Гендерный аспект кавказской культурной идентичности

Культурная идентичность (как и социальная), будучи формой отношения, обнаруживает (имеет) различающиеся модусы проявления в сознании носителя данного конкретного типа идентичности и для « внешнeго наблюдателя» этой идентичности. Так, если носитель идентичности соотносит себя co смысловым миром и поведенческой схематикой культуры, к которой связана его идентичность, то «внешний наблюдатель» может судить o чужой ему культурной идентичности (и, как правило, судит) лишь на основе текстов или стереотипов — упрошенных, огрубленных, расхожих представлений. Исключением в этом плане не является и кавказская идентичность —в стереотипах массового российского сознания она окрашена настораживающими красками и тонами экспрессивности, напористости, группой сплоченности, a то и агрессивности. При этом, как показывает анализ, в российских (русских) стереотипах кавказская идентичность соотнесена главным образом c мужчиной (c мужским поведенческим схематизмом), т. e. практически не «схватывают» и не отражают гендерной специфики.

А между тем кавказская социокультурная идентичность проявляет яркую гендерную специфичность, особенно в сфере межпоколенческих отношений. Суть этой специфики можно определить как гендерную асимметричность социально-культурных отношений. B реальной культурной практике это проявляется, в частности, в форме асимметрии отношений «солидарность — конкуренция» в мужских и женских группах. A именно в среде мужчин доминирует конкуренция, в женской среде — коллективная солидарность, компромисс. Разумеется, как и любая закономерность' соотносимая c культурой, социумом и социально-культурными явлениями, гендерная асимметрия «солидарно-конкурентных» отношений в кавказских социумах носит относительный характер. Однако она довольно устойчиво проявляется в целом ряде феноменов, в том числе в модели семьи и в межпоколенческих отношениях кавказских этносом, порождая ряд культурно-поведенческих особенностей, подлежащих учету, когда речь идет o дискуpсе идентичности, a тем более — o межкультурных контактах, диалоге культур, культурно-гуманитарных технологиях. О фундаментальном характере гендерной асимметричности социальных отношений в пространстве кавказских этнических культур свидетельствуют, как уже подчеркивалось, особенности формирования семьи. Здесь модель семьи такова, что женщина выходит замуж в буквальном смысле слова: она покидает родительский дом, свой род и переходит в семью мужа, a точнее, под «присмотр» и «управление» матери мужа, поскольку на Кавказе именно «старшая женщина» управляет семьей. B этой ситуации прочность семьи (брака) едва ли не в первую очередь зависит от того, как строятся (и как сложится) отношения невестки и свекрови, каким регулятивным нормам они подчинены. Так что хорошо известная прочность брака в пространстве кавказских этнических культур явно указывает на компромиссный и толерантный характер этих отношений. И в самом деле, установленные культурными традициями требования и нормы таковы, что отношения невестки и свекрови должны быть именно компромиссными, солидарными. В то же время трудно себе представить такую семейно-брачную ситуацию (модель семьи), когда кавказский мужчина (жених), заключая брак, переходит в семью своей жены, под «власть» родителей жены, ставя таким образом будущее своего брака в зависимость от межпоколенческих отношений двух мужчин: зятя и тестя. Такой брак в пространстве кавказских этнических культур будет восприниматься как маргинальный, ущербный, неприемлемый — так срабатывает гендерная асимметричность внутрисоциальных отношений. Необходимо подчеркнуть, что данная гендерная специфика кавказских этнических культур (и кавказской социально-культурной идентичности) проявляется и в форме своеобразной асимметрии межэтнического брака — в подобный брак чаще всего (по разным оценкам — до 90%) вступает кавказец-мужчина. B этом смысле присущая ей гендерная специфика фактически «размыкает» кавказскую идентичность, создавая предпосылки для интеграции ее носителей в «иные» Культурные пиры, т. e. опровергая представления o непроницаемости и замкнутости кавказских культур, носителей этой культурный идентичности.

Феномен гендерной асимметричности сoциальнo-культурных отношений проявился массовым образом в ходе радикальных ломок уклада жизни и культурных норм, обусловленных процессами либеральных реформ и социально-культурный трансформации в современной России — особенно на ранних, самых сложных этапах реформ, в пору «экономики челночества».

Понятно, что челночество, как и любая форма рыночно-экономической активности, предполагает конкуренцию, конкурентную борьбу, a значит. и способности сорганизоваться для такой борьбы, порой жесткой. Как свидетельствуют факты, именно сoлидаpно-организованным группам челноков удавалось захватывать и удерживать конкретные товарные ниша.

B сложной ситуации 90-У годов гендерная специфика кавказских культур пpоявилaсь таким образом, что челночная экономика здесь стала исключительно «женской». Это представляется парадоксальным, поскольку принцип «мужчина — глава и кормилец семьи» является одним из непреложных аспектов ценностно-смыслового мира кавказских этнических культур и нормой бытия мужчин на Кавказе. Однако социально-поведенческие диспозиции (в частности, гендерные модели отношений «солидарность-конкуренция»), присущие кавказской идентичности (характерные для нее), в переломный для социальной самоорганизации мoмент сработали так, что на ролевые позиции «кормильца семьи» вышли женщины, изначально ориентированные регулятивными нормами культуры на солидарно-компромиссные отношения, резко отодвинув мужчин на задний план. При формально-социологическом подходе все это можно трактовать и как нечто тривиальное: мол, каждое общество отвечает на вызовы времени и объективных обстоятельств «как может». Однако, если рассматривать данный факт (впрочем, широко известный, эмпирический фиксируемый) в общем контексте принципов и норм кавказских этнических культур, если учитывать, что в данном случае мы сталкиваемся с социально-культурным феноменом фундаментального порядка, a именно — c переменой социальных ролей мужчины и женщины (c необычным феноменом гендеpно-ролевой инверсии), c дрейфом культурных доминант от маскулинных к феминным, то кавказская социально-культурная идентичность и в самом цепе предстает в необычном свете. Оказывается, что представления o средневековой застылости кавказской социально-культурной идентичности, o ее консервативности и неподвластности времени, об абсолютной непроницаемости культурно-смыслового мира кавказских этносов, на которых чаще всего и строятся диcкуpсы «ужасного Кавказа», не выдерживают критики. Кавказская идентичность принципиально открыта, отличается лабильностью маркерного состава, что особенно ярко проявляется в феномене инверсии гендерных ролей. Но в маркeрной системе кавказской социально-культурной идентичности, разумеется, есть и такие элементы, которые носят консервативный и конфликтный характер, в частности, роль этатизма в системе социально-культурных ценностей.

Дата добавления: 2014-11-15; просмотров: 411; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!