Эпоc как мир этнической культуры

Дело в том, что главные нартские герои, в общем сохраняя одни и те же культурно-cмысловые роли и функции, не всегда сохраняют собственные гена. Они носят различные имена в разных этнических вариантах эпоса имена, характерные для культурной феноменологии, языка и психологии конкретного этноса. Это естественно, имя в мифологии, как известно, имеет особый смысл; оно является символом культуры и ее концентрированного выражения, средством передачи ценностей и устремлений культуры от поколения к поколению. Вот здесь-то c неизбежностью и проявляются отношения ого или иного этноса к миру нартского эпоса. «Герои нартского эпоса носят адыгские имена, они им даны в соответствии c образом их рождения или их ролью и функциями в эпосе». — утверждает один из самых выдающихся собирателей и исследователей нартского эпоса A. Гaдагатль [3]. Это утверждение является частью аргументов, выстраиваемых ученым в доказательство высокого (a точнее, зихо-меото-адыгского) происхождения нартского эпоса. А между тем, приводя не менее убедительные аргументы, известный нартовед T. Гyриев утверждает, что нартский эпос уходит своими корнями в индо-иранские мифы и скифско-сарматские легенды, которые в конечном итоге нашли отражение в осетинских (аланских) сказаниях, настаивая, таким образом, на совершенно иной, чем y A. Гадагатля, версии происхождения эпоса [4]. Более того, Т. Гурпев дает трактовку имен практически всех значительных героев эпоса, аргументируя свою версию об их скифско-сарматском происхождении и, по сути, исключая возможность иных интерпретаций. Для полноты картины заметим, что адыг H. Иваноков недавно вновь обратился к этой к проблеме и предложил убедительные, на наш взгляд, трактовки ряда имен главных нартских героев, которые дополнительными аргументами подтверждают версию A. Гадагатля. Существуют и трактовки имен нартских героев, базируюшиеся на тюрко-монгольской версии происхождения [5]. Впрочем, перипетии в трактовке нартских имен этим не исчерпываются, поскольку онн находят расшифровку практически в любом этническом варианте нартского эпоса. Это и объяснимо. Имена героев эпоса адаптированы к культуре каждого этноса не только в плане лингвистическом (языковом), но и в ментальном, т. e. c учетом психологии, традиции, особенностей мышления и уклада жизни конкретного этноса. Соответственно, трактовка имен, как правило, выходит за пределы чисто языковых рамок, обращаясь к сапой культуре (культурной феноменологии) в истории этноса. B итоге каждый или почти каждый этнос может дать и дает свою, наполненную смыслом в данном конкретном культурном пространстве трактовку имен нapтских героев, как бы заявляя: «нарты — это мы и только — мы», хотя при этом имена главных героев — Сатаней, Сосрукo, Озэрмес и т. д. сохраняются в большинстве этнических версий нартского эпоса. Так каждый этнос видит себя в зеркале эпоса.

Более существенными и заслуживающим и самого пристального анализа представляются сюжетно-образные противоречия эпоса. Получается так, что в нартском эпосе соседствуют, перемежаются, a главное — уживаются гармонично сюжеты и образы из очень далеких друг от друга культур Востока и Запада. Круг этих культур поразительно обширен: индо-иранская, тюркo-монгольская, хетто-хуритская, c одной стороны, древнегреческая, скандинавская и даже испанская — c другой [4, 6-12]. У нартского эпоса сюжетно-образные параллели обнаруживаются c угорo-финскими мифами и русскими былинами, Калевалой, Ригведой, Авестой [4,8].

Заметим, что речь идет не только о близости и сходствах ценностного смысла, но o почти прямом сюжетном совпадении и весьма близких образных параллелях, как Прометей — Насрэн, Гефест — Тлепш и т. д. Сюжетно-образные параллели в столь отдаленных мифо-эпических культурах одни исследователи объясняют культурными нашествиями на Кавказ [4], a другие — заимствованием из культуры Кавказа [3].

B частности, А. Гадагатль полагает, что идею — образ Прометея древние греки заимствовали из кавказского (адыгского) эпоса, как и название эпоса «Одиссея». Подобные или близкие суждения высказывались и H.Я. Марром, который рассматривал Кавказ как древний очаг распространения культур — греческой, римской, романской. Кавказские корни, как полагал Н.Я. Марр, просматриваются и в протоантической культуре этруссков, басков и иберов на многочисленных примерах мифологии и быта [13]. Но если рассматривать генезис кавказских культур на историческом фоне тесных контактов c Синдским царством, Пантикапеей, a позже — c Византией, c одной стороны, Передней Азией, страной Скифии, — c другой, пересечение полярных культур и культурно-смысловых пространств становится характерной чертой культурных судеб Кавказа, хотя это не всегда упитывается в традиционных исследованиях нартского эпоса.

Противоречия эпоса не исчерпываются указанными моментами. Его исследователи давно обращают внимание на символизированный, фантастический характер абсолютного большинства сюжетов нартского эпоса и в то же время приземленный, конкретно-адресный характер территории действия мартов. При этом территория действия описывается так, что каждый этнос находит в ней место своего обитания: кабардинцы и балкарцы — Эльбрус (Минги-Тау), осетины — Казбек, адыгейцы — Кубань.

Дата добавления: 2014-11-15; просмотров: 393; Нарушение авторских прав

Мы поможем в написании ваших работ!