Проблема измененных состояний сознания и проблема активизации внерационального творческого процесса

Как уже отмечалось, одним из способов получения новых, творческих результатов является встреча, стремление к познанию нового, неизвестного, где в почти очевидной форме может находиться искомом решение. (Посещение Г. Фордом скотобойни и наблюдение за давно практикуемым там перемещением туш животных, привело автомобильного магната к созданию конвейера.) В данном случае изменению подвергается окружение человека (через реальное пространственное перемещение или в ходе получения новой информации с помощью, например, чтения книги). Логично предположить, или, зная общую схему бытия человека в мире (выражаемую формулой – «S-O»), можно с необходимостью сделать вывод, что новизна возникает и в случае, когда кардинально меняется взгляд человека на привычное и неменяющееся окружение. Таким образом, мы выходим на известную тему измененных состояний сознания (определяемых так в противопоставлении обычному, в целом, рациональному, бодрствующему сознанию или восприятию мира). Ориентируясь на наш интерес и избегая ненужных сложностей (не отвлекаясь также на разобранный случай со сновидениями), можно выделить три группы измененных форм сознания. А именно, обычные, очевидные, жизненные; обеспечиваемые специфическими практиками или веществами; созданные путем самогипноза. Кратко представим их специфику, завершая все рассмотрением вопросов, возможности активизации внерационального творческого процесса.

Каждый из нас знает, как меняется восприятие мира у больного и здорового, в зависимости от настроения. (Соглашаясь с К.Г. Юнгом, можно предположить, что некоторые наши психические настроения/состояния связаны с наличием комплексов – специфических и достаточно самостоятельных психических «субъектах» нашего сознания/души.) Общеизвестно, что одни и те же явления воспринимаются по-разному, в зависимости от возраста одного и тоже человека. Собран большой материал об оригинальных восприятиях фотографически одного и того же мира у представителей разных культур, социальных слоев, мужчин и женщин. Все эти явления мы объединяем в первую, обычную, очевидную, жизненную группу измененных состояний сознания. Считаем, что знание об этих измененных формах сознания и возникающая в данном случае новизна восприятия может способствовать общей активизации внерационального творческого процесса. Никто из нас не застрахован от болезней – но творческий человек должен не только болеть и лечиться, но и использовать данную ситуацию для получения новых, неожиданных впечатлений, способных помочь ему в решении творческих задач. Другое дело, стоит ли кому-то рекомендовать описанный Ж. Делезом творческий метод Ф. Ницше, который, как известно, долго и тяжело болел, и мог месяцами находиться между жизнью и смертью. Величие Ф. Ницше, по Ж. Делезу, обеспечивалось тем, что немецкий мыслить научился делать болезнь мерилом здоровья (увидел предельное величие жизни, благодаря предельному погружению в пучины болезни) или был способен «рискованно раскачиваться» между тяжелейшей болезнью, граничащей с желанием и фактом смерти, и величайшей жаждой жизни. Предположим, что весьма полезным в данном случае будет сценический опыт (театр, кино, эстрада и др.), предполагающий, в частности, умение перевоплощаться, воплощаться в различных героев или разработанные имиджевые образы. Достаточно логично в этом случае звучит рекомендация творческим людям научно-технической сферы иметь общее представление о системе К.С. Станиславского, которая, без сомнения, поможет быстрее и качественнее входить в различные образы, т.е. менять свое восприятие мира, в частности, попытаться воплотить часто звучащее продуктивное пожелание/требование – «будьте как дети».

С древности люди использовали различные средства и специфические практики для изменения состояния души/сознания. Как писал Х. Ортега-и-Гассет алкоголь, «наркотики и дурманящие снадобья – такая же древность, как и все остальные известные человеческие открытия». (Кстати, он же задается вопросом, не был ли огонь, прежде всего, нужен для достижения специфического транса, наступающего от тепла, дыма, чада, разведенного в пещерах костра.) Скорее всего, с глубокой же древности люди использовали различные наркотические средства для тех или иных контактов с божественными силами. К примеру, знаменитые дельфийские оракулы давали свои ответы при погружении в транс, который, в частности, обеспечивался находящегося рядом сернистого источника. Есть сообщения о том, что известный Нострадамус, погружаясь в экстатический, пророческий транс, употреблял мускатный орех (создающий мягкий галлюциногенный эффект). Интересно упомянуть, что герой К. Дойла, Ш. Холм, как и многие реальные джентльмены в его время, использовали опиум для стимуляции своих умственных способностей. Самое известное из недавних использований стимулирующих веществ для познания нового связано с деятельностью американского ученого С. Грофа, который наблюдал «неординарные состояния сознания, вызванные приемом психоделических препаратов» (так называемая ЛСД-терапия). С. Гроф продуктивно использовал то время, когда открывшийся галлюциногенный эффект ЛСД-препаратов можно было официально, на законных основаниях изучать. С. Гроф считает, что с помощью ЛСД были получены значительные результаты, в частности, доказывающие трансперсональный характер индивидуальной психики. (Критики С. Грофа отрицают научный характер, как его методов, так и полученных им истин.) Нам кажется, что творческий человек должен знать об этих и подобных примерах и подобной традиции, вообще. Другое дело, что вряд ли стоит поддаваться исходящему отсюда искусу возможности качественного прорыва. Как показывает опыт табакокурения, алкоголя – возможный полезный краткосрочный эффект в дальнейшем все менее очевиден, особенно учитывая, нарастающее превращение средств в цель. Более положительно можно оценить, например, практику йогов, которая тоже ведет к изменению сознания или достижению специфической формы сознания. Другое дело, насколько подобные практики непосредственно связаны с тематикой активизации внерационального творчества? Не идет ли в данном случае речь о том, что практика йоги, аутотренинга, прежде всего, способствует развитию целеустремленности человека, гармонизации его жизни?

Завораживающая сила языков пламени, течения воды, плывущих облаков – общеизвестна. Наблюдение за этими и подобными феноменами можно отнести к методам самогипноза, открывающего человеку более свободный доступ к его бессознательному. Творческую продуктивность подобных форм самогипноза отмечали сюрреалисты. Недавно в интернете стали рекламировать так называемые «Майнд машины» (Mind machine), использующие виртуальные очки и наушники, через которые до человека доносится специфическая звуковая и световая информация, с несколькими контролируемыми параметрами (частота, громкость, интенсивность, тон, амплитуда, фаза, период). Создатели «Майнд машин» своими предшественниками видят многочисленные практики всех концов света – танцы под барабаны и бубны, вокруг пылающих костров. Создатели «Майнд машин» также указывают на то, что своеобразные «Майнд машины» применяли в начале нашей эры в Египте, где греческий ученый Птолемей вызывал у верующих религиозный экстаз и галлюцинации, пропуская солнечный свет внутрь храма через спицы вращающихся с определенной скоростью колес (стробоскопический эффект). Уверенно предположим, что общая активизация внерациональной творческой активности может быть обеспечена с помощью указанных форм самогипноза. Насколько это можно использовать для активизации решения конкретной научно-технической задачи? Решается ли последний вопрос вне конкретной, эмпирической практики?

Дата добавления: 2014-11-08; просмотров: 392; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!