Типы политического знания

Многообразие различных типологий и классификаций политического знания поддается обозрению с большим трудом, что отражает весьма дифференцированный характер этого знания на Западе, с одной стороны, и в принципе начальную стадию его развития в России – с другой.

Выделяют фундаментальную (общую) политологию, исследующую закономерности мира политического, и прикладную политическую науку, ориентированную на анализ конкретных политических феноменов и процессов, и предлагающей практические рецепты и технологии. Императивами их является, соответственно, новое знание, с одной стороны, и практическая польза – с другой.

Г.А.Белов подразделяет политологическое знание на фундаментальное и поисковое. Основа первого – сумма устоявшихся знаний, принципов, апробированных на практике и в различных теориях, ставших базовыми, развитых до элементарных простейших понятий. Таковы сегодня знания о всеобщих принципах демократии, признаках государства, разновидностях партийных и избирательных систем и т.д. Поисковые же знания выражены в гипотезах и проектах, утопиях и антиутопиях. Оба вида знания тесно связаны и историей идей и политических институтов. Фундаментальные знания ценны своей основательностью, концентрированием опыта культур. Абсолютизация фундаментального знания - основа консерватизма, чрезмерное преувеличение роли поискового знания рождает нигилизм релятивизм.

А.М.Салмин, анализируя ситуацию в России, в зависимости от характера деятельности политологов, выделяет четыре типа знания о политике. Первый – университетская политология, которая развивается преимущественно в вузах и носит скорее систематизаторский, нежели творческий характер. Второй – теоретическая политология, связанная в основном с академическими структурами. Третий тип – «политология советников», облик которой определяют носители и создатели политологического знания, «соучаствующие в принятии и воплощении в жизнь политических решений». При этом её следует отличать от широко распространившейся «политологии советчиков», или «всех тех, кто публично рассуждает о политике и дает советы власти без явно выраженной просьбы с её стороны и, соответственно, без какой-либо ответственности за свои предложения. Это политологическая публицистика – жанр полезный, но не строгий, «вкусовой», что-то вроде кинокритики». Четвертый – «политология консультантов», обширная область знания, от PR, консультирования, политтехнологий до «квазитеоретического анализа». Этот тип знания о политике сегодня фактически оторван от академической политологии (университетской и теоретической), что вредно для них обеих. ( Салмин А.М. Политическое развитие России и актуальные проблемы политологии// ПОЛИС.-1998.- №3.-С. 220).

Из рассмотренной применительно к отечественной политической науке типологии знания автор делает выводы о том, что: а) отсутствует какая-либо системная связь между теоретической политологией и политологической пракPRPPPPPPPPPP

тикой, которая, не испытывая потребности в концептах теоретической политологии, развивается согласно собственной логике и запросам реальной политики; б) существенную опасность представляет отрыв политической науки от политической философии. Именно последняя призвана помочь политологии выявить собственные основания и пределы, отрефлексировать зачастую навязываемые науке идеи и концепты; в) академическая политическая наука также весьма оторвана от реального политического процесса в России, в силу чего подвержена схоластизации и догматизации.

М.В.Ильин в сфере знания о политике выделяет следующие три идеальных типа:

а) обыденное знание, представленное такими интеллектуальными продуктами, как мемуары политиков и их советников, а в прежние времена – всевозможными «зерцалами для правителей», сочинениями политических аналитиков и т.д.;

б) политические учения, приобретающие форму законоучений, моральных доктрин, политических идеологий;

в) критическое знание, использующее строгие критерии научности и критической рациональности. Именно оно, при достаточно высокой операционализации процедур и формализации критериев критической самопроверки, может быть признано наукой ( Ильин М.В. Сравнительная политология: научная компаративистика в системе политического знания // ПОЛИС. – 2001. - №4. – С.163).

Вместе с тем, выделяя эти «чистые» типы знания о политике, автор отмечает, что использование по отношению к ним или их различным сочетаниям критериев научности и критической рациональности, непрактично и нецелесообразно. Помимо методологических принципов научности приходится учитывать концептуальные и доктринальные основания моральных учений, философского знания, политических идеологий, а также потребности и мифологию обыденного сознания, ситуационные интерпретации политики с позиций жизненного опыта и здравого смысла. Такое расширение интеллектуальных оснований знания о политике позволяет выявить духовную среду, контекст формирующихся идей и концептов политической науки и одновременно их взаимосвязь, признать дополнительность и необходимость для знания критического обыденного и догматического знания – обычно вненаучного и донаучного.

Признание данного обстоятельства особенно важно для отечественной политической науки, поскольку одним из источников её формирования является рецепция – перенос образцов научности, достигнутой в других странах, преимущественно западных, на российскую почву. Без серьезных и последовательных усилий по «вписыванию» этих образцов в наши собственные интеллектуальные и, шире, духовные контексты, в отечественную традицию понимания политики успех подобной рецепции стандартов мировой политической науки, само существование подобных проектов останутся весьма проблематичными.

3.Политология как мультипарадигматическая наука.

Термин «парадигма», принадлежащий Платону, был введен в оборот современной философии науки американским ученым Т.Куном в книге «Структура научных революций» (1962). В самом общем смысле под парадигмой понимается образец, модель решения задачи – нечто такое, что позволяет, как и в случае с «идеальным типом», вычленить наиболее важные черты того или иного явления. Однако Кун предложил под парадигмой понимать некую систему взаимосвязанных ценностей, теорий и допущений, в рамках которой осуществляется поиск нового знания. По Куну, есть « нормальная» наука, функционирующая в старой, сложившейся интеллектуальной системе, и «революционная» наука, в которой происходит замена старой парадигмы на новую. Главная идея этой теории заключается в том, что невозможно с полной уверенностью определить, что « истинно», а что – «ложно»: все это лишь общие допущения существующей на данный момент парадигмы, на смену которой неизбежно придет новая парадигма. Естественные науки в целом развиваются через «революции», в ходе которых старая парадигма сменяется новой (то есть) в естествознании в каждый данный момент времени господствует одна парадигма). К политической науке, однако, эти выводы не всегда применимы, поскольку в политологии часто противоборствует несколько парадигм, что позволяет отнести её к мультипарадигмальным наукам. В силу специфики научного познания в социально-гуманитарных науках, это означает, что политология – это отрасль знания, допускающая различные способы теоретической интерпретации политический явлений. Различные парадигмы служат концептуальным основанием не только для сугубо теоретических, но и для прикладных исследований.

В разное время на статус единой парадигмы политологических исследований, пытающихся объяснить сущностные характеристики политики, претендовали различные парадиг

мальные эпистемологические модели, но ни одна из них так и не стала доминирующей, что свидетельствует о том, что смена парадигм осуществляется не по принципу «или-или», а по более «богатому» принципу «и/ или», то есть парадигмы соизмеримы. Поскольку расширяется спектр способов описания реальности, которыми владеет исследователь, происходит не полная замена одного фильтра восприятия политики другим, а ослабление парадигмальных ограничений.

С высот нынешнего дня можно увидеть, как в течение веков происходила смена теоретических концептов, пытающихся дать целостное и специфическое описание природы и сущности политики. В качестве основания классификации политических парадигм следует признать натуралистическую и культурцентристскую парадигмы, являющиеся главными в методологии социально-гуманитарных наук.

Вплоть до конца XIX века в методологии общественных наук господствовала натуралистическая парадигма, последователи которой считали, что предметы этих наук тождественны изучаемым явлениям природы, а если предметы различаются, то методы остаются едиными для всех наук. С помощью этой парадигмы ученые пытались объяснить природу и сущность политики, исходя из доминирующего значения внесоциальных факторов: физико-географической среды (географически-детерминистская парадигма), физиологически врожденных свойств человека (биологически-органицистский подход), преобладающее влияние психологических качеств человека (психологизм). Такое перенесение центра тяжести с одной науки на другую отражает степень зрелости естествознания, появления в нем всё новых лидирующих дисциплин. Безусловным проявлением натуралистической парадигмы является социоцентризм. Классик натурализма в социологии Э.Дюркгейм прямо определяет, что социальные факты должны рассматриваться как вещи, ибо они того же ранга, что и материальные вещи. Говоря иначе, Дюркгейм пытается объяснить одно сущее в своем фактическом проявлении из другого сущего.

Натурализм в методологии социально-гуманитарных наук XX века связан с развитием всех разновидностей позитивизма, который, безусловно признавая отличие предметов естественных и социальных наук, всё же провозглашал необходимость единства методов в построении теорий любых процессов. Структурно-функциональный подход вписывается в натуралистическую парадигму по причине того, то функциональная связь, открытая в природе, раскрывается затем в обществе без заметных качественных отличий. В рамках натурализма методу понимания фактически не было места.

После того, как была найдена вторая онтологическая реальность, отличная от природы, но столь же самостоятельная и значимая, - культура, многие ученые стали признавать равноправие культуры, социальной сферы и, соответственно, равноправия изучающих их наук с естествознанием. В культуре был представлен всеобщий специфический именно для человека характер его связи с природой, возвышающий его над особенностями чисто природного бытия. Как самостоятельная реальность, культура не могла уподоблять многие явления социального мира вещам. Теперь социальный мир уподобляется субъекту, человеку. А это значит, что политический анализ требует специфических методов: понимания, интерпретации. Ученый, анализируя политические факты, включает в анализ потребности и интересы, индивидуальные и общественные ценности, мнения людей. Поэтому культурцентристская парадигма является одновременно антропологической.

С позиций этой парадигмы целостность политики и её единство с обществом опреде-

ляются целостностью человека как такового. Политика рассматривается как продукт смыслополагающей деятельности людей, область свободного самовоплощения человека, а не как сфера реализации социальных интересов или регулирования межгрупповых конфликтов. Культурцентристская парадигма таким образом разрушает традиционные представления о политической сфере, весьма тонко характеризует чисто человеческие основания политики. Рассматривая человека, его культурную оснащенность как главный источник развития, сторонники данной парадигмы преодолевают логику линейной детерминации политического, демонстрируя её внутреннюю альтернативность и непредсказуемость реакции на социальные конфликты. Политическая форма самореализации человека приобретает свойства рисковости (венчурности). А учитывая, что через культурную сферу человека в политику поникает множество разнообразных внешних влияний, становится понятно, что данную сферу невозможно редуцировать к влиянию какой-либо одной группы факторов: психологических, экономических, природных и т.д. Акцент, который делается в политическом исследовании на изучение особенностей менталитета общества, его традиций, культурных норм, позволяет глубже понять мотивы политического поведения, влияние характера политической культуры на процессы трансформации политических систем и т.д.

Культурцентристская парадигма не упразднят натуралистическую программу, но сужает её границы. Натурализм соответствует новой фазе рационализма, в которой культура превращается из процесса в объект, состояние, воплощение активности индивида как природного существа.. При этом культурцентристская парадигма более многообразна в плане философских предпосылок, чем натуралистическая: это герменевтический, феноменологический, коммуникативный, постмодернистский, синергетический варианты. В современных социально-гуманитарных науках могут применяться обе парадигмы: натуралистическая, ориентированная на поиск закономерностей, объяснение и культурцентристская, в которой намеренно подчеркивается присутствие субъекта в предмете познания и значимость его ценностных ориентаций.

Что касается ситуации в России, то ученые отмечают, что в отечественной политической науке отсутствует единая парадигма , то есть наблюдается допарадигмальная стадия ее развития, связанная с преодолением традиций, унаследованных ею от тоталитарного прошлого ( Казанцев А.А. Политическая наука: проблема методологической рефлексии// ПОЛИС. – 2001. - №6). Из-за этого политологию обычно классифицируют по подходам: антропологический, бихевиористский, психологический и т.д. Но неизвестно, какой из них «политологичен», а какой нет, поскольку нет критериев, что весьма дезориентирует российских политологов в эпистемологическом и методологическом плане.

Дата добавления: 2014-11-24; просмотров: 536; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!