Стратегическая задача — борьба с бедностью - сохранение человеческого потенциала

В условиях запаздывающей модернизации стратегическая функция социальной политики страдает, прежде всего. Наше государство в период радикальных реформ не обеспечивало сохранение и развитие человеческого потенциала, спешило почти целиком переложить эту задачу на самого человека и (или) местные органы управления, общественные организации и т.д. Эту тенденцию прекрасно чувствовало население, не принимало ее и страх перед нею на­кладывало отпечаток на отношение ко многим элементам реформ.

Неприкрытое стремление государства в начале 2000-х годов сбросить с себя эти заботы, понятное с финансово-экономической точки зрения, представляется опрометчивым с точки зрения социальной. Оно может иметь смысл в богатой стабильной стране - как ограниченное во времени движение . «маятника» социальной политики. Но у нас, в условиях социального кризиса, резкого снижения уровня жизни и полного отсутствия страховых систем, это стремление было просто иррационально.

Одним из главных показателей рассогласования функций социальной политики, нарушения их баланса (когда преобладание одной блокирует остальные, делает их неэффективными, или все они оказываются ослабленными) является рост бедности, превращение его в неуправляемый процесс, с причинами и следствиями которого общество не может справиться. Особенно злокачественным становится этот процесс, если бедные слои формируются по расовому, национальному, этническому или территориальному принципу. В этих условиях наблюдается целенаправленное формирование агрессивной общественной идеологии, направленной против всех видов «социальной помощи». Утверждается обычно, что она создает «социальный паразитизм» и препятствует экономическому росту.

Наличие устойчивого и воспроизводящего себя «социального низа», из которого выбираются относительно немногие и который передается «по наследству» — свидетельство того, что оказались принципиально ограниченными, распространенными не на все социальные группы не только стабилизирующая и стратегическая (сохраняющая человеческий потенциал) функции, но и функция стимулирующая. Это значит, что социальная поддержка реформ ослабляется количественно и качественно, психологически и мотивационно, а модернизация обрекается на низкую эффективность.

Опыт борьбы с бедностью в развитых странах заслуживает нашего внимания. Принимаемые меры оказываются, как правило, малоэффективными, поскольку воздействуют на следствие - снижение уровня жизни определенных слоев населения, но не на причину - «маятник» социальной политики. Например, в США в конце 60-х г.г. (самых благоприятных в смысле социальных расходов) одновременно осуществлялось пять крупных программ в этой сфере (помощь старикам, семьям с детьми-иждивенцами, помощь слепым, постоянным и временным инвалидам и нуждающимся в медицинской помощи). Эти программы охватывали почти 10 млн. человек и стоили 9,3 млрд. долларов в год. Однако, по оценкам специалистов, они не смогли радикально поднять уровень жизни этих категорий населения, подтянув его в сред­нем не выше, чем до 30% от уровня бедности. В 1969 г. в Конгрессе рассматривались еще две программы ("Uniform State Benefits" и "Federal Family Benefits", каждая по 2 млрд. долларов). Но, по оценкам экспертов, ни одна из них не могла подтянуть уровень жизни бедных выше, чем до 42% от уровня бедности [14]. И это - напомним - в благоприятной экономической и социальной обстановке.

Главная задача по отношению к бедности в переходный период — сделать ее обратными, временным и, тем более, не наследуемым социальным состоянием. Конечно, решающим фактором здесь являются объективные социально-экономические условия, реальные возможности для продвижения вверх, существующие у бедных слоев. Однако важную роль играют и социально-психологические условия, которые могут усиливать или ослаблять мотивацию к продвижению, стремление и надежду выбраться из бедности, и преодолеть ее. Необходимо, чтобы обще­ственное мнение поддерживало в бедных чувство собственного достоинства, веру в свои силы, способности, ощущение нужности, полезности своего труда, уверенность в том, что они имеют такие же гражданские, человеческие права, как и другие члены общества.

Решающее влияние на социально-психологические условия, на общественное мнение оказывают взаимоотношения между богатыми и бедными, восприятие ими друг друга, представления о человеческих качествах тех и других.

Во-первых, потому что эти взаимоотношения наиболее напряжены. Стихийное, «естественное» их развитие в ситуации снижения уровня жизни и усиления дифференциации диктуется, как правило, страхом богатых перед нарастающей агрессией бедных и от­вращением бедных к самодовольству богатых. Это приводит к взаимному ожесточению, формированию взаимно отрицательных представлений, имиджей.

Во-вторых, потому что эти взаимоотношения совсем не симметричны в смысле реального взаимовлияния и воздействия на общественное мнение. «Социальный верх» обладает несравненно большими (практически неограниченными) возможностями для формирования желаемого образа бедных. Часто, особенно в бедных и переходных обществах, такой образ формируется инстинктивным стремлением социально-экономически и политически заблокировать бедные слои, тем самым, оградив себя (как мерещится «верхам») от этого постоянного источника преступности, болезней, насилия, отклоняющегося поведения и т.д. И к тому же - от постоянного притока ненужных конку­рентов на рынке способностей, упорства и удачи. Поэтому стихийно поощряемая богатыми идеология бедности сводится, в сущности, к постулатам типа «бедные сами виноваты в своей бедности, они на большее не способны», «кесарю кесарево, а слесарю слесарево» и «бедные должны знать свое место».

Однако для развития общества, особенно в переходный период, необходимо, повторю, чтобы бедные не только не мирились со своим низким статусом и не считали себя «вторым сортом», но, наоборот, не теряли веры, в себя и в свой социальный шанс. Только в этом случае усиливается, становится массовой вертикальная мобильность, формируется и крепнет тот самый средний класс, который является подлинной социальной опорой рыночных реформ. В «блокировании» бедных слоев, формировании психологии «гетто», социальной обреченности могут быть заинтересованы только социально-экономические временщики. Как свидетельствует мировой опыт, борьба с бедностью может быть эффективной, если соединяются усилия государства и общества по выравниванию социальных возможностей различных групп населения на всех этапах «социальной карьеры» человека.

С этой целью:

1. осуществляется реформа образования - проводится специальная подготовка сравнительно отсталых детей еще до школы, развивается непрерывное образование, упор делается умение и конкретные знания, а не на престижные дипломы, расширяется система специального образования, равноценного, равноправного с общим.

2. реализуется серия частных социально-экокомических программ (например, обеспечение занятости или повышение уровня дохода определенных групп населения), прежде всего -|региональных.

3. подчеркивается необходимость специальной защиты работающих бедных, интересы которых, как считают, обычно защищают гораздо слабее, чем интересы неработающих бедных.

4. с помощью трудового законодательства поддерживается единство рынка труда, т. е. блокируется возникновение «двойного» рынка, когда человек, оказавшийся на «вторичном» рынке, обречен на меньшую оплату, худшие условия труда, на социальную незащищенность и т. д. Этот перечень можно было бы продолжить. Важно отметить, что многие из мер по преодолению бедности не требуют больших затрат.

Состояние нашего общества специфично не только «количественно» (снижение уровня жизни, увеличение социальной патологии и т. д. ), но и «качественно», системно. Это одна из тех сложных развивающихся систем, которые описывает лауреат Нобелевской премии И. Пригожин, утверждая, что они имеют, кроме актуальной, еще и потенциальную структуру, с характерной для нее альтернативностью, т.е. наличием ряда неустойчивых и исключающих друг друга при реализации состояний. В переводе на язык управления это значит, что по отношению к таким системам (да еще в состоянии неравновесия) бессмысленно моделирование типа «иного не дано»; альтернативность постоянна, следовательно, в любой момент может возникнуть (или уже возникло, но осталось незамеченным) «иное», которое «дано». Мировой опыт показывает, что практически, сколько стран - столько вариантов запаздывающей модернизации, реформ. Постоянно - и часто радикально - меняется не только ситуация выбора (т. е. альтернативы, из которых нужно выбирать), но и само «уравнение», по которому развивается регулируемый процесс. Поэтому в переходный период по отношению к неравновесной социально-экономической системе уместна стратегия управления не жесткая, «последовательная», а гибкая. Не сопротивляющаяся корректировкам, а наоборот, как бы ищущая их, поскольку она озабочена, прежде всего, тем, чтобы не прозевать, не упустить всплывающие из потенциальных структур альтернативы, среди которых могут быть как раз те варианты развития, которые вернут системе равновесие, устойчивость, управляемость.

Дата добавления: 2014-05-04; просмотров: 173; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!