Вотчинная система Северо-Восточной и Северо-Западной Руси в ХП—XV вв

Образование боярских и церковно-монастырских вотчин стало важней­шим признаком перехода от раннего к развитому феодализму на Руси, к утверждению на первом этапе этого развитого феодализма политической раздробленности. Формируются и другие признаки, показатели более зрело­го в качественном отношении феодального строя — иммунитет (привилеги­рованный характер крупного землевладения, его атрибут — неотъемлемое свойство, подробнее об этом см. гл. 3), поземельно-служилая иерархия, система сюзеренитета-вассалитета, более разветвленная структура растуще­го численно господствующего класса.

Однако на все эти процессы, особенно в Северо-Восточной Руси, самое пагубное воздействие оказали факторы иноземного нашествия и последо­вавшего затем ордынского ига. Именно боярской вотчине, находившейся в XIII в. здесь в стадии сложения, пришлось пережить сильные деформации. В учебнике Л. А. Кацвы—А. Л. Юрганова впервые в учебной литературе отмечается тот значительный демографический урон, который понесло пре­жде всего боярство в связи с отражением иноземного вторжения. Мысль эта в учебнике воспринята из монографии В. Б. Кобрина, и это удачный пример воздействия «большой науки» на самую массовую историческую литературу — учебные издания. Действительно, с массовой гибелью боярства в середи­не XIII в. был прерван нормальный процесс классообразования, заторможе­но формирование боярского вотчинного землевладения. Устойчивее всего к потрясениям XIII в., как показывают исследования археологов, оказалась крестьянская волостная община (С. 3. Чернов). Развитие боярского земле­владения как процесс объективный не могло быть остановлено совсем. Затормозившись в XIII в., процесс этот в дальнейшем (во второй половине XIV—XV в.) возобновляется.

В области изучения светской вотчинной системы XTV—XV вв. в Севе­ро-Восточной Руси до сих пор непреходящее значение сохраняют работы С. В. Рождественского, С. Б. Веселовского, Л. В. Черепнина, В. Б. Кобрина. Этими учеными были рассмотрены различные — религиозно-идеологические, демографические, денежные — факторы развития вотчин­ной системы. Сыграли свою роль и особенности русского наследственного права (статьи 91—92 Пространной Правды). Они заключались в традицион­ном равном между всеми наследниками разделе между сыновьями отцов­ского имущества. Применительно к боярскому землевладению этот порядок приводил к постепенному дроблению вотчин, измельчанию их в семейных разделах. Известный, например, в средневековой Англии институт «майората» (наследования старшим или вообще одним сыном в семье отцовского имущества) в средневековой Руси отсутствовал. В XIV—XV вв. сказывалась и общая слабость товарно-денежного развития на Руси, затруднявшая чисто денежный оборот, делавшая неизбежным непосредственно-поземельный оборот и выдел наследства. Конечно, какая-то степень денежного развития существовала, она опосредована обращение земли, мобилизацию земельной собственности (покупки, обмены, заклады). В сочетании с рядом благочес­тивых, укоренившихся в общественном сознании традиций отмеченные факторы (денежный, наследственно-правовой, демографического роста феодальных семей) приводили к тому, что С. Б. Веселовский назвал для XV в. «вотчинным обезземеливанием». Здесь важно учитывать и много­кратно возросшую по сравнению с домонгольским временем экономиче­скую мощь русских монастырей, силу их религиозно-идеологического и денежного воздействия на процесс мобилизации светских форм собственно­сти с неблагоприятными для тех последствиями.

Отмеченное «обезземеливание» заставляло в перспективе и верховную княжескую власть заботиться о землеобеспечении господствующего класса и тем самым укреплять свою социальную опору. Для этой цели могли ис­пользоваться различные формы условно-поземельных держаний на княже­ских землях (равно, как и на митрополичьих, и на монастырских). Подобная практика, в свою очередь, повышала заинтересованность служилых людей в службе князьям, мотивировала поддержку ими объединительных устремле­ний московских государей в XTV—XV вв. Укрепление светской земельной собственности с помощью и под эгидой великокняжеской власти на Руси объясняет нам и общую зависимость формирующегося господствующего класса от верховной власти. Стать ей в оппозицию боярство в массе своей не могло. Наоборот, именно с нею оно связывало свои успехи по продвиже­нию по службе, надежды на расширение земельных владений и процвета­ние. Уже в XIV в. известны случаи конфискации московскими правителями вотчин неугодных и опальных бояр, что также свидетельствует о роли госу­дарства в развитии феодальной собственности.

Для боярского землевладения в XIV—XV вв. была характерна широкая разбросанность одновременно по нескольким уездам Северо-Восточной Руси. Это объясняется распространенной практикой приобретения москов­скими боярами сел в чужих землях и княжествах. Такие «прикупы», «при-мыслы» были важным средством экспансии одного княжества на террито­рию другого. Многочисленные села московских бояр Свибловых, Голтяевых, Добрынских в районе Вологды, Великого Устюга, Пошехонья упоминаются в духовных грамотах великих князей XV в. Сыграл свою роль и интенсивно происходивший в XIV—XV вв. процесс внутренней и внеш

ней колонизации Северо-Восточной Руси. Получение кормлений-наместничеств московскими боярами в уездах Московско-Владимирского великого княжения при господстве натурального хозяйства также побужда­ло их обзаводиться селами на месте (или поблизости) службы. Здесь снова перед нами политический аспект проблемы землевладения: стремление к его расширению толкало боярство на поддержку объединительной политики московской великокняжеской власти.

С этим же кругом явлений было связано всемерное усиление служебно­го статуса княжеского и боярского землевладения в XIV—XV вв., особенно на завершающем этапе образования Русского централизованного государст­ва, при Иване III и Василии III. В духовной грамоте Ивана III 1504 г. встре­чаем весьма важное указание на этот счет: «А бояром и детем боярским ярославским с своими вотчинами и с куплями от моего сына от Насилья не отьехати никому никуде, А хто отъедет, и земли их сыну моему, а служат ему, и он у них в их земли не вступается, ни у их жен, ни у их детей». Уси­ливался контроль великокняжеской власти над земельными сделками вот­чинников (в том числе и князей, то есть титулованных землевладельцев) городов Твери, Микулина, Торжка, Оболенска, Белоозера, Суздаля, Старо-дуба. Это «уложение о княжеских вотчинах» Ивана III было затем подтвер­ждено в законодательстве Василия III и Ивана IV. Кроме того, в духовной 1504 г. подчеркивался служебный статус княжеских вотчин на Русско-Литовском рубеже — в Новосиле, Белеве, Одоеве.

Вопросы и задания

1. В чем заключалось пагубное воздействие, оказанное иноземным на­шествием на сферу вотчинного земледелия Руси?

2. В прежней историографии (С. В. Рождественский, Б. Д. Греков, от­части С. Б. Веселовский) была распространена мысль об экономической несостоятельности боярства в XIV—XV вв. вообще, экономическом кризисе этого вида вотчины. Что Вы могли бы возразить этим ученым? Как это сде­лано в монографии Ю. Г. Алексеева о землевладении Переяславского уезда в XV—XVI вв.?

3. Внимательно прочитайте духовную грамо­ту Ивана Калиты 1339 г. и найдите в нем упоми­нание об условной форме землевладения. Что такое «служебная вотчина»? (см.: Сборник документов по истории СССР. Вып. 2. С. 106—109).

* * *

Имеет смысл остановиться на особенностях процесса формирования феодальной собственности Северо-Западной (Новгородской) Руси в Х— XV вв. Как показали исследования В. Л. Янина, боярство здесь сформирова­лось путем трансформации местной родоплеменной знати догосударствен-ного периода в государственно-корпоративную замкнутую правящую элиту. Не позднее 70-х годов Х в. новгородская знать соучаствует в государствен­ной эксплуатации общинного крестьянства совместно с княжеской властью. На рубеже XI—XII веков происходит выделение особого вида государст­венно-корпоративной собственности на землю (носителем которой было новгородское вече) из княжеско-государственной. Тогда же в Новгороде формируется и княжеская собственность домениального типа. Особенно­стью княжеского домена здесь были не только его сравнительно небольшие размеры и географическая размещенность в южном пограничье Новгород­ской земли, смежно со Смоленскими и Владимиро-Суздальскими землями, но и то, что домен здесь не закрепился в качестве наследственной вотчины какого-то определенного княжеского рода. Домен выделялся Новгородским вечем для обеспечения всякого приглашаемого сюда на княжение лица.

В XII — середине XVI в. в Новгороде идет процесс формирования част­но-боярского землевладения, когда накопленные на предшествующем (IX— XII вв.) этапе материальные средства (прежде всего деньги) были пущены новгородской элитой на приобретение в частную собственность земель во­лостных общих. В XIII в. новгородская вотчинная система отнюдь не испы­тала разрушительных последствий татаро-монгольского нашествия, как это случилось в Северо-Восточной и Южной Руси. В XIV—XV вв. происходила активная межфеодальная мобилизация вотчинных земель в Новгороде, не имевших к тому же служебного характера, поскольку из-за неукорененности княжеско-дружинной организации здесь не могла сложиться и княжеско-вассальная поземельная иерархия условно-служебных держаний. В результате интенсивной межфеодальной мобилизации (дарения, купли, заклады, обмены) почти весь земельный фонд Новгородской республики был освоен боярством в свою собственность. По подсчетам В. Л. Янина, к боярству на конец XV в. перешло до 90 % земельного фонда республики, то есть некогда государственных земель. Сильная сконцентрированность круп­ного боярского землевладения, сильная поляризация крупного и мелкого владения, всеобщая городская оседлость новгородских землевладельцев от всех рангов, ощутимые связи землевладения и городского рынка — таковы черты вотчинной системы Новгорода. Раздробленность и многосоставность новгородских вотчин, разбросанность их по разным пятинам Новгородской земли также были характерны для отмеченной системы.

Для его западного соседа — «Господина Пскова» — не была присуща столь сильная концентрация крупного боярского землевладения в руках нескольких десятков привилегированных семей. Во Пскове получила рас­пространение по преимуществу средняя и мелкая вотчина. Экономически и политически сильное, независимое боярство, подобное новгородскому, здесь не сложилось. Студенты имеют возможность знакомиться с процессом феодализации во Пскове по такому классическому источнику, как Псков­ская Судная Грамота (Правда) XTV—XV вв. Серьезным подспорьем в ее понимании является обстоятельная монография Ю. Г. Алексеева «Псковская Судная Грамота и ее время». По группе статей об «изорниках» на семинарах изучается процесс распада волостных, общинных связей и выделения из соседской общины мелких крестьян-аллодистов (по терминологии научной литературы — «вотчинного типа»). В рамках общины на Псковщине проис­ходила поляризация: на одном полюсе образовывались безземельные экс­плуатируемые люди, на другом — их социальный антипод — некий «госу­дарь», который мог оказать первым экономическую помощь (землей, зерном, инвентарем, деньгами). Так образовывалась мелкая вотчина-аллод разбогатевшего общинника, ныне (в XTV—XV вв.) «государя».

По актовому материалу центрально-русских уездов Ю. Г. Алексеев так­же проследил процесс образования мелких вотчин (Переяславль, Кострома). Там мелкая вотчина могла образоваться другим путем — через «посажение» князем своего слуги на волостную землю. Благодаря такому «посажению» происходило «окняжение волости», освоение ее территории князем как верховным собственником.

Мелкая вотчина могла образоваться и в результате распада прежде крупных боярских латифундий в ходе семейных разделов (об этом говори­лось выше). В условиях первой половины XV в. (моровое поветрие 1420-х годов, феодальная война 1430—1450-х гг., набеги казанских татар 1430— 1450-х гг.) мелкая вотчина оказалась весьма неустойчивой. Рядовой феодал легко выбивался из привычной жизненной колеи и превращался в исходный материал для формирования, как пишет Ю. Г. Алексеев, целого ряда соци­альных типов, зависимых от более крупных и сильных феодалов — князя, боярина, монастыря. В целом же мелкая вотчина может рассматриваться и как один из факторов процесса феодализации Северо-Западной и Северо-Восточной Руси, и одновременно как одна из ее форм. О генерирующем значении мелкой вотчины много и плодотворно писали представители так называемой «ленинградской школы» русского феодализма. В процессе фео­дализации аллод — мелкая вотчина — мог стать основой для формирования крупного землевладения. На этапе же генезиса капитализма аллод — мел- кая вотчина — мог стать базой для формирования буржуазной собственно­сти на землю.

Вопросы и задания

1. Вспомните из общего курса истории России об особенностях и при­чинах происхождения оригинального государственно-политического строя Великого Новгорода. Почему здесь не мог в полной мере осуществиться княжеско-дружинный вариант феодализации?

2. По духовной грамоте Остафия Ананьевича Своеземцева 1397— 1409 гг. проанализируйте способы (государственное пожалование, купля, наследование и др.) и источники формирования крупной боярской вотчины в Новгороде (Материалы по истории СССР. Вып. 2. С. 53—56). Найдите в монографии В. Л. Янина «Новгородская феодальная вотчина» раздел, в котором на основе этого и других документов воссоздается родословие

данной боярской семьи.

3. Познакомьтесь с самой ранней грамотой, рисующей землевладение крестьянской общины и ее борьбу за свои угодья с монастырем в Пскове в середине ХШ в. (Материалы... Вып. 2. С. 33). Какой была, на ваш взгляд роль письменных актов в процессе формирования собственности на землю?

Какие виды этих актов Вы знаете?

4. В новейшей монографии Л. В. Милова утверждается, что аллод как исторически значимое явление на Руси не сложился. У нас формирование феодализма шло не через скупку аллода, а через внедрение рентных отно­шений в общину, ее подчинение в целом («in corpore») господствующему классу. Согласны ли вы с этим мнением после знакомства с Псковской Судной Грамотой ?

Дата добавления: 2014-10-14; просмотров: 453; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!