоятельным вхо­дом. Первый этаж состоял из производственной (впереди) и жилой (в глубине) частей. Такая планировочная организация дома была заимствована из рспространенных в белорусских городах домов реме­сленников и купцов. Отличие от последних сводилось к большей регу­лярности в разбивке помещений и введению типоразмеров.

Композиция фасадов очень проста: это прямоугольник первого этажа и фроптон. Как в поставских, так и в гродненских жилых домах фасады имеют плоскостной характер. Они оформлялись невысо­ким рельефом лопаток, живописной лентой черепицы по карнизу, простейшим обрамлением оконных и дверных проемов. В некоторых домах стены имели филенчатое членение. Такие дома выгодно отли­чались пластикой и регулярностью членения фасадов (Поставы).

Фронтоны домов неодинаковы: в одних случаях они примерно равны по высоте основному этажу, в других — выше его. В постав-ских домах фронтоны занимают доминирующее положение и имеют сложное построение, иногда с волютами. Криволинейные очертания щипцов свойственны барокко, однако вычурность и излишества, ха­рактерные для этого стиля, здесь отсутствуют. В гродненских домах фронтон значительно ниже, а его конфигурация упрощена. Дома с барочным завершением встречались здесь наряду с классически оформленными. Такое смешение стилей объясняется строительством домов во время, переходное от барокко к классицизму. Следует от­метить, что дома двух художественных типов хорошо сочетаются друг с другом в ансамбле. Это объясняется пе только близостью их про­порций и объемов, но и тем, что барочные и классические формы взяты с максимальным упрощением й лишь в общих чертах.

Во второй половипе XVIII в. па Гродненщипе работало мпого ар­хитекторов и художников иностранцев, приглашенных А. Тизснгау-зом. (Типовые жилые дома на «городнице» в Гродно спроектированы Ю. Мезером; в реконструкции Постав принимал участие Д. Сакко.) Их деятельность, несомненно, наложила отпечаток на архитектуру построек, но решающую роль сыграли традиции местного жилого строительства.

В поставских и гродненских домах впервые комплексно осущест­влена идея типового малометражного жилья с новыми конструкция­ми и экономичным сочетанием различных строительных материалов.

Заслуживает внимания практика строительства в Вориянах (Гро-дпонская область) во второй половине XVIII в., где идее регулярно­сти подчинено архитектурно-планировочное решение главной пло­щади поселения.

Жилые дома на протяженных сторонах площади, однотипные по своей архитектуре, объединенные арками, создавали целостность фронта застройки. Каменная стена главпого фасада, срубная кон­струкция роднят их с серией домов в Гродно и Поставах. Одпако прин­цип расстановки ворнянских домов па площади иной: они расположе­ны фронтально. В этой связи отмечается изменение характера их внутренней планировки, где средняя часть с входом отведена под сени и кухню, а жилые комнаты сгруппированы по сторонам.

Планировка и застройка центра Ворнян отличается размахом градостроительного замысла, более широкого и представительного, чем в Гродно и Поставах второй половины XVIII в.

К этому времени также относятся первые образцы типовых двух-и трехэтажных жилых домов. Такие дома строились преимуществен-по для различных служебных лиц и администрации (Гродно, Поста­вы, Могилев). Сохранившиеся в чертежах и частично в натуре дома подобного типа возводились, как правило, из кирпича и отличались значительными размерами и строгостью фасадов. Черты, свойствен­ные архитектуре барокко, в этих домах отсутствуют или ощутимы лишь в некоторых деталях.

Два казенных дома в Поставах имели различное назначение: один из них предназначался «для доктора», второй — «для заезда». Не­смотря на это, они были единообразными в своей архитектуре, име­ли схожие планы и близкие габариты( приблизительно 11X15 м). Можно сказать, что в этих домах был осуществлен принцип типиза­ции. Двухэтажный дом «для доктора», где в первом этаже размести лась аптека, а во втором — жилье, имеет четкое членение на три ча­сти, среднюю из которых занимает передняя с лестницей. Пролеты комнат одинаковые. Принцип симметрии соблюден в композиции фа­сада с регулярной разбивкой проемов. Стена расчленяется на боль­шие, но неглубокие ниши, в которых расположены оконные и двер­ные проемы. Такой прием архитектурной декорации перекликается с народной традицией украшения окоп жилища наличниками и став­нями.

Дом Шимона в Могилеве имел те же характерные черты, что и ноставское здание. Его план (14X17 м) разделен узкими сенями — передней •— на две половины. В передней также расположена одпо-маршевая деревянная лестница, ведущая па второй этаж и в подвал дома. Композиционное решение главного фасада характеризуется симметрией, а декорация его — поэтажным членением стен на неглу­бокие пиши. Центр постройки выделен более широкими нишами. Бал-коп с шатровым навесом смягчает строгость архитектуры дома, под­черкивает его жилой характер.

Центральная часть здания выделена в доме купца Гаусмана в Гродно. Этот дом обращает на себя внимание как пример строитель­ства в общем ряду застройки улицы с учетом примыкающих зданий. Местоположение дома отразилось на общей конфигурации его плана и внутренней плапировке, в которой наблюдается отход от традицион­ной симметрии. Однако в построении фасада это не чувствуется. Все три яруса дома (два этажа и мансарда) трактованы с соблюдением строгой симметрии и четким выделением главной композиционной оси. С большим художественным тактом решен фасад дома, где ман­сарда посредством пилястр хорошо увязана с основным объемом здания.

В цельности и законченности этих строений можно отметить сход­ство с другим жилым домом в Могилеве (ныне ул. Ленина, 39), а так­же зданиями «под квартиры» у Нового замка и на «городнице» в Гродно.

Могилевский двухэтажный дом имеет предельно собранный план. Середину его занимает лестница, к которой поэтажно примыкают четыре угловые комнаты. Главный фасад дома расчленен снизу до­верху широкими ступенчатыми лопатками, а его средняя часть вы­делена плоскостью стены с порталом входа. Дом построен в конце XVII в. под известным влиянием классицизма, хотя в нем заметны и декоративные приемы барокко. В Могилеве сохранилась еще одна по­стройка (середине XVIII в.), некогда относившаяся к комплексу ар­хиерейского дома (пыпс ул. Ленина, 11). Архитектура этих зданий отличается известным единством в построении плана и особенно в решении фасадов. Здесь также наблюдается расчленение поверхно­сти стен лопатками, а вернее пилястрами с упрощенными капителя­ми с волютами. Барочные формы хорошо заметны в рельефной верх­ней части степы и обрамлении окон. Можно предположить, что жилой дом по ул. Ленина, 39 строился под значительным влиянием этого здания. Сохранив ту же композицию объема, те же членения, он по­лучил несколько иное художественное решение, связанное со станов-, лением классицизма в архитектуре.

Мотив членения лопатками поверхности фасадной стены встреча­ется и в двухэтажном «казенном» жилом доме при Новом замке в Гродно. Типические элементы в архитектуре наблюдаются в гроднен­ском доме садовника и «шляхтарне» (оба на «городнице»), трехэтаж­ных домах, фланкирующих королевские конюшни. Во всех случаях планы характеризуются простотой, минимальным количеством раз­ных по величине пролетов, определенной стандартизацией внутрен­них помещений. Фасады лаконичны и, как правило, имеют симметрич­ное построение. Декоративное оформление сведено к лопаткам по углам (дом садовника), плоским наличникам («шляхтарня»), нишам типа филенок (трехэтажные дома) и простейшим карнизам. Впечат­ление монументальности этих домов усиливается благодаря их цель­ным объемам с высокими четырехскатными крышами. Такие крыши в домах городских ремесленников и мелких купцов не наблюдаются. Зато в имениях они встречаются чаще. Высокие крыши с фигурны­ми слуховыми окнами, а иногда с фронтончиками, темно-красная гол­ландская черепица в сочетапии с белой оштукатуренной поверх­ностью стен придавали домам живописность, подчеркивали теплоту и интимность, свойственные жилому строительству. Сравнивая могилевские, гродненские, поставские и другие дома подоб|[ого типа, можно говорить об определенном единстве традиций архитектуры городского жилья в различных районах Белоруссии. В то же время очевидна общность типовых и рядовых городских домов. Это свидетельствует о влиянии последпих па формирование и разви­тие типовых или повторных образцов.

АРХИТЕКТУРА ОБЩЕСТВЕННЫХ ЗДАНИЙ

Типы общественных зданий в городах и селах Белоруссии в XVII—XVIII вв. были весьма разнообразны. К ним относились ра­туши, торговые ряды, корчмы, цеховые дома, госпитали, театры при дворцах магнатов, цейхгаузы, общественные бани, парикмахерские и пр. Однако общественные постройки до нашего времени сохранились в очень малом количестве. Поэтому представление о них во многих случаях складывается на осповании материалов исследователей XIX в. и архивных документов.

Многие белорусские города в течение столетий имели магдебург-ское право, т. е. право на самоуправление. В связи с этим в городах, кроме королевской, была магистратская администрация. Аналогич­ная картина наблюдалась и в частновладельческих городах (Несвиж, Слуцк). Магистраты обладали достаточной властью и значительными средствами. Поэтому ратуши были монументальными, часто камен­ными зданиями.

В плане города ратуша занимала центральное место и обычно рас­полагалась па площади, от которой брали начало основные улицы, пе­реходящие в загородные дороги. Часто ратуши блокировались с тор­говыми рядами (Несвиж, Гродпо, Шклов) или находились поблизости от них (Минск, Пинск, Полоцк, Чаусы).

Более типичны для ратуши здания с башней, на которой помеща­лись часы, колокол и наблюдательная площадка. В могилевской ра­туше многоярусная башня с наружной лестницей выступала вперед от самого здания и лишь одной стороной примыкала к нему; в шклов-ской она перемещена в центр здания и поднимается над самой кры­шей; в чечерской заканчивает центрический объем здания; в шере-шевской башня, напоминающая купол, носит чисто декоративный ха­рактер: она способствует выделению ратуши из жилой застройки. Убранство башен выгодно отличалось от скромных зданий самих ратуш богатой пластикой декорации.

Собственно здания ратуши были разнообразны по планировке и архитектуре: здесь встречаются и массивные объемные образова­ния (Несвиж), и протяженные, замкнутые с торговыми рядами ком­позиции (Шклов), и скромные по размерам здания, близкие к город­скому жилому дому (Слопим).

Одной из древнейших является ратуша в Несвиже. Она была по­строена в конце XVI в., когда город по «привилею» Стефана Батория в 1586 г. получил самоуправление и стал до известной степени само­стоятельным в финансовом отношении. Тогда же при ратуше были построены торговые ряды. С XVII в. несвижская ратуша перестраи­валась и к XIX в. значительно изменила свой облик, особенно башен­ную часть. Последняя раньше была выше, имела хорошо развитую декорацию фасадов и живописный силуэт.

Значительные абсолютные размеры и большие плоскости стен при­дают ратуше монументальный вид, близкий крепостному зодчеству XVI—XVII вв. Ратушу с трех сторон окружают торговые ряды, обра­зуя единую архитектурную композицию. Такое решение комплекса логично при островном расположении его па городской площади.

В простых и монументалъпых формах выполнены и торговые ряды. Их фасадпые стены по всему периметру обработаны арками, лопат­ками, а в аттиковой части — нишами. Аттик закрывает односкатную крышу, благодаря чему стены торговых рядов со стороны площади кажутся более внушительными.

Ратуша в Могилеве была заложена в 1679 г. и строилась народны­ми мастерами Игнатом и Феськой. Ее расположение на главной пло­щади («на валу»), по соседству с торговыми рядами, было обычным для градостроительства того времени. Поставленная на высокой пра­вобережной части Могилева ратуша хорошо просматривалась с реки и подходов к городу, возглавляла архитектурный ансамбль и силуэт застройки площади.

Здание ратуши состояло из основного корпуса и башни. Восьми­гранная многоярусная башня, расположенная впереди приземистого двухэтажного корпуса, примыкала к нему лишь одной сторопой. Та­кой прием усиливал пластическую выразительность сооружения и выделял ратушу в застройке площади.

В могилевской ратуше, как и в песвижской, первый этаж отводил­ся под вспомогательные службы, а основные помещения располага­лись на втором этаже. Парадная наружная лестница создавала хоро­ший композиционный переход от башни к основному корпусу. Связь этих двух различных по своему характеру объемов усиливалась вве­дением развитых горизонтальных членений по фасадам башни.

Наиболее интересной в декоративном отношении представляется башня. В ней чередуются низкие и высокие ярусы, выполненные в различной манере: покрытые рустом, снабженные окнами различного очертапия, украшенные нишами и гирляндами. Завершалась башпя граненым куполом со шпилем, что еще больше подчеркивало высот­ный характер ее композиции.

В целом в архитектуре ратуши преломлен богатый строительный опыт белорусского народа. В ней отразилось стремление к простым и четким формам, столь типичное для лучших памятников зодчест­ва Белоруссии.Ратуша в Чаусах (Могилевская область) имеет план, родственный некоторым усадебным домам XVII—XVIII вв. Ее угловые части, вы­ступающие за пределы основных стен, напоминают «алькежи». Внут­ренняя планировка здания очень четкая; центральное место отведено лестнице и залу, а боковые комнаты вместили служебные помещения. Средняя часть двухэтажной ратуши приподнята в виде башни с ку­полом и шпилем.

Небольшие по своим размерам ратуши, относящиеся к XVIII в., известны в Слониме и Шерешеве. Обе они имеют безбашенную ком­позицию, чем отличаются от ратуши в Могилеве и других городах, но также совмещепы с торговыми помещениями. Например, в Шере­шеве (Брестская область) ратуша была включена в объем торговых рядов и занимала среди них центральное место. Ее присутствие здесь отмечалось только декоративной башенкой-куполком па коньке зда­ния. По своему характеру шерешевская ратуша близка к деревянным памятникам архитектуры этого вида.

Каменная ратуша в Витебске, заменившая свой деревянный про­тотип, имеет долгую историю строительства. Последнее возобновление ее относится к 1775 г. До надстройки третьего этажа в начале XX в. ратуша состояла из двухэтажного корпуса, над средней частью ко­торого возвышалась многоярусная башня. Корпус ратуши представ­лялся своеобразным пьедесталом башни, а собственно башня, как и в могилевской постройке, являла собой сочетание нескольких различ­ных но высоте и декорации ярусов, в которых преобладали типичные для барокко вогнутые поверхности степ, слоистые пилястры, крепо-ванные карнизы и сложные профили. Особенно вычурна была форма верхнего яруса, который трактовался как оформление городских ча­сов и колокола — символа самостоятельности города.

Интересный архитектурный ансамбль ратуши и торговых рядов, созданный во второй половине XVIII в., сохранился в Шклове (Мо-гилевская область). К двухэтажной ратуше с башней примыкают од­ноэтажные торговые ряды, которые образуют обширный прямоуголь­ный двор. Торговые помещения ориентированы на улицу и в сторо­ну внутреннего двора, что позволило сосредоточить много лавок на относительно небольшом участке. Главный элемент ратуши — восьми­гранная башня, расположенная на высоком основании над крышей. Она имеет один ярус, расчлененный снаружи широкими пи­лястрами.

Внутренняя планировка ратуши очень проста. Помещения груп­пируются по обеим сторонам короткого коридора, идущего над про­ездом первого этажа. В левом внутреннем углу помещена компакт­ная лестница. Шкловская ратуша по своему построению похожа на рассмотренные ранее, и только ее декорация имеет характер, свой­ственный архитектуре классицизма.

Оригинальна по архитектуре ратуша в Чечерске (Гомельская об­ласть) , заложепная в конце XVIII в. Расположение в середине площа­ди определило ее строгую симметрию. Компактный объем с припод­нятой центральной частью и квадратным планом завершается пятью башнями. Большая башня поставлена над серединой здания, четыре малые — по углам. Деревянные башенные завершения по своей де­корации одиохарактерны с каменной, основной частью ратуши. По­этому можно предположить одновременность их строительства, хотя подобное сочетание дерева и камня в крупных общественных зданиях тогр времени не наблюдается.

Архитектура ратуши несколько необычна и отличается от распро­страненных художественных норм эпохи. Рядом с классическими де­талями здесь уживаются стрельчатые арки и нишп, взятые из арсе­нала готического зодчества. Такое явление не было характерным для белорусской архитектуры и представлено единичными приме­рами.

Ратуша в Минске относится к концу XVIII в. Она была сооруже­на минским губернским архитектором Ф. Крамером на месте старого здания магистрата на Верхней площади города. Ратуша представляет собой прямоугольное в плапе здание, средняя часть которого, укра­шенная башней и шпилем, сильно выдается вперед. Выступающая часть, как и торцы здания, заканчивается портиками ионического ордера. Остальные фасадные стены имеют плоскостное и очень скром­ное решение, оттеняющее пластику четырехколонных портиков. Кроме комнат для магистрата и зала собраний, в ратуше были поме­щения для городничего, суда, гауптвахты и городского архива. Высот­ная композиция (символичная для резиденции городской администра­ции) была стабильной, хотя и не единственной в архитектуре ратуши.

На протяжении столетий, вплоть до конца XVIII в., традиции ратушпого строительства лишь незначительно трансформируются. Основные изменения отмечаются во внешней декорации, где формы барокко, свойственные XVII — середине XVIII в., вытесняются клас­сической архитектурой.

Крупный торговый город Белоруссии Гродно имел несколько сме­нивших друг друга ратуш. Об этом свидетельствуют сохранившие­ся гравюры XVI и XVII вв. Последняя гродненская ратуша была за­ложена в комплексе с торговыми рядами в конце XVIII в. (закончена в 1807 г.)

Ратуша ж торговые ряды занимали островное положение на пло­щади, представляя собой сочетание приземистых корпусов. Образо­вался замкнутый прямоугольник зданий с небольшим внутренним двором. По периметру располагались одноэтажные лавки. Ратуша со­стояла из двух небольших объемов, вкомпопованпых в северный и южный корпуса рядов. Ее архитектура заметно отличалась от скром­ного убранства рядов.

По композиции и архитектуре гродненские торговые ряды близки подобным типам сооружений русского классицизма конца XVIII и начала XIX в. Только портики ратуши отличаются своеобразным ре­шением дорического ордера: массивные основапия под колоннами, редко расставленные каппелюры на колонпах и продолжение их на шейке капителей. Подобное отклонение от канонов классицизма и творческая переработка отдельных элементов ордера были довольно распространены в белорусском зодчестве.

Торговые ряды в Пинске и Постазах — два противоположных ар­хитектурных типа зданий. Первый, в Пинске,— в виде открытой ком­позиции — представлял собой два одинаковых протяженных корпуса с многочисленными лавками на обе стороны; второй, в Поставах, имел замкнутую и компактную композицию с лавками на одну сторону.

Торговые ряды, или каменный рынок, в Поставах, так же как в Гродно, запимали островное положение на обширной площади. Они были построены в 60-х годах XVIII в. во время реконструкции Постав, проведенной по инициативе городского старосты и подскарбия Вели­кого княжества Литовского А. Тизенгауза. Корпуса рядов образовы­вали каре (29X29 м) с мощеным двором внутри. Доступ к лавкам имелся только со двора, наружные степы были глухими. Большое ко­личество лавок (26) и их скромные размеры (9 кв. м), очевидно, оп­ределялись характером продаваемого товара или его ассортиментом.

Наружные фасады рядов, подобно несвижским, членились па два яруса: верхний — в виде высокого аттика, прикрывающего односкат­ную крышу, и нижний — в виде глухой степы с контрфорсами, деко­рированной пилястрами, плоскими нишами фигурного очертания, богато профилированным и раскрепованным карпизом, скульптурны­ми воротами с барочными фронтонами и пр. По характеру архитек­туры ряды перекликаются с остальной застройкой площади, осущест­вленной примерно в те же годы по одной художественной схеме. Это дает основание предположить, что строительство всего поставского ансамбля велось одним зодчим. Интересными по своему характеру являлись корчмы — одпо из непременных общественных строений как в белорусской деревне, так и в городе. Наибольшее распространение получили деревянные корч­мы, но известны и каменные образцы, или аустерии, как обычно их называли. Деревянные корчмы располагались в центре деревни или на въез­де в нее (так называемые придорожные корчмы, служившие обычно приютом для путников). Они были подлинно общественными заведе­ниями: в них проводились различные собрания жителей деревни, уст­раивались танцы, а иногда и свадьбы. Это были одноэтажные здания, крытые соломой или гонтом. В них сочетались общественные помеще­ния и жилые комнаты, в том числе и жилье арендатора. Существен­ной частью каждой корчмы являлись также каретная и конюшня. Все эти разнохарактерные помещения удачно группировались в удобный для ^пользования комплекс. В отдельных случаях жилье арендатора или владельца корчмы размещалось на антресолях (д. Гпездово под Волковыском). Приемы компоповки отдельных частей корчмы весьма разнооб­разны, но принципы их были родственны архитектуре сельского жи­лого дома, который имел однотипный с корчмой состав помещений (сени, комнаты, кухня, кладовые и др.). Можно проследить два типа взаиморасположения жилой части корчмы и каретной-конюнгаи. Пер­вый — когда они ставились друг за другом на одной оси и покрыва­лись общей крышей. В этом случае в торце постройки имелся проезд к конюшне, а по обе стороны его группировались жилые компаты. Та

кие корчмы имели значительные размеры (Ошмяиы, Чомбров, Гнез-дово). Во втором случае жилье, конюший и другие подсобные поме­щения располагались одно за другим, образуя фронтальную компо­зицию. Такая организация корчмы подобна сельскому жилому дому (д. Минщизна под Сморгонью).^,Если каретная и конюшни были боль­ше жилой части, то зрительное равновесие создавалось навесом на столбах. Таким образом, компактность корчмы всегда сохранялась, а се объем также находился под одной крышей. Навесы или галереи получили широкое распространение. Они встречаются в обоих типах корчмы, выделяя главный фасад строения.

Каменные корчмы отличались болпгими площадями и дифферен­цированным по качеству жильем. Кроме того, размеры каретных и конюшен в них были больше, что позволяло одновременно содержать много заезжих экипажей и повозок. В большинстве случаев здесь, как и в деревенских корчмах, наблюдалось объединение всех частей в один комплекс. Однако практиковалось и выделепие жилья в само­стоятельное здание — гостиницу (Поставы), при этом каретная и ко­нюшня оставались деревянными, типа сарая.

В Поставах корчма была построена в 60-е годы XVIII в. Ее пер­вый этаж отводился под зал («шинковню») и кухню, а второй — под жилые покои. Архитектура корчмы была подчинена задаче создания целостного апсамбля площади, поэтому она не претендует на ориги­нальность и характеризуется элементами, общими с архитектурой со­седних домов.

Связь с архитектурой соседних жилых здапий отмечается и в об­лике корчмы «Роскошь» (1765), построенной иа главной улице райо­на «городницы» в Гродно. Сооружал ее, как и жилые дома для рабо­чих и мастеров, архитектор 10. Мезер. Интересна планировочная ком­позиция корчмы с небольшим парадным двориком, раскрытым на улицу. Такой прием выделял здание из однотипных жилых домов и оправдывался в функциональном отношении. Симметричный план корчмы складывался из трех равновеликих частей: центральной, пред­назначенной для жилья, и двух боковых, выступающих вперед,— для конюшен. Жилая часть выделялась своей высотой (она была с ман­сардой) и пластичным решением фасада с живописным, криволиней­но очерченным щипцом. Другая гродненская каменпая корчма «Неиза» («Нищета») пред­ставляла собой более скромное двухэтажное здание с высокой ман­сардной крышей (1765). С дворового фасада к ней, как и в деревен­ских корчмах, примыкали конюшня и каретная, по конструкции и оформлению напоминавшие обычные большие сараи. План жилой ча­сти корчмы прост, выполнен по традиционной схеме, где нижний этаж включал в себя общий зал, кухню и подсобные помещения, а верхний отводился только под комнаты.

Еще более обширной была каменная корчма в занеманской части Гродно. К торцовым частям одноэтажного здания гостиницы примы­кали два одинаковых корпуса для каретных и конюшен, образуя об­ширный внутренний двор, отгороженный от улицы оградой и пригодный для открытой стоянки подвод. Занеманская корчма имела простое декоративное убранство фасадов. Как и «Нёнза», она была построена во второй половине XVIII в.

Тип общественного здания, родственного корчме, свое дальнейшее развитие получил в станционных или почтовых домах с гостиницей конца XVIII и первой половипы XIX в. Разумеется, новый тип зда­ния выполнял самостоятельные функции, но его архитектурно-плани-' ровочное решение оставалось близким к большим корчмам.

Из других общественных зданий необходимо остановиться па шко­лах и театрах, которых, к сожалению, до наших дней сохранилось мало. Время появления первых театров установить весьма трудно, ибо первоначально многие из них включались в дворцовый комплекс, составляя с ним неразрывное целое. В самостоятельные здания теат­ры выделяются только со второй половипы XVIII в. Появление школ нового, светского, типа относится к этому же времени и связано с про-мышленно-культурными преобразованиями. С конца XVIII в., после воссоединения Белоруссии с Россией, школьное строительство приоб­ретает широкий размах.

По инициативе А. Тизспгауза на «городнице» в Гродно в 70—80-х годах XVIII в. открываются школы ветеринаров, землемеров, строи­телей, счетоводов, в которых преподавание велось светскими лицами, преимущественно специалистами-иностранцами. Известна и музы­кальная школа, где обучались крепостные артисты. Ветеринарная школа в дальнейшем была реорганизована в медицинский институт. В этом здании одновременно размещался небольшой кадетский кор­пус. Кроме того, здесь же было задумано создать научный центр с музеем и библиотекой. Поэтому получило распространение и встре­чается во многих источниках второе название школы — «академия».

Комплекс учебного заведения располагался в ботаническом саду и был одной из лучших частей архитектурного ансамбля «городницы».

Здание медицинской школы было построено в 70-х годах XVIII в. как типичное учебное заведение. По сторонам протяженного коридора располагались классы, кабинеты, комнаты преподавателей и подсоб­ные помещения. Две большие шестиугольные аудитории выступают вперед, образуя по фасаду граненые башни. Завершение башен ку­полообразными крышами и перепад высот средней и боковых частей гданпя придают живописное очертание постройке. Необходимо отме­тить, что подобная композиция знакома по дворцовым постройкам и большим помещичьим усадьбам с башнеобразными выступами, тра­диции которых относятся еще к крепостным сооружениям. В архи­тектуре здания преобладают черты барокко, проявляющиеся в до­вольно сложном объемно-пространственном построении, живописном силуэте, формах и пр. Вместе с тем исполнение отдельных фрагмен­тов очень лаконично, под стать архитектуре всех построек на «го-родпице».

Здание гродненской музыкальной школы, или «музыкальпого фли­геля», относящееся к 70—80-м годам XVIII в., кроме учебных целей, было предназначено для открытых концертов. В первом и втором этажах школы размещались небольшие залы и классы для занятий; общежитие для учащихся и жилье преподавателей были вынесены в мансарду. Изогнутая форма плана здания (из-за которой его часто называли «кривая офицына»), по всей вероятности, была продиктова­на построением архитектурного ансамбля площади на «городиице». Однако вследствие отхода от первоначального замысла ансамбль не получил законченного выражения, и «кривая офицына» не была ком­позиционно поддержана соседними постройками. Архитектура здания

была сложной: арки, пилястры, межэтажные пояса, фигурная крыша с изломом усиливали пластическую выразительность фасада. Весь облик этого здания, начиная от абриса плана, характерен для архи­тектуры барокко с ее напряженными скульптурными формами.

ДВОРЦОВАЯ АРХИТЕКТУРА

В XVIII в. в Белоруссии формируется новый тип дворцового зда­ния в виде открытой композиции, увязанной с окружающей приро­дой. Обычно дворец располагался между парадным двором и большим садом-парком. Парадный двор образовывался посредством симметрич­но поставленных флигелей, которые вмещали в себя помещения ад­министрации, квартиры службы, кухни, каретные и др. По оси двор­ца, замыкая парадный двор, ставились въездные ворота (Ружаны, Щорсы). Часто такие ворота представляли собой самостоятельное про­изведение, украшенное великолепным скульптурным рельефом (Ру­жаны). Главная ось архитектурной композиции всего дворцового комплекса получала свое продолжение в дороге, ведущей от ворот и обсаженной деревьями, а со стороны парка — в широкой аллее с да­лекой перспективой. В паркостроспии XVIII в. преобладали сады и парки пейзажного типа, их регулярная часть наблюдается лишь в пепосредствеппой близости от дворца. Включение водоемов в парко­вый ансамбль носило произвольный характер, исходящий из общего пейзажного решения парка (Святск, Щорсы, Щучин).

Создавая пышные магнатские резиденции с парадными дворами

й'анфиладой залов, зодчие того времени использовали богатый арсе­нал художественно-композиционных средств архитектуры позднего барокко или рококо. В декорации фасадов широко распространены приемы сложной группировки колонн и пилястр, частые раскрепов­ки и разорванные фронтоны, лепные украшения. Ордерные формы ис­пользуются как средство максимального пластического обогащения фасадной плоскости стены. Утонченность рисунка, увлечение изог­нутыми линиями становится характерной чертой дворцовой архитек­туры середины XVIII в.

Во второй половине XVIII в., в условиях кризиса феодального строя и становления новых общественных форм, в период борьбы «старого с новым», в архитектуре отмечается повое явление — разви­тие классицизма. Первые образцы классической архитектуры в двор­цовом строительстве на белорусской земле относятся к 80-м годам, но первые шаги этого стиля можно обнаружить как в перестройках, так и в новых зданиях предыдущего десятилетия — памятпиках пе­реходного типа от барокко к классицизму.

Самым крупным из известных светских сооружений середины XVIII в. является королевский дворец в Гродно, так называемый Но­вый замок, построенный в 40—50-е годы.

Располагаясь на высоком берегу Немана, по соседству со Старым замком, дворец получил в плане подобие буквы П, где центральное место занял основпой корпус. Образовался обширный парадный двор, столь типичный для дворцовых ансамблей XVIII в., а вся компози­ция получила строго симметричное и законченное решение. Дворец мало связан с городом: он скрыт за поворотом Замковой улицы и ог­ражден .служебными постройками. Его главный вход обращен к мо­сту, перекинутому через овраг и ведущему в Старый замок. Оба зам­ка, Старый и Новый, связаны в один архитектурный комплекс, гос­подствующий в застройке правобережной части Гродно.

В планировке дворца заметно стремление выделить главные залы и создать анфиладу комнат. Интерьер отличался пышностью и бо­гатством отделки. Особенно выделялись Сенаторский и Круглый за­лы, обильно украшенные лепкой и резьбой с салонной красивостью и легкостью стиля рококо. Наружный облик дворца много проще. Его двухэтажные корпуса, поставленные на высокий цоколь, были пере­крыты крышей с характерным изломом. Фасадные стены членились одинарными и сдвоенными лопатками, а центральная часть дворца отмечалась спаренными пилястрами и фронтоном. Между окнами первого и второго этажей, были введены скульптурные картуши.

Авторами гродненского королевского дворца — Нового замка —
считаются дрезденские архитекторы Матеуш Даниель Пёпельман
(1662—1732), Иоахим Христиан Яух (1684—1754) и Ян Фредерик
Кнобель (1724—1792). /■■■■■■ ^л^

Дворец для архиерея Конисского на территории Спасского мона­стыря в Могилеве был построен архитектором Яном Кристофом Гла-убицем в 1762—1763 гг. Здание было задумано как представитель­ная резиденция, ориентированная своим главным фасадом на Днепр. Парадный дворик, обрамленный монастырскими кельями, раскры­вался в сторону Ветряной улицы, трасса которой шла от главной площади к въездной браме того же названия. Ажурная ограда от­крывала с улицы широкий вид на дворец.

В плане трехэтажный дворец представляет собой компактный прямоугольник с симметричными ризалитами в торцах. Среднюю часть заняли парадный вестибюль и трехмаршевая лестница. На пер

Дата добавления: 2014-07-30; просмотров: 568; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!