Семинарское занятие №4 Философия Ф.Бэкона

1. Экспериментальная наука Нового времени, отношение ее к античной науке и средневековой схоластике.
2. Учение об «идолах» и их преодолении.
3. Теория научного метода. Истинная индукция

Литература

1. Бэкон Ф.. Великое восстановление наук. Новый Органон

2. Фишер К. История новой философии: введение в историю новой философии.

Доклады:

1. Недостатки метода Ф.Бэкона
2. «Новая Атлантида» Ф.Бэкона или новый тип научного сообщества.

1. Экспериментальная наука Нового времени, отношение ее к античной науке и средневековой схоластике.

Ни один из европейских культурных народов не проводил так энергично и не выразил так ясно в своей истории и своих учреждениях принципа национальной самобытности и индивидуальной независимости, как англичане; и в эпоху Возрождения взор истории ни на одном государстве не может остановиться с большим удовлетворением как на состоянии Англии в века Елизаветы. Достигшая после долгой борьбы внутреннего покоя и устойчивости, нация внезапно развивает удивительную энергию духовной жизни. При том же дворе, при котором величайший поэт Англии ставил свои мировые драмы, поднимался со ступени на ступень гениальный муж, основавший английскую философию.

Фрэнсис Бэкон, родившийся в 1561 г., получил свое научное образование в Кэмбридже, а свое государственное развитие во время двухлетнего пребывания при французском дворе. Бэкон принадлежит времени мощного культурного движения, и его государственная деятельность создает у него возвышенный и широкий взгляд на это движение. Повсюду, как на политическом, так и на религиозном и умственном поприщах борются новые силы против господства старых, и повсюду в своей борьбе пользуются они средствами возвысившегося разума. Англия, ставшая вследствие правления Елизаветы передовой протестантской и германской державой, - является в XVI и XVII в.в. главнейшей ареной этой борьбы и самым энергичным образом продолжает движение современной культуры, уже утихающее в Италии. Лорд Бэкон с гениальной проницательностью схватывает отличительные черты этой борьбы и дает им самое полное выражение в своей жизни и своем мышлении. Он понимает, что решающей силой является здесь разум и знание. Он знает, что если желает чего-либо достигнуть, то может опираться лишь на приобретенную им высшую умственную силу. И выражением его личного жизненного правила являются те гордые слова, которые он ставит во главе своего учение: знание – сила.

Такова исходная точка зрения, с которой следует одинаковым образом рассматривать и его учение, и его жизнь, чтобы не оценить ни то, ни другую ни слишком низко, ни слишком высоко: вот тот пункт, который связывал его личное честолюбие с его научным гением. Прежде всего из этого вытекает, что для Бэкона знание никогда не являлось целью в себе. У него и помине нет чистого и вдохновенного стремления к высшей истине, которое воодушевляло Бруно. Он не знает благоговейного погружения в тайны природы или души. Знание является для него лишь сильнейшим и вернейшим средством для завоевания могущества. Сколько тот знает, столько тот может; ибо только тогда можно господствовать над вещами, когда мы их понимаем. Отсюда вытекают противоречия и родственные черты Бэконовской философии по отношению к другим системам. Великий мыслитель древности, с которым боролись представители Нового времени, Аристотель искал высший идеал человека в чистом умозрении, в научном познании божественной сущности; точно также «созерцательное монашество» христианской эпохи выше всего ценило это умозрение ради него самого. Отсюда уже ясно то противоречие, в котором Бэкон находится по отношению к Аристотелю и ко всем зависящим от него философским теориям: отсюда же его неприязнь ко всем мистическим системам, которые, конечно, в еще большей степени склоняются к созерцанию. Недостаток прежней науки, говорит он, заключается в ее бесплодности; она ничего не понимает в жизни, так как развивалась в келье монаха, где, естественно, можно заниматься лишь благочестивым созерцанием. До сих пор наука была заперта как в монастыре и бесплодна как посвященные Богу монахини. Равным образом восстает он против книжной и кабинетной учености, которая орудует только словами и ничего не знает в действительности и является тем опаснее, что думает и делает вид, будто бы знает все. Наука должна вступить в самую жизнь; ее задача – могучая деятельность, и потому философ должен также находиться среди жизни и по возможности стоять на высоте.

Однако не следует отсюда заключать, что утилитаризм Бэкона был мелочным. Он не был настолько близорук, чтобы требовать практической пользы непосредственно от каждого отдельного научного открытия и признавать только такие знания, которые могут быть тотчас же применены где-либо. Такой мелочности нельзя предполагать у человека, который по многим направлениям указал пути современной науки. Бэкон рассматривал с практической стороны только всю совокупность знания и конечную задачу всякого исследования; скорее он понимал пользу знания с действительно величественной точки зрения, именно с точки зрения культуры. Его философия должна дать знание, как силу, не в руки одних людей против других, но всему человеческому роду для великой вели подчинения природы и господства над ней. Благодаря этой мысли он более, чем кто-либо является непосредственно сыном своего века. Мощным силам природы человек может противопоставить только одну: свое знание. Повелевать природой можно только повинуясь ей; мы можем принудить ее к какому-нибудь следствию, лишь восстановив для него все условия, при которых наступает явление, и законы деятельности природы. Что до сих пор действительно достигнуто на пути к подчинению природы, этим мы обязаны не нелепостям магии, а изобретениям; и Бэкон беспрестанно указывает на то, как стало преобразовываться состояние общества под влиянием изобретений пороха, компаса, книгопечатания. Но все эти изобретения были до сих пор более или менее случайными, без плана и взаимной связи; нам не хватает, говорит Бэкон, метода изобретения, твердо научно обоснованного пути к постоянно возрастанию способности человека повелевать природой. Всякое наблюдение природы должно быть употреблено на то, чтобы улучшать, украшать, удлинять человеческую жизнь.

Таким образом, все стремления Бэконовской философии концентрируются на ars inveniendi (искусство изобретать). Довольно комично то обстоятельство, что Бэкон употребляет здесь то же выражение, которым сама схоластика отметила в последние свои дни всю свою бесплодность бессилие. Попытки устроить механический прибор для изобретения новых мыслей, которым Бруно посвятил свое ученое внимание, назывались также ars inveniendi; разница здесь была лишь в том, что схоласты считали нужным изобретать мысли, Бэкон же надеялся изобрести из творческой полноты методического размышления орудия для господства над природой. Изобретение – дело гения и счастья; ему нельзя ни научить, ни научиться; и что Бэкон сам не был изобретателем, это больше всего явствует из того, что он считал возможной теорию изобретения. Значение его философии лежит скорее в обработке им той части, на которую он смотрел, как на необходимую подготовку к искусству изобретения, в толковании природы. Ибо так как вообще природы можем быть подчинена лишь при помощи нашей науки об ней, то и всякое изобретение в конце концов основывается на знании законов, управляющих природой. Поэтому действительное значение Бэконовской философии ограничивается очерком нового метода познания природы, и здесь Бэкон выступает против старой науки таким коренным образом, так совершенно ново и самостоятельно, что нигде, можно сказать, разрыв с схоластикой, с которого начинается современное мышление, не был выполнен с такой полнотой и глубиной, как в его философии. Единственное средство к успешному изобретению - это опыт. Как человек может господствовать над природой, лишь повинуясь ей, точно также он может правильно познавать ее лишь путем такого же повиновения, отбрасывая все предвзятые мнения и умозрения и следуя исключительно ее указаниям. Но этот безусловно необходимый для истинного познания природы опыт не есть случайное, непредвиденное подмечание единичных случаев, а скорее методически производимое исследования; в выяснении этого и заключается величие научного труда Бэкона, каковы бы ни были его недостатки и пробелы.

Все дело обновления науки, которое Бэкон поставил своей задачей, называет он Instauratio magna (Великое восстановление). Оно распадается главным образом на три части: во-первых, обзор всех наук для установления специальной задачи философии, затем развитие нового метода естествознания и, наконец, его применение к единичному исследованию.

Дата добавления: 2014-11-24; просмотров: 382; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!