Прикладная философия постнеклассического периода истории

Классическая философская теория формируется воспроизводящей рефлексией. Неклассическая прикладная философия формируется производящей рефлексией.Вследствие определенной прямолинейности, нап- равления развития аксиологии, методологии и праксеологии в ней оказываются относительно обособленными друг от друга, со всеми вытекающими последствиями специализации. В экзистенциализме производящая философская рефлексия выступает как цель самоопределения человека в мире. В позитивизме производящая философская рефлексия выступает, в конечном счете, как средство(способ)самоорганизации человеческой деятельности. В праксеологии Котарбинского производящая философская рефлексия выступает как результат автоматизациичеловеческой деятельности, освобождает человека от трудностей.

Постнеклассичекая прикладная философия формируется также производящей рефлексией,но изначально включает воспроизводящую рефлексию в качестве средства полагания своей внешней цели. Таким образом, ее развитие как бы вновь обретает циклический, нелинейный характер.

Возникновение постнеклассических направлений в современной западной философии обычно связывается с антропологическим и лингвистичес- ким поворотами мышления. Появившийся в послевоенной Франции структурализм, продолжает линию ее лингвистического поворота в сторону социокультурной обусловленности.

Как и все постнеклассические направления философии, философская антропология осуществляет не только производящую, но и воспроизводящую рефлексию оснований культуры. Поэтому она включает в себя относительно экзистенциалистского обратный ход мысли (S → О ² ). Причем цикличность воспроизводящей рефлексии в ней центрируется относительно автономного субъекта, – личности. Человек предстает здесь в системе: О → S → О ² . Современная философская антропология синтезирует достижения экзистенциализма и научного (объективного) изучения отдельного человека (Шелер, Плеснер, Гелен).

Подобное синтезирование осуществляется и в истоках постпозитивизма, т.е. в лингвистической философии, основы которой были заложены Витгенштейном. В центре внимания его философской рефлексии находится системообразующий фактор культуры – язык. В «Философских исследованиях» он рассматривается не в роли посредника между мышлением и реальностью, а как универсальное средство осмысления того или иного объекта. Язык предстает здесь в системе: Ср. → О → Ср. ² двойственно. (Отсюда же, видимо, исходит и «Философия символических форм» представителя марбургской школы неокантианства Э. Кассирера.).

Синтетический вариант постнеклассической философии возник и в развитии праксеологии («Грамматики») языка. Изначально его представлял структурализм (К. Леви- Стросс, Ж. Лакан, Р. Барт, М. Фуко и др.). Внимание философской рефлексии здесь было обращено на выявление объективных структур человеческой деятельности, образующих основа- ния различных культур. Их универсальный смысл определяется в системе: S → Ср.→S². Естественно, развитие философского структурализма стимулировали успехи и достижения именно гуманитарных наук.

Философская антропология.Общепризнанными классиками современной философской антропологии являются немецкие мыслители М. Шелер, Х. Плеснер и А. Гелен.Ее своеобразной программойстала работа Шелера «Положение человека в Космосе». Сущностное понимание человека, по мнению автора, определяется его особым положением в мире. То, что делает человека человеком, есть дух. Деятельный центр, в котором дух является внутри конечных сфер бытия, он называет личностью. К основным определениям личности относятся экзистенциальная независимость от органического и свобода. «Носителем» духа является такое существо, у которого принципиальное обращение с действительностью вне него перевернуто по сравнению с животным. Поведение животного замкнуто относительно окружающего мира. Человек как «духовное» существо «открыт миру», у него «есть мир».

Духовный акт, на который способен человек, является рефлексивным. Таким образом, у человека возникает самосознание, отсутствующее у животных. Благодаря самосознанию личность возвышается над противоположностью организма и окружающего мира.«В тот самый момент, когда становящийся человек разрушил свойственные всей предшествующей ему животной жизни методы приспособления к окружающей среде и избрал противоположный путь – путь приспособления открытого «мира» к себе и своей ставшей органически стабильной жизни; в тот самый момент, когда человек поставил себя вне природы, чтобы сделать ее предметом своего господства и нового – художественного и знакового – принципа, – именно в этот самый момент человек должен был как-то укоренить свой центр вне и по ту сторону мира» – пишет Шелер [ 28 ].

Х. Плеснердетализирует принципиальную эксцентричность человека.

«Если жизнь животного центрична, то жизнь человека эксцентрична, он не может порвать центрирования, но одновременно выходит из него вовне». Рефлексия самосознания определяет позициональность личности как нечто тройное: «живое есть тело, в теле (как внутренняя жизнь или душа) и вне тела как точка зрения, с которой оно есть и то, и другое». Проведение эксцентрической позиции человеком осуществляется, по мнению Плеснера, на основе трех антропологических законов: 1) закона естественной искусственности, 2) закона опосредованной непосредственности и 3) закона утопического местоположения [29 ].

А. Геленразрабатывает антропологию как философскую науку о человеке. Выступая против «позитивистского» толкования, он утверждает ее практический образ действия. Именно «действие» считает он и отправным пунктом данной науки. Последующая рефлексия разделяет его на «внутренние» и «внешние» формы. Совокупность измененных или вновь созданных фактов вместе с необходимыми для этого средствами он называет «культурой». Ее же всякий раз следует соотносить с конкретным человеческим продуктивным «сообществом». «Конкретное человеческое сообщество существует только в «обезвреженном» и оборудованном для его целей окружении, которое включается этим сообществом в природу». Метод целостного понимания человека, по мнению Гелена, должен выявлять не причины, а связь условий. «Таким образом, возникают формулировки: без А нет В, без В нет С, без С нет D... и т.д. Если этот круг в себе замыкается – без N нет А, то, значит, достигнуто тотальное понимание рассматриваемой системы» [ 30 ]. Как видно, логика этого метода в точности совпадает с рефлексивной автологикой Х. фон Ферстера.

Вслед за Шелером, Гелен также обращает внимание на связь культуросозидающей деятельности человека, позволяющей ему выжить в борьбе за существование, с управленческой деятельностью его духа.

В философской антропологии имелась и диалогистической интенция, определяемая базовыми положениями о «недостаточности» и «открытости» человека, необходимости «поиска центра вне себя», но не на конституирование его трансцендентных опор, а на «потребность во многих других». Ее представляет, например, концепция М. Бубера.

Социальная философия.Наметившийся у Гелена, социологический «разворот» философской антропологии обретает самостоятельность в социальной философии. В ХХ в. наиболее основательно она была разработана представителями Франкфуртской школы – М. Хоркхаймером (ее первый глава), Т. Адорно, Г. Маркузе, Э. Фроммом, Ю. Хабермасом и др. Ее программной работой считается статья Хоркхаймера «Традиционная и критическая теория». В ней обосновывается главная, – критическая идея школы. По мнению автора, традиционные социальные теории стремятся к образованию системы понятий для подведения реального предметного содержания под эти мысленные конструкции. Критический способ мышления исходит из существующих противоречий, что разрушает замкнутую дедуктивную систему понятий. В его совместном с Адорно труде «Диалектика просвещения» критика социального бытия переводится в новое, – технологическое измерение. Таким образом, авторы пытаются определить истоки западной культуры и цивилизации. В господстве человека над человеком они усматривают копирование технологического отношения человека к природе. Преодоление этого слепого копирования, тождественности отношений осуществляется путем саморефлексии, изменяющей собственные цели и сущность мышления.

Разрабатывая новые типы рациональности, представители Франкфуртской школы выдвинули ряд оригинальных моделей мышления. В работах Адорно «Негативная диалектика» и «Эстетическая теория» нетождественное мышления толкуется как страдание на языке понятий; как стремление «неметодическим методом» «высказать невысказанное», «определить неопределенное», «понять непонятное» и т.д. По мнению Маркузе,нивелирующая тождественность выражается как власть всеобщего, которая проникает на уровень бессознательного, делает индивида «одномерным», лишает его свободы. Изменить условия его существования может только нечто «иррациональное». Фромм в противоречивости человеческого бытия усматривает множество дихотомий: патриархальный и матриархальный принципы социальной организации жизни, авторитарное и гуманистическое сознание, эксплуататорский и рецептивный типы характера, обладание и бытие как два модуса жизни, экзистенциальное и историческое существование человека, его негативную и позитивную свободу и др. Способы разрешения возникающих между ними противоречий он связывает с перспективой свободного и творческого развития личности. Хабермасповорачивает вектор рациональности с отношения к природе на отношения между людьми. Новая парадигма социального мышления, по его мнению, заключается в интерсубъективном взаимопонимании. В коммуникативном дискурсе, опосредствованном взаимопониманием, центральное место у него занимает теория аргументации.

Философская герменевтика. В современной герменевтике философская рефлексия обретает новую специфику. О чем свидетельствуют работы ее предшественников и основоположников: Ф. Шлейермахера, В. Дильтея, М. Хайдеггера, Х.-Г. Гадамера и др. Ее основополагающее прикладное значение в миропонимании наиболее достойно было определено Гадамером в книге, имеющей полемическое и двусмысленное название – «Истина и метод». «Герменевтическая рефлексия – вершина всего моего исследования», – отметил ее автор.

Гадамер различает саморефлексию и взаимную рефлексию. Саморефлексия монологична. Ее субъектом изначально является индивид. Взаимная рефлексия диалогична. Она осуществляется в социальных коммуникациях, в общении людей друг с другом. Но здесь имеется диалектика: монолог диалогичен, а диалог монологичен. Диалогичность индивидуальной рефлексии устанавливается между «Я» и «Ты». Монологичность коммуникативной рефлексии представляется самосознанием общества. Образцом философского рефлексивного монолога, по его мнению, является учение Гегеля. Философские образцы рефлексивного диалога представляют беседы Сократа в учении Платона. Герменевтическая рефлексия, по Гадамеру, выступает как методология общественного самосознания.

Как отражение деяния самого дела рефлексия отражает бытие человека в мире и выражается в отношении человека к миру, которое универсально представляется языком. Таким образом, задача философской герменевтики возникает вместе со способом ее разрешения. «Бытие, которое может быть понято, есть язык», – заявляет Гадамер.

Герменевтическая рефлексия «вырастает повсюду из конкретной практики науки и существует, само собой разумеется, для методологических убеждений, то есть контролируемого опыта и фальсифицируемости». Это отражено в структуре самой работы Гадамера «Истина и метод». По смыслу она включает три главных раздела:

1. История.

2. Основные черты теории.

3. Прикладной аспект, определенный как онтологический поворот герменевтики.

Категориальный аппарат герменевтической рефлексии здесь выражается такими понятиями, как «историзм», «герменевтический круг», «предрассудки понимания»,«применение», «действенно-историческое сознание» и др. Ее смысловое «ядро» заключается в «герменевтическом опыте». Он развертывается в диалектике вопросов и ответов, понимания и истолкования, воспроизведении предания и произведения как свершения смысла.

При обращении герменевтической рефлексии к онтологическим импликациям в центре ее внимания оказывается язык. Весь герменевтический процесс обретает языковой характер. В реальной истории европейской мысли он дифференцируется по отраслям. Причем в античности язык выступает как (средство) логос, в средневековье – как (продукт) verbum (Божье Cлово), в Новое время–как источник понятий. Мировоззренческое значение герменевтической рефлексии, по Гадамеру, двойственно. Во-первых, она открывает человеку условия истины; во-вторых, она выполняет критико-эмансипирующую функцию, т.е. освобождает его от заблуждений и лжи [31, с. 616–640].

В литературе, на сайтах Интернета мы видим такие названия герменевтики: историческая, филологическая, юридическая, психологическая, художественная, театральная, риторическая, религиозная и т.д. Выделяется герменевтика текста, кино, музыки, социального действия, перевода, договора, любви и прощения… Предметная область герменевтики, таким образом, непрерывно расширяется.

Специфика определенного предмета требует конкретизации философской основы герменевтики, – понятия «герменевтического круга». Обычно он представляется в категориях «часть» и «целое». Причем именно целое, в форме различных предрассудков, традиций, обычаев и т.д., исторически предшествует частям. Однако всеобщие философские понятия в каждом отдельном случае очевидно не проявляются. Как следствие, роль самой философии в человеческой жизни становится заметной лишь на протяжении длительного времени. При конкретизации структуры герменевтического круга появляется возможность преодолеть эту трудность.

В категориях «часть» и «целое» новые понятия возникают как результат диалектики в рефлексивной цепочке: «целое – части – целое²». «Целое²» фиксирует их как «особенное». Возможность предвидения такой новой целостности лежит в основе открытого М. Хайдеггером проективного характера всякого понимания. Х.-Г. Гадамер уточнил его смысл, говоря о «предвосхищении завершенности». Однако исходным пунктом этой диалектической рефлексии могут быть и «части» или какая-то «часть». Тогда ее формула обретает противоположный вид: «части – целое – части²». Категория «части²» при этом будет характеризовать противоположные «особенности». Таким образом, обычная точка зрения, фиксирующая тот или иной исходный пункт герменевтического круга, становится мировоззренческой позицией определяющей горизонт миропонимания человека.

Таким образом, основной задачей философа-герменевта становится выявление в каждом отдельном случае опосредствующих всеобщее и единичное «особенных» понятий.

Ключевая роль понятий-посредников в философской герменевтике практически не исследована. Между тем, их значимость повсеместно растет. Причем вариации их многочисленны. К научным статьям стало правилом добавлять специальные «аннотации» и «ключевые слова», характеризующие суть содержания. «Фундаментальные библейские идеи философского значения» выделяют в специальной главе авторы многотомного труда по истории философии Дж. Реале и Д. Антисери. Особое значение «нуля» в математике отмечал в свое время Ф. Энгельс. В известной фразе: «Казнить нельзя, помиловать» усматривается решающая роль «запятой» в человеческой жизни. Очевидно, что в каждом конкретном тексте проекта, постановления, приказа, договора и т.д. также можно найти ряд ключевых понятий, определяющих их существо и, следовательно, конкретные судьбы людей.

Постнеклассический этап развития позитивистских учений, полагающих методологические основания научного знания, первоначально определялся как постпозитивизм. Вначале он ограничивался лишь работами представителей философии науки.Их истоки обнаруживаются в «Философских исследованиях» позднего Витгенштейна.

Предметом «Философских исследований» Л. Витгенштейна является обы­денный язык. Как сказано, он рассматривается уже не в роли посредника между мышлением и реальностью, а как универсальное средство осмысления того или иного объекта. Сам язык предстает здесь двойственно в деятельностной игровой системе: Ср. → О → Ср. ² Эта двойственность означает смену его формы, которая подчиняется определенным правилам. «Грубое» нарушение этих правил означает выход за пределы конкретной «игры». Однако «жесткое» следование им означает фактическое отсутствие самой «игры», всегда сопровождающейся некоторыми отклонениями.

Витгенштейн выделяет три уровня языковых игр. Во-первых, исходные лингвистические формы, предполагающие указание на предметное значение объекта, его наименование, например, в обучении языку. Во-вторых, формализованные модели употребления слов, идеализирующих познавательную ситуацию (примером такой модели он считал и предложенную в своем «Логико-философском трактате»). В-третьих, все «формы жизни», правила которых обусловливаются различными социокультурными факторами. Как видно, способ употребления языка при переходе игры на каждый следующий уровень определяется расширяющимся контекстом. Формы жизни имеют глобальный контекст, включающий все социальные и исторические связи.

Возникновение новых контекстов в различных исторических ситуациях порождает новые типы языков и новые языковые игры. Генезис этих правил определяется принципом «семейного подобия».

В работе раннего Витгенштейна «Логико-философский трактат» обнаруживается основание и для альтернативного пути формирования постпозитивизма. Выявление опосредствующей роли языка в познании мира как способа разрешение диалектических противоречий между субъектом и объектом, эмпирией и теорией, как известно, было истолковано Б. Расселом совершенно иным образом. В духе разработанной им теории типов неопозитивизм интерпретировался как переход на метатеоретический уровень познания.

Определяя фундаментальное значение математичесих формализмов и искусственных языков, Витгенштейн вводит в качестве опосредствующего звена символические модели в науку. Формула научного познания, таким образом, становится следующей: эмпирия – модель– теория. По Расселу же она обретает вид: эмпирия – теория – модель.

Модель двойственна по сути: это и предмет, и метод; и язык, и метаязык. Как посредствующее звено она является методом, синтезирующим эмпирию и теорию, как завершающее звено исследовательской цепочки – метатеорией, т.е. теорией теории. В самой математике это явление очевидно: взаимозаменяемость модели и оригинала зависит от точки зрения (Ср. Планк). Таким образом, т.е. точкой зрения определяется рефлексивная позиция исследователя, субъекта. Эта рефлексивная позиция, синтезирующая эмпирическое и теоретическое в построении модели оригинала, связана с определенным способом перехода науки к аспекту развития.

Согласно позднему Витгенштейну, само построение языковой модели динамично во времени, т.е. растет и, далее, развивается, включая в себя времякак компонент. К. Поппер обращается к росту научного знанияв истории науки по логике Рассела. Анализируя его экстенсивное развитие, он представляет его символическое существование как 3-й мир. Модель роста научного знания выражает формулой: Р¹ → ТТ → ЕЕ → Р², где Р¹ – исходная проблема, ТТ – теории, ее решающие, ЕЕ – факты, проверяющие теорию, Р² – новая проблема, требующая нового теоретического решения. Опровержение теории фактами, т.е. ее фальсификация, является по Попперу, главным критерием демаркации науки и не-науки.

Т. Кун обращает внимание на качественные изменения в развитии научного знания. Он называет их научными революциями. В такие исторические периоды происходит смена способа деятельности научного сообщества определенного парадигмой. Парадигма, – это признанные научные достижения, которые в течении определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений.

И. Лакатос, пытаясьсочетать достоинства подходов Поппера и Куна в реконструкции исторического развития науки, разработал концепцию научно-исследовательских программ. Такая программа является серией теорий, базирующихся на «жестком ядре», окруженном «предохранительным поясом» из вспомогательных гипотез. Она имеет также «положительную эвристику», указывающую как нужно вести исследование и «отрицательную эвристику», указывающую каких путей при этом нужно избегать. Развитие науки, по Лакатосу, определяется конкуренцией научно-исследовательских программ.

Оригинальные концепции философии науки представили А. Койре, Д. Холтон, М. Полани, С. Тулмин, П. Фейерабенд, Д. Агасси, Л. Лаудан и др. В них анализировались внутренние и внешние основания развития этого спе- циализированного вида познавательной деятельности. Вместе с тем, анали- тическая философия стала преодолевать рамки узкого сциентизма. Наряду с философией науки, в нее включались: философия истории, экономики, политики, права, морали, искусства, сознания, искусственного интеллекта, образования и т.д. Предпосылки дисциплинарного плюрализма такой философской рефлексии были определены еще Э. Кассирером. Реформируя марбургскую концепцию неокантианства, в своей «Философии символических форм» он конституирует многомерность культуры.

Философские основания культуры как таковой определяются в многообразных антиномичных аспектах, это – схоластика и гуманизм, механицизм и органицизм, рационализм и иррационализм, сциентизм и философия жизни и т.д. Символ как инструмент снятия возникающих противоречий обретает здесь универсальный смысл. В результате аналитической работы в этом направлении возникла междисциплинарная культурология.

«Мета-исторический анализ» имеет целью выявление содержания исторических текстов, т.е. объективаций исторических знаний в «мифе», «повествовании», «рассказе» как памятниках культуры. Сам исторический процесс здесь отождествляется с «историей мысли». Так называемому аналитическому «историцизму» противопоставляется «натурализм», стремящийся превратить любую историю в придаток социологической науки. К важнейшим проблемам современной философии истории относятся: проблемы смысла и направления истории, ее движущих сил, критериев исторического прогресса, периодизации истории.

Предметом рефлексии в философии экономики являются: познавательный статус экономических законов, теорий и моделей, природа основных категорий экономического знания, понятийная и институциональная структура этого знания, взаимоотношения экономической науки и реальности в ней описываемой, функции экономической науки, ее позитивный и нормативный аспекты и т.д. Она тесно смыкается с историческим и социологическим анализом экономических теорий. Профессиональной глубиной в этой области отличаются работы М. Блауга, Я. Корнаи, Р. Лэйнга, Д. Хаусмана, Д. Хэндса и др.

Одной из основных сфер приложения философии была и остается политика. Внимание рефлексии в политической философии направляется на становление и развитие магистральных политических идей (А. Мюррей, Дж. Соммервилл, Р. Сантони); на основания политических институтов и политического поведения, на идеи государства, суверенитета, нации, гражданственности, свободы, справедливости и равенства, на права и обязанности человека (Н. Бови и Р. Саймон), а также на любое из этих положений, рассматриваемой в качестве главной проблемы (Б. Алмонд Р. Нозик).Политическая философия формирует целостный образ легитимации власти, вписанный в систему всех общественных отношений. Рефлексивное соединение философии и политики в единой дисциплине обеспечивает движение от частного к общему и наоборот. Дело теоретика-философа указать истинные цели государства; дело политика-практика – найти соответствующие средства для достижения этих целей и успешно пользоваться этими средствами (Э. Берк).

Культурно-историческую специфику правовой системы общества, особенности правового мышления нации определяет философия права.Она предписывает человеку как социальному существу необходимую манеру поведения и также относится к практической философии. На что опирается законодатель при конструировании норм права, чем он должен руководствоваться, принимая то или иное решение, какие ценности влияют на жизнеспособность того или иного юридического документа – вот ее основные вопросы, представляющие интерес для современников. Значение для правотворчества имеют разные философские концепции обоснования способов формулирования нравственных и социально справедливых правовых установлений. В частности, экзистенциальная философия права (В. Майхофер, Э. Фехнер), неопозитивистская концепция (Х. Харт), нормативизм (Г. Кельзен) и др.

Философия морали (этика) занимает особое место в культуре. Являясь продуктом самосознания личности, она выражается практически каждым мыслителем. Для современной этики характерен активный процесс взаимообогащения культур начала третьего тысячелетия. Неизменна лишь ее главная тема – рассуждения о природе морали, – и основной вопрос: что я должен делать? Рефлексия порождает альтернативы в ответах: эгоизм – альтруизм; аскетизм – гедонизм; автономность – всеобщность; светскость – религиозность... Границы между добром и злом в современном мире ста- новятся все более и более неопределенными. Однако мораль по-прежнему

остается главным качеством, характеризующим человечность человека.

Философия искусствакак рефлексия художественной деятельности человека является эстетикой (Гегель). Ее цель – осознание (видение) прек- расного. Природа эстетической рефлексии обнаруживается в игре, воплощающей человеческую свободу. В современной аналитической эстетике затрагиваются все ее традиционные проблемы: происхождение искусства, специфика и адекватность эстетического восприятия, эстетическая оценка и ценность, художественная иллюзия и др. В их осмыслении осуществляется стремление дополнить языковой подход к анализу искусства рассмотрением социальных условий его функционирования.

При этом оказывается, что искусство может быть средством для некоторого специального вида знания и науки, служить инструментом образования, идеологической обработки, политики. Оно может дать понимание условий человеческого существования, делать нас более нравственными, возвышать духовно. У него есть ценность разрешения катарсиса и ценность сочувствия. Однако в любом случае эстетическая ценность искусства заключается в непосредственном выражении (апробации, демонстрации) человеческих возможностей.

Значимость прикладной философии сознания обусловливается необходимостью преднамеренного решения всевозможных человеческих проблем. Бессознательно они решаются только случайным образом, – методом «проб и ошибок». Основной вклад в современную прикладную философию сознания внесла традиция аналитической философии. Ее ответы на вечные философские вопросы: что такое сознание, личность, каково отношении сознания к человеческому телу, в чем заключается свобода воли и ответственность человека и т.д. на метатеоретическом уровне (рефлексивно) определяют природу ментального, человеческой «самости», системный подход к современной психофизической проблеме, этические, правовые и др. последствия ее решений. Эти обоснования осуществляются как с помощью результатов концептуального анализа различных научных теорий сознания, так и на основе новейших данных экспериментальных наук о сознании (эмпирии).

Проблема сознания в практическом измерении оборачивается проблемой создания модели человеческого разума, – искусственного интеллекта. Философия искусственного интеллекта была порождена в 1950 г. воп- росом А. Тьюрингом: «Может ли машина мыслить?» Его конкретизации: Может ли машина действовать разумно? Может ли она решать проблемы, которые человек решает с помощью размышлений? Может ли машина иметь разум, сознание, психическое состояние в той мере, в которой ими обладает человек? Может ли она чувствовать? Одинакова ли природа человеческого и искусственного интеллекта? Является ли в своей основе человеческий мозг компьютером? Две основных точки зрения на исходный вопрос носят названия гипотез сильного и слабого искусственного интеллекта. Философское осмысление проблемы искусственного интеллекта обретает особую ценность в контексте формирование и развитие информационной культуры.

Философия образования как отрасль прикладной философии уникаль- на по-своему: ее границы очерчиваются по мере того, как сама философия является педагогической деятельностью. Таким образом, возникает прямая зависимость ее результатов от рефлексии предельных оснований образования в культуре. В литературе обычно отмечается размежевание этих оснований в ХХ в. на гуманитарно-ориентированные, определяющие смысл человеческих действий и эмпирико-аналитические, раскрывающие механизм языковой трансляции социального опыта. Противоречие преодолевается, если учесть, что смысл самой педагогической деятельности заключается в передаче необходимого жизненного опыта другим (людям). Однако формы и способы этой передачи зависят от ситуации.

При осмыслении предмета выделяемых отраслей прикладной философии как правило возникает вопрос о соотношении в ней содержания самой философии и содержания конкретной области знаний – «науки», «политики», «права», «искусства», «морали» и пр. Как, например, соотносятся между собой философия и наука в «философии науки»? При этом определяются три возможных подхода к решению проблемы, в частности:

1. «Философия науки» – это часть (раздел) самой (общей) философии. При этом в ее состав включаются такие разделы, как: онтология науки, эпистемология науки, методология науки, аксиология науки, праксеология науки, антропология науки и т.д. В этом случае наука является целью (предметным образом), а философия – средством (методом) ее достижения. (Цель здесь одна, а философские средства ее достижения разные.)

2. «Философия науки» – это часть (раздел) самой науки, представляющий в духе позитивизма наиболее общее научное знание. При этом в науке по степени общности выделяются разные уровни: эмпирический уровень; теоретический уровень и метатеоретический уровень (к которому и относится философия науки). В таком случае философия как наиболее общее (универсальное) знание является целью интегративных процессов науки, а специальные (часные) науки (научные исследования) – средствами ее достижения.

3. «Философия науки» – это самостоятельная область познавательной (духовной) деятельности. При этом философия отождествляется с наукой, а наука отождествляется с философией; философия выступает как наука, а наука выступает как философия. В этом случае и философия, и наука выступают и как цель, и как средство. Для философа наука, очевидно, является средством. Для ученого, наоборот, средством является философия. Работая в одной области, каждый занимается своим делом, реализует собственную цель.

Таким же образом философия соотносится и с другими областями культуры – с «экономикой», «политикой», «правом», «искусством», «моралью» и пр. Причем, первый вариант их взаимоотношений характерен для неклассической стадии развития прикладной философии; второй и третий варианты – для ее постнеклассической стадии. Однако в реальной истории их формирование осуществляется неравномерно.

Тематическая конкретизация специализированных направлений в прикладной философии , очевидно, может продолжаться практически бесконечно. В пределе все они сводятся к непосредственному философскому осмыслению конкретных проблем. Необходимость такого рода философских исследований была осознана представителями общества прикладной философии в Англии, которые в 1982 году основали для этой цели специальный журнал «Journal of Applied philosophy». В нем публикуются работы со всего мира на все темы, подпадающие под определение «прикладная философия» в широком смысле. Их вопросы касаются областей права, политики, экономики, науки, техники, медицины, образования и т.д. В качестве примеров можно указать следующие названия некоторых публикаций 2011-12 гг.:

– «Законодательство, уважение и примирение претензий меньшинств»;

– «Агенства помощи: эпистемологический вопрос»;

– «Коммуникация как товар: средствам массовой информации следует быть на рынке?»;

– «Извинения за то, кем я являюсь»;

– «Может ли согласие предполагаться?»;

– «Принципиальный случай для найма частных военных и охранных компаний в выступлениях для целей прав человека»;

– «Усыновление не является подлинной альтернативой аборту»;

– «Мега проценты на микрокредитование: являются ли кредиторы эксплуататорами бедных?»;

– «Плату за патентованные лекарства трудно оправдать: спор о времени и дисконтировании медицинской необходимости»;

– « Образовательная справедливость: ликвидация пробелов или уплата долгов?» и др.

Как синтетический вариант постнеклассической прикладной философии структурализм возвращается к философии общественной практики (к марксизму). Праксеология (Котарбинского) выявляет и исследует процессы функционированияразличных средств, технических устройств, структур, показывает их инструментальное значение, работоспособность, эффективность. Структурализмже,наоборот, – выявляет фундаментальные функциональные (коммуникативные) структуры в различных областях человеческого бытия. В отличие от праксеологии, он обращает внимание на то, что не только структуры формируются благодаря действию, но и действия оформляются структурно. Философия определяет предельные основания культуры. Поэтому философский структурализм исследует, прежде всего, ее системообразующий фактор, – язык, выступающий в социальной системе: S → Ср.→S² как средство общения и формирования личности. В противоположность философской антропологии, определяющей место человека во внешнем, объективном мире,философский структурализмвыявляет объективные структуры внутри человеческой жизнедеятельности, т.е. ценностные структуры.

В праксеологииКотарбинского машины, перенимая антропологические функции, освобождают человека от трудностей. В структурализме они противопоставляются человеку как объективные механизмы. Полагая фундаментальные ценностные структуры как правила поведения, философская рефлексия обосновывает положительную свободу,делает воз- можным сам человеческий опыт. Социальное кодирование этого опыта закрепляется в разнообразных достижениях культуры.

Структурализм как метод, согласно Ж. Пиаже, является формой операциональной рефлексии. Его существенная характеристика – обратимость самих операций. Философский структурализм в этом смысле оказывается философско-методологической рефлексией, последовательно выражающей в языке бесконечное множество «бинарных оппозиций». И адресант, и адресат языковой деятельности фиксируют, таким образом, «свое» отношение к «иному». Язык, словно кибернетический «черный ящик», запечатлевает их на позициях «входа» и «выхода». В отношении этого «выхода» к «входу» определяется искомая ценностная структура. Она может быть социальной нормой и правилом поведения.

В формирование философского структурализма внесли существенный вклад Ф. Соссюр, К. Леви-Стросс, Ж. Лакан, Р. Барт, М. Фуко и др.

Первоисточником философского структурализма стал «Курс общей лингвистики» швейцарского языковеда Ф. де Соссюра. Основополагающую роль в его учении играет дихотомия язык/речь.Язык рассматривается как замкнутая социальная знаковая система, лежащая в основе конкретной речевой деятельности индивида и регулирующая ее. Языковый знак предстает как единство означаемого и означающего. В системе знак – знак означаемое и означающее меняются местами (позициями). Функционируя благодаря системе оппозиций, они порождают особые ценностные, – смыс- ловые структуры, определяющие синтаксические правила речи. Синхрон- ный порядок внутренних связей языковых знаков отличается от диахронного, фиксирующего связь его исторических состояний. Принцип, определяющий задачу и методологию языковой деятельности состоит в том, чтобы установить общую логическую форму (структуру), в рамках которой любой объект может быть объяснен и понят.

К. Леви-Стросс является основоположником философского структурализма, получившего наиболее детальную разработку во Франции. Обратил особое внимание на марксистское учение о фундаментальной роли экономических структур в жизни общества. Выдвинул идею использовать метод структурной лингвистики в различных областях культуры. Все ее системы предложил рассматривать как бессознательно функционирующие означающие системы языков.Таким образом, по его мнению, можно объяснять любые явления, начиная с этнических и даже такие, как проституция. Специально изучал жизнь первобытных народов, надеясь обнаружить в ней правила и закономерности бытия развитых современных обществ.

Методология структурализма, по Леви- Строссу, обеспечивает переход от непосредственно чувственно наблюдаемых явлений к глубинным объективным закономерностям, которые осознаются не просто на рациональном, а на сверхрациональном, т.е. на метатеоретическом уровне. Таким образом, обеспечивается единство индукции и дедукции, анализа и синтеза, дифференциации и интеграции, формализации и интерпретации и т.д., поз- воляющие осуществлять генетический вывод рациональной упорядоченности из самой человеческой деятельности (подобно движению от абстрактного к конкретному в «Капитале» Маркса). Заменяя лингвистическую оппозицию «знак – речь» Соссюра, фундаментальной оппозицией «культура – природа», он опосредствует ее привлечением множества дополнительных бинарных оппозиций: небо – земля, день – ночь, правое – левое, растительное – животное, мужчина – женщина, миф – обряд и т.д. Анализ сложных явлений культуры выявляет целый пучок их дифференциальных признаков. Сравнивая структурализм с диалектикой, Стросс считает их вполне совместимыми. Вместе с тем, он считает целесообразным использовать и математические модели структур. В своих поздних работах Леви- Стросс писал о возможности применения ЭВМ для исследования мифа.

Ж. Лакан –французский теоретик и практик «структурного психоанализа». Основной своей целью считал «возврат к Фрейду». Триаде человеческой психики Фрейда: «Оно – Я – Сверх-Я» у него соответствует триада: «Реальное – Воображаемое – Символическое». «Символическое», представленное языком, господствует и над «Реальным» и над «Воображаемым». Причем бессознательное структурируется в той мере, в какой оно говорит и является языком Другого. Предложенная им схема завершенного психоанализа такова:

rS → rI → iI → iR → iS → sS → SI → SR → rR → rS, где

rS – реализация Символического (первоначальная позиция, в ко-

торой аналитик выступает как символический персонаж, обла-

дающий всей полнотой власти над анализантом);

rI – реализация Образа;

iI – акт принятия Образа;

Дата добавления: 2014-11-15; просмотров: 525; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!